Рейтинг
Порталус

КРЕСТЬЯНСТВО И ВЛАСТЬ МОРДОВИИ В ГОЛОДНЫЕ 1932-1933 ГОДЫ

Дата публикации: 16 февраля 2021
Автор(ы): Т. Д. НАДЬКИН
Публикатор: Научная библиотека Порталус
Рубрика: ЭКОНОМИКА РОССИИ
Номер публикации: №1613486825


Т. Д. НАДЬКИН, (c)

Политика Советского государства в начале 1930-х годов, направленная на форсирование коллективизации, а также "ликвидацию кулачества", привела к трагическим результатам.

Во время первой пятилетки наиболее неблагоприятными годами для сельского хозяйства Мордовии по причине погодных условий оказались 1930 и 1932 гг.1 , что несколько отличало ее от других регионов. Так, валовой сбор всех зернобобовых в 1930 г. составил 79,4% от урожая "благополучного" 1929 г., а в 1932 г. - 94,6%. Если же брать такую основную для Мордовии зерновую культуру, как рожь, то особенно низким оказался урожай 1930 года2 .

Если в доколхозное время практически каждая крестьянская семья могла рассчитывать на имеющиеся у нее страховые запасы на случай неурожая основных культур, на помощь со стороны общины, родственников или более богатых соседей (конечно, не всегда бескорыстную), то уже в начале первой "сталинской" пятилетки такая возможность была утрачена.

В новых условиях, когда основной функцией колхозов и совхозов стало обеспечение изъятия государством хлеба и иной сельскохозяйственной продукции, крестьянство обрекалось на полуголодное существование.

Начиная с 1931 г. в Мордовии происходит резкое увеличение хлебозаготовок, которое было обусловлено не ростом производства зерновых культур, а повышением краевыми органами контрольных заданий, основанных на планах центральных органов власти. Если в 1929 г. хлебозаготовки составили 9,5% от валового сбора, а в 1930 г. - 8,6, то в 1931 г. - более 20%3 . Значительную часть от валового сбора стали составлять возврат семенных ссуд, натуроплата работы МТС, засыпка семян под будущий урожай, организация страховых и фуражных фондов. Для сельского населения такое увеличение изъятия хлеба привело в начале 1930-х годов к существенному уменьшению полноценного питания и к употреблению в пищу овса и различных суррогатов (желудей, лебеды, листьев).

Распределение хлеба и другой сельхозпродукции среди колхозников должно было осуществляться только после выполнения всех обязательств. Если судить по официальным данным, с 1931 по 1933 г. доходность колхозников увеличилась (0,7 ц на 1 едока по итогам 1931 г., 1,87 ц - по итогам 1932 г., 3,06 ц - по итогам 1933 года)4 . Однако необходимо учитывать такой фактор, как время распределения натуральных доходов в колхозах, ставших порой единственным источником пропитания для их членов. Так, к концу 1931 г. выдали по трудодням 2/3 доходов из урожая 1931 г. в 222


Надькин Тимофей Дмитриевич - кандидат исторических наук, доцент Мордовского государственного педагогического института. Саранск.

стр. 142


колхозах только пяти районов (Ромодановский, Краснослободский, Дубенский, Ичалковский, Ардатовский). Окончательно же были распределены доходы лишь в семи колхозах Ичалковского района. В следующем 1932 г. ситуация практически не изменилась. Только к середине февраля 1933 г. было осуществлено распределение доходов в колхозах Мордовии из урожая 1932 г., что существенно сказалось на обеспечении колхозников продовольствием5 .

В результате засухи 1932 г. положение в сельском хозяйстве Мордовии ухудшилось. Если урожай озимой ржи был собран на уровне прошлых лет, то урожай основных яровых культур был довольно низкий. Валовой сбор овса составил всего 55,7% от 1929 г., а картофеля - 56,4%6 . Таким образом, изъятие в ходе заготовок ржи как одной из основных продовольственных культур в 1931 и особенно в 1932 г. при дефиците картофеля могло привести к голоду.

Планы хлебозаготовок 1931 и 1932 гг. оказались очень напряженными. На местах планы неоднократно пересматривались, и, как правило, в сторону их увеличения. Согласно краевому заданию в 1932 г. должны были заготовить 119 620 т, а по плану Мордовского облплана - уже 125 000 т7 . В результате из деревни было изъято значительное количество хлеба. Вероятно, что в 1931 - 1934 гг. только в виде хлебозаготовок, хлебопоставок, различных сборов ежегодно уходило более 20% от валового сбора8 .

Выполнение плана хлебозаготовок в 1932 г. проходило довольно тяжело. Настроение колхозников и единоличников в условиях начавшихся продовольственных затруднений было повсеместно резко отрицательным: "... план в этом году тяжелее, чем в прошлом" (Ардатовский район), "... нас оставят без хлеба, будем опять голодать, как в прошлом году" (Большеигнатовский и Кочкуровский районы), "надо прятать хлеб от хлебозаготовок" (Кочкуровский и Ардатовский районы)9 . Крестьяне не верили, что по мере выполнения заданий не будут "спущены" сверху встречные планы, что, в конечном счете, и происходило.

На местах часть райуполномоченных, председателей и членов сельсоветов и правлений колхозов также не одобряла проводимой в деревне политики, понимая ее негативные последствия, и даже пыталась как-то противодействовать ей. В с. Сабур Мачкассы (Чамзинский район) на расширенном заседании сельсовета с участием правлений колхозов "Новый быт" и "Буденный" при обсуждении вопроса о принятии плана хлебозаготовок, выступая в прениях против данного плана, председатель правления колхоза "Новый быт" Юдин сказал: "Нам сначала дали задание по 6 п с га, а теперь увеличили до 9 п, мы опять останемся голодными". То же отмечалось в донесениях из сел Моревка и Андреевка Болыиеигнатовского района10 .

Во многих районах Мордовии отмечались довольно частые случаи отказа местных руководителей от выполнения хлебозаготовок. Некоторые пытались утаить хлеб от поставок государству, распределяя колхозный хлеб до выполнения заданий по хлебозаготовкам и выполнения различного рода платежей. В Большеигнатовском районе после уборки урожая ржи 1932 г. правление колхоза "Якстере теште" распределило его по 1 кг на трудодень по "черному списку" среди своих колхозников, а потом этот список уничтожило. Кроме того, зарезало 17 телят и 2 быков, приплод от 65 обобществленных овец и распродало мясо членам колхоза. В Саранском районе, помимо хлеба, выданного авансом на трудодни, было распределено в колхозе "Маяк революции" - 81 ц, в колхозе им. Сталина - 132 ц, в колхозе "Красноармеец" - 240 центнеров. "За укрытие хлеба" председатели правления этих колхозов были сняты с работы и отданы под суд11 . В колхозе "Гроза" (Чамзинский район) было сокрыто от учета 600 п ржи, которая была ссыпана в амбаре и присыпана сверху лебедой, а в колхозе при с. Кочелаево (Зубово-Полянский район) руководство долго не сдавало "излишки" в количестве 3000 пудов. В Ардатовском районе председатели правления колхозов Сорокин, Аксенов, Левин, секретари партийных ячеек Бурдаев, Мочалкин настаивали: "Продавать колхознику нечего, и все давно уже продано". Во всех районах имели место факты, когда коммунисты не только не были "застрельщиками" в деле продажи государству хлеба, но часто категорически отказывались от его продажи, соглашаясь даже отдать партбилет. Все это вызывало негативную реакцию у руководства области и края. Достаточно отметить, что в этот период было исключено из рядов ВКП(б) только по 10 районам области 70 человек, отдано под суд 33 человека, объявлено строгих выговоров - 11, выговоров - 73. По неполным данным в 4-х районах было снято с работы и исключено из партии 12 председателей колхозов и 12 председателей сельсоветов. Кроме того, в 3 районах были сняты с работы 7 беспартийных председателей колхозов, а в 5 районах - 11 беспартийных председателей сельсоветов12 .

Если небольшая часть местных работников пыталась противостоять нереальным заданиям, то многие выполняли их с большим рвением, допуская при этом

стр. 143


разного рода "перегибы". За самые "левацкие загибы" многие также впоследствии арестовывались и предавались суду.

Заготовительные планы на местах произвольно увеличивались, колхозы обязывали брать на себя встречные обязательства, и при этом невыполнение заданий жестоко наказывалось. Так, за несдачу 500 п зерна был распущен существовавший почти три года колхоз "Мокша" Торбеевского района, состоявший на 90% из бедняков. При этом обобществленное имущество было передано в другой коллектив13 .

Обыски у бедняков и середняков в поисках спрятанного хлеба стали обычным делом. В Торбеевском районе один из председателей сельсовета у 15 единоличников, которые не выполнили задание на 100%, выставил рамы из окон домов и возвращал их только после сдачи всего хлеба. Несмотря на предупреждения и угрозу судебного преследования, многие местные руководители чувствовали себя довольно безнаказанно. В с. Кабаево (Дубёнский район) пьяные руководители села (председатели колхоза и сельсовета, секретарь партийной ячейки и агроном) пришли к середняку М. Ф. Седойкину и "дообложили" его еще на 25 п, хотя первое задание в два пуда он перевыполнил. При обыске сломали дверь в амбаре и выгребли весь хлеб подчистую, не оставив даже на семена и на еду14 .

В с. Керамсурка (Атяшевский район) члены сельсовета производили незаконные обыски у бедняков и середняков и забирали причитающийся с них по плану хлеб15 . В селах Рыбкино и Зайцево Ковылкинского района, Каньгуши Краснослободского района, Сабаево Кочкуровского района члены сельсоветов и уполномоченные райисполкомов давали непосильные задания середнякам и беднякам, а затем за невыполнение их раскулачивали16 .

При распределении заданий по хлебозаготовкам часто не учитывались реальные возможности того или иного колхоза или единоличного хозяйства, что выяснялось только в ходе анализа сложившейся ситуации с их невыполнением. В Винокуровском колхозе (Инсарский район) был собран урожай зерновых 1440 ц, а для колхоза требовалось 1530 ц. Тем не менее, районными органами было наложено задание в 300 ц. Подобное положение складывалось и в ряде колхозов Ардатовского и Большеигнатовского районов. Единоличникам с. Пичпанда (Зубово-Полянский район), не имевшим озимых посевов ржи, давались задания по сдаче ее в хлебозаготовки17 .

Колхоз "Красный сеятель" Ардатовского района, несмотря на ряд указаний райколхозеоюза, долгое время не выполнял план по сдаче хлеба. Только после того, как был снят с работы и отдан под суд председатель правления колхоза, хлебозаготовки были выполнены. Но оказалось, что выполнение плана было осуществлено за счет семенного, страхового и фуражного фондов. Колхоз был распущен, и все члены его правления затем были отданы под суд18 . Значительная часть крестьян после вступления в колхозы оказалась обманутой в своих надеждах на изменение отношения со стороны властей, и, оказавшись на грани голода во многих колхозах, стала проявлять недовольство.

В 1932 г. весь Средне-Волжский край охватил новый отлив из колхозов. Особенно сильно он проявился на территории Мордовии. Так, на январь 1932 г. уровень коллективизации крестьянских хозяйств в Средне-Волжском крае в среднем был равен 82,5%, в Мордовии - 71,1%; а на январь 1933 г. соответственно - 77,5% и 57,8%. Если в среднем по краю убыль составила 5%, то по Мордовской автономной области - 13,2%. Наибольшие отливы произошли там, где в 1931 г. был наибольший рост коллективизации. Второй отлив из колхозов в Мордовии не был таким массовым и таким стремительным, как весенний 1930 года. Отлив из колхозов весной 1930 г. чаще всего сопровождался распадом последних, а в 1932 г. он главным образом сказался на размерах коллективов. Количество колхозов на 1 января 1932 г. составило 1314, а на 1 января 1933 г. - 125619 .

Основной причиной прекращения массовых выходов из колхозов являлось то, что крестьяне практически оставались без средств к существованию. Земля обычно не распределялась среди бывших колхозников даже в случае полного распада или ликвидации колхоза. Из колхоза при д. Михайловка Краснослободского района вышли все его члены, но посевные площади и имущество были переданы другим колхозам при с. Урей-3 и д. Лопуховка20 .

Негативное отношение к единоличникам местных властей также способствовало прекращению выходов из колхозов. Единоличники лишались надельной земли, у них отбирались рабочий и продуктивный скот, сельскохозяйственные орудия. Часто земля отводилась им в местах непригодных для посева и, как правило, далеко от местожительства. Комиссия по разбору крестьянских жалоб облисполкома была завалена заявлениями крестьян на подобные действия местных органов. Отведенная в сыпучих песках единоличникам (1 тыс. едоков) с. Рыбкино (Ковылкинский район)

стр. 144


земля оказалась совершенно непригодна под посевы. В с. Большая Елховка (Саранский район) - все 500 единоличников были лишены земли и лошадей, якобы из-за "плохой упитанности", и только после указания Областного землеуправления (Обл-ЗУ) землю выделили (32 га ярового клина и 30 га парового клина)21 .

Весной и летом 1932 г. по области снова прокатилась волна массовых выступлений. Только за апрель-май было зафиксировано 13 выступлений, в которых приняло участие по неполным данным более 1250 человек. В апреле в ряде сел Мордовии вспыхнули "беспорядки" в связи с проведением призывной кампании. В с. Трофимовщина Ромодановского района допризывники 1910 г. рождения, "будучи в пьяном виде и собрав около сельсовета толпу около 200 чел., состоящую в большинстве из единоличников, явились в сельсовет и потребовали выдачи им активистов села". Со стороны призывников и толпы раздавались выкрики: "Забрали всех коров и нас берете на войну! Мы пойдем воевать с оружием, но повернем его в обратную сторону! Советская власть - не жизнь, а могила!". "Беспорядки" в селе были ликвидированы, при этом аресту подверглось 25 человек. Подобные выступления отмечались и в других районах области22 .

Массовые выходы из колхозов также часто сопровождались выступлениями. В селах Ахматово и Дубровка (Атяшевский район) в июне 1932 г. прошли выступления женщин (в первом участвовало до 100, во втором - до 300 человек), которые требовали ввиду необеспеченности колхозников продовольствием и творившегося безобразия в колхозах (пьянство и воровство руководства) удовлетворить их заявления о выходе, раздать посев в единоличное пользование и возвратить скот23 .

О том, что обстановка на селе летом 1932 г. в Мордовии была нестабильной и любое непродуманное действие руководства вело к взрыву возмущения, свидетельствует следующий факт. Колхоз "Красный Октябрь" (с. Чукалы Большеигнатовского района) являлся показательным по всем отраслям и за успешное выполнение планов весенней посевной был премирован. В колхозе состояло все население села. Однако 19 июля 1932 г. в селе произошло массовое выступление, в котором приняло участие до тысячи колхозников. Поводом явилось избиение пьяным председателем колхоза колхозницы во время работы на поле. Колхозники заявили, что пока не уберут председателя колхоза и иже с ним, работать не пойдут. Были выкрики: "Давайте, разделим посевы!". И только благодаря "усиленной массовой работе" колхозницы были успокоены, и утром 20 июля 50% колхозников вышло на работу24 .

В одном из спецдонесений говорилось о неустойчивом политическом положении в Ардатовском районе, которое проявлялось в росте антисоветских настроений среди различных социальных слоев села вплоть до массовых выступлений (с. Баево и д. М. Кузьминки). Как отмечалось в донесении, основная причина - это перенапряженный план хлебозаготовок. В июле выступления прокатились по селам Теньгушевского и Темниковского районов25 .

Крестьяне стали все больше использовать пассивные формы сопротивления. Единоличники бросали землю и уходили в город, отказывались от выполнения государственных заданий, а колхозники работали "спустя рукава", не выходили на работу.

Начиная с 1932 г., все больше стало отмечаться случаев хищения продовольствия. В 1932 - 1933 гг. это явление приняло массовый характер. Принятие постановления ЦИК и СНК РСФСР "Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности" от 7 августа 1932 г. не остановило рост таких преступлений, несмотря на довольно суровые меры наказания. Только за два месяца действия постановления (на 1 октября 1932 г.) было арестовано 702 человека, из них приговорено к расстрелу 14, к лишению свободы - 404, к ссылке приговорено 12, к высылке - 24, к исправительно-трудовым работам - 200, к конфискации имущества - 5, к штрафу - 14, к условному осуждению - 32. Среди осужденных кулаки составляли - 8%, зажиточные - 6%, середняки - 40%, бедняки - 11%, колхозники - 31%, должностные лица - 3%26 .

Сев яровых культур в 1933 г. прошел неудовлетворительно. В некоторых районах посевная затянулась, многие колхозы оказались не готовы к ней (недостаток семян, неотремонтированная сельхозтехника, и т.д.), а единоличники и вовсе отказывались сеять, тем более что им часто выделяли практически непригодную землю. Кроме того, в колхозах и в единоличных хозяйствах в ходе посевной не могли в полной мере использовать имеющийся рабочий скот по причине его крайнего истощения.

В мае 1933 г. очень тяжелое положение сложилось в 10 колхозах Инсарского района. Колхозники питались суррогатом с хлебом, продавали своих коров, чтобы купить хлеб27 . Из-за отсутствия хлеба колхозники Зубово-Полянского района питались суррогатом в виде смеси из чечевичной муки, мха и просяной мякины. Отмеча-

стр. 145


лись случаи, когда отекшие от голода колхозники были вынуждены выкапывать из скотомогильников падших лошадей на еду. В селах свирепствовал сыпной тиф. "Смертность по с. Анаево за последнее время резко увеличивается, ежедневно умирает 10 и более чел., преимущественно дети - сообщалось в спецсводке в Мордовский облисполком 21 мая 1933 года. - С 1 апреля по 10 мая умерло не менее 130 человек. Из-за отсутствия хлеба население уезжает в Сибирь, куда из Анаева выбыло более 30 хозяйств"28 . Аналогичное положение с продовольствием было и во многих других колхозах данного района.

В с. Шалы (Темниковский район) в колхозе состояло до 80% населения. Собранного хлеба от урожая для удовлетворения колхозных потребностей не хватало. Большая часть колхозников питалась гнилой картошкой, оставленной в ямах от урожая 1931 - 1932 годов. Кроме того, употребляли траву и листья. В селе имелись случаи смерти от голода.

В колхозе "Большевик" (с. Старое Синдрово Краснослободского района) среди колхозников ощущался большой недостаток хлеба. "Участились случаи хождения в правления по поводу оказания продовольственной помощи". Но председатель колхоза отвечал, что хлеба нет и не будет29 . В 1933 г., по воспоминаниям жителей, в Старом Сиыдрове был страшный голод, затмивший голод 1921 - 1922 годов 30 .

Еще тяжелее приходилось единоличным крестьянским хозяйствам. В колхозе при с. Лаврентьеве (Темниковский район) состояло 50 хозяйств из 180. Единоличный сектор на 80% хлеба не имел. 6 июня 1933 г. в селе имелось два случая смерти от голода. Одним из умерших был бедняк-единоличник В. И. Трифонов, семья которого состояла из семи человек. Весь свой скот и вещи он распродал в зимний период исключительно на приобретение хлеба. Такое же положение отмечалось работниками ОГПУ в селах Старый Город, Жегалово, Николаевка, Пурдошки и др. В одной из спецсводок сообщалось: "В с. Новая Карьга ряд граждан, в особенности из бедняцкой прослойки, в данное время имеют недостаток в продуктах питания, как, например, Н. М. Шукшин (единоличник) хлеба не имеет с апреля. 16 июля был приглашен председателем колхоза на полевые работы и последнему заявил, что работать не могу, нет сил, дали бы хотя бы 2 килограмма...". Одним из единственных продуктов питания крестьян в данном селе был щавель. В с. Веденцы (Атяшевский район) также большинство единоличников весной 1933 г. не имело ни семян, ни продовольствия и на "50% питалось суррогатом"31 .

Во всех районах Мордовии работники ОГПУ летом 1933 г. отмечали массовые отказы колхозников от выхода на работу в поле из-за отсутствия продовольствия. Спецдонесения констатировали: "Весь хлеб отвезли государству, а сами теперь голодаем"32 ; "Мы голодные, едим суррогат, да и того нет, работать нет сил" (колхозы Зубово-Полянского райна: "Искра" (с. Голышевка), "Од Эряф" (с. Гальчевка), "Валда Эряви" (с. Мордовский Пимбур)); "Большая часть колхозников не имеет хлеба, поэтому имеются случаи невыхода на работу" (колхоз им. Буденного (с. Атемар Саранского района))33 .

1933 г. выдался более благоприятным по погодным условиям. Очевидно, что урожай зерновых и других культур был собран больше, чем в предыдущий год. В то же время с этого года валовые урожаи зерновых стали оцениваться не по действительному сбору, а по "оптимально-хозяйственной", а с 1939 г. - биологической урожайности. Именно поэтому данные о валовых сборах и урожайности зерновых с 1933 г. оказались завышены на 25 - 26%34 . Согласно "Ведомости валового сбора по МАО с разбивкой по секторам, утвержденной ЦГК", валовой сбор должен был составить 926 098 т35 , но реально "амбарный" урожай даже в лучшем случае не превышал 700 000 т.

В 1933 г., согласно официальным данным, увеличилась и доходность колхозников. Так, в среднем по области на одно хозяйство пришлось 14,82 ц, на одного работника - 5,96 ц, а на одного едока - 3,06 ц. Кроме того, окончательное распределение натуральных доходов из урожая 1933 г. было произведено к 1 декабря, то есть раньше, чем в предыдущие годы. По годовым отчетам 1272 колхозов (на 1 января 1934 г.) валовой сбор зерновых и бобовых культур, по данным ОблЗУ, составил 5 115 937 ц. Из них 20,5% сдано государству, 0,51 составил возврат семссуды, 4,76 - натуроплата МТС, 16,22 отчислено в семенной фонд, 1,89 - в страхфонд, 15,1 - в фуражный фонд, 1,59% - на расширение неделимого фонда. Среди колхозников было распределено и подлежало распределению 1 987 435 ц на 138 028 дворов (38,84%), или в среднем 14,4 ц на один двор36 .

В первой половине 1930-х годов из-за продовольственных затруднений в Мордовии резко обострилась эпидемическая обстановка. Только в первом полугодии 1932 г. было зафиксировано 1463 больных натуральной оспой, 1371 - сыпным тифом, 909 - брюшным тифом и т.д.37 .

стр. 146


О распространении инфекционных заболеваний говорят и сведения об итогах осмотра допризывников 1911 - 1912 гг. рождения (март 1933 г.). Врачами было осмотрено всего 8634 человека. Здоровыми были признаны 5160, а больными - 3165. Лечение было назначено 2338 допризывникам. Не подлежащими лечению были признаны 819 человек. Диагноз малярия был поставлен 40 призывникам, туберкулез - 109, трахома - 295, отит - 161, чесотка - 159, сифилис - 24, гонорея - 8, грыжа - 17738 . Хронический недостаток продуктов питания и голод, всплеск опасных болезней сказались на демографической ситуации в деревне Мордовии. С 1930 и по 1933 гг. идет неуклонное снижение естественного прироста сельского населения.

На фоне голода в 1933 г. снова ужесточается репрессивная политика в отношении крестьянства. Новый отлив из колхозов, охвативший в 1932 г. как всю страну в целом, так и Средне-Волжский край в частности, послужил одной из причин принятия в апреле 1933 г. решения о новых выселениях "кулаков". В мае из пределов Средне-Волжского края должны были выслать 6 тыс. кулацких хозяйств и 1000 хозяйств "наиболее разложившихся единоличников ..."39 . Однако 8 мая ЦК ВКП(б) и СНК СССР разослал секретную инструкцию о прекращении массового выселения кулачества, в то же время в ней давалось разрешение, в порядке исключения, на выселение из края 1000 хозяйств40 . Согласно установке краевых органов было дано задание на выселение за пределы Мордовии 215 семей, а выслали в мае 201 семью41 .

Логическим завершением процесса "ликвидации кулачества как класса" на территории Мордовии стало создание районных спецпоселений для кулаков (решения по их созданию принимались еще в 1930 - 1931 гг.) в конце лета - начале осени 1933 г. и их выселение в конце ноября - декабре на строительство Беломоро-Балтийского канала.

В архивах обнаружены сведения о создании 13 спецпоселков ("кулацких поселков") в 11 районах Мордовии, через которые в течение одного года (осень 1933 - лето 1934 г.) прошло более 300 крестьянских семей42 . Вырванные из родных мест и брошенные на необжитые участки, иногда даже не имеющие питьевой воды, оставшиеся к зиме 1933 г. без продовольствия, спецпоселенцы были вынуждены заниматься нищенством и воровством в окружающих селениях, смертность среди них была более высокой, чем в соседних селах.

Создание районных спецпоселений имело цель ускорить завершение процесса коллективизации. Вышедшим из колхозов и колхозникам, а также оставшимся единоличникам на конкретных примерах было показано, что их может ожидать.

Всего за 1930 - 1933 гг. количество только депортированных со своего места жительства составило около 3 300 крестьянских семей.

Анализ результатов развития сельского хозяйства в начале 1930-х годов показывает, что задания первой "сталинской" пятилетки по развитию сельского хозяйства Мордовии по целому ряду показателей были выполнены с большим напряжением или практически совсем не выполнены.

Огромный урон за годы первой пятилетки был нанесен животноводству Мордовии. К концу 1932 г. поголовье лошадей в области, по сравнению с 1929 г., составило 63,68 %, крупного рогатого скота - 49,4%, в том числе коров - 71%, овец - 14,7%43 . Потери тягловой силы восполнялись за счет завоза тракторов в МТС и совхозы. Но их количество не могло в полном объеме восполнить сокращение поголовья рабочих лошадей. Тем более значительная часть из тракторов типа "Фордзон" и "ФП", находящихся в МТС, из-за изношенности деталей использовалась в основном на стационарных работах44 .

Чрезвычайно тяжелые жизненные условия заставляли единоличников и колхозников покидать родные села. Слабо развитая промышленность автономной области не могла принять и малой доли тех, кто уходил в города, поэтому крестьяне выезжали преимущественно за пределы Мордовии и даже Средне-Волжского края. Так решалась в том числе и проблема аграрного перенаселения данного региона.

Коллективизация, раскулачивание и массовые насильственные выселения, бегство крестьян из деревни, переселение их по вербовке, недостатки колхозно-совхозного строя, репрессии второй половины 1930-х годов вызвали значительное снижение численности населения Мордовии. "Абсолютное уменьшение населения автономии с 1931 по 1939 г. составило 201 тыс. чел. при увеличении территории с 24,9 тыс. км2 до 25,9 тыс. км2 . Это обезлюдение явилось совершенно неожиданным для местных органов власти, о чем свидетельствуют составленные ими планы предполагаемого роста населения до конца второй пятилетки. При этом с учетом урбанизации, всех вербовок на сезонные работы и переселением на постоянное место жительства в другие регионы общая численность жителей Мордовии должна была достичь к 1933 г. 1457,0 тыс. чел., а к 1937 г. - 1641,4 тыс. человек. Экстраполяция

стр. 147


такого темпа роста до конца 1930-х годов приводит к ожидаемой численности в 2 млн. чел."45 . Таким образом, прямые и косвенные (незапланированные) потери населения Мордовии за 1931 - 1939 гг. могут доходить до 800 тыс. человек.

Примечания

Статья подготовлена при финансовой поддержке РГНФ. Проект N 04 - 01 - 23009а/в.

1. КОНДРАШИН В., ПЕННЕР Д. Голод: 1932 - 1933 годы в советской деревне (на материалах Поволжья, Дона и Кубани). Самара-Пенза. 2002, с. 113, 139.

2. Центральный государственный архив республики Мордовия (ЦГА РМ). ф. р-147, оп. 1, д. 68, л. 5, 15.

3. АГЕЕВ М. В. Победа колхозного строя в Мордовской АССР. Саранск. 1960, с. 188; ЦГА РМ, ф.р. -147, оп. 1, д. 68, л. 5.

4. Там же, ф.р. -238, оп. 6, д. 179, л. 60.

5. Там же, оп. 5, д. 48, л. 98; оп. 11, д. 87, л. 225.

6. Там же, ф.р. -147, оп. 1, д. 68, л. 5, 15.

7. Там же, ф.р. -662, оп. 7, д. 74, л. 40.

8. АГЕЕВ М. В. Ук. соч., с. 188; ЦГА РМ, ф.р. -147, оп. 1, д. 68, л. 5.

9. Там же, ф.р. -238, оп. 11, д. 116, л. 435.

10. Там же, л. 428.

11. Там же, д. 87, л. 43; ф.р. - 443, оп. 1, д. 65, л. 100.

12. Центр документации новейшей истории республики Мордовия (ЦДНИ РМ), ф. 269, оп. 1, д. 524, л. 3 - 4; д. 578, л. 4; д. 627, л. 1 - 2.

13. ЦГА РМ, ф.р. -238, оп. 5, д. 140, л. 9.

14. Там же, оп. 11, д. 116, л. 366 - 367.

15. Там же.

16. ЦДНИ РМ, ф. 269, оп. 1, д. 524, л. 5.

17. ЦГА РМ, ф.р. -238, оп. 11, д. 116, л. 368, 365.

18. ЦДНИ РМ, ф. 269, оп. 1, д. 474, л. 1.

19. Рукописный фонд НИИ гуманитарных наук при правительстве республики Мордовии (РФ НИИГН), и-1270, с. 86; и-674, с. 100 - 101.

20. Там же, и-673, с. 241.

21. ЦГА РМ, ф.р. -238, оп. 6, д. 48, л. 98.

22. Там же, ф. 67 с/р. -437, оп. 1, д. 9, л. 28; ф.р. -238, оп. 11, д. 116, л. 161, 189.

23. Там же, ф. 67 с/р. -437, оп. 1, д. 9, л. 29 - 30.

24. РФ НИИГН, и. -1269, с. 155.

25. ЦГА РМ, ф.р. -238, оп. 11, д. 116, л. 419, 441; ЦДНИ РМ, ф. 269, оп. 1, д. 474, л. 2.

26. ЦГА РМ, ф. 67 с/р. -437, оп. 1, д. 25, л. 10.

27. ЦДНИ РМ, ф. 43, оп. 1, д. 170, л. 10.

28. ЦГА РМ, ф.р. -238, оп. 11, д. 87, л. 122, 161.

29. Там же, ф.р. -238, оп. 11, д. 87, л. 164.

30. ЕФЕРИНА Т. В., ЕФЕРИН Ю. Г. История села Старое Синдрово. Крестьяноведение. Теория. История. Ежегодник. 1996. М. 1996, с. 192.

31. ЦГА РМ, ф.р. -238, оп. 11, д. 87, л. 162, 42.

32. Там же.

33. Там же, л. 224.

34. МОШКОВ Ю. А. Зерновая проблема в годы коллективизации сельского хозяйства. Материал для обсуждения на сессии по истории советского крестьянства и колхозного строительства. М. 1961, с. 31 - 32.

35. ЦГА РМ, ф.р. -662, оп. 10, д. 3, л. 14.

36. Там же, ф.р. -238, оп. 11, д. 87, л. 225; ф.р. -662, оп. 9, д. 166, л. 68 - 70.

37. Там же, л. 106.

38. Там же, ф.р. -238, оп. 11, д. 87, л. 23.

39. Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. Документы и материалы. Т. 3. Конец 1930 - 1933. М. 2001, с. 739.

40. ЗЕЛЕНИН И. Е. Осуществление политики "ликвидации кулачества как класса". - История СССР, 1990, N 6, с. 41 - 42.

41. ЦГА РМ, ф. 67 с/р-437, оп. 1, д. 14, л. 66 об.

42. Там же, ф.р. -238, оп. 11, д. 155, л. 24 - 25; ф.р. -1520, оп. 8, д. 36, л. 32 - 70; ф.р. -1б5, оп. 2, д. 128, л. 1 - 28; ф. 67 с/р-437, оп. 1, д. 42, л. 12 - 14, 16 - 17, 20 - 22.

43. История советского крестьянства Мордовии. Ч. 1. 1917 - 1937 годы. Саранск. 1987, с. 129; ЦГА РМ, ф.р. -662, оп. 7, д. 13, л. 7 - 9; Д. 18, л. 1; д. 23, л. 9 - 10; д. 118, л. 45; ЦДНИ РМ, ф. 269, оп. 1, д. 758, л. 8 - 13.

44. ЦГА РМ, ф.р. -238, оп. 1, д. 18, л. 1.

45. АБРАМОВ В. К. Мордовский народ (1897 - 1939). Саранск. 1996, с. 353 - 354.

Опубликовано на Порталусе 16 февраля 2021 года

Новинки на Порталусе:

Сегодня в трендах top-5


Ваше мнение?



Искали что-то другое? Поиск по Порталусу:


О Порталусе Рейтинг Каталог Авторам Реклама