Полная версия публикации №1586252584

PORTALUS.RU ЭКОНОМИКА РОССИИ Сельское хозяйство Западной Сибири. 1914-1917 гг. → Версия для печати

Постоянный адрес публикации (для научного и интернет-цитирования)

По общепринятым международным научным стандартам и по ГОСТу РФ 2003 г. (ГОСТ 7.1-2003, "Библиографическая запись")

И. И. Кротт, Сельское хозяйство Западной Сибири. 1914-1917 гг. [Электронный ресурс]: электрон. данные. - Москва: Научная цифровая библиотека PORTALUS.RU, 07 апреля 2020. - Режим доступа: https://portalus.ru/modules/ruseconomics/rus_readme.php?subaction=showfull&id=1586252584&archive=&start_from=&ucat=& (свободный доступ). – Дата доступа: 28.03.2024.

По ГОСТу РФ 2008 г. (ГОСТ 7.0.5—2008, "Библиографическая ссылка")

И. И. Кротт, Сельское хозяйство Западной Сибири. 1914-1917 гг. // Москва: Научная цифровая библиотека PORTALUS.RU. Дата обновления: 07 апреля 2020. URL: https://portalus.ru/modules/ruseconomics/rus_readme.php?subaction=showfull&id=1586252584&archive=&start_from=&ucat=& (дата обращения: 28.03.2024).

Найденный поисковой машиной PORTALUS.RU оригинал публикации (предполагаемый источник):

И. И. Кротт, Сельское хозяйство Западной Сибири. 1914-1917 гг. / Вопросы истории, № 11, Ноябрь 2011, C. 103-118.



публикация №1586252584, версия для печати

Сельское хозяйство Западной Сибири. 1914-1917 гг.


Дата публикации: 07 апреля 2020
Автор: И. И. Кротт
Публикатор: Научная библиотека Порталус
Рубрика: ЭКОНОМИКА РОССИИ
Источник: (c) Вопросы истории, № 11, Ноябрь 2011, C. 103-118
Номер публикации: №1586252584 / Жалобы? Ошибка? Выделите проблемный текст и нажмите CTRL+ENTER!


Первая мировая война привела к сложным и неоднозначным процессам в хозяйственном развитии Сибири. С осени 1914 г. сибирская деревня оказалась в совершенно новой социально-экономической ситуации, под которую стали выстраиваться поведенческие стратегии сельских жителей. Хороший урожай текущего года не гарантировал им увеличения прибыли, так как спрос на хлеб не был высоким1. Только в Акмолинской области было собрано 93 млн. п. хлеба. При этом его излишки в крестьянских, частновладельческих (совместно с казачьими) и киргизских хозяйствах составили соответственно 48, 16 и 3 млн. пудов2. По мнению исследователей, данная ситуация на региональном рынке зерна объяснялась прекращением, в связи с военными действиями, импортных хлебных операций, а также снабжением армии хлебом через закупки в прифронтовых районах. Кроме того, богатый урожай в губерниях европейской России позволял обеспечить хлебом население крупных городов за счет собственных ресурсов, без закупок на окраинах империи3.

 

Прогнозируемые властями трудности по сбору урожая 1914 г. в силу нехватки рабочих рук из-за мобилизации в армию крестьянского населения удалось минимизировать. Патриотический подъем первых месяцев войны, когда сибирское население с воодушевлением восприняло слова царского манифеста о забвении "внутренних распрей", об укреплении "тесного единения царя с его народом", а также успешная правительственная пропаганда привели к тому, что крестьяне организовывали дни самопомощи, помогали в уборке хлебов семьям призванных защитников отечества4. Кстати, это свидетельствовало о превалировании коллективных начал над индивидуальными в общественном сознании сибирского сельского населения5. Необходимо учитывать и хорошие природные условия, когда теплая и сухая осень позволила растянуть период уборки урожая на более длительный срок.

 

Современный историк В. М. Рынков указывает еще на два фактора, благоприятно сказавшихся на положении сибирской деревни в первый год войны. Прекращение продажи спиртных напитков, не компенсированное еще самогоноварением, по его мнению, привело как к повышению производи-

 

 

Кротт Иван Иванович - кандидат исторических наук, доцент Омского государственного педагогического университета.

 
стр. 103

 

тельности труда, так и к сбережению средств. Кроме того, государство выдавало семьям призванных на фронт крупные денежные пособия, которые они в основной своей части сэкономили в силу безвозмездной помощи в уборке урожая со стороны односельчан6. Благодаря этому площадь озимых посевов удалось сохранить от сокращения, да и сельское население смогло сделать значительные запасы хлеба. Таким образом, население и власти региона в первый год войны смогли достаточно эффективно адаптироваться к изменившимся условиям и найти ресурсы для компенсации ушедших на фронт рабочих рук.

 

В военные годы в целом по Западной Сибири наблюдалось увеличение посевных площадей7. При этом, по статистическим данным Министерства земледелия, в отдельных районах Западной Сибири динамика посевов была неравномерной. Анализ показывает, что в Акмолинской области и Тобольской губернии посевные площади непрерывно возрастали. В то же время в Томской губернии - основном сельскохозяйственном районе - в 1915 и 1916 гг. наблюдалось сокращение посевов главных культур. Более того, в 1916 г. посевы оказались даже ниже довоенного уровня. Увеличение посевных площадей по сравнению с предшествующими годами отмечается только в 1917 году. В целом для Западной Сибири рост посевных площадей в годы войны имел неустойчивый тренд: наблюдалось понижение показателей в 1915 - 1916 гг. и увеличение их в 1917 году8.

 

Данная ситуация отчасти объясняется тем, что в Тобольской губернии и Акмолинской области было меньше "молодых" переселенческих хозяйств, влившихся сюда в период массового переселения начала XX столетия, а поэтому они имели больше возможностей и ресурсов развивать товарное производство в условиях войны. Также в Акмолинской области сельское население активно использовало аренду земель казачьего войска, тогда как в главном зерновом районе Западной Сибири - Томской губернии - во владениях Кабинета земельный вопрос стоял значительно острее9. Сказывалось и географическое положение Акмолинской области и Тобольской губернии, которые имели развитые подъездные пути к железнодорожной магистрали, чем вывоз хлеба из этих регионов в годы войны требовал меньших затрат и усилий. Между тем в Томской губернии отмечались случаи, когда даже реквизированное зерно власти не могли отправить к месту назначения10.

 

Признаки неблагополучия в зерновом хозяйстве Томской губернии с 1915 г. стали проявляться и в том, что при сохранении на прошлогоднем уровне хлебных цен в губернии на 25% выросла оплата сельскохозяйственных рабочих. Это указывало на нарушение трудового баланса в сельском хозяйстве и на большую вероятность оттока денег земледельцев11.

 

Необходимо отметить, что по подсчетам советских ученых, в рассматриваемый период наблюдалось понижение среднегодового темпа прироста посевных площадей в регионе с 8,6% в 1910 - 1913 гг. до 0,8% в 1914 - 1917 гг.12. В частности, по Тобольской губернии в предвоенные 1911 - 1913 гг. посевные площади увеличивались на 8%, а в период войны - только на 5%13.

 

Сельское хозяйство Сибири в годы войны специализировалось в основном на производстве пшеницы и овса. Посевная площадь под основной продовольственной культурой - пшеницей - возросла в регионе на 14,4%, под главной фуражной культурой (овсом) - на 11,6%14. В 1917 г. пшеница занимала уже более половины посевов, а овес - более четверти, что свидетельствовало о товарном характере производства15.

 

Массовые закупки овса для армии стали важным фактором, влияющим на развитие сельского хозяйства в Западной Сибири. Так, вследствие повышения спроса на овес цены на него стали расти. В период с 1914 по 1916 г. они увеличились в Томской губернии примерно в 3 раза, в то время как на

 
стр. 104

 

яровую пшеницу - только вдвое16. Сельские товаропроизводители региона отреагировали на изменившуюся конъюнктуру расширением посевных площадей под овес.

 

Валовой сбор всех полевых культур в Сибири в 1917 г. был на 47% выше по сравнению с 1913 г., продовольственных хлебов - на 51,5%. Правда, этот год в регионе был урожайным, но и в остальные годы войны, исключая 1915 г., валовой сбор хлеба не понижался ниже уровня 1913 года. В результате на четвертом году войны Сибирь, как указывает Н. А. Свешников, имела избытки хлеба в размере 84,9 млн. пудов17. Отметим, что, по подсчетам Министерства продовольствия Временного правительства, излишки хлеба в Сибири достигали 670 млн. п., а по данным Сибирского краевого статистического комитета, составляли не менее 352 млн. пудов18. Хотя валовые сборы зерна в регионе продолжали расти, его товарность стала снижаться с 50% в 1914 г. до 15% в 1917 году19. Также укажем и на то обстоятельство, что с 1916 по 1917 г. при общем сокращении урожая зерновых по всем земледельческим районам европейской России Сибирь увеличила производство основных хлебов на 75 млн. пудов. В 1914 - 1917 гг. сбор зерновых хлебов в Сибири возрос на 17%, в то время как в европейской России он сократился на 13%20.

 

В годы войны Западная Сибирь продолжала оставаться районом развитого скотоводства. Несмотря на реквизиции скота для армии, наблюдался рост поголовья всех видов животных. Динамика их численности определялась в 1913, 1916 и 1917 гг, как 14,6, 18,8 и 17,2 млн. голов21. В 1916 г. прирост скота составил по сравнению с довоенным временем 29%. В 1917 г. наблюдалось снижение численности скота, но темпы его роста по-прежнему были выше на 18%, чем в предвоенный период22.

 

Западная Сибирь имела высокие показатели и по численности скота на душу населения. В 1916 г. на 100 чел. здесь приходилось 135,6 голов скота, в то время как в европейской России этот показатель не превышал 45,7. Отметим, что в Дании и США в 1915 г. на 100 чел. приходилось соответственно 133,8 и 106,2 голов скота23.

 

Серьезные изменения в период войны произошли в структуре стада. Поголовье лошадей выросло с 1913 по 1916 г. на 564 тыс., а крупного рогатого скота - на 1,5 млн. голов. По подсчетам Н. Ф. Иванцовой, в общей массе скота количество лошадей уменьшилось, а коров увеличилось соответственно на 3 и 1%. К тому же разведение в регионе продуктивного скота свидетельствовало о перестраивании сибирского животноводства на товарный лад и развитие в молочно-мясном направлении24.

 

В результате мобилизационных мероприятий правительства значительно уменьшилось число рабочих рук в сибирской деревне. Заметим, что вопрос обеспечения хозяйства рабочими в Сибири был более актуален, чем в европейской России с ее аграрным перенаселением. В течение первых трех лет войны регион в целом пережил 20 воинских наборов мужского населения: в 1914 г. - 6; в 1915 г. - 10 и 1916 г. - 4. Правительство призвало в армию около 1 млн. чел. местных жителей, более половины всех трудоспособных мужчин региона. Переселенческое движение, представлявшее в довоенное время один из основных источников пополнения наемной рабочей силы в деревне, в годы войны сильно сократилось25.

 

Недостаток рабочей силы в сельском хозяйстве Сибири являлся весьма острой проблемой. Омский отдел Московского общества сельского хозяйства (МОСХ) в 1916 г. отмечал: "В настоящее время новые мобилизации совершенно обезлюдили деревни. Сельское хозяйство осталось совершенно без рабочих рук и тем самым в безвыходном положении". В 1917 г. 39,6% всех хозяйств Сибири не имели наличных работников. Согласно данным с

 
стр. 105

 

мест в Акмолинской области, Тобольской и Томской губерниях на январь 1916 г. требовалось как минимум 200 тыс. рабочих. В феврале 1916 г. состоявшееся в Омске совещание по продовольственному вопросу пришло к заключению, что только для Томской губернии и Степного края необходимо 244 тыс. сельскохозяйственных рабочих26.

 

Условия военного времени изменили состав наемных рабочих, обусловили довольно широкое использование труда военнопленных. Десятки тысяч германских и австро-венгерских военнопленных появились в Западной Сибири уже осенью 1914 года. Из 257 тыс. пленных, числившихся в Российской империи на 1 января 1915 г., в Сибири было размещено 186 тыс., а летом 1915 г. их число значительно возросло, достигнув в Иркутском и Туркестанском военных округах по 200 тыс. в каждом и 152 тыс. - в Омском27.

 

Благодаря размещению пленных в азиатской части империи Сибирь получила в свое распоряжение неоценимый резерв свободных рабочих рук. Однако использование труда пленных во многом осложнялось вначале отсутствием Высочайших указаний на этот счет, а затем недостаточно приближенными к сибирским условиям распоряжениями. Так, в сентябре - ноябре

 

1914 г. в Тобольск направлялись запросы из сельской местности об отпуске нескольких сотен военнопленных для молотьбы хлеба семьям призванных, но они не были удовлетворены, так как по нормативно-правовым документам не разрешалось отпускать пленных для работы за городскую черту28.

 

В то же время в Омском военном округе, в связи с трудностями в расселении пленных в городах, их стали расквартировывать по крестьянским и казачьим поселкам. При расселении военнопленных в селах администрацией было принято решение использовать их как рабочую силу во время полевых работ по добровольному соглашению и тем самым устранить недостаток рабочих, призванных на войну. 22 ноября 1914 г. по этому поводу акмолинским губернатором А. Н. Неверовым было издано специальное обращение к крестьянскому населению. В нем разъяснялось положение пленных славян, а крестьян призывали отнестись к ним как к мирным труженикам, которые могут быть использованы для нужд сельского хозяйства29.

 

23 февраля 1915 г. Совет министров утвердил "Правила об отпуске военнопленных на сельскохозяйственные работы", предусматривавшие посылку их партиями по 100 чел. и более сроком не менее чем на 3 мес. в распоряжение земств. В Сибири, где земств не было, распределением пленных на сельскохозяйственные работы занимались главным образом местные власти, создавшие для этого специальные комитеты30.

 

Начальник штаба Омского военного округа сообщал тобольскому губернатору в феврале 1915 г. о том, что на работы в сельскую местность будут отправлены в основном славяне, так как "работы по характеру своему требуют применения только дружественных нам элементов". При этом правила использования пленных на сельскохозяйственные работы по некоторым моментам не были адаптированы к сибирским условиям. Тобольское губернское совещание в марте 1915 г. констатировало, что общие правила привлечения военнопленных к сельскохозяйственным работам не подходят к условиям Тобольской губернии, где отсутствовало крупное землевладение, и гораздо более приемлемым было размещение пленных в сельской местности мелкими партиями. Летом 1915 г. порядок отпуска военнопленных в Сибири был значительно упрощен, и с июня им должен был ведать штаб Омского военного округа31.

 

По данным Л. М. Горюшкина, весной 1915 г. только в сельском хозяйстве Тобольской губернии использовалось более 30 тыс. пленных. К октябрю 1915 г. эта цифра возросла до 40 тыс. чел., что составляло 35% общего числа военнопленных в России на тот период. В Томской губернии летом 1915 г. на

 
стр. 106

 

уборке урожая находилось до 25 тыс. пленных. В 1917 г. к сельскохозяйственному труду в сибирской деревне привлекалось уже более 215 тыс. военнопленных32.

 

В Западной Сибири отпуск пленных на работы в сельскую местность облегчался посредничеством МОСХ. Чтобы не погрязнуть в бумажной волоките, военные пошли навстречу его местным отделам, позволив им распределять пленных по отдельным хозяйствам региона. Отделы МОСХ старались пресекать посягательства на свои функции других посредников при "розничном" распределении пленных от военных к отдельным крестьянам и сельским предпринимателям. Для привлечения их к труду требовалось особое разрешение, которое вскоре невозможно было получить, минуя МОСХ там, где существовали его отделы33.

 

Состав наемных рабочих в годы войны пополняли и беженцы прифронтовых районов европейской России, в большом количестве прибывавшие в Сибирь со второй половины 1915 года. По данным томского губернатора В. Н. Дудинского, только с 1 августа по 1 ноября 1915 г. через губернию проследовало около 63 тыс. беженцев, до 28 тыс. из них были размещены в ее населенных пунктах. К осени 1915 г. в Сибири насчитывалось 160 тыс. беженцев, часть которых существовали за счет работы по найму в сельском хозяйстве. К февралю 1917 г. общая численность беженцев в регионе достигала 86 664 человека34.

 

Пребывание беженцев в деревне зачастую было недолгим: они быстро возвращались в города, где либо находили себе работу, либо пополняли ряды безработных. Большую часть беженцев составляли женщины с детьми и нетрудоспособные. Незначительное количество беженцев периода первой мировой войны на сельскохозяйственных работах в сибирской деревне объяснялось в основном боязнью "очутиться там в неопределенном шатком положении во время зимы и неуверенностью в правильности получения пайка". Очень часто эти опасения беженцев вполне оправдывались35.

 

Однако указанные меры, применяемые административными учреждениями региона, не могли полностью решить проблему рабочих рук в сибирской деревне. Поэтому в массовых масштабах применялся женский труд. Так, в 1917 г. в Тобольской губернии 15% всех трудоспособных женщин участвовало в пахоте, наиболее трудоемком виде полевых работ, требующем применения исключительно мужского труда, 83% - в косьбе и 86% - в уборке урожая. В целом во всех главных полевых работах доля женского труда составила 130% по отношению к мужскому. Кроме того, среди наемных сроковых рабочих Сибири, зарегистрированных переписью 1917 г., более четверти составляли также женщины. Поэтому справедливо замечание А. М. Анфимова, который писал о том, что "в первую мировую войну женщина впервые в капиталистическую эпоху стала главной силой в сельскохозяйственном производстве в масштабе всей страны"36.

 

В качестве дополнительного источника пополнения трудовых ресурсов в регионе использовались киргизы, мобилизуемые в казахских степях на сельскохозяйственные работы или привлекавшиеся на условиях свободного найма. 25 июня 1916 г. были даны соответствующие распоряжения императора, чуть позже выработаны правила привлечения к полевым работам мужского инородческого населения империи в возрасте от 19 до 43 лет включительно. Данная категория сельскохозяйственных рабочих в основном применялась в Акмолинской и Семипалатинской областях. С марта по май 1917 г. Омский отдел МОСХ распределил для полевых работ в Акмолинской области более 1200 киргизов. Но практика их использования показала, что они являлись хорошими работниками только при сенокошении, а к пашне были совершенно непригодными37.

 
стр. 107

 

С 1917 г. в Западной Сибири практиковалась отправка солдат на сельскохозяйственные работы. Только из Омского военного округа в деревню выехало около 80 тыс. человек. Были разработаны и опубликованы в печати условия отпуска солдат на уборку урожая. Согласно им, в первую очередь воинскими командами производилась уборка урожая на полях бедных солдатских семей, не имеющих мужчин-работников, а затем уже в хозяйствах с большим посевом. На руки солдатам в счет оплаты их труда выдавалось по 2 руб., а остальное поступало в распоряжение полка38.

 

Труд военнопленных, беженцев и женщин оплачивался дешевле, а заработная плата оставшихся в деревне взрослых мужчин имела постоянную тенденцию к росту. Осенью 1914 г., по сравнению с 1913 г., поденная плата конного рабочего в сибирской деревне увеличилась в среднем на 20 коп. в день, а в период сева 1915 г. - на 52 копейки. Весной 1915 г. 93% опрошенных в сельской местности Тобольской губернии, отметили вздорожание найма рабочей силы. В качестве причин ими были названы "совокупность условий, созданных войной", нехватка рабочих рук, а также дороговизна продуктов питания. В Акмолинской области поденному рабочему на "хозяйских харчах" в среднем в 1915 г. платили 82 коп., а в 1917 г. - уже 1 руб. 41 коп. Средняя цена конного и пешего работника в сельском хозяйстве Томской губернии с конца 1913 по начало 1915 г. возросла соответственно с 2 руб. 25 коп. и 1 руб. 20 коп. до 2 руб. 75 коп. и 1 руб. 75 коп. При этом женский труд стоил значительно дешевле. Так, в Томской губернии средняя цена женских рабочих рук в аграрной сфере была 65 коп. в 1913 г., а в 1915 г. она увеличилась до 95 коп. В 1913 - 1914 гг. заработная плата женщин среди годовых рабочих на хозяйском содержании в Тобольской и Томской губерниях соответственно составляла 60,6 и 52,6% от заработка мужчин. В сезон 1915 г. женщинам-работницам платили в среднем на 36 - 38 коп. в день меньше, чем за ту же работу мужчинам39.

 

Подсчеты С. Ю. Шишкиной показали, что в Западной Сибири цены на рабочие руки в годы войны росли медленнее, чем цены на основные продукты питания, то есть реальная заработная плата, несмотря на увеличение стоимости наемного труда, не перекрывала роста цен. Это обстоятельство достаточно подробно проследила и В. А. Бузанова40.

 

Отметим, что в бедняцкой социально-имущественной группе сибирского крестьянства, не имевшей возможности нанять рабочих, основная тяжесть ведения хозяйства падала, прежде всего, на плечи женщин, стариков и детей41.

 

В категорию полных работников в годы войны перешло множество лиц мужского пола моложе 18 и старше 60 лет, женского - моложе 16 и старше 55 лет. Доля таковых от общего числа трудоспособных в крестьянских хозяйствах, по подсчетам В. А. Зверева, составила 24 - 30% у мужчин и 8 - 9% среди женщин. Временно усилилась роль межсемейной взаимопомощи. Как указывал Л. М. Горюшкин, в период войны шире стал применяться "наем из нужды", когда крестьяне пользовались трудом поденщиков или родственников и оплачивали их работу деньгами из солдатского пособия. Нередко проводились и так называемые помочи, когда объединившиеся семьи, испытывая недостаток рабочих рук, инвентаря и рабочего скота, коллективно работали по очереди друг у друга. Особенно широко данные явления были распространены в начальный период войны. Так, в Тобольской губернии на вопрос семьям призывных "Кто оказывал помощь?" 34% сельских указывали крестьян, а 57% - сельские общества. Доля казенной помощи составляла лишь 5%. В некоторых деревнях губернии работали и ученические дружины42.

 

В то же время необходимо отметить, что крупные товарные и средние зажиточные хозяйства региона в годы войны получили дополнительные сти-

 
стр. 108

 

мулы роста капиталистического производства. Расширение рынка сбыта сельскохозяйственной продукции за счет поставок в армию привело к увеличению запашки в данной категории хозяйств43.

 

В целом, по мнению советских исследователей, в период первой мировой войны в сибирской деревне ускорился процесс социально-имущественной дифференциации: в низших слоях сельского локального сообщества проявлялись элементы пролетаризации, в высших - развития предпринимательских хозяйств и фермеризации44.

 

Имеющиеся в нашем распоряжении источники не позволяют точно учесть количество хозяйств различных социальных групп. Такие сведения содержатся лишь в материалах переписи 1916 г. по Томской губернии, "обуржуазившаяся" часть сельского населения которой составляла 10,1% и представляла собой крупнофермерские хозяйства. Другая новая социальная группа пролетариев, численность которой достигала 13%, включала в себя беспосевные дворы. Между ними располагались переходные слои, которые сильно в своем функционировании подчинялись рынку45.

 

Трудности обеспечения сельского хозяйства региона рабочими руками усугублялись возросшей нехваткой сельскохозяйственных машин и орудий, запасных частей к ним. В условиях войны промышленное производство в империи, обслуживающее сельское хозяйство, перестроилось на выпуск военной продукции. Уже к октябрю 1914 г. в России было приостановлено изготовление земледельческих орудий на 15 заводах, а в 1916 г. продукция предприятий сельскохозяйственного машиностроения сократилась до 20 - 25% довоенного уровня. Из-за недостатка металла и рабочих рук, "финансовой слабости" покупателей снизилось производство усовершенствованных орудий, запасных частей к машинам и в самой Сибири. В 1916 г. С. Х. Рандруп, владелец крупного плугостроительного и чугунолитейного завода в г. Омске, прямо указывал на причину сокращения производства плугов на его заводе: "...нет сырого материала, главным образом железа..." Многие заводы, которые до войны в регионе выпускали продукцию сельскохозяйственного машиностроения, в этот период находились "в крайне затруднительном положении", лишившись значительных оборотных средств. Возросли трудности проведения ремонта техники. Так, в 1917 г. исправные машины и орудия в сибирском сельском хозяйстве составляли лишь 63% наличных и 49% от общего числа необходимых46.

 

В годы войны в регионе усложнилась процедура приобретения новых сельскохозяйственных орудий и машин: увеличились размеры предоплаты при их покупке, сократились сроки погашения кредитов. Кроме того, в Западной Сибири к осени 1915 г. цены на сельскохозяйственные орудия и машины, запасные части к ним поднялись до 20%, а в районах, удаленных от железной дороги, - до 30 - 40%. Неслучайно, по мнению Л. М. Горюшкина, в этот период среди сибирского сельского населения достаточно распространенным явлением стала аренда машин и механизмов в зажиточных хозяйствах. Но данные, приводимые Н. Ф. Иванцовой, говорят о том, что в военные годы аренда машин широкого распространения в регионе не получила. Так, в Томской губернии чужими (или наемными) сеялками пользовались 0,14% всех хозяйств и 0,45% хозяйств, не имевших усовершенствованного инвентаря, косилками - соответственно 4,9 и 15,5% хозяйств, а всего использовали чужой инвентарь, включая и транспорт, 33% хозяйств. Современники также подтверждают мнение Н. Ф. Иванцовой. В 1916 г. В. Балиев, специалист в области применения сельскохозяйственных машин, указывал: "Нет никакой возможности заставить во всей области (имеется ввиду Акмолинская область. - И. К.) отдельных хозяев давать инвентарь для пользования в чужие руки. Отдать машину в чужие руки, в условиях деревни, - это зна-

 
стр. 109

 

чит получить ее обратно в неисправном виде, так как крестьяне, не имеющие своих машин, не умеют с ними обращаться"47.

 

В 1915 - 1916 гг. на государственном уровне заговорили о необходимости организации в Сибири сети прокатных пунктов сельскохозяйственных машин при расширении в регионе количества ремонтных мастерских. Но острый дефицит кадров ограничивал эти инициативы. Так, из-за призыва в армию в ремонтных мастерских не хватало квалифицированных слесарей и монтеров48.

 

Вопрос о ремонте сельскохозяйственной техники в ноябре 1915 г. поднимался на Особом совещании при участии представителей частных фирм Главной конторы переселенческих складов в Омске. Было решено обратиться к населению с призывом ремонтировать машины местными, имеющимися в их распоряжении средствами. В феврале 1916 г. Омский отдел МОСХ создал Особую комиссию по вопросам поддержания сельскохозяйственного инвентаря у населения. Она должна была решать вопросы организации ремонта инвентаря; вести надзор и инструктирование прокатных пунктов сельскохозяйственных машин, созданных в помощь семьям призванных на войну; ходатайствовать о предоставлении отсрочек квалифицированным рабочим, обслуживающим технику. Более того, уже с 1915 г. по просьбе Западно-Сибирского общества сельского хозяйства Переселенческое управление в регионе пошло на такой шаг, как бесплатное обучение "обращению с машинами" и проведение ремонта сельскохозяйственной техники на безвозмездной основе49.

 

В 1914 - 1917 гг. темпы роста оснащенности сельского хозяйства Западной Сибири техникой были не столь велики, как в предвоенные годы, но говорить о стагнации в этом направлении неправомерно. По насыщенности земледелия машинами и орудиями регион не уступал европейской части империи. На 100 дес. посева в Томской губернии, в частности, приходилось 14,35 плуга, 2,0 жнейки, 4,16 веялки. В европейской России это соотношение выглядело как 10,2 - 1,07 - 2,58 соответственно. В этой же губернии к 1917 г. по сравнению с 1910 г. число сеялок увеличилось в 10 раз, косилок - в 6 раз, молотилок - в 4 раза50.

 

Рост применения машин и орудий свидетельствовал о продолжающемся капиталистическом развитии предпринимательства в аграрной сфере региона. Однако насыщенность сельского хозяйства машинами, производительное их использование в годы войны оставались невысокими.

 

С началом войны в Российской империи возникли мощные структуры государственных заготовок хлеба, мяса, масла, фуража. Но если в первый год основной упор был сделан на регионы европейской части страны, то с 1915 г. государство активизируется на аграрном рынке азиатской России. Осенью 1914 г. правительство создает административный аппарат по регулированию сельскохозяйственного производства и организации продовольственных заготовок в Сибири. Уполномоченным для заготовки продуктов в регионе становится С. М. Кочергин, в ведении которого находилось 14 чел., а всего в его штате к началу 1915 г. работало около 50 человек51. Данная структура сосредоточила основные усилия на заготовке масла и хлеба, в круг их интересов попадали также сено и сало. Мясо должна была заготавливать так называемая Монгольская экспедиция полковника П. К. Козлова на территории Степного края, юге Восточной Сибири, в Монголии и Маньчжурии52.

 

Помимо специальных уполномоченных, к делу заготовок привлекались и другие структуры, в частности сельскохозяйственные склады Переселенческого управления. Всего за первый год войны регион поставил более 46 млн. п. зерна на 20 млн. руб., что составило 8% средств, отпущенных правительством на эти цели (250 млн. руб.)53.

 
стр. 110

 

С целью надежного обеспечения продовольственных заготовок для армии с 17 февраля 1915 г. по всей стране законодательно была разрешена реквизиция необходимых товаров "в случае их нехватки на рынке", так как очень часто владельцы товарной продукции придерживали ее в ожидании повышения цен. На реквизируемую продукцию командующими военных округов по согласованию с местными губернаторами устанавливались твердые цены, которые утверждались распоряжением Особого совещания при Главном интендантском управлении. Эти цены на продовольственные и фуражные припасы, как правило, были на 20% ниже ранее установленных и объявленных цен на товар. Применительно к региону командующий Омским военным округом Е. О. Шмидт 27 февраля 1915 г. разрешил губернаторам использовать режим реквизиции54.

 

В августе 1915 г. было создано Особое совещание по продовольствию. На местах появились его уполномоченные. В Сибири это подполковник Н. Ф. фон Штейн. При этом иногда возникала ситуация, когда в большинстве районов одновременно двое уполномоченных производили прием продукции, не согласовывая свою деятельность55.

 

Имея миллионные "излишки" хлеба, регион представлял для заготовителей огромный интерес. Только в Алтайском округе, по данным Сибирского порайонного комитета, остаток свободного, предложенного к вывозу хлеба достигал в 1915 г., с учетом предшествующего 1914 г., более 87 млн. пудов. По подсчетам Е. Яшнова, свободные излишки хлебов от урожая 1914 г. в Тобольской губернии составили 34,8 млн, а от урожаев 1916 и 1917 гг. - более 30,2 млн. пудов56.

 

В Омске 12 - 13 октября 1916 г. под председательством командующего войсками Омского военного округа и степного генерал-губернатора Н. А. Сухомлинова состоялось совещание по выяснению размера возможной заготовки продовольствия и фуража в пределах Западной Сибири и Степного края. Для того чтобы не нанести ущерб сибирскому сельскому хозяйству, совещанием было рекомендовано ограничиться закупкой в регионе 9 млн. п. хлеба, 7 млн. п. мяса, 3,5 млн. п. сливочного масла и 7 млн. п. сена. Но несмотря на эти научно обоснованные расчеты, заготовительные операции и реквизиции приводили к расстройству местного хозяйства. На такие факты неоднократно обращали внимание администрация и общественные организации, которые, в частности, настаивали на согласовании цен мясных и зерновых культур в близлежащих районах, так как в противном случае это приводило к переброске населением продовольствия в спекулятивных целях. Эксперты Омского биржевого комитета отмечали и то, что рост цен на мясо при сдерживании цен масляного рынка создавал реальную угрозу для маслоделия, так как убой молочного скота становился выгоднее, чем производство масла57.

 

В итоге война и политика государства отрицательно повлияли на производство масла - главного товарного продукта сельского хозяйства Западной Сибири. Развитие маслоделия, как и других отраслей аграрного сектора, было подчинено военным интересам и направлено на удовлетворение нужд армии58.

 

Государственные цены, по которым закупалось масло для армии, в определенные периоды оказались ниже рыночных, а следовательно, не окупали затрат на производство. Не сумев приспособиться к новым условиям, многие маслодельческие предприятия в регионе закрылись. Твердые закупочные цены лишили крестьян стимулов к расширению молочного стада, понизили материальную заинтересованность в развитии молочного животноводства59.

 

Снижение рентабельности маслозаводов объясняется также резким повышением цен на соль, клепку, пергамент и другие товары. В итоге, как установил В. М. Рынков, за три года войны из Сибири вывезли 1230 тыс. п.

 
стр. 111

 

сливочного масла. "Все же следует отметить, - пишет историк, - что маслоделие значительно пострадало от вмешательства государства, чем другие отрасли сибирского сельского хозяйства. Перспективы его дальнейшего развития были крайне неутешительны. За годы первой мировой войны цены на масло регулировались таким образом, что сделали производство этого продукта нерентабельным, разорительным для крестьянского хозяйства"60.

 

Другой не менее важной причиной сокращения маслоделия было влияние природного фактора. В 1915 г. на Алтае и в некоторых других районах Западной Сибири был неурожай трав, а весна 1916 г. сопровождалась длительной гололедицей. Это вызвало массовый падеж рогатого скота, его убой и распродажу сельским населением. Все это в совокупности привело к сокращению в Западной Сибири производства и вывоза масла в 1916 г. соответственно на 37 и 28% по сравнению с 1913 - 1914 гг.61.

 

В годы войны кризисные явления стали наблюдаться и в развитии мукомольной промышленности, в которой в основном использовалось оборудование и механизмы иностранного производства. В этот период ввоз машин и запасных частей заметно снизился, число действующих мельниц сократилось, а цена помола резко возросла. В январе 1917 г. управляющий Новониколаевским отделением Государственного банка П. И. Иконников по этому поводу писал: "Все крупные мукомольные мельницы приостановили размол зерна, остальные перемалывают прежние запасы... В Новониколаевске и в ближайших к нему районах не только прекращается торговля, но и останавливается также промышленность. Мельницы Новониколаевска, перемалывающие ежегодно до 12 млн. п. пшеницы и снабжающие мукой многие города Восточной Сибири, почти все приостановлены вследствие недостатка зерна и топлива"62.

 

Правительственные заготовки для нужд армии сопровождались ростом цен на товары первой необходимости и сельскохозяйственные продукты. Ситуация осложнялась еще тем обстоятельством, что с августа 1914 г. сибирский рынок потребительских товаров отреагировал на начало военных действий быстрым повышением цен в среднем на 10%. Со временем, например, в Алтайском округе цены на продовольственные и промышленные товары повысились соответственно на 39 и 135%. Барнаульский уездный исправник в феврале 1916 г. в рапорте томскому губернатору указывал: "Население вверенного мне района в смысле экономического благосостояния продолжает испытывать на себе тяготы, недостаток продовольственных предметов и народившегося от того повышения цен на них..."63.

 

Заготовительные операции нарушали нормальное функционирование рынка, так как казенные закупки хлеба и фуража в Сибири достигали около половины товарных излишков хлеба и значительно ограничивали возможности свободного сбыта. Весной 1916 г. в новониколаевской газете "Алтайское дело" отмечалось, что "сено и овес вследствие заготовки этих продуктов казной для армии, еще зимой, отсутствуют. Мужики тяжело вздыхают, глядя на голодный, истощенный скот..."64.

 

В 1915 г., когда началась скупка хлеба для нужд армии, осенние рыночные цены на пшеницу увеличились по сравнению с 1913 г. в Акмолинской области на 15%, Тобольской и Томской губерниях соответственно на 45 и 65%. В январе - марте 1915 г. рожь, пшеница, овес, соль, дрова в Тобольской губернии подорожали в среднем на 22%, а к октябрю - ноябрю 1915 г. еще на 40%. До 40% составил рост цен на указанные товары с января по декабрь 1916 года. В то же время благодаря повышенному спросу средние цены на рабочие руки в сельском хозяйстве региона к осени 1915 г. выросли всего лишь на 13 - 20%65.

 

Таким образом, основной причиной роста цен на продовольствие и товары первой необходимости стала дезорганизация экономических связей на

 
стр. 112

 

микро- и макроуровнях в результате войны и неэффективной политики центра. Первоначально подорожание основных продуктов было вызвано нарушением нормального обмена между городом и деревней, деятельностью скупщиков-посредников в условиях повышения спроса на продовольствие со стороны армии. Необходимо обратить внимание и на то обстоятельство, что расстройство транспорта, твердые цены подрывали заинтересованность крестьян в реализации хлеба, в производстве масла, так как на вырученные деньги мало что можно было купить в силу роста цен на промышленные изделия и их поставок в деревню66.

 

Осенью 1915 г. крупные сибирские города стали испытывать продовольственный дефицит, который к 1916 г. еще более усилился. Цены на продукты росли с немыслимой, по довоенным меркам, быстротой. В 1916 г. на пшеничную муку они выросли по сравнению с 1914 г. на 158%, на крупы - от 145 до 221%. "Недостаток продуктов принимает угрожающие размеры. Растет дороговизна", - констатировал в январе 1917 г. "Омский вестник". Возникли городские продовольственные организации, которые своими заготовками способствовали увеличению спроса на хлеб, мясо, масло, сахар, соль и другие продукты. При этом местные власти в лице губернских и областных администраций активно вмешивались в деятельность частных торговых организаций, вводя таксацию продажных цен, норму прибыли и прочие ограничения. Все это вело к сокращению спроса на сельскохозяйственную продукцию, рождало множество злоупотреблений, становилось почвой для усиления конфликтности и усиливало дезорганизацию регионального рынка67.

 

Затянувшаяся война, неудачи на фронте, продовольственный кризис стали факторами не только экономической, но и социальной дезорганизации сельского сообщества. С 1915 г. распространенным явлением в сельской местности региона становятся поджоги мельниц, хозяйственных построек, складских помещений. Характеризуя настроения крестьян Мариинского уезда в конце 1915 г., уездный исправник доносил томскому губернатору о том, что "почти все население" уезда "сильно обеспокоено за свое хозяйство и высказывает недовольство на сильное и общее повышение цен положительно на все припасы и предметы первой необходимости". В 1916 г. открыто против скупки и высоких цен на товары выступили крестьяне Тарского уезда Тобольской губернии, которые сожгли 17 домов сельских лавочников и купцов. В целом выступления сельского населения Западной Сибири представляли собой не столько протест против самодержавия, сколько борьбу за улучшение условий жизни68.

 

С. Ю. Шишкина указывает, что в период войны в регионе четко обозначилась центральная линия социального конфликта в тылу: "противоречие между интересами потребителей (как государства, так и частных лиц) продовольствия и предметов первой необходимости, с одной стороны, и интересами производителей и торговцев - с другой". В итоге трудности военного времени способствовали эволюции общественных настроений населения в сторону усиления критики правительства и его деятельности, неприятия войны, переходу "от патриотического подъема к патриотической тревоге"69.

 

В годы войны в Западной Сибири усиливается характерное для традиционного общества инверсионное изменение в восприятии царя в случае несоответствия ожидаемым действиям. Рассеивание царистских иллюзий проявилось в нарушении сакральности образа царя путем оскорбления его личности70. В образе царя персонифицировалось отношение к войне и власти вообще: неправомерна власть царя, неспособного защитить отечество от неприятеля и народ от невзгод. Судя по архивным материалам, у сельского населения было большое желание расправиться с монархом: "Государь Германии Вильгельм лучше бы убил нашего царя, тогда нам лучше было бы

 
стр. 113

 

жить"71; "...чтоб царя разорвало и разнесло...". Так, крестьянин Тарского уезда С. Г. Торбенков неоднократно говорил односельчанам в 1915 г. о том, что давно надо было солдатам "заколоть Государя - тогда бы не было войны"72. Кроме того, царь обвинялся в немецком засилье, вызвавшем войну; бедах, которые эта война породила; измене, превращаясь из защитника крестьян в их врага, ответственного за то, что "попустил" и "допустил" такое положение73.

 

Поэтому можно с уверенностью говорить о том, что в это период в массовом сознании сибирского сельского населения наблюдается тенденция к девальвации образа монарха. В дальнейшем этот процесс получил еще большее развитие.

 

В военные годы вытеснение традиционных форм поведения и норм общения, ослабление роли общины и ее контрольных функций, а в меньшей степени и семьи привели к появлению и развитию в крестьянской среде норм поведения, значительно отличающихся от ранее принятых. Такое отклоняющееся от нормы, то есть девиантное, поведение выразилось прежде всего в чрезмерном пьянстве и тесно связанном с ним хулиганстве.

 

Введением в начале войны сухого закона ситуацию кардинальным образом изменить не удалось. Более того, с 1915 г. самогоноварение в сельской местности приобрело "ужасающие размеры" и порождало другие противоправные действия. Так, в Тобольской губернии были отмечены случаи использования аппаратов для приготовления самогона не только отдельными частными лицами, но и приобретение их в "складчину целыми обществами"74.

 

С пьянством в сибирской деревне теснейшим образом было связано хулиганство части молодежи, перерастающее нередко в криминальное поведение. "Хулиганствующие и хулиганы всем надоели... - писал в 1918 г. "Сибирский листок". - Пьянство, воровство и убийства - обычные явления нашей повседневной жизни"75. В условиях ослабления семейного и общественного контроля, что было вызвано, в том числе уходом людей зрелого возраста на фронт, молодежь очень часто просто некому было сдерживать76.

 

По мнению современников, в это время росла "дерзость и своеволие" молодежи, неуважение к старшим. Распространенными проявлениями хулиганства сельской молодежи были ночные хождения по улицам в пьяном виде с пением непристойных песен, ссоры и драки, вымогательство и отнятие денег на покупку вина, разбитие стекол, поджоги. Наиболее грубыми нарушениями общественной морали и закона являлись грабежи, разбойные нападения, убийства. При этом законная власть не всегда оперативно реагировала на такие проступки и преступления77. Со временем насилие и даже убийства стали восприниматься населением как нечто заурядное и не подлежащее особому осуждению.

 

Рост различных форм отклоняющегося поведения, упадок нравственности сельского населения в годы первой мировой войны, по мнению сибирского историка Е. В. Сморыгина, во многом объясняются в том числе и "деструкцией под влиянием модернизации их религиозной веры, являвшейся одним из структурообразующих элементов народного менталитета"78. В этот период религиозная вера населения, как городского, так и сельского, все больше приобретала формально-обрядовый характер79.

 

Подводя итог, необходимо отметить, что такие явления в аграрном секторе экономики Западной Сибири периода первой мировой войны, как расширение посевных площадей, увеличение валовых сборов зерновых культур и поголовья скота, товарная направленность хозяйств свидетельствовали о положительной динамике развития сельского хозяйства региона. Убыль и снижение качества трудовых ресурсов в сибирской деревне, ухудшение снаб-

 
стр. 114

 

жения и обслуживания сельских производителей усовершенствованной техникой и новейшими орудиями, а также некоторые другие отрицательные тенденции в экономике локального сообщества были смягчены за счет внутреннего хозяйственного потенциала, поэтому они повлияли только на снижение темпов роста производства в сельском хозяйстве.

 

Если на начальном этапе войны государственным органам и населению удалось адаптироваться к изменившимся условиям, найти внутренние ресурсы для развития, то в дальнейшем стали проявляться кризисные явления, которые свидетельствовали как о слабости российской экономики, так и о спаде патриотического порыва у населения, связанного с неудачами на фронте, усталостью от войны. Усилилась и социально-имущественная дифференциация сибирского сельского населения. Несмотря на то, что крупные товарные хозяйства, прежде всего за счет расширения рынка сбыта сельскохозяйственной продукции имели возможности для наращивания производства, в регионе наблюдался рост низших имущественных групп и маргинальных слоев. Стратегии и поведенческие практики последних, в целом изменение образа жизни, ценностных установок способствовали нарастанию социальных противоречий в сибирском обществе.

 

Примечания

 

1. Государственный архив Томской области (ГАТО), ф. 196, оп. 1, д. 374, л. 49.

 

2. Омский телеграф. 1914, 14 декабря.

 

3. РЫНКОВ В. М. Первый год Первой мировой войны - сельское хозяйство Томской губернии во второй половине 1914 - первой половине 1915 г. - Сибирская деревня. Материалы конф. Омск. 2006. Ч. 1, с. 254.

 

4. ГАТО, ф. 196, оп. 1, д. 374, л. 51; Государственное учреждение Тюменской области "Государственный архив г. Тобольска" (ГУТО ГАТ), ф. 152, оп. 36, д. 519, л. 1; Государственного учреждения Омской области "Исторический архив Омской области" (ГУ ИсА), ф. 119, оп. 1, д. 40, л. 16; ф. 270, оп. 1, д. 332, л. 227; КОТВИЦКАЯ Г. А. Отношение к Первой мировой войне в массах. 1914 - 1916 гг. - В кн.: Страницы методологии и истории. Омск. 2003, с. 74 - 75; ШИШКИНА С. Ю. Патриотизм и толерантность в общественных настроениях в годы Первой мировой войны. - Сибирский исторический журнал (Тюмень). 2006, N 7, с. 54 - 56.

 

5. ЕРЕМИН И. А., КИЖАЕВА Т. А. Алтай в годы Первой мировой войны (1914 - 1918 гг.). -В кн.: История Алтайского края. XVII-XIX вв. Барнаул. 2005, с. 234.

 

6. РЫНКОВ В. М. Ук. соч., с. 254.

 

7. ИЛЬИНЫХ В. А., НОЗДРИН Г. А. Сельское хозяйство Сибири в 1890 - 1920-е гг. Новосибирск. 2007, с. 39 - 40, 64; ИВАНЦОВА Н. Ф. Западносибирское крестьянство в 1917 - первой половине 1918 гг. М. 1993, с. 54.

 

8. КУШНИР Е. Н. Развитие сельского хозяйства Сибири в годы Первой мировой войны. - В кн.: Вопросы методологии и истории в работах молодых ученых. Омск. 2010. Вып. 14, с. 117.

 

9. ГУ ИсА, ф. Р-19, оп. 1, д. 57, л. 29.

 

10. САМОСУДОВ В. М. Революционное движение в Западной Сибири (1907 - 1917 гг.). Омск. 1970, с. 218.

 

11. РЫНКОВ В. М. Первый год Первой мировой войны..., с. 255.

 

12. Крестьянство Сибири в эпоху капитализма. Новосибирск. 1983, с. 252.

 

13. ШИШКИНА С. Ю. Трудовые ресурсы как фактор стабильности экономического развития сельского хозяйства Зауралья в годы Первой мировой войны. - Тюменский исторический сборник. Тюмень. 2002. Вып. V, с. 108.

 

14. СВЕШНИКОВ Н. А. Экономика Сибири в период империализма. М. 1975, с. 61.

 

15. Сельское хозяйство России в XX веке. Сборник статистико-экономических сведений за 1901 - 1922 гг. М. 1923, с. 88 - 91.

 

16. Обзор Томской губернии за 1914 год в сельскохозяйственном отношении. Томск. 1915. Т. 3. Приложения, с. 103 - 104, 111 - 112; Обзор Томской губернии за 1916 год в сельскохозяйственном отношении. Томск. 1921, с. 162 - 164, 166.

 

17. СВЕШНИКОВ Н. А. Ук. соч., с. 61.

 
стр. 115

 

18. Урожай хлеба в России в 1917 г. М. 1918, с. 36; ИЛЬИНЫХ В. А., НОЗДРИН Г. А. Ук. соч., с. 64.

 

19. ИЛЬИНЫХ В. А., НОЗДРИН Г. А. Ук. соч., с. 40; ИВАНЦОВА Н. Ф. Ук. соч., с. 56.

 

20. СУХОДОЛОВ А. П. Сибирь в начале XX в.: территория, границы, города, транспортные магистрали, сельское хозяйство. Иркутск. 1996, с. 63, 80.

 

21. ШОРНИКОВ М. М. Большевики Сибири в борьбе за победу Октябрьской революции, Новосибирск. 1963, с. 124 - 125; История Сибири с древнейших времен до наших дней. В 5 т. Т. 3. Сибирь в эпоху капитализма. Л. 1968, с. 443; Сборник статистико-экономических сведений по Сибирскому краю. Новосибирск. 1927. Вып. 1, с. 43.

 

22. ИВАНЦОВА Н. Ф. Ук. соч., с. 57.

 

23. ПРОНИН В. И. Скотоводство в Сибири в XIX - начале XX вв. - В кн.: Из истории Алтая. Томск. 1978, с. 116.

 

24. Сборник статистико-экономических сведений по Сибирскому краю. Вып. 1, с. 41 - 43; ИВАНЦОВА Н. Ф. Ук. соч., с. 58.

 

25. ЕРЕМИН И. А., КИЖАЕВА Т. А. Ук. соч., с. 230; Погубернские итоги Всероссийской сельскохозяйственной и поземельной переписи 1917 года по 52 губерниям и областям. М. 1921, с. 72 - 73, 86 - 87; ГОЛОВИН Н. Н. Военные усилия в мировой войне. - Военно-исторический журнал. 1993, N 6, с. 67 - 68; Сельскохозяйственный обзор Тобольской губернии за 1914 - 1915 сельскохозяйственный год. Тобольск. 1916. Вып. 4, с. 144 - 145; Сельское хозяйство России в XX веке, с. 49.

 

26. Труды Омского отдела МОСХ. Омск. 1917. Вып. 1, с. 113; ГУ ИсА, ф. 119, оп. 1, д. 40, л. 13; Погубернские итоги Всероссийской сельскохозяйственной и поземельной переписи 1917 года..., с. 72; ГУ ИсА, ф. 119, оп. 1, д. 38, л. 39об.; Алтайское дело (Новониколаевск). 1916, 28 февраля.

 

27. Омский вестник. 1914, 4 сентября; ВАСИЛЬЕВА С. Н. Регистрация и размещение военнопленных в Омском военном округе в годы Первой мировой войны. - Западная Сибирь: проблемы истории, историографии и источниковедения. Материалы конф. Нижневартовск. 2005, с. 139; Интернационалисты. Трудящиеся зарубежных стран - участники борьбы за власть Советов. М. 1967, с. 16.

 

28. ГУТО ГАТ, ф. 152, оп. 44, д. 511, л. 42 - 45; ГОРДЕЕВ О. Ф. Военнопленные Первой мировой войны в Сибири (август 1914 - февраль 1917 гг.): историко-правовые аспекты проблемы (http://law.institute.sfu-kras.ru/data/kan7iogp/2002gordeev).

 

29. ВАСИЛЬЕВА С. Н. Ук. соч., с. 141; Омский телеграф. 1914, 30 ноября; 19 декабря.

 

30. ЕРЕМИН И. А., КИЖАЕВА Т. А. Ук. соч., с. 233.

 

31. ГУТО ГАТ, ф. 152, оп. 44, д. 511, л. 75, 54об., 208.

 

32. ГОРЮШКИН Л. М. К вопросу о влиянии первой мировой войны на сельское хозяйство и положение крестьянства Сибири. - В кн.: Сибирь периода капитализма. Новосибирск. 1967. Вып. 3, с. 203; МОСИНА И. Г. Некоторые вопросы рабочей политики буржуазии Сибири в годы Первой мировой войны. - В кн.: Из истории социально-экономической и политической жизни Сибири конца XIX - 1918 г. Томск. 1976, с. 29; Томский вестник. 1915, 15 июля; Россия в первой мировой войне. 1914 - 1918 гг. (В цифрах). М. 1925, с. 21.

 

33. ГУ ИсА, ф. 119, оп. 1, д. 15, л. 9об. -11; д. 41, л. 15 - 17об.; ТАЛАПИН А. Н. Военнопленные Первой мировой войны в сибирской деревне в 1914 - 1917 годах. - Сибирская деревня: история, современное состояние, перспективы развития. Материалы конф. Омск. 2008. Ч. 1, с. 327.

 

34. ГАТО, ф. 7, оп. 1, д. 43, л. 15; ЕРЕМИН И. А., КИЖАЕВА Т. А. Ук. соч., с. 231 - 233; ШИЛОВСКИЙ М. В. Основные потоки внешней миграции в истории Сибири XX века. - Миграционные процессы в азиатской России в XIX - начале XXI вв. Новосибирск. 2009, с. 35.

 

35. ГУ ИсА, ф. Р-19, оп. 1, д. 57, л. 29об.; ШИШКИНА С. Ю. Трудовые ресурсы как фактор стабильности..., с. 111; Сибирская торговая газета (Тюмень). 1916, 13 августа.

 

36. История Сибири с древнейших времен до наших дней. Т. 3, с. 441; КУШНИР Е. Н. Ук. соч., с. 119; Крестьянство Сибири в эпоху капитализма, с. 250; МЕНЬШИКОВ В. Н. Трудовой вклад русского крестьянства в развитие сельскохозяйственного производства Западной Сибири в условиях первой мировой войны. - В кн.: Сибирская деревня: история, современное состояние, перспективы развития. Омск. 2000, с. 61; ЗВЕРЕВ В. А. Влияние первой мировой войны на население русского крестьянского двора в Сибири. - В кн.: Россия и социально-экономическое развитие Сибири. Тюмень. 1982. Ч. 1, с. 83; ГОРЮШКИН Л. М. Ук. соч., с. 203; АНФИМОВ А. М. Российская деревня в годы первой мировой войны (1914- 1917 гг.). М. 1962, с. 192.

 

37. Центральный государственный архив Республики Казахстан (ЦГА РК), ф. 369, оп. 1, д. 9602, л. 280 - 280об.; ГУ ИсА, ф. 119, оп. 1, д. 25, л. 134; д. 40, л. 16 - 16об.; д. 58, л. 39; ф. Р-19, оп.1, д. 57, л. 15об., 17об.; Труды Омского отдела МОСХ. Вып. 1, с. 113; Акмолинские областные ведомости (Омск). 1916, 14 сентября; Каинский сельскохозяйствен-

 
стр. 116

 

ный вестник. 1916, 1 и 15 декабря; ДОЛГИХ А. И. Социально-экономическое положение и классовое расслоение сибирского казачества накануне февральской революции 1917 г. Дис. канд. ист. наук. Томск. 1967, с. 296 - 297; Омский вестник. 1917, 6(19) мая.; РЫНКОВ В. М. Государственное регулирование аграрного рынка Сибири в годы Первой мировой войны в оценках Омского сельскохозяйственного и кооперативного съезда (2 - 12 января 1916 года). - Исторический ежегодник. Новосибирск. 2007, с. 96 - 97.

 

38. ГУ ИсА, ф. Р-19, оп. 1, д. 11, л. 34; д. 21, л. 42; д. 67, л. 32об.; Свободный Алтай (Бийск). 1917, 8 августа; См.: ШОРНИКОВ М. М. Ук. соч., с. 319; КУШНИР Е. Н. Ук. соч., с. 119; Сибирская речь (Омск). 1917, 13 июля.

 

39. Сборник статистико-экономических сведений... Год десятый, с. 530, 531; Сельскохозяйственный обзор Тобольской губернии за 1914 - 1915 сельскохозяйственный год, с. 147; Сельскохозяйственный обзор за 1917 год. Омск. 1917. Вып. XIII. Ч. 2, с. 8; ГАТО, ф. 196, оп. 1, д. 374, л. 43; БУЗАНОВА В. А. К вопросу о заработной плате сельскохозяйственных рабочих Сибири в период империализма. - В кн.: Вопросы истории дореволюционной Сибири. Томск. 1983, с. 54, табл. 3.

 

40. ШИШКИНА С. Ю. Трудовые ресурсы как фактор стабильности..., с. 109; БУЗАНОВА В. А. К вопросу о заработной плате..., с. 56 - 57, табл. 4.

 

41. ГОРЮШКИН Л. М. Ук. соч., с. 203.

 

42. ЗВЕРЕВ В. А. Ук. соч., с. 82; ЕГО ЖЕ. Семейное крестьянское домохозяйство в Сибири эпохи капитализма (Историко-демографический анализ). Новосибирск. 1991, с. 61; ГОРЮШКИН Л. М. Наемный труд и источники его формирования в сибирской деревне в 1914 - 1917 гг. - В кн.: Промышленность и рабочие Сибири в период капитализма. Новосибирск. 1980, с. 205; Крестьянство Сибири в эпоху капитализма, с. 260; Сельскохозяйственный обзор Тобольской губернии за 1914 - 1915 сельскохозяйственный год, с. 144 - 145; ШИШКИНА С. Ю. Трудовые ресурсы как фактор стабильности .., с. 110.

 

43. ГУ ИсА, ф. Р-209, оп. 1, д. 742, л. 8 - 8об.; ИВАНЦОВА Н. Ф. Ук. соч., с. 54.

 

44. История Сибири с древнейших времен до наших дней. Т. 3, с. 441.

 

45. ИЛЬИНЫХ В. А., НОЗДРИН Г. А. Ук. соч., с. 82 - 84.

 

46. ГУ ИсА, ф. 119, оп. 1, д. 51, л. 113; ф. Р-19, оп. 1, д. 57, л. 24 - 26а; БУЗАНОВА В. А. Проблемы технической оснащенности сельского хозяйства Томской губернии в начале XX в. - В кн.: Из истории Томской области. Томск. 1988, с. 36, 39, 44; СВЕШНИКОВ Н. А. Ук. соч., с. 61; ГУ ИсА, ф. 87, оп. 1, д. 12а, л. 46; д. 140, л. 35 - 35об.; ЯКИМОВА Т. В. Крестьянство Западной Сибири в период подготовки и проведения Октябрьской революции (политические настроения и позиции). - В кн.: Вопросы истории Советской Сибири. Томск. 1980, с. 7; ЕЕ ЖЕ. Факторы формирования политических настроений крестьянства Западной Сибири в 1917 г. - В кн.: Из истории социально-экономической и политической жизни Сибири. Томск. 1980, с. 44.

 

47. СВЕШНИКОВ Н. А. Ук. соч., с. 61; ГОРЮШКИН Л. М. К вопросу о влиянии первой мировой войны..., с. 204; ИВАНЦОВА Н. Ф. Ук. соч., с. 59 - 60; Труды Омского отдела

 

МОСХ. Вып. 1, с. 47.

 

48. ГУ ИсА, ф. 119, оп. 1, д. 25, л. 28об.; д. 51, л, 113; ф. Р-19, оп. 1, д. 57, л. 29об.; Каинский сельскохозяйственный вестник. 1916, 1 октября; Алтайское дело (Новониколаевск). 1916, 10 января; РЫНКОВ В. М. Государственное регулирование аграрного рынка Сибири в годы Первой мировой войны.., с. 97 - 98.

 

49. ГУ ИсА, ф. 78, оп. 1, д. 169, л. 120; ф. 119, оп. 1, д. 38, л. 257; д. 209, л. 99, 255 - 255об.; д. 140, л. 33, 40; Труды Омского отдела МОСХ. Вып. 1, с. 34 - 69.

 

50. Погубернские итоги Всероссийской сельскохозяйственной и поземельной переписи 1917 года.., с. 77 - 75; ИВАНЦОВА Н. Ф. Ук. соч., с. 61.

 

51. РЫНКОВ В. М. Государственное регулирование аграрного рынка.., с. 88, 90.

 

52. Роль государства в освоении Сибири и Верхнего Прииртышья в XVII-XX вв. Новосибирск. 2009, с. 114.

 

53. ЕРЕМИН И. А. Томская губерния как тыловой район России в годы Первой мировой войны (1914 - 1918 гг.). Барнаул. 2005, с. 36 - 37.

 

54. ЕРЕМИН И. А., КИЖАЕВА Т. А. Ук. соч., с. 227; Роль государства в освоении Сибири и Верхнего Прииртышья в XVII-XX вв., с. 115.

 

55. РЫНКОВ В. М. Государственное регулирование аграрного рынка.., с. 91; ИЛЬИНЫХ В. А., НОЗДРИН Г. А. Ук. соч., с. 65.

 

56. Жизнь Алтая (Барнаул). 1915, 10 июля; ЯШНОВ Е. Продовольственный вопрос в Сибири в 1915 - 1916 гг. - Вопросы колонизации (Пг.). 1916, N 19, с. 119; ИВАНЦОВА Н. Ф. Ук. соч., с. 56.

 

57. РЫНКОВ В. М. Государственное регулирование аграрного рынка.., с. 93 - 95; Труды сельскохозяйственного и кооперативного съезда в Омске 2 - 12 января 1916 г. Омск. 1916, с. 218 - 219; Вестник Омского городского общественного управления. 1917, N 3- 6, с. 64 - 65.

 
стр. 117

 

58. МЕНЬШИКОВ В. Н. Общественная позиция Н. Л. Скалозубова по "масляному вопросу" в годы Первой мировой войны: социокультурный анализ. - Социальные конфликты в истории России. Материалы конф. Омск. 2004, с. 135 - 138.

 

59. СМОРЫГИН Е. В. Влияние Первой мировой войны на социально-экономическое положение и психологическое состояние крестьянства Западной Сибири. - Проблемы экономической и социальной истории Сибири XIX - начала XX века: Сб. статей. Омск. 2009. Вып. 8, с. 49 - 50; МЕНЬШИКОВ В. Н. Ук. соч., с. 136; НИКОЛАЕВ А. А. Особенности развития маслодельной кооперации в Сибири в первой трети XX в. - Кооперация Сибири: проблемы истории, экономики и социальных отношений. Сб. трудов. Новосибирск. 2009. Вып. 6, с. 52.

 

60. СВЕШНИКОВ Н. А. Ук. соч., с. 62; РЫНКОВ В. М. Государство, кооперация и частные предприниматели: маслозаготовки в Сибири в 1914 - 1916 гг. - Роль государства в хозяйственном и социокультурном развитии Азиатской России XVII - начала XX века. Сб. материалов конф. Новосибирск. 2007, с. 127.

 

61. ГАТО, ф. 3, оп. 2, д. 6928, л. 1об., 13об.; ГОРЮШКИН Л. М. К вопросу о влиянии первой мировой войны.., с. 206 - 207.

 

62. БРУНКОВСКИЙ В. Положение мелкой мукомольной промышленности. - Сибирский агроном (Омск). 1919, N 2, с. 17; РАБИНОВИЧ Г. Х. Крупная буржуазия Новониколаевска в период капитализма. - В кн.; Из истории Алтая. Томск. 1978, с. 93.

 

63. История Сибири с древнейших времен до наших дней. Т. 3, с. 446; РОЩЕВСКИЙ П. И. Тобольская губерния в годы Первой мировой войны (1914 - 1917 гг.). - Вопросы истории Западной Сибири. Тюмень. 1974. Вып. 1, с. 37; РЫНКОВ В. М. Сельскохозяйственный рынок Алтая в 1914 - 1916 гг. - Актуальные вопросы истории Сибири. Сб. науч. трудов. Барнаул. 2005, с. 95; ЕРЕМИН И. А. Ук. соч., с. 48; ГАТО, ф. 3, оп. 2, д. 6928, л. 13.

 

64. ШИШКИНА С. Ю. Линии конфликтов в российской провинции в период Первой мировой войны (на примере Зауралья). - В кн.: Локальные сообщества имперской России в условиях социальных конфликтов. Омск. 2009, с. 175 - 176; Алтайское дело (Новониколаевск). 1916, 24 апреля.

 

65. Сборник статистико-экономических сведений... Год десятый, с. 481; ГУТО ГАТ, ф. 335, оп. 1, д. 42, л. 314; ф. 417, оп. 1, д. 557, л. 81, 94 - 95; д. 576, л. 136 - 137; ШИШКИНА С. Ю. Линии конфликтов в российской провинции.., с. 175; История Сибири с древнейших времен до наших дней. Т. 3, с. 447.

 

66. ГУ ИсА, ф. 119, оп. 1, д. 25, л. 27 - 27об.

 

67. КИСЕЛЕВ А. Г. Экономика Омска в годы первой мировой войны. - Историк и литератор. Сб. науч. трудов. Омск. 2000, с. 124; КОТВИЦКАЯ Г. А. Ук. соч., с. 78; ИЛЬИНЫХ В. А., НОЗДРИН Г. А. Ук. соч., с. 66; Омский вестник. 1917, N 4, с. 2; РЫНКОВ В. М. Сельскохозяйственный рынок Алтая в 1914 - 1916 гг., с. 96; ШИШКИНА С. Ю. Линии конфликтов в российской провинции.., с. 176; Свободны Алтай (Бийск). 1917, 22 декабря.

 

68. ГОРЮШКИН Л. М., НОЗДРИН Г. А., САГАЙДАЧНЫЙ А. Н. Крестьянское движение в Сибири 1914 - 1917 гг. Хроника и историография. Новосибирск. 1987, с. 64 - 65; ШИШКИНА С. Ю. Линии конфликтов в российской провинции..., с. 178; ЕРЕМИН И. А., КИЖАЕВА Т. А. Ук. соч., с. 235.

 

69. ШИШКИНА С. Ю. Линии конфликтов в российской провинции.., с. 179; ЕЕ ЖЕ. Патриотизм и толерантность в общественных настроениях в годы Первой мировой войны.., с. 62; КУШНИР Е. Н. Ук. соч., с. 123; КОТВИЦКАЯ Г. А. Ук. соч., с. 80 - 81.

 

70. ГУ ИсА, ф. 270, оп. 1, д. 288, л. 29 - 31; Центр документации новейшей истории Омской области (ЦДНИОО), ф. 19, оп. 1, д. 154, л. 147 - 148; ГАЛАНОВ Г. Наши солдаты. - Известия Совета Солдатских депутатов Томского гарнизона (Томск). 1917, 14 апреля.

 

71. Цит. по: ШИШКИНА С. Ю. Патриотизм и толерантность в общественных настроениях в годы Первой мировой войны.., с. 60.

 

72. ГУ ИсА, ф. 270, оп. 1, д. 440, л. 261; д. 337, л. 116.

 

73. ГАТО, ф. 3, оп. 56, д. 660, л. 73; ГУТО ГАТ, ф. 152, оп. 20, д. 69, л. 23; ГУ ИсА, ф. 270, оп. 1, д. 589, л. 2; Сибирская речь (Омск). 1917, 20 июля.

 

74. ШИШКИНА С. Ю. Патриотизм и толерантность в общественных настроениях в годы Первой мировой войны.., с. 58.

 

75. Сибирский листок (Тобольск). 1918, 29(16) сентября.

 

76. Сибирская речь (Омск). 1919, 26 февраля.

 

77. Сибирское общество в условиях трансформации конца XIX - начала XX вв.: идентичность и стратегии поведения. Омск. 2009, с. 50 - 51; ГУ ИсА, ф. 270, оп. 1, д. 244, л. 206; СМОРЫГИН Е. В. Ук. соч., с. 52.

 

78. СМОРЫГИН Е. В. Ук. соч., с. 52.

 

79. ГУ ИсА, ф. 270, оп. 1, д. 548, л. 13, 17; д. 268, л. 3 - 4, 40 - 41; Сибирское общество в условиях трансформации конца XIX - начала XX вв..., с. 53 - 55.

 

 

Опубликовано 07 апреля 2020 года

Картинка к публикации:



Полная версия публикации №1586252584

© Portalus.ru

Главная ЭКОНОМИКА РОССИИ Сельское хозяйство Западной Сибири. 1914-1917 гг.

При перепечатке индексируемая активная ссылка на PORTALUS.RU обязательна!



Проект для детей старше 12 лет International Library Network Реклама на Portalus.RU