МЕЖДУНАРОДНАЯ И РЕГИОНАЛЬНАЯ ПРОБЛЕМАТИКА

М. Л. БОГДАНОВ

Специальный представитель Президента РФ по Ближнему Востоку Заместитель министра иностранных дел РФ

Ключевые слова: Россия, Египет, российско-египетский диалог

12 - 13 февраля 2014 г. в Москве проходил первый в истории российско-египетских связей совместный визит руководителей МИД и Минобороны Египта для участия во второй встрече со своими российскими коллегами в формате "два плюс два" (первая такая встреча состоялась в Каире в ноябре 2013 г.).

Участники встречи были приняты президентом Российской Федерации В. В. Путиным. Говоря о значении состоявшихся переговоров с первым заместителем премьер-министра, министром обороны АРЕ Абдсль-Фаттахом Сиси и министром иностранных дел Набилем Фахми, наш министр С. В. Лавров отметил обоюдное стремление Москвы и Каира к дальнейшему укреплению двусторонних отношений, базирующихся на прочном фундаменте дружбы и взаимовыгодного сотрудничества. При этом подчеркивалось, что за прошедшие десятилетия Россия и Египет не раз сообща находили совместные ответы на общие вызовы и угрозы, с которыми сталкивался регион Ближнего Востока и Северной Африки [1].

В свете такой констатации, на наш взгляд, было бы актуальным и полезным попытаться обобщить и систематизировать накопленный в период после распада СССР опыт осуществления в новых геополитических условиях нашего взаимодействия с Египтом по международной и региональной проблематике.

Со времен президентства Анвара Садата (1970 - 1981 гг. - прим. ред.) считалось, что Египет, безусловно, входит в сферу влияния США и в целом - Запада. Однако эта крупнейшая по населению арабская страна всегда стремилась играть роль региональной державы - лидера Ближнего Востока и Северной Африки. Учитывая эти амбиции, политика Каира нередко противоречила курсу США и Запада или не совпадала с ним. Это объективно открывало дополнительные возможности для внешнеполитического сотрудничества с СССР, а затем с Россией в интересах двух стран.

РЕГИОНАЛЬНАЯ ПОВЕСТКА ПОЛИТИКО-ДИПЛОМАТИЧЕСКОГО ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ МОСКВЫ И КАИРА В 1990-е - 2000-е гг.

К числу важнейших областей российско-египетского политического диалога, многоуровневых контактов и межмидовских консультаций практически постоянно выступали вопросы, формирующие региональную повестку: ближневосточное урегулирование (БВУ), межпалестинский дискурс, ситуация в Ираке и Ливане, суданская проблематика, положение вокруг Ирана и иранской ядерной программы (ИЯП), а в последнее время и сирийский кризис, переросший в острейшую международную проблему.

При этом именно с начала 2000-х гг. заметно возросла интенсивность российско-египетских контактов на высоком и высшем уровнях в интересах скоординированных действий по тем проблемам, где в этом имелась, по общему мнению, необходимость. Это касалось как процедурно-правовых аспектов - основ политико-дипломатических усилий по урегулированию актуальных региональных проблем, так и их сути - целеполагания, содержания намечаемых мер, определения имплементационного инструментария и т.д.

Министр иностранных дел С. В. Лавров в ходе пресс-конференции по итогам уже упомянутых переговоров в Москве министров иностранных дел и обороны России и Египта особо подчеркнул, что консультации и взаимодействие между РФ и АРЕ на международной арене по региональной проблематике тесно связаны с национальными интересами каждой из стран-партнеров в рамках двусторонних межгосударственных отношений. Именно поэтому Россия и Египет "догово-

Статья 2. Статью 1 см.: Азия и Африка сегодня. 2013, N 12.

рились о дальнейших путях выстраивания наших двусторонних отношений, включая созыв в ближайшее время Совместной Российско-Египетской Межправительственной комиссии по торгово-экономическому сотрудничеству (сессия Межправительственной комиссии уже состоялась в Москве в конце марта с.г. - прим. авт.), ускорение подготовки документов, которые придадут дополнительный импульс развитию нашего военного и военно-технического сотрудничества" [1].

СОТРУДНИЧЕСТВО В РАМКАХ ЛИГИ АРАБСКИХ ГОСУДАРСТВ

Данное направление явилось результатом совместных усилий Каира и Москвы, открывшее новые перспективы и возможности повышения эффективности российской дипломатии в районе Ближнего Востока и Северной Африки (РБВСА). Из неарабских стран Россия была в числе первопроходцев, установивших с Лигой арабских государств (ЛАГ) отношения стратегического партнерства, что нашло отражение в Меморандуме о взаимопонимании между МИД России и генеральным секретариатом ЛАГ, подписанном в сентябре 2003 г.

Сотрудничество с ЛАГ и ее членами получило качественный импульс после визита президента В. В. Путина в Каир и посещения им штаб-квартиры организации в апреле 2005 г., в ходе которого он выдвинул инициативу об аккредитации при ЛАГ российского Посла в Египте. Страны-члены ЛАГ при активной поддержке египетского руководства приняли положительное решение по данному вопросу, и посол России в Египте в 2005 г. первым из иностранных представителей получил официальную аккредитацию при ЛАГ. Так, в беседе с автором этих строк министр иностранных дел Египта Ахмед Абуль-Гейт отмечал, что до того момента не было подобного прецедента, однако интересах общего дела мы его создадим [2].

Из тематики российско-египетских контактов и консультаций, проходивших в 2000-е гг. в рамках ЛАГ, особенно следует выделить два аспекта:

- региональная проблематика, представляющая значительный интерес для каждой из сторон, с целью содействия решению относящихся к региону Ближнего Востока и Северной Африки (РБВСА) вопросов;

- скоординированные усилия по сближению позиций других партнеров России и Египта по ближневосточной проблематике [3].

Встречи и беседы с арабскими постпредами при ЛАГ в рассматриваемый период свидетельствовали, что отношение в арабском мире в целом к России как партнеру в решении актуальных проблем стран РБВСА было позитивным, и это позволяло Москве более успешно проводить свой курс на ближневосточном направлении.

Показательно, что Ахмед Кат-тан, постпред Саудовской Аравии - одного из крупнейших и наиболее влиятельных ближневосточных государств, высоко оценивал встречу с президентом В. В. Путиным в штаб-квартире Лиги в 2005 г. "На всех нас, - отмечал А. Каттан в беседе с автором этой статьи, - глубокое впечатление произвели дружественное отношение и внимание Президента России к арабскому миру, его содержательное выступление по наиболее актуальным проблемам региона".

Высказывания российского лидера по тематике БВУ, Сирии, Ирака были восприняты в Каире и других арабских столицах как объективные и взвешенные, созвучные подходам самих арабов, выступающих за соблюдение норм международной законности и права при урегулировании конфликтных ситуаций на Ближнем Востоке. Посещение ЛАГ первым лицом российского государства явилось убедительным свидетельством стремления Москвы развивать и углублять связи с арабскими государствами, вносить свой вклад в обеспечение мира, безопасности и стабильности в этом геополитически важном районе [4].

Регулярные консультации и активный делегационный обмен давали основания утверждать, что и в египетском руководстве, и в ЛАГ в целом укреплялась заинтересованность в продолжении координации с Россией по ключевым региональным вопросам. Египетские партнеры подчеркивали исключительную важность взаимодействия с Россией по БВУ, включая работу с Израилем, палестинцами и Сирией. В МИД АРЕ и Генсекретариате ЛАГ неизменно и живо интересовались нашими оценками деятельности международного "квартета" по БВУ, стремились к наращиванию с нами взаимных усилий на данном, исключительно важном для Египта направлении, исходя из того, что "позиция Москвы наиболее близка Каиру" [5].

Тесно соприкасались и пересекались такие темы российско-египетских консультаций, представлявшие особый интерес и для ЛАГ, как положение в Чечне, диалог цивилизаций, сотрудничество в культурной, научно-технической областях и т.д. При этом учитывалось, что эти же темы были предметом активного обсуждения и принятия решений в рамках Организации исламского сотрудничества (ОИС), объединяющей 57 мусульманских стран с населением 1,2 млрд. человек. В этой связи следует отметить, что Президент АРЕ Х. Мубарак энергично поддержал инициативу президента В. В. Путина о присоединении России к деятельности ОИС в качестве наблюдателя, выдвинутую им в августе 2003 г. во время визита в Малайзию.

БЛИЖНЕВОСТОЧНОЕ УРЕГУЛИРОВАНИЕ

Проблематика БВУ, несомненно, являлась одной из цент-

ральных тем российско-египетских контактов на всем протяжении рассматриваемого периода. При этом в Каире исходили из понимания, что Россия традиционно играет одну из ключевых ролей в ближневосточных делах, была наряду с США коспонсором Мадридской конференции 1991 г., а затем стала участником "квартета" вместе с США, Евросоюзом и ООН.

С середины 1990-х гг., и в особенности после теракта 11 сентября 2001 г., ситуация в регионе Ближнего Востока и Северной Африки существенно усложнилась, подверглись заметной эрозии достигнутые после Мадрида и Осло договоренности и наработки в контексте БВУ, в первую очередь на палестинском треке.

Оценки Египта как ведущей арабской страны сложившейся в БВУ ситуации были особенно тревожны и во многом созвучны российским. Каир высказывал опасения, суть которых сводилась к тому, что А. Шарон после израильского одностороннего ухода из сектора Газа попытается заморозить мирный процесс на неопределенный срок. Заявляя на словах о готовности выполнять "дорожную карту", инициированную "квартетом" и затвержденную резолюцией 1515 СБ ООН, израильский премьер выдвинул такие условия, которые сделали реализацию этого документа заведомо невозможной в такой ситуации. Нужны были, по нашим общим оценкам с египтянами, дополнительные международные усилия по обеспечению позитивной динамики процесса БВУ. В этой связи Каир одобрительно воспринял выдвинутое осенью 2005 г. российское предложение о проведении в Москве международной встречи по Ближнему Востоку. При этом, как отмечали египтяне, такой документ следовало тщательно подготовить через дальнейшие контакты со всеми заинтересованными сторонами [6].

Одновременно в Москве и Каире росла озабоченность положением на палестинских территориях, и делался акцент на необходимости достижения межпалестинского согласия относительно программы действий на предстоящий период.

При этом поддерживались усилия главы Палестинской национальной администрации (ПНА) М. Аббаса добиться примирения ФАТХ и ХАМАС на платформе ООП и интегрировать исламистов в структуры ПНА [7].

Российская сторона неизменно приветствовала проводимые в Каире под египетской эгидой межпалестинские встречи, нацеленные на преодоление раскола среди палестинских движений, действующих в Газе и на Западном берегу реки Иордан (ЗБРИ).

Руководство АРЕ постоянно и настойчиво подчеркивало, что тупик в палестино-израильском переговорном процессе создает весьма серьезные проблемы, в т.ч. и для национальной безопасности самого Египта. Возросло число беженцев с палестинских территорий, усилилась критика на египетской "улице" в отношении властей за "соглашательскую" политику Каира в отношении Израиля в условиях его игнорирования законных требований палестинцев, в особенности о снятии блокады Газы и прекращения строительства поселений на Западном берегу, включая Восточный Иерусалим.

Стремясь разблокировать переговорный процесс, египтяне не отвергали ни одну инициативу, которая могла принести хотя бы ограниченный позитивный результат. Это, в частности, касалось и международной встречи в Аннаполисе (2007 г.), инициатором которой выступил Вашингтон. Скептически оценивая результативность этого форума, египтяне были убеждены, что мероприятие в Аннаполисе необходимо провести при любых обстоятельствах, даже если в оставшееся до него время не удастся выйти на субстантивный итоговый документ. Главное - запустить оказавшийся в тупике палестино-израильский диалог, иначе, по оценке Каира, подобная возможность в обозримой перспективе уже не представится, а общая региональная ситуация еще больше деградирует, станет неуправляемой и катастрофически опасной не только в региональном, но и глобальном измерениях.

Египтяне активно интересовались российской позицией, полагая важным добиваться объявления в Аннаполисе о начале прямых палестино-израильских переговоров по окончательному статусу на общепринятой международно-правовой базе. В Каире рассчитывали также и на усиление воздействия американцев на позицию Израиля, полагая, что президент Дж.Буш-младший действительно был серьезно настроен на обеспечение реального сдвига в БВУ до окончания срока полномочий республиканской администрации США [8].

С ролью США в Каире связывали и возможность нахождения развязки по вопросу о временных параметрах достижения договоренностей между палестинцами и израильтянами. Обмен оценками между Каиром и Москвой на этот счет позволил прийти к общему мнению: через три-четыре месяца после Аннаполиса нужно собрать международную встречу в Москве для оценки продвижения переговоров, на которой можно было бы условиться и о проведении в дальнейшем полномасштабной международной конференции для одобрения эвентуального мирного соглашения.

Кроме того, в Каире высказывались за скорейшее создание под эгидой международного "квартета" мониторингового механизма, призванного выносить беспристрастный вердикт о переговорной позиции каждой из сторон, а впоследствии и о ходе реализации соглашения об окончательном статусе. Нацеливаясь на необходимость двигаться к всеобъемлющему БВУ, что совпадало с российскими подходами, Каир

подчеркивал, что было бы неплохо уже в Аннаполисе дать достаточно ясный сигнал о реальной перспективе реанимации многосторонних переговорных треков, на которых шла работа после Мадридской конференции.

Проблема, полагали в Каире, в американцах и израильтянах, они пока не хотят давать каких-либо "бонусов" Дамаску. Вместе с тем, К. Райс в контактах с египтянами пояснила, что в принципе любая делегация в Аннаполисе свободна поднять различные интересующие темы, включая проблему Голанских высот. По мнению египетской стороны, сохранялась возможность подвигнуть Вашингтон и на более благоприятные позиции по данному вопросу [9]. Это расширило бы возможность участия сирийцев в международной встрече, а она, как считали в Каире, весьма необходима. Ситуация могла бы разрядиться и даже открыть перспективы для начала серьезных сирийско-израильских переговоров в том случае, если бы Дамаск отказался в тот момент от идеи организации форума палестинских оппозиционеров и "не вставлял палки в колеса" по другой проблеме, имеющей внутриливанское и региональное звучание - избранию ливанского президента [10].

Однако ситуация стала проясняться лишь в ходе самой встречи в Аннаполисе, которая, как оказалось, не воспрепятствовала дальнейшему сползанию к тупиковой ситуации в переговорном процессе, и этому в немалой степени способствовали как возобновление поселенческой политики Израиля, так и теракты палестинских экстремистов против гражданского населения этой страны.

Вместе с тем, несмотря не неудачу Аннаполиса и других попыток продвижения БВУ, принципиальные скоординированные позиции Москвы и Каира не подвергались конъюнктурным переменам и основывались на общей убежденности, что разумной альтернативы переговорному мирному процессу нет и быть не может. Это еще раз было подчеркнуто в Совместном заявлении по итогам российско-египетской встречи в формате "два-плюс-два" в Москве в феврале 2014 г. В нем говорится, что уход Израиля с оккупированных территорий в пределах линий 1967 г., включая Восточный Иерусалим, и создание территориально целостного, жизнеспособного и суверенного палестинского государства имеет огромное значение, будет способствовать укреплению безопасности в регионе, ликвидирует серьезный источник нестабильности и создаст благоприятные условия для развития, благополучия и взаимодействия между народами. Подчеркнуто, что задача урегулирования арабо-израильского конфликта не может оттесняться на задний план какими-либо другими процессами, происходящими в регионе. Подтверждена решимость России и Египта добиваться достижения всеобъемлющего, справедливого и прочного урегулирования этого конфликта на международно признанной основе, включая резолюции 242 и 338 СБ ООН, Мадридские принципы, "дорожную карту", Арабскую мирную инициативу [1].

ВОКРУГ ИРАКА

Отношения с Багдадом со времен иракского вторжения в Кувейт (август 1990 г.), а затем американской оккупации самого Ирака, находились среди важнейших вопросов в региональной повестке российско-египетского политического диалога.

В Каире почти весь период после ввода в марте 2003 г. сил международной коалиции в Ирак преобладал глубокий скепсис в отношении возможности реальной стабилизации в этой стране. Правительство в Багдаде, по мнению египтян, было неспособно начать реальный процесс достижения национального согласия. Египтянами остро ощущалось неблагополучие в Ираке - одной из ключевых стран РБВСА, переживавшей последствия кувейтской авантюры, тяжелое наследие длительного правления диктаторского режима. В Ираке накопился огромный конфликтогенный потенциал, обострились внутри-иракские конфликты, вспыхнувшие после падения С. Хусейна и завершения активной стадии военной кампании международной коалиции.

Актуальность российско-египетских контактов по "иракской проблеме" определялась совокупностью факторов - особыми экономическими связями СССР/РФ и АРЕ с Ираком, геополитическим значением этой страны. Она проявилась с особой значимостью после захвата и убийства в Багдаде в 2006 г. пятерых сотрудников российского посольства. В этой ситуации египтяне подчеркивали, что АРЕ готова оказать нам любую помощь. При этом, сославшись на убийство египетского посла в Багдаде, в Каире была высказана версия о том, что атаки на иностранные посольства и их сотрудников направлены на недопущение международного признания и легитимизации новых иракских властей [11].

Каир предупреждал, прежде всего американцев, о крайне опасных последствиях силового иностранного вмешательства извне и оценивал ситуацию в Ираке критически, отмечая, что в АРЕ "не видят света в конце тоннеля". В частности, подчеркивалось, что при всех преступлениях диктаторского режима С. Хусейна "тогда в стране были стабильность и порядок, а в постсаддамовскую эпоху наступил хаос, и, по сути, началась гражданская война, уносящая ежедневно десятки и сотни невинных жертв". В ходе российско-египетских консультаций Москва и Каир руководствовались, главным образом, поиском консолидированных действий, направленных на прекращение кровопролития, терактов, преодоление вооруженного противо-

стояния, поиск прочного национального согласия.

В Египте возлагали определенные надежды на запланированную в июле-августе 2004 г. в Багдаде общеиракскую конференцию по национальному согласию, но считали, что если она завершится безрезультатно, это будет еще худшим исходом, чем перенос или отмена данного мероприятия [12].

В целом, Каир и Москва в практическом плане придерживались подхода к развязке "иракского узла" путем координации усилий мирового сообщества, направленных на политическое решение внутрииракских проблем без вмешательства извне, на основе широкого консенсуса между различными социально-политическими силами и этноконфессиональными группами.

В ходе подготовки и проведения Брюссельской конференции по Ираку (2005 г.) российский и египетский подходы основывались на следующих постулатах: признание важности включения в согласованные международным сообществом документы положения о необходимости национального примирения в Ираке через широкий политический диалог; формирование по итогам Брюссельской конференции механизма сопровождения политического переговорного процесса с российским участием; признание того, что формулировки, касающиеся сил международной коалиции, должны полностью соответствовать решениям СБ ООН. Эти подходы встретили понимание со стороны участников международной конференции и были учтены в итоговом документе. Это произошло во многом благодаря согласованным действиям и настойчивости Каира, добивавшегося включения России в состав подготовительной группы и участников конференции [13].

В целом, российско-египетские консультации, скоординированные усилия по иракской проблеме способствовали формированию позитивных тенденций в развитии внутрииракской ситуации, которые последнее время закрепили надежду на стабилизацию в Ираке и реальное продвижение взаимовыгодного сотрудничества с Багдадом в различных областях.

ВОКРУГ СИРИИ

Сирийская проблематика, являясь одной из ключевых в "региональной повестке", постоянно находилась в фокусе консультаций между Москвой и Каиром.

В руководстве АРЕ в отношении развития ситуации в Сирии и вокруг нее, особенно в Ливане, с учетом исторических сирийско-ливанских связей преобладали крайне тревожные ожидания.

В Каире опасались, что проводившееся по решению Совета Безопасности ООН расследование обстоятельств теракта, в результате которого 14 февраля 2005 г. погиб бывший премьер-министр Ливана Рафик Харири, в конечном итоге могло бы послужить основанием для раскрутки международной антисирийской кампании. Вырисовывались перспективы принятия против Дамаска жестких мер, включая целый набор политико-дипломатических, экономических и иных санкций, а также задействование специального международного трибунала для вынесения приговора в отношении лиц, виновных в убийстве Р. Харири, невзирая на их положение (по постпреду США при ООН Дж.Болтону, "даже если это окажется сам Б. Асад") [14].

В то же время, как считали в Каире, у таких стран, как Россия, Китай, Алжир, в меньшей степени Франция с учетом особенностей ее подхода к ситуации вокруг Сирии, есть потенциал, чтобы оказать сдерживающее влияние на инициаторов репрессалий в отношении Дамаска. Что касается собственного расследования убийства Р. Харири и еще целого ряда ливанских общественно-политических деятелей, то в Каире считали целесообразным делать упор на следующих трех моментах.

Во-первых, необходимо дать международному сообществу, в т.ч. СБ ООН, возможность спокойно, без ажиотажа довести работу до конца, разобраться в подоплеке преступлений и выявить всех виновных. При этом необходимо избежать политизации расследования, поскольку убийство бывшего ливанского премьера могло быть совершено и из-за столкновения финансовых интересов или же по причине личной неприязни.

Во-вторых, весомый аргумент против введения санкций в отношении Сирии виделся в том, что нельзя вину отдельных лиц, пусть даже высокопоставленных, перекладывать на плечи всего сирийского народа.В этом контексте в Каире считали полезным использовать ссылку на то, что даже сами "пострадавшие", в числе которых - сын покойного премьера Саад Харири, а также лидер ливанских друзей Валид Джумблат, отец которого Камаль Джумблат был убит в 1977 г., и другие оппоненты режима Б. Асада, категорически отвергали идею введения санкций против "братского сирийского народа". Словом, мнение упомянутых ливанских политиков должно было обязательно приниматься в расчет.

Наконец, третий "стержневой" элемент подхода, который следовало активно задействовать, заключался в том, что при любых обстоятельствах, которые вскроются в ходе расследования, надо любой ценой не допустить дестабилизации обстановки в Сирии. Эта дестабилизация может привести к серьезным военно-политическим потрясениям в соседних странах - Ливане, Ираке, на палестинских территория, в целом в регионе, что самым непосредственным образом затронет национальные интересы Египта.

При обсуждении ситуации вокруг Сирии и Ливана египтяне с

беспокойством отмечали, что США продолжали наращивать нажим на Дамаск, рассчитывая на смещение режима Б. Асада. Они не исключали в САР эвентуального повторения "иракского сценария". В складывающихся условиях египтяне настойчиво советовали сирийцам проявлять максимальную гибкость, не допускать вмешательства Дамаска во внутриливанские дела, особенно на весьма деликатном этапе подготовки к парламентским выборам в стране, намеченных именно на это время.

В Каире соглашались с доводами Москвы относительно необходимости вести целенаправленную работу с Вашингтоном и Парижем, дополнительно задействуя поддержку ключевых арабских стран. В этой связи египтяне предприняли соответствующие шаги, которые могли бы придать устойчивость дальнейшему развитию Ливана и не допустить обвала ситуации, чреватой разрушительными последствиями для ближневосточного мирного процесса [15].

В 2000-х сближение Дамаска с Тегераном, к которому у международного сообщества возникли известные претензии, прежде всего по иранской ядерной программе (ИЯП), побуждало Каир на комплексные попытки, направленные на "возврат" Сирии к общеарабской линии по основным аспектам БВУ, поддержке коллективных решений Лиги арабских государств, отказа от опоры на силовые методы решения внутриливанских проблем. В Каире считали, что в сложившихся региональных условиях формирование "шиитской оси" Дамаск-Тегеран-"Хезболла" - не в интересах сирийцев. Это, по оценке Каира, привело к изоляции Сирии в арабском мире: государства, прежде всего зоны Персидского залива, "отвернулись" от сирийцев [16].

ЛИВАНСКИЙ "УЗЕЛ"

Каир и Москва полагали, что положение в Ливане и вокруг него будет во многом определять процесс продвижения БВУ, ситуацию в регионе в целом, отношение международного сообщества к Дамаску.

Египтяне в первом десятилетии 2000-х, как и прежде, проявляли крайнюю обеспокоенность развитием ситуации на внутри-ливанской арене. Тем не менее, в Каире считали, что шансы на постепенную развязку "внутриливанского узла", несмотря на все имеющиеся и вновь возникающие сложности, сохраняются.

Именно поэтому Каир нередко делегировал в Бейрут высокопоставленных представителей МИД Египта для проведения контактов со всеми ливанскими ведущими политическими и религиозными лидерами с целью прояснения наиболее актуальных вопросов: об избрании президента, расследовании обстоятельств "дела Харири", роли Дамаска во внутриливанских событиях и т.д. [17].

В этой связи показательны позиции и оценки египтянами основных акторов на ливанской политической сцене. Следует отметить, что, как и мы, Египет и ЛАГ выступали за то, чтобы глава ливанского государства избирался в соответствии с апробированной многолетней практикой на консенсусной основе, в наиболее полной мере отражавшей интересы ключевых социально-политических и конфессиональных сил Ливана.

В Каире с удовлетворением подчеркивали, что на аналогичные позиции "вышел" и Париж, влияние которого в Ливане исторически было весомым. К сожалению, отмечали египтяне, вразрез с таким подходом пролегала линия Вашингтона, пытавшегося, по оценке египтян, удержать парламентское большинство С. Харири от достижения компромисса с просирийской оппозицией [17].

При этом в Каире исходили из того, что чем дольше затянется согласование консенсуса, тем больше будет возрастать опасность внутриливанских конфликтов. Отсюда и активная работа египтян с руководством ливанской армии в интересах укрепления позиций вооруженных сил в качестве общенационального гаранта обеспечения стабильности в стране.

Сирийско-ливанская проблематика, находясь в центре внимания общественно-политических кругов арабского мира, являлась традиционно одной из ключевых тем обсуждения в ЛАГ с участием российских представителей. Практически все участники таких дискуссий выступали в пользу сохранения единства и территориальной целостности Ливана, подтверждая стремление своих стран предотвратить его дестабилизацию. При этом никто не ставил под сомнение необходимость полного вывода сирийских войск из Ливана: на этом настаивали и египтяне, и иорданцы, и саудовцы [17]. Одновременно звучали высказывания в пользу предоставления Дамаску "арабского зонтика" с тем, чтобы Сирия вышла из непростой ситуации с достоинством, "сохранив лицо". Министры иностранных дел арабских государств, напоминая о той позитивной роли, которую Дамаск сыграл в деле прекращения гражданской войны в Ливане, разделяли мнение, что основой для нормализации сирийско-ливанских отношений должно стать выполнение Таифского соглашения* [17].

МЕЖАРАБСКИЙ АСПЕКТ

Российско-египетский диалог по региональной проблематике в значительной мере был посвящен растущим расхождениям между арабскими странами в оценке ситуации на Ближнем Востоке.

* Таифское соглашение 1989 г. положило конец продолжавшейся с 1975 г. гражданской войне в Ливане, сопровождавшейся многочисленными жертвами и огромными материальными потерями. В результате этого соглашения резко усилились влияние Дамаска и роль мусульманской общины во властных структурах Ливана.

Военные действия Израиля в Ливане в 2006 г. серьезно осложнили и без того непростые отношения в арабском мире. Экстренные совещания мининдел стран -членов ЛАГ по Ливану были отмечены острыми внутренними разногласиями, которые параллельно оказали негативное воздействие на единство палестинских рядов и перспективы проведения в том или ином формате международной конференции по Ближнему Востоку.

В Каире весьма критически оценивали поддержку со стороны Дамаска "провокационных" акций "Хезболлы" и призывали к "нейтрализации деструктивного вмешательства Ирана в дела региона, включая Ирак, Ливан и Палестину". В египетском руководстве не видели возможности проведения с участием Б. Асада внеочередного арабского саммита, в т.ч. для рассмотрения вопроса подготовки конференции по БВУ, даже при том понимании, что позиция Сирии, с учетом ее реального влияния на ливанских и палестинских радикалов, представлялась для Каира немаловажной для консолидации подходов ЛАГ к разблокированию арабо-израильского урегулирования, в соответствии с положениями Арабской мирной инициативы, принятой в Бейруте в 2002 г.

ЕГИПЕТ И ЗАПАД

Следуя одному из основополагающих принципов своей внешней политики, Каир стремился сохранять баланс в отношениях с ведущими мировыми державами.

На консультациях с Москвой египтяне не скрывали обеспокоенности некоторыми шагами по реализации Евросоюзом своей политики соседства и партнерства, в которую включен и целый ряд государств Северной Африки и Ближнего Востока. Согласование плана действий в рамках такого "соседства" далось египтянам "очень тяжело". С настороженностью они отнеслись и к попыткам ЕС "подтянуть под стандарт соседства" другие средиземноморские механизмы: в этом усматривалась опасность ослабления роли Египта как регионального лидера, стремление превратить его в "младшего партнера" [18].

Тем не менее, египтяне считали важным сохранение и расширение Барселонского процесса как одного из каналов многостороннего взаимодействия стран региона с ЕС, других сложившихся региональных форматов взаимодействия с участием Евросоюза. Однако при этом подчеркивалось, что отношение к НАТО в Каире - традиционно сдержанное [19].

Египетские оценки в отношении целей и задач НАТО были близки к российским или совпадали. В частности, Каир тревожила направленность процесса трансформации НАТО: не станет ли эта организация "глобальным полицейским", будет ли Североатлантический альянс опираться на нормы международного права и действовать только на основе резолюций Совета Безопасности ООН. В Каире давали понять, что там бы предпочли усиление военной составляющей ООН, а не превращение НАТО в "военное подразделение" этой организации. При этом свои соображения египтяне проецировали на ближневосточный регион, прямо отмечая, что не заинтересованы в какой-либо роли НАТО в БВУ, включая египетско-израильское направление [19].

Сдержанное отношение Каира к НАТО сказывалось и на оперативном сотрудничестве. Египтяне подчеркивали, что будут пытаться уходить от реализации натовских инициатив по повышению совместимости вооруженных сил, организации в регионе совместных подготовительных центров, участия в совместных мероприятиях до тех пор, пока не появятся более четкие политические основы для взаимодействия.

Очевидно, что на отношения египтян с НАТО влияли политика Брюсселя по сближению с Израилем, не преодоленное в ходе всей предшествующей истории негативное отношение общественного мнения в Египте как к НАТО в целом, так и к некоторым ее членам, сложившееся еще в 1950-е гг.

При этом в Каире с интересом следили за развитием диалога между Россией и НАТО, с пониманием воспринимая оценки российской стороны факторов, препятствующих сотрудничеству: расширение НАТО и приближение ее военной инфраструктуры к границам России, нератификация ДОВСЕ и т.д.

Схожие оценки звучали и относительно возможных последствий планов США по размещению элементов ПРО в Европе. По мнению Каира, реализация таких американских проектов могла бы создать угрозу глобальной и региональной стабильности и помешать наращиванию усилий по укреплению режимов нераспространения. Египтян также тревожило, что, начав "прикрывать" страны НАТО, Вашингтон может пойти и дальше, закрывая "противоракетным щитом" и всех других союзников США, включая Израиль, что ослабит геостратегические позиции Египта и нарушит сложившийся баланс на Ближнем Востоке.

Что касается ОБСЕ, то египтяне были согласны с российской позицией, заключающейся в том, что попытки проецировать ценности ОБСЕ на другие регионы мира - контрпродуктивны. В своих отношениях с Европой египтяне намерены были сопротивляться попыткам механически переносить западные стандарты на ближневосточную почву. Вместе с тем, в Каире полагали, что наработки ОБСЕ в области контроля над вооружениями и по мерам доверия могут быть в принципе востребованы и на Ближнем Востоке, но сугубо в региональном пре-

ломлении и при условии, что будут найдены взаимоприемлемые развязки по главным существующим здесь проблемам [20].

В целом, подходы Каира к сотрудничеству "на западном направлении" характеризовались "гибкой" последовательностью. Это проявилось и в позиции, и в оценках египетского руководства относительно идеи проведения саммита Союза для Средиземноморья (СДС)* по проблематике ближневосточного урегулирования - т.н. инициатива Н. Саркози от 2008 г.

Париж в контактах с Каиром периодически предлагал форсировать реализацию идеи о проведении во Франции многосторонней встречи с целью разблокировать процесс БВУ. При этом французская сторона стремилась заручиться согласием Каира на созыв такой многосторонней встречи в рамках СДС, в котором Египет наряду с Францией являлся сопредседателем. Правда, Париж оговаривался, что подобный форум мог бы состояться при условии замораживания правительством Израиля поселенческой активности и начала субстантивного двустороннего диалога между израильтянами и палестинцами.

Египтяне не отвергали с порога заходы президента Франции, но воздерживались от собственных заявлений, а тем более практических шагов в поддержку его инициативы.

По оценкам, звучавшим в Каире, инициатива по проведению саммита СДС представлялась "спонтанной, непроработанной и преждевременной". Кроме того, формат СДС, по мнению египтян, "по определению" не вполне пригоден для серьезного рассмотрения и принятия решений по проблематике БВУ в силу отсутствия в нем ведущих мировых игроков - США и России. Одновременно египтяне не без оснований полагали, что будет исключительно сложно убедить Дамаск и Бейрут вступить в конструктивную дискуссию с Израилем, тем более в рамках СДС [21].

Таким образом, по основным вопросам сотрудничества в международных рамках по БВУ и партнерства с НАТО, ЕС, ОБСЕ и т.д. подходы Москвы и Каира совпадали или были близки. Такое положение стабильно сохранялось на протяжении последнего десятилетия XX в. - первого десятилетия XXI в.

РОССИЯ, ЕГИПЕТ И АФРИКАНСКИЙ СОЮЗ**

Африканское направление внешней политики как для России, так и для Египта является одним из приоритетных в силу особой геополитической важности Черного континента. Африка располагает уникальными запасами ископаемых и обширными агроклиматическими ресурсами, человеческим потенциалом, представляющими особую ценность и интерес для всего современного мира. Россию связывают давние исторические общественно-политические, гуманитарные и деловые связи с народами и странами Африки.

В свою очередь, Египет входит в число "тяжеловесов" Африканского континента, традиционно играющий роль одного из лидеров многочисленной группы арабо-африканских стран. Жизненно важное значение для 90-миллионного Египта имеют воды Нила, в бассейне которого расположена группа африканских государств, с которыми Каир должен поддерживать добрососедские отношения. Эти и многие другие факторы - гуманитарные, экономические, политические - формируют обширную "площадку" для представляющих взаимный интерес российско-египетских консультаций по африканской проблематике.

В повестке дня диалога Москвы и Каира регулярно вносятся вопросы миротворчества в Африке с целью профилактики и ликвидации многочисленных конфликтов на континенте, международного регулирования ресурсопользования, охраны окружающей среды, экономического сотрудничества, в т.ч. по линии БРИКС-Африка, оказания экономической, гуманитарной помощи африканским странам, страдающим от рецидивов насилия, губительных засух. Российско-египетские консультации охватывают также проблемы, связанные с реформой ООН, африканским представительством в Совете Безопасности, с повышением эффективности деятельности Африканского Союза, предотвращением морского пиратства, противодействием наркоторговле, незаконному обороту оружия и т.д. При этом в Каире приветствуют позитивную динамику в развитии партнерства России с АС в целом по широкому кругу африканской проблематики.

* * *

Разумеется, скоординированных или объединенных усилий только Москвы и Каира было недостаточно для реализации сложнейших глобальных и региональных задач, включая БВУ, где требовались консолидированные действия всего мирового сообщества, но, тем не менее, российско-египетское политическое сотрудничество на рубеже XXI в. оказывало позитивное влияние на международный климат в интересах продвижения к общим целям, в соответствии с принципами и решениями ООН.

* Союз для Средиземноморья (СДС) учрежден в 2008 г. Его участниками стали страны Средиземноморья и ряд государств ЕС: всего 43 страны, а также ЛАГ. СДС сформирован как продолжение Барселонского процесса с целью углубления интеграционных связей в регионе.

** Африканский Союз (АС) объединяет все страны (54) Африканского континента за исключением Марокко, покинувшей в 1984 г. Организацию африканского единства (ОАЕ) в знак протеста против приема в состав ОАЕ т.н. Сахарской Арабской Демократической Республики - САДР. В июле 2011 г. в АС принята Республика Южный Судан.

1. Совместное заявление по итогам российско-египетской встречи в формате "2+2". Москва, 12 - 13 февраля 2014 г. // Официальный сайт МИД РФ, 13.02.2014; Выступление и ответы по вопросам СМИ министра иностранных дел России С. В. Лаврова в ходе пресс-конференции по итогам совместных переговоров министров иностранных дел и обороны России и Египта. Москва, 13 февраля 2014 г. // Официальный сайт МИД РФ, 13.02.2014.

2. О встрече президента России В. В. Путина с генеральным секретарем ЛАГ А. Мусой и постоянными представителями стран - членов ЛАГ. Каир, 27.04.2005 // Официальный сайт МИД РФ. 28.04.2005; Россия - Египет: комплексное партнерство // ИТАР-ТАСС. Компас, ноябрь 2006, N 45. Из архива автора. 2008 г.

3. Россия - Египет: комплексное партнерство // ИТАР-ТАСС. Компас, ноябрь 2006, N 45.

4. Беседа с постпредом Саудовской Аравии при ЛАГ Ахмедом Катаном, май 2005. Из архива автора.

5. Беседа с зам. министра иностранных дел Египта Салихом Шукри, апрель 2005. Из архива автора.

6. Тезисы выступления министра иностранных дел С. В. Лаврова на первом министерском заседании стратегического диалога Россия - Совет сотрудничества арабских государств Персидского залива. Абу-Даби, 1.11.2011 // Официальный сайт МИД РФ, 2.11.2011; Беседа с постпредом Кувейта при ЛАГ Ахмедом Кулейбом, август 2005 г. Из архива автора.

7. Беседы с О. Сулейманом, заместителями мининдел АРЕ Вафой Басим и Фатмой Итман, июнь 2007 г. Из архива автора.

8. Беседы с председателем Комитета по арабским и международным делам и национальной безопасности Консультативного совета АРЕ Мухаммедом Басьюни, март 2005 г. и январь 2009 г. Из архива автора.

9. Беседы с министром иностранных дел АРЕ Ахмедом Абуль-Гейтом и послом Палестины в Каире Мунзером Джад-жани, октябрь 2010 г. Из архива автора.

10. Беседы с председателем Комитета по международным арабским делам и национальной безопасности Консультативного совета АРЕ Мухаммедом Басьюни и членом Политсекретариата Национально-демократической партии Ибрагимом Кямелем, октябрь 2005 г. Из архива автора.

11. Беседа с постпредом Ирака при ЛАГ Раадом Аллуси. Ноябрь 2006 г. Из архива автора.

12. Беседа с генсекретарем ЛАГ Амром Мусой, декабрь 2006 г. Из архива автора.

13. ria.ru/world/200050622/40743961.html; ria.ru/trend/ conference Iraq Brussels 220605; Шелест А. Международная конференция по Ираку в Брюсселе - www.iimes.ru/9p =3725

14. Ресурсы Интернета; из архива автора, 2008 г.

15. Беседа с министром иностранных дел АРЕ Ахмедом Абуль-Гейтом, май, 2005. - Из архива автора.

16. Беседа С председателем Комитета по международным арабским делам и национальной безопасности Консультативного совета АРЕ Мухаммедом Басьюни, август 2006 г. - Из архива автора.

17. Беседы с Председателем Народного собрания АРЕ Фатхи Суруром, Генсекретарем Лиги арабских государств Амром Мусой, министром иностранных дел АРЕ Ахмедом Абуль-Гейтом, Председателем Комитета по международным и арабским делам и национальной безопасности Консультативного совета АРЕ Мухаммедом Басьюни, март 2005 г. Из архива автора.

18. Беседы с заместителем министра иностранных дел АРЕ Фатмой Итман и министром иностранных дел АРЕ Абуль-Гейтом, апрель 2007 г. Из архива автора.

19. Беседа с зам. заместителя министра иностранных дел АРЕ Ихабом Насром, сентябрь 2009 г. Из архива автора.

20. Беседы с зам. министра иностранных дел АРЕ Фатмой Итман и министром иностранных дел АРЕ Ахмедом Абуль-Гейтом, апрель 2007 г. Из архива автора.

21. Беседа с зам. заместителя министра иностранных дел АРЕ Ихабом Насром, сентябрь, 2009 г...; см. также: Mossi Raz. The role of Russia and the European Union in the Middle East. Why should Europe and Russia have a role in the Middle East // Проблемы и перспективы урегулирования на Ближнем Востоке - Центр стратегических и политических исследований, ИВ РАН. 2010. С. 160 - 167.