Долгое время историки были убеждены в том, что по воле Ивана Грозного в число опекунов его преемника попал боярин Борис Федорович Годунов, приходившийся "святоцарю" шурином. Четверть века тому назад Р. Г. Скрынников попытался пересмотреть этот взгляд. Следуя версии имперского дипломата Н. Варкоча, приезжавшего в Москву в 1589г., ученый находит, что "яростивый" государь не сделал Бориса своим душеприказчиком, ибо тот мог помешать разводу Федора с Ириной, чего требовал Грозный после смерти царевича Ивана. Именно поэтому из четырех регентов, о которых говорится в сохранившихся источниках, по мысли Скрынникова, следует исключить не Б. Я. Бельского, а Годунова. (Бесспорно же были назначены "соблюдать" Федора Ивановича, как указывает исследователь, И. П. Шуйский, И. Ф. Мстиславский и Н. Р. Юрьев ¹ .) Мнение о том, что Борис остался вне круга лиц, наделенных царем регентскими полномочиями, воспринял В. И. Корецкий ² . Однажды, впрочем, он причислил Годунова к опекунам самодержца, с кончиной которого пресеклась династия Рюриковичей ³ . Г. В. Абрамович, называя этих опекунов, Бориса Федоровича не упоминает ⁴ .

А. А. Зимин же, подчеркивавший необходимость считаться с традициями "составления великокняжеских завещаний на Руси", относил Годунова к вельможам, избранным Грозным, "чтобы утвердить на троне его сына", как писал Д. Горсей. Версию Варкоча ученый признал (и, думается, справедливо) недостоверной ⁵ . Укажем также, что нет сведений о намерениях Ивана IV развести Федора с "неплодной" Ириной Годуновой. Вопреки точке зрения Скрынникова, и в "Путешествиях", и в "Коронации" Горсея "князь-правитель", или "лорд-правитель", то есть Годунов, называется среди опекунов молодого царя, причем на первом месте (зато про Юрьева говорится в одном случае, в другом - о Вольском) ⁶ . В оценке Скрынникова свидетельству Варкоча созвучна заметка псковского летописца, который уверял, что Грозный "приказал царьство и сына своего хранити" князю И. П. Шуйскому, митрополиту Дионисию и (это явная ошибка! ⁷ ) столичному гостю Голубу. Безвестный книжник, видимо, поведал о царском завещании по слухам, достигшим Пскова, где хорошо помнили Ивана Петровича - героя обороны города в конце Ливонской войны. Заключение Скрынникова опровергается и двумя источниками, которые почему-то выпали из поля зрения исследователей.

Англичанин Д. Баус - королевский посол в России в 1583-1584гг.- вспоминал, что после смерти царя Ивана опасался гибели от рук И. Мстиславского, Шуйских, Н. Романова и А. Щелкалова, но остался жив по милости Годунова, бывшего "во властодержавном правительстве". Об этом мы узнаем из статейного списка ездившего в Англию в царствование Бориса посланника Г. И. Микулина, приставом у которого являлся Баус ⁸ . Даже считаясь со спецификой тогдашней дипломатической документации, приведенное сообщение представляется вполне правдоподобным.

А. Поссевино 6 июня 1584 г. писал из Праги в Рим, что, как стало ему известно от польского канцлера, после избрания на трон Федора Ивановича начались распри между

стр. 173

четырьмя регентами "этого государства" и Бельским, не включенным в число "управителей", хотя он находился "в наибольшем фаворе у умершего царя", из-за чего были убиты 20 человек и многие ранены ⁹ . Письмо видного папского дипломата обратило на себя внимание, кажется, одного Корецкого, но данное свидетельство не вызвало у него интереса ¹⁰ . Сведения Поссевино в целом отличаются достоверностью. Так, о Бельском как любимце "преславного царя Ивана" выразительно писал Иван Тимофеев ¹¹ . О 20 убитых при штурме Кремля за месяц до Поссевино сообщил из Польши в Ватикан кардинал Болоньетти, основываясь на письмах из Москвы посла Л. Сапеги ¹² , Про четырех регентов, определенных Грозным, читаем также в письме его лейб-медика И. Эйлофа ¹³ , в записках Горсея и Степенной книге Тихона Желтоводского.

Мнение о том, что одним из опекунов Федора Ивановича был его шурин, следовательно, не может считаться легендарным. Назначение регентом позволило Борису Годунову сделаться конюшим, а затем и претендовать на царскую власть.

Примечания

1. СКРЫННИКОВ Р. Г. Россия после опричнины. Л. 1975, с. 105-106; его же. Россия накануне "смутного времени". М. 1981, с. 10-11; его же. Борис Годунов. М. 1992, с. 10; его же. Великий государь Иоанн Васильевич Грозный. Т. 2. Смоленск. 1996, с. 289-291 и др. В книге "Государство и церковь на Руси XIV-XVI вв. Подвижники русской церкви" (Новосибирск. 1991, с. 346) Скрынников утверждает, что Борис занял место в регентском совете после ссылки Вольского, получив чин конюшего. Но состав опекунов "освятованного Федора" (по выражению Ивана Тимофеева), вероятно, определялся царским завещанием. О назначенных Грозным править при Федоре Ивановиче четырех боярах, среди которых Годунова не было, писал В. Н. Татищев. Источник этих сведений неясен, считать им, подобно В. И. Корецкому, "Историю о разорении русском" не приходится (см. СОЛОДКИН Я. Г. Летопись "о разорении русском" - памятник исторической мысли конца XVI - начала XVII века. - Историографический сборник. Вып. 17. Саратов. 1998, с. 37- 38).

2. КОРЕЦКИЙ В. И. История русского летописания второй половины XVI - начала XVII в. М. 1986, с. 66, 95.

3. Там же, с. 169. В монографии Корецкого отмечено, что по данным ряда источников, царь Иван завещал Борису "радеть" о Федоре (с. 65-69, 125-126).

4. АБРАМОВИЧ Г. В. Князья Шуйские и российский трон. Л. 1991, с. 113, 117-118.

5. ЗИМИН А. А. В канун грозных потрясений. М. 1986, с. 94, 106-108. С. Ф. Платонов, вначале считавший, что Грозный и не думал устраивать формальную опеку над своим сыном Федором, позднее действительным регентом признал только Н. Р. Юрьева; Годунов же, на его взгляд, входил в состав ближней думы нового царя (ПЛАТОНОВ С. Ф. Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI-XVII вв. М. 1995, с. 126; его же. Борис Годунов. М. 1999, с. 46-48). К последнему заключению склоняется Л. Е. Морозова, которая отрицает существование регентского совета при царе Федоре, так как об этой "чрезвычайной комиссии опеки" (В. О. Ключевский) нет документальных свидетельств, о ней (по слухам) сообщают только иностранцы и заинтересованные в обосновании прав на престол отдельных кандидатов русские публицисты (МОРОЗОВА Л. Е. Федор Иванович. Вопросы истории, 1997, N 2, с. 53; ее же. Смута начала XVII века глазами современников. М. 2000, с. 8-9, 86, 111, 112). Но Горсей наблюдал "придворную жизнь накануне и после смерти" Ивана IV собственными глазами (КОРЕЦКИЙ В. И. Ук. соч., с. 59). Последнее завещание "яростиваго" самодержца не сохранилось; та же судьба могла постигнуть и другие документы с известиями о "попечительском совете". В Латухинской степенной книге перечислены четыре опекуна, и едва ли понаслышке. Если следовать мнению Морозовой, то неясно, почему в "Повести, како отомсти", возникшей в самом начале царствования Василия Шуйского, одним из регентов назван И. Ф. Мстиславский, сын которого оспаривал корону в 1606 году. Отцом Василия Ивановича, кстати, был не боярин, которому Грозный поручил "умудряти" в правлении своего сына, как пишет Морозова, а И. А. Шуйский (АБРАМОВИЧ Г. В. Ук. соч., с. 111, 178).

6. Джером ГОРСЕЙ. Записки о России. XVI- начало XVII в. М. 1990, с. 25, 87, 141, 191-192, прим. 131; ср. с. 107. На этом основании, будучи убежденным, что регентами являлись И. Ф. Мстиславский, И. П. Шуйский и Н. Р. Юрьев, Скрынников предлагает исключить Годунова из числа опекунов, ибо в принадлежности к ним Бельского "трудно усомниться". Вместе с тем он допускает, что "младшими товарищами Мстиславского и Шуйского были казначей П. И. Головин и дьяк А. Я. Щелкалов" (СКРЫННИКОВ Р. Г. Великий государь. Т. 2, с. 289-291). Такое предположение маловероятно уже потому, что, как отмечал сам Скрынников, Головин занимал "далеко не первое место в земской иерархии", а Щелкалов происходил из "худородной" семьи. В сложившемся в приказной среде Пискаревском летописце Щелкалов включен в круг лиц, "правивших" "всю Русскую

стр. 174

землю" при Федоре Ивановиче, но не сказано, что произошло это по воле Грозного. См. Полное собрание русских летописей. Т. 34. М. 1978, с. 195.

7. КОРЕЦКИЙ В. И. Ук. соч., с. 104, прим. 116. А. П. Павлов, отметив, что занимающий нас вопрос дебатируется в литературе, уклонился от его решения. См. ПАВЛОВ А. П. Государев двор и политическая борьба при Борисе Годунове (1584-1605 гг.). СПб. 1992, с. 30.

8. Путешествия русских послов XVI-XVII вв. Статейные списки. М.-Л. 1954, с. 163. В воспоминаниях С. Жолкевского те же лица представлен ыопекунами царя Федора (Записки гетмана Жолкевского о Московской войне. СПб. 1871, с. 3-^).

9. КАФЕНГАУЗ Б. Б. Новые материалы иностранных архивов о международных отношениях России. В кн.: Международные связи России до XVII в. М. 1961, с. 537, 538.

10. КОРЕЦКИЙ В. И. Ук. соч., с. 82, прим. 26.

11. Временник Ивана Тимофеева. М.-Л. 1951, с. 15, 46.

12. Historia Russiae monumenta. T. 2. 1842, S. 1.

13. Ibid., S. 7.