Приведенный отрывок из воспоминаний кн. Куракина начинается с событий 1689 г., когда Петр с верными ему войсками прибыл из Троице-Сергиева монастыря в Москву и отстранил от власти Софью.

По возвращении из Троицкого походу его царское величество оставил свое правление матери своей, а сам препровождал время в забавах екзерциций [=упражнений] военных: начал набирать свои два полка — Преображенский и Семеновский.

И непрестанно время свое провождал его царское величество, уча оные полки в неделю по трижды.

А войски оные, под именами двух государей названных, с одной стороны князь Федор Юрьевич Ромодановский назван был царь и государь Плеспурхский, которого резиденция была сделана в Преображенском, на острову реки Яузы.

Сей князь собою видом, как монстра; нравом злой тиран; превеликий нежелатель добра никому; пьян по вся дни; но его величеству верный был, что никто другой.

На другой же стороне был Иван Бутурлин-Ватупич; назван был царь и государь Семеновский. Его резиденция была Соколей двор на Семеновском поле [где содержались соколы для царской охоты]. Человек был злорадный, и пьяный, и мздоимливый [=взяточник], который обиды многим делал.

А во время екзерциций иноземцы офицеры имели оказию свою фортуну искать при его величестве[то есть имели возможность делать карьеру], понеже они все установляли и рассказывали, как оные екзерциции отправлять, для того из русских никого из знающих не было.

И в то время Франц Яковлевич Лефорт пришел в крайнюю милость и конфиденцию интриг амурных [то есть стал доверенным лицом в любовных похождениях Петра].

Лефорт был человек забавный и роскошный, дебошан [=развратник] французский. И непрестанно давал у себя в доме обеды и балы. И тут в доме первое начало учинилось, что его царское величество начал с дамами иноземскими обходиться, и амур начал первый быть к одной дочери купеческой, названной Анна Ивановна Монсова. Правда, девица была изрядная и умная.

Тут же в доме [Лефорта] началось дебошство, пьянство так великое, что невозможно описать, и многим случалось от того умирать. И от того времени и по сие число пьянство продолжается и между великими домами в моду пришло.

Об екзерцициях военных можем сказать, что были весьма к прогрессу обучения его величеству и всем молодым людям. Напомню о той потехе, которая была под Кожуховом в Коломенских лугах, о которой могу сказать, что едва какой монарх в Европе может учинить лучше.

Оная потеха продолжалась 6 недель. И было войск собрано как с одной стороны, так и с другой по 15000.

И при Москве-реке, на Кожуховском лугу, была учинена фортеция [=крепость]. И баталия [=сражение] была дана в поле. Во все то время, хотя добрый порядок был учинен, однакож с обеих сторон убито с 24 персоны и ранены с пятьдесят.

Что же касается до церемоний придворных, уже в то время начало самое настало им иссякнуть. А наипервых выходы в соборную церковь отставлены были, и един царь Иоанн Алексеевич начал ходить; также одеяние царское отставлено.

Также и первое начало к ношению платья немецкого в тое время началося. Во время всех потех знатные персоны были одеты в немецкое платье.

К тому же непрестанная бытность его величества началась быть в слободе Немецкой не токмо днем, но и ночевать как у Лефорта, так и по другим домам, а особливо у Анны Монсовны.

Все в слободе офицеры знатные из иноземцев и торговые не могли единой свадьбы учинить, чтоб его величество не звать и при нем знатных персон на свадьбы.

И по склонности своей к иноземческому всему тогда ж начал учиться всем екзерцициям и языку голландскому. И за мастера того языку был дьяк Посольского приказу, породою голанец, Андрей Виниус, человек умный и состояния доброго. А для екзерциций на шпагах и лошадях — датчанин, сын Андрея Бутенанта, а для математики и фортификации и токарного мастерства и для огней артофициальных [=фейерверков] гамбурченин Франц Тимарман, а для екзерциций солдатского строю еще в малых своих летах обучился от одного стрельца, а по барабанам со старосты барабанщиков Стремянного полку, а танцевать по-польски с одной практики в доме Лефорта.

Его же величество имел великую охоту к артиллерным делам и ко огню артофициальному и сам своими руками работал по все зимы.

Как тогда был обычай на конец карнавала, или на масленице, на Пресне, в деревне его величества, по все годы потехи огненные были деланы.

Их величества и весь двор на масленице съезжали в шато [=дворец] свое на Пресне и живали дня по два. В назначенный день тем потехам начнется стрельба из пушек в цель и продолжается до обеду.

И потом обед даван был всем палатным людям [=приближенным], а по обеде до вечера чинится приуготовление потех огненных, и, прежде чем ночь настанет, начинаются оные потехи и продолжаются временем за полночь.

И назавтра их величества возвращаются в Москву.

Теперь ненадобно сего забыть, коим образом потешной был патриарх учинен, и митрополиты, и другие чины духовные из придворных знатных персон, которые кругом его величества были более ко уничтожению оных чинов: Матвей Филимонович Нарышкин, муж глупый, старый и пьяный, назван был патриархом, архиереями названы были из бояр некоторые. И одеяние было поделано шуточное: митра [головной убор высшего христианского духовенства] была жестяная, и на ней написан был Бахус на бочке, также вместо панагеи [правильно панагия, небольшая иконка, носимая на груди высшим православным духовенством] фляги глиняные надеваны были с колокольчиками; а вместо Евангелия была сделана книга в которой несколько склянок с водкою.

И во время дня Вербного воскресенья процессия после обеда отправлялась. Оный патриарх шутошный был возим на верблюде в сад набережный к погребу фряжскому [=винному]. Оный же патриарх с Рождества Христова во всю зиму до масленицы продолжал славление по всем знатным дворам на Москве. Сие славление многим было бессчастное и к наказанию от шуток немалому: многие от дураков [дураками, то есть шутами] были биваны, облиты и обруганы. Людей толстых протаскивали сквозь стула, иных гузном [=задом] яйца на лохани разбивали. Иным многие другие ругательства чинили.

И сия потеха так происходила трудная, что многие к тем дням приуготавливалися, как бы к смерти.