Подготовленный к печати Центроархивом сборник архивных документов "Парижская Коммуна в списке царского министерства иностранных дел" открывает много нового в международной истории первой пролетарской диктатуры, но особенный интерес представляют его материалы, разоблачающие характер тех репрессий, который мировая реакция обрушила на рабочее движение после разгрома Коммуны. Этому вопросу и посвящены печатаемые здесь документы: внутренняя переписка м-ва ин. дел и донесения царских послов из Австро-Венгрии, Англии, Бельгии, Испании, Пруссии, Саксонии, Франции и Швейцарии.

Волна репрессий, обрушившихся на рабочий класс после "майской недели" в Париже, не ограничилась одной Францией, а распространилась на все страны и коснулась также Международного товарищества рабочих (I интернационал). Генеральному совету Интернационала и его руководителю Марксу были, конечно, известны предложения версальского м-ра Фавра 26 мая и 6 июня 1871 г. иностранным правительствам о выдаче эмигрантов Коммуны; было известно, что некоторые правительства, как бельгийское, испанское и отчасти даже швейцарское, быстро ответили на этот призыв; было, наконец, известно, что в ряде стран, в частности в Италии, стали разгоняться местные федерации Интернационала и что испанское правительство повторило вслед за французским предложение распространить эти меры на всю Европу. Такая идея "полицейского интернационала" превратилась бы в серьезнейшую угрозу для рабочего движения.

Генеральный совет Интернационала чувствовал, что какие-то переговоры в этом направлении ведутся, и подозревал, что инициатива в них принадлежит Бисмарку. Открытые теперь документы обнаруживают, что подготовка к организации "полицейского интернационала" действительно велась, и что Бисмарк в этом деле был только подставным лицом Александра II. Царское самодержавие выступило и здесь в инициативной роли международного жандарма! Неуверенный в незапятнанности своей репутации Александр счел полезным спрятаться за спину своего "либерального" дяди Вильгельма I. При этом спрятался он так основательно, что его присутствие в этом деле осталось незамеченным не только историками, но даже его собственными министрами! Предпочтя провести эту "деликатную" операцию помимо собственного м-ва ин. дел, Александр заставил жестоко опростоволоситься управляющего м-вом В. И. Вестмана в беседе с французским представителем (см. документ N 1), а потом, раскрыв свои карты в ругательном примечании, опять скрыл истину, сославшись на авторство м-ва юстиции (см. документ N 4); из второго донесения Вестмана Горчакову выясняется, что царские юристы так же мало знали об этом деле, как и царские дипломаты. Сославшись на "культурное" м-во юстиции, Александр на самом деле провел все дело в своей охранке при посредстве личного своего друга жандарма Шувалова.

Повидимому, авторы считали проект создания "полицейского интернационала" настолько секретным, что даже теперь не удалось его обнаружить нигде: документа, о котором столько говорится в печатаемых ниже материалах, не оказалось в пяти ленинградских архивах (архивы Совета министров, двух департаментов м-ва юстиции, II консультационного отделения "собственной его величества канцелярии" и личный архив м-ра юстиции Палена) и в четырех московских (архив III отделения и личные архивы Александра II, гр. Шувалова и м-ра двора гр. Адлерберга).

Остается довольствоваться сохранившимися переговорами представителей международной реакции по поводу этого документа. Как явствует из печатаемой переписки (особенно из венских донесений), эти переговоры продвинулись уже довольно далеко, вплоть до организации междуведомственных и междуправительственных комиссий. Только уклончивая позиция английского кабинета Гладстона помешала полному осуществлению проекта "полицейского интернационала"; последнее явствует не столько из бесед царского посла в Лондоне с лордом Гренвилем, сколько из беседы испанского посла в Париже с царским представителем в Испании.

Доклад заместителя министра иностранных дел Александру II.

30 мая (11 июня) 1871 г.

Французский поверенный в делах по распоряжению своего правительства сообщил мне циркуляр г. Ж. Фавра, который появился, впрочем, во всех газетах, о выдаче Франции эмигрантов Парижской Коммуны.

Г-н Габриак спрашивал меня, какой ответ он может передать своему правительству.

Я ему ответил, что официально я должен ограничиться составлением акта о получении его сообщения, но что, поскольку его императорское величество отсутствует, я не могу ничего прибавить к этому простому устному подтверждению получения.

Что касается меня лично, я счел возможным сказать ему, что по всей видимости мы почти не будем иметь случая заняться этим вопросом1 . Нужно думать, что члены Коммуны - французы не отправятся укрываться в Россию2 ; еще меньше этого можно ожидать от поляков, по отношению к которым, однако, мое правительство имело бы первенство при сведении счетов.

Я полагаю, что этот вопрос не будет больше поставлен на обсуждение3 .

Вестман.

Приложение к докладу Вестмана - выдержка из газеты "Independance" от 30 мая 1871 г.

Министр иностранных дел по сообщению официальной газеты передал сегодня по телеграфу следующую инструкцию представителям Франции за границей:

Версаль, 26 мая.

Милостивый государь!

Гнусные действия злодеев, которые падают под героическим напором нашей армии, не могут быть смешиваемы с политическим актом. Их дело составляет серию предумышленных злодеяний, которые подвержены наказанию по законам всех цивилизованных народов. Убийства, воровство, пожары, систематически организованные и приготовленные с адским искусством, могут оставить их авторам и их сообщникам только одно убежище - законное искупление. Никакая нация не может покрыть их иммунитетом, и на всякой почве их присутствие было бы позором и опасностью. Если, таким образом, вы узнаете, что какой-нибудь индивид, замешанный в парижских преступлениях, пересек границу той нации, при которой вы аккредитованы, приглашаю вас ходатайствовать перед местными властями о немедленном его аресте и тотчас сообщить мне, чтобы я мог довести до конца это дело просьбой о выдаче.

--------------------------------------------------------------------------------

1 На полях рукой Александра II: "Напротив".

2 Пометка Александра II: "Как знать!"

3 Общая резолюция Александра II: "Я рассматриваю этот вопрос как один из серьезнейших и важнейших вопросов для будущего всех правительств. По моему приказу министр юстиции приготовил по этому поводу докладную записку, которую я сам передал в Берлине императору-королю, желая, чтобы инициатива шла не от меня, а от Пруссии. Теперь я оживаю результатов".

--------------------------------------------------------------------------------

Доклад заместителя министра иностранных дел Александру II.

16 (28) июня 1871 г.

Князь Рейс1 по распоряжению своего правительства дал мне прочесть депеши, адресованные князем Бисмарком некоторым прусским представительствам, чтобы привлечь внимание правительств к растущему развитию социалистических идей и к тяжелым опасностям, которые должны произойти в недалеком будущем вследствие такого положения вещей.

Основная депеша адресована генералу Швейницу2 в Вену. Она имеет дату 26 мая - 7 июня. Другие депеши, которые менее пространны и которые составлены вследствие аудиенции, данной вашим императорским величеством имперскому канцеляру Германии, написаны посольствам в Брюссель, во Флоренцию, в Дрезден и Лондон.

Инструкция генералу Швейницу начинает с установления того факта, что последние события в Париже осветили ярким светом те опасности, которым оказывается подверженным социальный порядок европейских государств.

В Германии констатируется влияние коммунистических рабочих ассоциаций в больших промышленных центрах, и депутат Бебель, поддерживаемый ганноверским королем, открыто объявляет в парламенте о преступных намерениях тех людей, мнение которых он разделяет.

Некоторые симптомы указывают, что и в Австрии, особенно в Вене, агитация среди рабочих завоевывает почву.

В случае если австро-венгерское правительство признает необходимость сопротивления этим губительным стремлениям, князь Бисмарк предписывает генералу Швейницу войти с венским кабинетом в конфиденциальные переговоры, чтобы договориться в путях и средствах действия.

По его мнению первое, что надо было бы сделать, - это приступить к обмену сообщениями о развитии и направлении социалистической организации, а также признать следующий принцип: социалистические угрозы против жизни и собственности, подобные тем, которые имели место в Париже, входят в категорию общеуголовных преступлений, а не преступлений политических.

Заканчивая, князь Рейс известил меня, что в ответ на циркуляр г. Жюля Фавра от 6 июня, в коте рем французский министр указывает европейским правительствам на опасности от "интернационала", князь Бисмарк адресовал в Париж депешу, заявляя, что он разделяет опасения г. Ж. Фавра, что их мнения совпадают и что он готов действовать совместно.

Вестман.

Доклад заместителя министра иностранных дел Вестмана министру иностранных дел Горчакову3 .

С. -Петербург, 9 (21) июня 1871 г.

Пользуюсь отъездом г. Штааля, чтобы доставить вашему сиятельству папку литографированных документов. Они почти не представляют интереса, но оказия слишком ценна, для того чтобы ею не воспользоваться.

Среди бумаг ваше сиятельство найдет мой доклад императору о демарше французского поверенного в делах. Судя по замечаниям императора, я не сумел полностью предугадать намерения его величества. Что касается меня, я имел особенно ввиду только не связывать свободу мнений моего правительства. Дело шло о том, чтобы ничего не обещать и ни в чем не отказывать.

Что касается докладной записки министра юстиции, я узнал о ее Существовании только из примечаний императора. После этого я узнал от г. Эссена, заместителя графа Палена4 , что это очень короткая заметка, которая высказывается в пользу выдачи политических преступников и против выдачи простых политических эмигрантов. Это весьма логичная теория, которую очень легко изложить на бумаге, но которую будет бесконечно трудно приложить к людям, которые совершили последние события в Париже. Все-таки я продолжаю надеяться, что мы не принуждены будем заниматься этим вопросом.

Я стремился дать вам, князь, отчет об этом инциденте ввиду вашего ожидающегося прибытия в Фридрихсгафен, где император, возможно, будет вам говорить об этом.......................................................

Примите и пр.

Вестман.

Доклад заместителя министра иностранных дел Вестмана министру иностранных дел Горчакову.

С. -Петербург, 21 июня (4 июля) 1871 г.

Отъезд Фредерикса представляет для меня превосходную оказию, которой я спешу воспользоваться, чтобы доставить вашему сиятельству вторую папку документов. Первая была передана со Штаалем.

Там я присовокуплял копии моих докладов императору о французских военнопленных и о сообщении, сделанном мне князем Рейсом по поводу тех опасностей, которым подвержен социальный порядок европейских государств вследствие устрашающего развития социалистических идей.

Этот последний доклад еще не вернулся из Эмса.

--------------------------------------------------------------------------------

1 Германский посол в Петербурге.

2 Прусский (потом германский) посол в Австро-Венгрии.

3 Горчаков в это время отдыхал "от трудов" на курортах в Германии.

4 Министра юстиции.

--------------------------------------------------------------------------------

Граф Шувалов1 по приказу императора прислал мне докладную записку министра юстиции о политической выдаче. Это совсем не короткая заметка, как уверял меня заместитель графа Палена, но весьма пространная докладная записка. Она устанавливает различие вполне рациональное, конечно, - между политическими преступниками, как те, кто проявил себя недавно в Париже, и простыми политическими эмигрантами, эмигрировавшими вследствие своих мнений или попытки произвести перемены в правлении. Первые, принадлежа к категории общих уголовных преступников, могут быть выданы: вторые продолжают пользоваться правом убежища.

Эти принципы должны были бы быть облечены в форму интернационального акта2 .

Привести европейские государства к подписанию международного акта такого рода было бы, мне кажется, иллюзией. Не потому, что какое-нибудь государство посмело бы открыто отвергнуть столь справедливые и столь рациональные принципы, но потому, что было бы почти невозможно наметить демаркационную линию между двумя категориями политических преступников.

Возвращая графу Шувалову докладную записку, я сопроводил ее частным письмом, копию которого позволяю себе приложить здесь. Я адресовал ему это письмо, потому что докладную записку я получил от него и потому что бумаги, переданные мною на рассмотрение императора, мне возвращены от шефа жандармов3 и потому что, наконец, политическая выдача является вопросом, особо интересующим III Отделение.

................................................

Примите и пр.

Вестман.

Русский посланник во Франции Александру II.

Париж 11 (23) июня 1871 г. Ваше величество!

25 мая - 6 июня г. Жюль Фавр4 разослал французским агентам за границей циркуляр, чтобы призвать внимание Европы к опасным тенденциям "Международного товарищества рабочих" и чтобы побудить правительства к исследованию фактов, относящихся к развитию и средствам действия этого общества.

В одной из моих последних бесед с министром иностранных дел я воспользовался текстом этого циркуляра, чтобы заметить, что французское правительство, которому в результате последних событий в Париже удалось задержать множество приверженцев этого общества, скажется, быть может, в состоянии, произведя тщательное исследование, собрать полезные сведения, которые помогут и всей другим правительствам осветить деятельность Интернационала5 . Что до меня, то я с истинным рвением получал бы официальную информацию, которой министр счел бы возможным" меня снабжать.

Г-н Жюль Фавр мне ответил, что военно-полевые суды, призванные судить парижских мятежников, продолжают вести следствие. Как только это расследование будет закончено, правительство объединит в одном отчете относящиеся к Интернационалу факты, открытые в течение следствия, и наверно не преминет сообщить этот документ иностранным правительствам. Все же уже можно сказать, что членов Интернационала среди повстанцев, арестованных в Париже, оказалось меньше, чем обычно думают.

Министр прибавил, что иностранные кабинеты оказали наилучший прием его циркуляру, упомянутому выше. В частности князь Бисмарк полностью одобрил его содержание и заявил, что со своей стороны он вполне готов содействовать расследованиям, которые предлагаются французским правительством. Он передал эти уверения через графа Вальдерзее, германского поверенного в делах.

Г-н Жюль Фавр поведал мне по этому случаю свое намерение составить новый циркуляр, целью которого является создать соглашение между державами для подавления международного общества. Он предложит правительствам взять на себя обязательство не допускать на своей территории собраний этой ассоциации, преследовать ее приверженцев и препятствовать опубликованию ее программ. Особенно министр имеет ввиду, как он мне сказал, Англию, Швейцарию, Бельгию и Испанию, где комитеты Интернационала свободно функционировали до сих пор.

Остаюсь с глубочайшим уважением вашего, государь, императорского величества нижайшим, покорнейшим и вернейшим подданным.

Окунев.

Русский посол в Австро-Венгрии министру иностранных дел.

Вена, 22 мая (3 июня) 1871 г.

Милостивый государь!

Циркуляр, адресованный французским правительством соседним государствам, чтобы вынудить изъятие из права убежища по отношению к бунтовщикам Парижа, дал повод к обмену объяснениями между австро-венгерским канцлером и новым послом Франции при венском дворе.

На запрос графа Бейста6 маркизу Боннвилю, получил ли он из Версаля аналогичное сообщение для австрийского правительства, маркиз Боннвиль ответил, что он не имеет еще означенного циркуляра, но только телеграмму, резюмирующую его содержание. Согласно этой телеграмме версальский кабинет


--------------------------------------------------------------------------------

1 Шеф жандармов, начальник "III отделения собственной его величества канцелярии".

2 В скобках по-русски: "Международное соглашение".

3 "От шефа жандармов" написано по-русски.

4 Версальский министр иностранных дел.

5 На полях примечание Александра II: "Конечно".

6 Председатель совета министров Австро-Венгрии.

--------------------------------------------------------------------------------

рассматривает всех беглецов Коммуны как преступников, нарушивших общеуголовное право и следовательно не принадлежащих к категории политических эмигрантов. Не делая из этого спешного вопроса и надеясь, что это выступление останется чисто теоретическим, ввиду того что территории их соприкасаются, посол счел себя таким образом уполномоченным запросить австро-венгерский кабинет о том, чтобы в случае появления парижских бунтовщиков на границе подвергнуть их временному арестованию в ожидании уточнения тех обвинений, которые против них возбуждены и которые позволят французскому правительству потребовать их выдачи.

Граф Бейст ответил, что все правительства могут только быть солидарны в защите принципов социального порядка1 и что в этом случае правительство г. Тьера защищает порядок и предлагает меру, полное применение которой в Австро-Венгрии имело бы тем большую выгоду, что освободило бы эту страну от беспокойных пришельцев; но он должен прежде всего согласовать свой ответ с существующими законами и следовательно поставить этот вопрос на обсуждение президентов цислейтанского и венгерского советов.

Примите и пр.

Новиков.

Русский посол в Австро-Венгрии Александру II.

Вена, 1 (13) июня 1871 г. Ваше величество!

Рабочие в Австрии, державшиеся после прошлогоднего процесса против их вожаков - Обервиндера и прочих, если исключить несколько стачек, достаточно спокойно начинают снова подавать признаки жизни.

Так, в Граце правительство принуждено было распустить рабочую ассоциацию под фирмой "Vorwarts", потому что социалистические тенденции этой ассоциации закончились тем, что стали захватывать и политическую область. Ассоциация на одном из своих последних собираний приняла предложение включить в свой устав упражнения в тире, "чтобы научиться метко стрелять", а в телеграмме, адресованной другой ассоциации рабочих в Каринтии, приглашала их "объединяться под красным знаменем".

Раздраженные закрытием помещения своих собраний рабочие бросились в шумные демонстрации. Два следующих дня они ходили по улицам в количестве нескольких сотен, распевая марсельезу и выкрикивая угрозы и ругательства по адресу властей. Муниципальная полиция оказалась неспособной их образумить, и потребовалось никак ни меньше как вмешательство кавалерийского эскадрона, чтобы произвести аресты и восстановить спокойствие.

Также имели место волнения в плохо прокормливаемых окрестностях и предместиях Вены. Тамошние рабочие собрались в самой Вене, чтобы объявить - одни, что они не одобряют действий Парижской Коммуны, но находят их извинительными, другие, - что Коммуна проявила еще слишком много умеренности по отношению к сторонникам версальского правительства, и наконец третьи, - чтобы составить адрес, требующий расширения их политических прав и некоторых социальных предосторожностей, заимствованных в злокозненных теориях Лассаля.

Трудно закрывать глаза на связь, существующую между этими симптомами, и событиями в Париже. Если они не входят в заранее намеченный общий план действий, они тем не менее носят печать сродства, которая ставит их вместе под общее знамя пресловутого Интернационала.

В компетентных кругах Вены, правда, рассматривают социалистические демонстрации, проявившиеся в Австрии, как блуждающие огоньки, в данный момент довольно безобидные. Обращают внимание, что рабочие не вооружены; что отделения коммунистических организаций в конце концов существуют только в больших мануфактурных центрах и по странной случайности только среди нескольких профессий, как среди портных, ткачей и оружейников, в то время как другие корпорации, например кузнечная, совершенно от них свободны; наконец, что в вельском населении влияние духовенства накладывает спасительную узду на эти выступления.

Однако если рассудить, что Интернационал насчитывает уже от двух с половиною до трех миллионов членов в Европе; что депутат Бебель имел смелость провозглашать с трибуны немецкого рейхстага свою ужасную поговорку: "Война дворцам, мир хижинам"; что пролетариат, не довольствуясь обладанием, стремится еще к управлению; если принять в расчет особенно те огромные, шаги, которые он сделал после 1848 г. по пути атеизма и в отрицании всякой морали, вытекающей из божественного права, - станет понятно, насколько заинтересованы все правительства в объединении своих усилий, чтобы воспрепятствовать росту значения социального вопроса2 . Примите и пр.

Евгений Новиков.

Заместитель русского посла в Австро-Венгрии Александру II.

Вена, 16 (28) июня 1871 г.

Ваше величество!

Граф Бейст любезно подтвердил мне, что венский и будапештский кабинеты согласились на удовлетворение желания, формулированного в циркуляре г. Жюля Фавра о беглецах Парижской Коммуны. Мерой, относительно которой пришли к соглашению, будет немедленный арест всякого обвиняемого, указанного нотой французского посольства в Вене, предварительное заключение, которое конечно не должно превосходить срока, положенного ав-

--------------------------------------------------------------------------------

1 Половина фразы подчеркнута Александром II и на полях его пометка: "Конечно".

2 На полях пометка рукой Александра II: "Конечно"

--------------------------------------------------------------------------------

стрийским и венгерским кодексами, что даст таким образом время республиканскому правительству сопроводить свое извещение быстрым сообщением материалов судебного следствия. Получивши эти материалы, обычные суды произведут следствие и выскажутся, должна ли иметь место выдача или освобождение обвиняемого.

Примите и пр.

Н. Васильчиков.

Заместитель русского посла в Австро-Венгрии заместителю министра иностранных дел.

Вена, 18 (30) августа 1871 г.

Господин сенатор!

Больше месяца назад лорд Блумфильд1 сообщил мне, что он передал графу Бейсту обширный мемуар лорда Гренвиля2 об Интернационале с приглашением сообщить о соображениях австро-венгерского правительства по рабочему вопросу.

Вскоре после этого представитель Германии произвел аналогичное выступление перед австро-венгерским канцлером; но генерал Швейниц поведал мне, что он нашел графа Бейста довольно индиферентным и бездеятельным по отношению к этому предмету.

Когда мне представился редкий случай встретиться с председателем цислейтанского совета министров графом Гогенвартом он мне сказал: "Я считаю возможным утверждать что Интернационал еще не пустил у нас корней; впрочем я наблюдаю за его вожаками".

Барон Альденбург, вернувшийся из отпуска, чтобы заместить барона Орши, сказал мне вчера, что князь Бисмарк в разговоре с графом Вейстом вернулся к важному предмету разрушительной ассоциации и что в результате этой беседы комитет, составленный в Вене из представителей всех компетентных министерств, получил распоряжение ускорить свои работы. Результаты этих работ будут немедленно переданы к сведению всех европейских держав, равно заинтересованных в том, чтобы остановить развитие современного социального бедствия.

Примите и пр.

Н. Васильчиков.

Русский посол в Австро-Венгрии заместителю министра иностранных дел.

Вена, 2(14) сентября 1871 г.

Милостивый государь!

Как уже имел честь сообщать вашему превосходительству г. Васильчиков в своем докладе 18 - 30 августа под N 107, князь Бисмарк пригласил графа Бейста ускорить работы венского комитета по изучению рабочего вопроса в Европе.

В результате австро-венгерский канцлер передал в Зальцбург докладную записку об "Интернационале", составленную в канцеляриях цислейтанского совета министров. Согласно тому, что он мне сам рассказал, эта докладная записка трактует в спрос с двух точек зрения: репрессивней и презентивной. Она рекомендует, с одной сторона, пересмотр и усиление уголовных законов, содержащихся в разных законодательствах Европы против правонарушителей, с другой стороны, одновременное изучение рабочего вопроса, так же как и изыскание международных средств, которые можно было бы противопоставить развитию социализма. В числе этих мер докладная записка приводит своевременность организации ассоциаций капиталистов и промышленников, предназначенных уравновесить крупную революционную ассоциацию. Вся работа проникнута одной основной идеей, что интересом частных лиц является оказать активное содействие правительству в этом важном вопросе, а не полагаться исключительно на недостаточные ресурсы властей.

Австрийский мемуар встретил, как говорят одобрение князя Бисмарка, но его выводы признаны недостаточно практичными, чтобы теперь же быть переданными на обсуждение иностранных правительств. Таким образом будет установлена смешанная комиссия, чтобы дополнить полученные результаты. Примите и пр.

Новиков.

Русский посол в Англии Александру II.

Дармштадт, 8(20) июля 1871 г. Его величеству императору.

Накануне моего отъезда из Лондона я просил лорда Гренвиля доставить мне возможность сдать отчет императору о том суждении, которое правительство его британского величества имеет относительно вопроса общего интереса, касающегося не только одной Англии, но всех вообще регулярно организованных государств. Этот вопрос, по моему мнению, господствует над положением всей Европы. Он состоит в том, чтобы серьезно исследовать, что должны делать и могут делать желающие поддержать порядок и мир, чтобы предупредить цивилизованный мир от опасности пропаганды социалистических и коммунистических доктрин, составляющих поистине несчастие и позор нашей эпохи.

Я сказал, что, запрашивая по этому поводу без прямых инструкций моего кабинета, я нисколько не собираюсь начинать преждевременное обсуждение, но что мне очень хочется получить возможность точно передать императору мнение британского правительства по вопросу общего интереса, который отныне будет влиять на общий покой всех стран.

Главный государственный секретарь, оценив дружеские намерения, продиктовавшие мои слова, ответил мне, что оно без всяких колебаний сам приглашает меня непосредственно передать императору изложение тех фактов, о которых я имею честь дать вашему величеству отчет.

Положение Англии затруднительно. Оно требует оглядок, необходимость которых долж-

--------------------------------------------------------------------------------

1 Английский посол в Вене.

2 Английский министр иностранных дел.

--------------------------------------------------------------------------------

на чувствовать всякая отрасль управления. Прежде всего необходимо, чтобы какое бы то ни было правительство сумело замкнуться в строгие рамки легальности. Никакое министерство не может осуществлять актов власти вне процедур, предписанных законом. Более того: всякая администрация должна считаться с общественным мнением и, признаемся, с предрассудками страны. Одной из наиболее вкоренившихся в национальное сознание Англии идей является идея о ненарушимости правоубежища, которой пользуется иностранец, как только он вступил на английскую почву.

Однако закон предвидит случаи, когда преступление, совершенное за пределами этой страны, дает полномочия на выдачу преступника. Эти случаи предусмотрены договорами между некоторыми государствами. Англия связана с Францией взаимными обязательствами.

Правительство его величества короля британского будет готово выполнить те обязательства, которые следуют из договоров.

Лондонский кабинет уже выразился в этом духе в ответ на представления нынешнего французского управления.

При нынешних обстоятельствах всякий английский магистрат будет итти так далеко, как это окажется возможным по закону, чтобы обеспечить выдачу какого-нибудь индивида, виновного в соучастии в преступных актах, театром которых к несчастью сделалась Франция. Убийцы и поджигатели тщетно будут требовать по отношению к себе безопасного правоубежища.

С этой точки зрения ужасные сцены, которые недавно залили кровью парижские улицы, произвели в Англии спасительное впечатление, потому что здравый смысл, существующий еще среди широких масс этой страны, подсказывает англичанину, что не следует оставлять безнаказанными преступления, подвергающие опасности человеческую жизнь или неприкосновенную собственность.

Таким образом страдания Франции стали страшным поучением для Англии.

Этот факт был только что констатирован в одной замечательной работе, которую министр внутренних дел представил кабинету в эти дни.

По просьбе главы администрации достопочтенный министр Брас (Brace) предпринял специальное исследование, как сильно коммунистические доктрины континента сумели повлиять на рабочий класс столицы и промышленных районов Англии.

Результат этого исследования представляется утешительным.

Вне всякого сомнения между английскими рабочими существуют соглашения для поддержания стачек, направленных к увеличению заработной платы и к уменьшению рабочего дня. Но до сих пор союзы, заключаемые между рабочими, преследуют только материальный интерес. В этом движении нет ничего политического. Французские агитаторы не произвели никакого действия на широкие массы этой страны. До сегодняшнего дня Англия испытывает внутренне присущее ей отвращение к иностранцам (это и составляет ее охрану). Особенно французы не нравятся англичанам.

Агитаторы, являющиеся из Германии, должны заслужить наибольшее внимание со стороны полиции.

Таковы оценки исследования министра внутренних дел, сообщенные мне лордом Гренвилем только что в своих основных чертах.

Тут я не премину передать главному государственному секретарю одно соображение, которым я был ему обязан в обмен на его доверительное сообщение.

Я сказал ему без обиняков, что английскому кабинету грозят большие неприятности, если он будет слишком спокоен за свое положение и если сознание собственной безопасности сделает его безучастным к тем беспокойствам, которые испытывают континентальные государства.

"Вы недостаточно знаете, - сказал я лорду Гренвилю, - какое зло причиняет вам ваше безразличие, за которое вас повсюду упрекают, к вопросам, касающимся общего спокойствия и социального порядка в Европе!"

Лорд Гренвиль высказал мне свою признательность за ту искренность, с которой я поделился с ним этой мыслью.

Он понял ее истинность! Лично ему не нравится та моральная изоляция, в которую все более и более попадает Англия по своей собственной вине. Он хотел бы искупить этот упрек - по крайней мере до некоторой степени посредством любезности форм.

Не думайте, - сказал он мне, - что намерением правительства его величества короля Британии является отклонять всякие дружеские сообщения об опасностях, которые могут последовать из пропаганды социалистических доктрин. Напротив, вы всегда меня найдете расположенным к обмену с вами наших идей" и наших информации по такому поводу, который может представить для обоих наших кабинетов взаимные интересы. Так я действовал и по отношению к послу Германии. Такого же поведения я буду держаться и с герцогом Брольи. Единственно, чего я не могу сделать, это обещания сделать больше, чем то, что я смогу выполнить.

Бруннов.

Русский посол в Англии Александру II.

Дармштадт, 8(20) июля 1871 г. Его императорскому величеству.

Герцог Брольи по возвращении на свой пост выразил желание побеседовать со мною о положении вещей во Франции и об информации, которая могла бы представить некоторый интерес для его императорского величества.

Прежде всего этот посол выразил мне в изысканных выражениях то чувство признательности, которое испытывает глава нынешней исполнительной власти вследствие того интереса, который проявляют к нему в С. -Петербурге.

Французский посол в Англии.

Г-н Тьер живо чувствует цену моральной поддержки, следующей из того одобрения, которое имперский кабинет оказывал его личным усилиям, направленным к восстановлению порядка в труднейших и тяжелейших обстоятельствах. Он будет продолжать выполнение этой задачи так же энергично и мужественно.

Его поведение было благожелательно встречено в Петербурге, в то время как его часто плохо ценили в Англии. Этот контраст целиком идет на пользу России. Г-н Тьер признает к запомнит это.

..........................

Бруннов.

Частное письмо русского посла в Германии д'Убри министру иностранных дел Горчакову. Конфиденциально.

Берлин, 29 июня (10 июля) 1871 г.

Дорогой друг!

..........................

Граф Шувалов говорил мне здесь во время своего проезда с императором о докладной записке, выработанной министром юстиции. Он беседовал об этом с князем Бисмарком и остался доволен тем приемом, который был сделан этой работе.

..........................

Галау сказал мне: "Я думаю, что для того, чтобы достигнуть практических результатов, не следует требовать слишком многого. Например было бы трудно, если не невозможно, определить, что подразумевают под политическим преступлением. Предпочтительнее было бы объявить, что преступления, аналогичные тем, которые совершались Парижской Коммуной, не могут быть рассматриваемы как преступления политические. Таким образом негативно достигнут этого определения и желательной цели.

..........................

Примите и пр.

П. д'Убри.

Русский представитель в Саксонии заместителю министра иностранных дел.

Дрезден, 13 (25) октября 1871 г.

6 приложений.

Господин сенатор!

В одном из моих предшествующих докладов я имел честь указать на серьезное внимание, которое немецкие правительства начали оказывать проискам Международного товарищества рабочих, а также на некоторую тенденцию специально саксонского правительства противопоставить этой ассоциации меры строгости. Мне представлялось, что пораженная неожиданной позицией властей ассоциация сделалась менее смелой в своих публичных проявлениях и что в поведении социалистического конгресса, имевшего место в Дрездене в середине августа, можно было заметить нечто вроде колебаний.

С тех пор прошло два с половиною месяца. Я больше не слышу, чтобы говорили о правительственных мерах, которые следует принять, а между тем происки снова восприняли свой характер вызывающей наглости и продолжаются почти открыто. Общая стачка рабочих угольных шахт, намеченная сначала на октябрь, должна начаться 27 ноября, если меня хорошо информировали. Руководящие комитеты Саксонии и Богемии пришли как будто бы к согласию и усердно работают для осуществления этой адской комбинации, которая, лишив фабрики угля, выбросит на панель все рабочее население. Единодушие может еще нарушиться, и неудача спасет правительство от весьма серьезных затруднений. Но факт многочисленной пересылки оружия, получаемого как в Саксонии, так и в Богемии, не может быть отрицаем. Саксонский шеф жандармов с большой озабоченностью говорил мне о большом числе вооруженных путешественников, которых якобы видели органы публичного наблюдения в стране в продолжение некоторого времени.

Если я позволяю себе так часто передавать императорскому министерству об этих опасных происках, так это всегда с задней мыслью привлечь внимание нашего правительства к положению наших русских рабочих. Я не могу похвастаться, что мне знакомо их положение, которое быть может не оставляет желать лучшего. Но поскольку я не получу приказа не обрабатывать больше этот предмет, я буду продолжать собирать мало-помалу средства улучшения, которые мне представятся применимыми у нас. В последний раз я указывал на, постройку домов, которые должны стать собственностью рабочих, посредством удержания из их заработной платы; сейчас я беру на себя смелость передать вашему превосходительству коллекцию уставов сберегательных касс. Все эти кассы принадлежат работникам в каменноугольных шахтах, но их уставы легко могут быть приспособлены и ко всякого рода фабрикам.

Примите и пр.

Коцебу.

Русский представитель в Бельгии заместителю министра иностранных д ел.

Брюссель, 15(27) сентября 1871 г.

Господин сенатор!

....................................................

Влияния его величества могут особенно проявиться в сношениях с иностранными дворами. Ваше превосходительство несомненно уже заметило в недавнее время симптом подобного влияния, хотя и неточно, в слухах, относящихся к тем сообщениям, которые Бельгия будто бы сделала в Лондоне. Дело идет о целой сети революций, которые проектируются в Англии, совершаются здесь, разглашаются там. В этот момент бельгийский король был с визитом на острове Уайте. Можно отвлечься ото всего, что в подобном совпадении может быть случайного, а также от всех преувеличений, которые должны примешиваться к подобным слухам, особенно когда они относятся к Интернационалу. И однако здесь можно увидеть тенденции общественного мнения: друзья порядка рассчитывают на возможную помощь именно Бельгии; они проявляют доверие к тем заботам, которые Бельгия прилагает для получения информации, и к ее интимным сношениям с Великобританией. Тревоги и происшествия 1870 - 1871 гг. укрепили эти связи, и даже поражение парижской революции послужило к более тесной связи посредством новой общности интересов. Изгнанный из Франции Интернационал перенес свей центры в Швейцарию, в Англию и Бельгию, т. е. в наиболее богатые и наиболее свободные страны, как дурная трава стремится на лучшие земли в наибольшем изобилии. Естественно, "что болезнь распространяется и там. Но чтобы предохранить себя от этой скрытой опасности, Бельгия обладает всем необходимым.

При активном наблюдении Бельгия со своим обилием капиталов, которые позволяют входить в соглашения с трудом, избегать конфликтов и удовлетворять обоснованные притязания, не боясь за себя и не имея дурных намерений против других, - Бельгия долго еще сможет сопротивляться заговорам Интернационала. Дамоклов меч находится скорее в деснице наследника Бенедетти. Примите и пр.

Мейендорф.

Русский представитель в Швейцарии заместителю министра иностранных дел.

Берн, 18 (30) мая 1871 г. Господин сенатор!

Принятое бельгийским правительством решение не рассматривать парижских повстанцев, которые явятся искать убежища в Бельгии, как простых политических эмигрантов и выдавать их Франции как обычных преступников было сообщено бельгийским поверенным в делах Федеральному совету, с предложением присоединиться к этой мере, совершенно оправдываемой отвратительными эксцессами, совершенными в Париже при режиме Коммуны. Несмотря на глубокое негодование, которое эти дикарские акты внушают Федеральному совету, он к сожалению не счел себя вправе принять в Швейцарии аналогичные меры1 . Он ограничивается сохранением за собой права исследовать в каждом специальном случае, должен ли данный индивид быть рассматриваем как общеуголовный преступник или нет, в соответствии с этим совет и будет действовать, строго следуя правилам о выдаче, предусмотренным конвенцией между Францией и Швейцарией.

Примите и пр.

Гире. Гире - Вестману.

Берн, 30 мая (11 июня) 1871 г. Господин сенатор!

Федеральное правительство до сих пор не имело случая применить на практике те меры, которые оно решило принять против членов и сторонников Парижской Коммуны, которые явились бы искать убежища на швейцарской территории. При известии, что Феликс. Пиа и Груссе находятся в Женеве, правительство поспешило потребовать у Федерального совета выдачи этих индивидов, и приказ арестовать их немедленно был дан местным властям, но скоро узнали, что ни один, ни другой из этих революционеров не находятся в Швейцарии.

Согласно тому, что мне сказал президент конфедерации, французский министр иностранных дел сам признал ошибочность первой информации, объяснив это наличием в Женеве матери и жены Феликса Пиа. Он затем предпринял демарши, чтобы добиться по крайней мере выдачи этих двух дам. Но Федеральный совет счел невозможным согласиться на это требование и ограничился тем, что поставил их под надзор полиции.

Я считаю долгом передать эти детали императорскому министерству, чтобы предупредить его против ложных сведений, распространяемых газетами, о трудностях, которые встречает здесь вопрос о выдаче.

Как я уже имел честь говорить в моем предшествовавшем докладе, швейцарское правительство твердо решило строго применять в нынешних обстоятельствах все условия договора о выдаче с Францией. Сверх того, оно решило отказывать в убежище всякому лицу, скомпрометированному в парижских событиях. Эта позиция, одобряемая здесь большинством, с полным основанием вызывает неудовольствие приверженцев Интернационала, которые находятся к сожалению в довольно большом количестве в Швейцарии и не стыдятся открыто прославлять жестокости, совершенные их собратиями во французской столице. Примите и пр.

Гирс.

Заместитель русского посланника в Швейцарии заместителю министра иностранных дел.

Берн, 30 июля (11 августа) 1871 г.

Господин сенатор!

Своим докладом от 18 - 30 мая за N 18 г. Гире имел честь информировать ваше превосходительство, что федеральное правительство, принужденное высказаться по поводу своей линии поведения в случаях, если члены Парижской Коммуны, укрывшиеся в Швейцарии, будут потребованы французским правительством, оставило за собой право исследовать в каждом специальном случае, должен ли данный индивид быть рассматриваем как общеуголовный преступник или нет.

Сейчас представился случай, предусмотренный этой декларацией.

Маркиз Шаторенар, представитель Франции в Берне, адресовал по распоряжению своего правительства Федеральному совету требование о выдаче множества членов и приверженцев Парижской Коммуны, укрывшихся в Женеве. Он предъявил в подтверждение своей просьбы.

--------------------------------------------------------------------------------

1 Пометка Александра II: "Этого и надо было ожидать".

--------------------------------------------------------------------------------

согласно условиям договора о выдаче, заключенного в 1869 г. между Францией и Швейцарией, законно изданные приказы об аресте соответствующими инстанциями. Федеральный совет немедленно распорядился арестовать обвиняемых, но схватить удалось только некоего Разуа (Razoua), бывшего зуава и журналиста, который, будучи всегда только простым солдатом, был произведен Коммуной в чин подполковника и назначен командовать военной школой. Этот индивид обвиняется в активнейшем участии в жестокостях Коммуны; утверждают даже, что он публично хвастался в Женеве тем, что он поджигал парижский ломбард. Однако его язык совершенно изменился после ареста. Он уверяет, что никогда не участвовал в Коммуне и ограничивался выполнением своих функций как начальник военной школы.

Федеральный совет, следуя той линии поведения, которую он себе заранее наметил, и пользуясь правами, которые обеспечены ему договором о выдаче, попросил у французского правительства объяснений о природе правонарушений или преступлений, вменяемых этому Разуа.

В данный момент дело находится на этой стадии, но радикальная швейцарская пресса, нимало не озабоченная теми объяснениями, которые должны быть здесь получены через некоторое время, требует немедленного освобождения заключенного и утверждает, что его выдача была бы нарушением права убежища. Федеральному совету адресуются петиции в том же духе.

Можно опасаться, как бы шум, поднятый прессой, и возбуждение, царящее среди рабочего населения Женевы, обрабатываемого Интернационалом, не повлияли на решение правительства. В хорошо осведомленных кругах полагают, что выдача будет решена только в случае представления французским правительством документов за подписью самого Разуа, констатирующих неопровержимым образом его участие в преступлениях Коммуны. Ну, а подобные доказательства едва ли могут быть представлены, поскольку Разуа, как утверждают, озаботился уничтожить все документы, которые устанавливали бы его виновность. С другой стороны, почти невозможно верить в его невиновность, и даже те, кто вступается за него, не стараются его оправдывать, но только представляют его акты как действия чисто политические, не имеющие отношения к уголовному праву.

Ввиду того значения, которое радикалы этой страны придают разрешению этого дела, отказ в выдаче со стороны федерального правительства был бы явлением очень печальным, потому что это послужило бы к ободрению тех людей без рода и племени, деклассированных элементов со всего света, которые находятся в Швейцарии и особенно в Женеве, занимаются революционной пропагандой и открыто провозглашают свое одобрение преступлениям Парижской Коммуны.

Я почту своим долгом довести до сведения вашего превосходительства о решении, которое примет Федеральный совет относительно выдачу Разуа.

Примите и пр.

А. Давыдов.

Заместитель русского посланника в Швейцарии заместителю министра иностранных дел.

24 августа (5 сентября) 1871 г.

Господин сенатор!

Своим докладом от 30 июль - 11 августа под N 29 я имел честь довести до сведения вашего превосходительства, что по требованию французского правительства некий Разуа, назначенный Парижской Коммуной на пост начальника военной школы, был арестован в Женеве, и Федеральный совет запросил объяснений о природе тех преступлений, в которых, его обвиняют.

После того требуемые объяснения были представлены, но поскольку их нашли находящимися в противоречии с ордером на арест, на который опирается требование в выдаче, они были признаны недостаточными. Г-н Шенк заявил тогда французскому представителю, что, если до 29 августа не представят сведений, устанавливающих виновность Разуа, совпадающую с положениями приказа об аресте, он будет освобожден ввиду невозможности продолжать до бесконечности его заключение.

То ли потому, что французское правительство не может представить затребованных объяснений, то ли потому, что оно побоялось получить отказ в выдаче заключенного, если даже его виновность будет удостоверена, требование о выдаче было взято назад г. Шаторенаром от имени его правительства накануне дня, установленного для освобождения Разуа.

Можно очень пожалеть, что это дело получило такую развязку, потому что радикальная; швейцарская пресса уже хвастается, что она принудила федеральное правительство освободить Разуа, и торжественно объявляет, что она не потерпит нарушения права убежища, в Швейцарии. Объяснение, которым г. Шаторенар снабдил взятие назад требования о выдаче, подвергнуто осмеянию во всей прессе, которая обращает внимание, что французское правительство отказалось от своих претензий, только тогда, когда ему больше ничего не оставалось делать.

Недавнее выступление французского представителя перед Федеральным советом, предпринятое, чтобы добиться ареста Феликса Пиа в Базеле, где по сведениям агента французской полиции он якобы в последнее время укрывался, имело не больше успеха. Вице-президент Вельти, с которым я имел случай беседовать по этому поводу, утверждал, что Пиа никогда не был в Базеле и что сведения, имеющиеся во французском представительстве, совершенно не соответствуют действительности. Между тем г. Шаторенар был информирован, что Феликс Пиа позавчера покинул Базель в компании с Разуа и что они рассчитывают отправиться в Антверпен, чтобы оттуда добраться до Англии и затем до Америки. Бельгийское правительство было извещено об этом по телеграфу, и если сведения агентов французской полиции верны, мы повидимому вскоре узнаем об аресте неуловимого Феликса Пиа. Примите и пр.

А. Давыдов.

Русский посланник в Швейцарии заместителю министра иностранных дел.

Берн, 22 октября (3 ноября) 1871г.

Господин сенатор!

Г-н Давыдов имел честь информировать императорское министерство своим докладом от 24 августа - 5 сентября за N 34 о результатах розысков, произведенных здесь французским представительством для обнаружения Феликса Пиа, относительно которого были предположения, что он находится в Швейцарии. Г-н Шаторенар, будучи вполне уверенным, что этот революционер, сопровождаемый Разуа, покинул Базель, чтобы отправиться в Антверпен, известил о том бельгийские власти, и с тех пер больше почти не сомневались в "скором предстоящем аресте этих двух беглецов.

Однако все поиски были бесплодны, и сейчас больше чем когда бы то ни было находятся в неуверенности о месте пребывания Пиа. Французское представительства уверено, что причиной этого неуспеха является покровительство, которое оказали якобы Феликсу Пиа немецкие власти при его отъезде из Базеля. Но эта ссылка, которую я привожу только потому, что французы выражают в ней совершенно полную уверенность, представляется мне столь же невероятной, как и утверждение, будто Пиа нашел убежище у базельских франкмасонов. Как выразился один из членов Федерального совета, с таким же основанием можно было бы говорить, что он спрятался у бернских патрициев.

Как бы там ни было, нельзя отрицать, что швейцарские власти, совершенно спокойные за поддержание порядка в своей стране, мало беспокоятся из-за присутствия иностранных революционеров и проявляют часто по отношению к ним чрезмерную терпимость. Так, в последнее время они разрешили Интернационалу организовать в Женеве большую публичную манифестацию для празднования годовщины этой ассоциации. На манифестацию были созваны из всех стран рабочие, которые симпатизируют ее принципам. Процессия, насчитывавшая тысячу человек, прошла по главным улицам города с музыкой во главе и со своими знаменами. Зажигательные речи публично произносились против высших классов общества, капиталистов и духовенства. Однако швейцарская пресса, вместо того чтобы осудить подобную терпимость, опасность которой по крайней мере для соседних стран невозможно отрицать, и даже та часть прессы, которая является органом правительства, удовольствовалась констатированием с некоторым удовлетворением, что совершенный порядок не переставал господствовать во время демонстрации и что лица, принявшие в ней участие, являются по большей части иностранцами, а не швейцарцами. Примите и пр.

Гирс.

Посол в Испании Кудрявский заместителю министра иностранных дел.

Частное письмо.

Париж, 9 (21) сентября 1871 г.

Дорогой Владимир Ильич!

Я воспользовался недолгим пребыванием в Париже, чтобы побеседовать о делах Испании с испанским послом Олозага, который председательствовал в законодательном собрании Мадрида со времени вступления на престол короля до последних перемен министерства в июле.

....................................................

"Единственно, что может озабочивать в отношении спокойствия Испании, - сказал он мне, это непрекращающаяся работа Интернационала. Нужно было бы, чтобы все правительства объединились против его махинаций: Единственное среди них, которое не хочет вступить в общее соглашение о репрессии, это-правительство Англии. Г-н Гладстон в интересах своей популярности слишком заинтересован в поддержке рабочих организаций, чтобы преследовать разрушительные планы их главарей". Г-н. Олозага думает, что это сознательное воздержание британского правительства не должно служить препятствием для всех остальных правительств к согласованию своих оборонительных мер, которое необходимо принять против этой зловредной лиги, стремящейся нарушать спокойствие всех стран. Судя по тому, что сказал мне об этом посол Испании, его страна горячо желает вступить в соглашение по этому поводу с остальной Европой.

..........................

Примите и пр.

Кудрявский.