Рейтинг
Порталус

© МОСКОВСКОЕ КНИГОПЕЧАТАНИЕ ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ XVII ВЕКА

Дата публикации: 15 ноября 2015
Автор(ы): И. В. ПОЗДЕЕВА
Публикатор: Научная библиотека Порталус
Рубрика: КУЛЬТУРА ВЕЛИКОЙ РОССИИ
Источник: (c) http://portalus.ru
Номер публикации: №1447537305


И. В. ПОЗДЕЕВА, (c)

В культуре позднего русского и славянского средневековья совершенно особую роль играло московское книгопечатание. В переходную эпоху первой половины XVII в. государев Печатный двор выпустил в свет больше книг кириллического шрифта, чем любая иная славянская типография. Значение деятельности Печатного двора уже не раз отмечалось в литературе. При этом остается в силе концепция исторической роли русского книгопечатания XVII в., выдвинутая знатоком европейской книги Н. П. Киселевым. Он изложил ее ярко и впечатляюще, в категоричной форме: "Государство разрешало пользоваться книгопечатанием с одной-единственной целью - для размножения текстов, необходимых для отправления церковных обрядов... До 1640-х гг. печатная книга только орудие религиозной практики; нельзя даже сказать - орудие религиозной мысли. Культурное и общественное значение книгопечатания было сведено к производству пособий для церковных служб. И меньше всего думали - или вовсе не думали - о книгопечатании как орудии просвещения... Никаких взаимоотношений, никакой связи с современной жизнью, с политическими событиями или политическими идеями... содержание печатных книг до Петра I не имело"1 .

Влиятельной и живучей эта концепция оказалась, прежде всего потому, что идеально соотносилась с еще господствовавшей в те годы общей недооценкой роли традиционной культуры, с представлением о почти полной неграмотности населения, с непониманием того, что единая книжность XVII в. складывалась из двух форм - рукописной и печатной. Сейчас необходимо подойти к оценке московского книгопечатания XVII в. заново, учитывая современные общетеоретические и фактические знания. Для этого придется вернуться к вопросу, столь однозначно решенному в свое время: какова была реальная социальная функция выпущенных московским Печатным двором книг, то есть установить, во-первых, какие книги были изданы и в каком количестве; во- вторых, как эти книги использовались; в-третьих, в чьи руки они попадали по выходе из типографии. Материалы для решения этих проблем имеются в фонде Приказа книжного печатного дела в Центральном государственном архиве древних актов. Данные о деятельности Московской типографии от ее восстановления в 1615 г. до перехода в руки патриарха Никона в 1652 г.2 подвергнуты статистической обра-


ПОЗДЕЕВА Ирина Васильевна - кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Исторического факультета Московского государственного университета.

1 Киселев Н. П. О московском книгопечатании XVII в. - Книга. Т. 2. М. 1960.

2 Работы на Печатном дворе начались в 1614 г., но первая после перерыва книга (Псалтирь) вышла 6 января 1615 года. Последней книгой из исследуемых в работе являются Поучения Ефрема Сирина и аввы Дорофея, вышедшие уже во время патриаршества Никона (11 сентября 1652 г.), хотя печатать их начали еще до него.

стр. 147


ботке и систематизации, с параллельным изучением отдельных экземпляров изданий, их особенностей.

Для решения поставленной задачи прежде всего необходимо установить возможно более полный список изданий тех лет. Киселев опирался в своих подсчетах на Каталог А. С. Зерновой3 , содержащий описания только тех изданий, экземпляры которых были в то время известны. Данные архива позволили обнаружить 25 не вошедших в книгу Зерновой изданий; два неизвестных, но точно датированных издания были найдены археографами4 ; одно - известно из литературы5 . Таким образом, и был составлен список из 223 изданий московского Печатного двора, выпущенных государственной типографией в 1615 - 1652 гг. (издания самостоятельной книгопечатни В. Ф. Бурцева в статье не рассматриваются).

Второй проблемой стал выбор принципов группировки изданий. Киселев определял большинство печатных книг только как "орудие религиозной практики". Но для эпохи, когда "церковная догма являлась исходным пунктом и основой всякого мышления"6 , разделение книг на церковные и светские представляется недостаточным. Все московские издания XVII в. Киселев разделил на литургические (именуя их "культовыми"), для церковного чтения и книги "нерелигиозного содержания". Причем изданий чисто "культовых" с его точки зрения было 85%, книг для церковного чтения - 14%, а "нерелигиозных" - всего 1,5%7 .

При выявлении структуры издательского репертуара Печатного двора применен принцип функционального использования различных типов книг, который источниковедение вводит для определения вида источника8 . В период господства средневекового синкретического знания "чистые" типы книги фактически невозможны ни по содержанию, ни по форме, ни по функции. Почти все традиционные типы книг многофункциональны и могут быть разделены только по основной, преимущественной функции. Исходя из этого, среди изданий Печатного двора можно выделить, во-первых, книги литургические, то есть те, которые использовались в основном в богослужениях в церкви и дома. Это служебник, требник9 , служебные минеи, триоди, октоих, шестоднев, трефологион, чиновники, отдельные чины, службы, каноны. Из 223 изданий 1615 - 1652 гг. книг такого характера было 98, или 44%, - чуть ли не в 2 раза меньше, чем считал Киселев, хотя значение их в идеологической и политической жизни общества было велико.


3 Зернова А. С. Книги кирилловской печати, изданные в Москве в XVI- XVII вв.: Сводный каталог. М. 1958.

4 См. Горфункель А. Х. Каталог книг кирилловской печати 16 - 17 веков. Л. 1970, N 72; Каталог книг кириллической печати XV-XVII вв. Научной библиотеки Московского университета. М. 1980, N 681.

5 Часовник, датированный 8 октября 1615 г., упоминается в послесловии виленского Часовника 1776 г. (см. Каратаев И. Описание славянорусских книг, напечатанных кирилловскими буквами. СПб. 1883, N 218).

6 Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 21, с. 495.

7 Киселев Н. П. Ук. соч., с. 129 - 135.

8 Курносов А. А. К вопросу о природе видов источников. В кн.: Источниковедение отечественной истории. 1976. М. 1977.

9 Особое место занимает изданный 20 июля 1639 г. Иноческий требник с более чем 30 произведениями (почти 300 листов из 552), предназначенными для чтения, обучения, проповеди, наставническому поучению и полемике. В него включены и важнейший памятник церковного права Номоканон и принятое в декабре 1620 г. "Соборное изложение" патриарха Филарета. Поэтому данное издание отнесено к книгам двойной функции, предназначенным и для чтения, и для богослужения (хотя оно могло бы войти и в разряд "многофункциональных" изданий) (см. Демин А. С. Писатель и общество в России XVI-XVII вв. М. 1985, с. 303 - 310. Там же (с. 310 - 311) опубликовано не литургическое содержание и второго аналогичного издания - Требника мирского (20 июля 1639 г.).

стр. 148


Громадная, труднопредставимая сегодня и почти не замеченная современной наукой сила средневековой церкви была в ее социальной всеобщности, в том, что по сути своей она обращалась к каждому социальному субъекту и явлению. В основном эту "всеобщую" функцию церкви выполняли именно литургические тексты, призванные освятить жизнь любого средневекового сообщества, индивидуума, двора, общины, войска, селения, приказа. От рождения человека до его смерти, от начала до конца любого начинания или привычного, повторяющегося из поколения в поколение дела - каждый этап, шаг, как правило, сопровождался определенным литургическим текстом, чином, порой сложным и пышным обрядом - от минутной молитвы до многочасового богослужения. Специальные тексты читались в начале любого дела, например, молитва полагалась в "начало научению книжному", а другая - перед тем, как учиться церковному пению. Специальные молебны совершались накануне тех или иных сельскохозяйственных работ, перед закладкой дома, рытьем колодца, выступлением в поход, перед любой трапезой; на Печатном дворе - перед началом печатания каждого нового издания и так далее - в личной, коллективной, государственной жизни во всех ее проявлениях.

Во всех литургических текстах содержатся основные социальные и политические идеи православного вероучения, но, кроме того, детально разрабатывается и настойчиво повторяется комплекс историко-патриотических и историко-политических тем, наиболее актуальных в изучаемое время. Такова идея единства и богоизбранности Русской земли, преемственности между Русью и Византией; мирового предстательства России, ее исключительной роли в христианской истории; первенства и исторической роли Москвы ("Москва - третий Рим"); идеи самодержавной власти, освященной историческим и религиозным авторитетом; и, наконец, богоизбранности, идейной и наследственной преемственности династии Романовых. Достаточно напомнить ставшую средоточием всех этих мыслей службу на Положение ризы господней, созданную и напечатанную в Москве в 1625 году10 . В небольшом тексте службы семь раз упоминается Москва: "град твой, Господи", "чтущий тя град", "царствующий град", "Новый Сион", "честной чертог", "город славнейший, преименитый и Богом избранный".

Эту сторону литургического творчества русской церкви подчеркивали исследователи, выступавшие с религиозных позиций. "Творцы и списатели служб в честь русских святых и церковных событий не отрывались от своего времени, - писал Ф. Г. Спасский, - и, смешивая в службах жития и прославление святости, отмечали в них исторические этапы жизни русского народа"11 . Темы мирового противоборства России, всемирного значения ее борьбы, последовательно проводимые в литургических памятниках, воспринимаются и русской литературой, "энергично развиваясь" в новых памятниках 1630-х годов12 .

Политические установки, заложенные в богослужебный текст, обладали повышенной силой воздействия на средневекового человека. Возможность и даже обязательность постоянной актуализации общехристианских идей божественного происхождения власти, подвига земного терпения и иных хрестоматийных положений православной литургики создавали прочную и постоянную взаимную заинтересованность церкви и государства в поправках, дополнениях, определенном истолковании литургических текстов. Государство таким образом получало освящение


10 Автор этой службы - митрополит Киприан (см. Спасский Ф. Г. Русское литургическое творчество. Париж. 1951, с. 65 - 66).

11 Там же, с 6.

12 Демин А. С. Первое издание Пролога и культурные потребности русского общества 1630 - 1640-х годов. В кн.: Литературный сборник XVII в. Пролог. М. 1978, с. 73.

стр. 149


новой политической идеи, а церковь - систематическую политическую актуализацию неизменных положений православия. Таково было идеологическое, социальное и политическое значение литургики, которая занимала первое место в структуре издательской деятельности московского Печатного двора.

На втором месте по количеству изданий в его репертуаре были книги, используемые для обучения, которое всегда начиналось с освоения азбуки. На Печатном дворе два издания Азбуки вышли еще до того, как "подьячий азбучного дела" В. Бурцов13 перестал быть его сотрудником, основал свою самостоятельную печатню, где и было 20 августа 1634 г. завершено считающееся сегодня первым в Москве издание этой книги. В архиве сохранились указания о пяти изданиях Азбуки, вышедших на Печатном дворе с 1634 г. по 1652 год14 . Несомненно, их было гораздо больше, но так как незначительные по объему и формату Азбуки печатались на отходах бумаги, и нередко весь тираж приобретался одним человеком, сведения о них, как правило, не сохранились. Не найдено пока ни одного экземпляра этих изданий, которые в прямом смысле "зачитывались". Однако сегодня у нас есть основания считать, что Печатный двор выполнял задачу печати - "разсеяти" азбуки "аки благое семя" "по всей... велицей Русии", чтобы "всяк благоверен учится и да навыкает и паки малыя отрочата учатся и вразумляются и паки по лествице (лестнице. - И. П.) от нижния ступени на вышнюю восходят"15 .

Для всех, кто в России XVII в. обучался грамоте - от крестьянина до царского сына, - такими ступенями восхождения были Часовник и затем Псалтирь - два древнейших типа славянской литургической книги. Послесловие к московскому "крупношрифтному" (и тем очень удобному для обучения) Часовнику 1640 г. напоминает, что книга предназначается в начало "всякому правилу... и ко всякому молебному прошению, и в начальное человеком научение"16 . На обязательную двойную функцию древних книг, использовавшихся и для обучения, обратил внимание еще Д. Мордовцев, писавший, что "первыми учебниками нашими явились Часовник и Псалтирь, как собрание и догматов веры и правил об обязанностях человека и гражданина"17 .

Книгой для обучения являлась и Псалтирь, в которой в присущей народному творчеству образной форме передано бесконечное разнообразие общечеловеческих чувств, оттенков духовной жизни, перенесенных в сферу взаимоотношений человека с Богом. Красота поэтических текстов, их общечеловеческая, вполне реальная, земная значимость на протяжении многих веков делали Псалтирь идеальным, интимным и ненавязчивым проповедником идеологии христианства.

Этим двум типам книг Печатный двор уделял исключительное внимание; с их издания началась его восстановленная деятельность. В отличие от историков книгопечатания сами издатели прекрасно понимали функции Часовника и Псалтири. В документах Печатного двора, начиная по крайней мере с издания 1622 г., Псалтирь малая, или келейная, в отличие от Псалтири следованной, называлась Учебной. К наименованию Часовника дополнение "учебный" делалось гораздо реже, но, очевидно, только потому, что все знали эту книгу как важнейшую в процессе обучения.


13 См. Сетин Ф. И. Азбука Бурцова. - Русский язык в национальной школе, 1976, N 2. Об азбуке см. также: Немировский Е. А. Азбука 1573 г. В кн.: Проблемы школьного учебника. Вып. 2. М. 1974; его же. Азбука 1574 г. - Там же.

14 Новые материалы для описания изданий московского Печатного двора. М. 1986, N 67, 68, 148, 174, 192.

15 Букварь (Азбука). М. 20 августа 1634 г., л. 89.

16 Часовник. М. 21 мая 1640 г., л. 303.

17 Мордовцев Д. О русских школьных книгах XVII века. М. 1862, с. 30.

стр. 150


Заметными событиями были издания Часовника в 1643 г. и Учебной псалтири в 1645 году. В них впервые появляется статья: "Наказание по учителем, каково им учити детей грамоте и како детем учитися,..", представляющая собой развернутые методические указания - не только чему, но и как нужно учить "младых отрочат" "искусству имети в словесах и в речах и в пословецех... крепость в языке, и в смысле - разум, и в речении словес языка - чистость"18 .

В интересующее нас время Московская типография выпустила 63 издания только этих трех типов книг, используемых для обучения: 5 раз издавалась Азбука, 34 раза - Часовник и 24 - Псалтирь учебная. К ним надо добавить 5 изданий Канонника (также используемого для обучения), одно издание Малого Катехизиса (Собрание краткий науки об артикулах веры (20 января 1649 г.), предпринятое, как говорится в его послесловии, "наипаче же детем учащимся". В 1647 и 1648 гг. Печатный двор выпустил два учебника: "Учение и хитрость ратного строения пехотных людей" (перевод книги И. фон Вальхаузена) и Грамматика М. Смотрицкого. Чтобы оценить значение последней книги, необходимо напомнить, что в представлении людей средневековья для понимания священного текста нужна была особая подготовка. В грамматическом знании "искали путь к тайнам земли и неба, ключ к вратам истинной сакральности"19 .

Московское издание Грамматики положило начало принципиально новому этапу в развитии аналитического пути обучения языку. Смотрицкий завершил кодификацию восточнославянской редакции церковнославянского языка и "дал школам XVII в. авторитетный и основательный справочник"20 . Издатели снабдили книгу историко-философскими предисловиями и послесловиями, гимнами грамматике - "питательнице младенцев", "хранительнице детищ", обогащающей "зрением смысла", "происхождением действа", "действо же... цвет доброплодного ума"21 . Московское издание Грамматики стало орудием культурного единения славян, основой плодотворности книжных связей между славянскими народами22 .

В целом за интересующее нас время на Печатном дворе вышло 71 издание семи типов книг для разных уровней обучения, которые, с одной стороны, решали широкий круг социальных задач, в том числе подготовки тысяч людей, необходимых для управления государством, укрепления его международного авторитета и военной силы, развития хозяйства, а с другой - они же "подтачивали устои церковнославянского языка и... социально-религиозные устои, которые он символизировал"23 . Книги для обучения составили 32% всех вышедших в 1615 - 1652 гг. изданий.

Книги двойной функции, выделенные нами в отдельную группу, были предназначены как для внелитургического чтения (келейного, монастырского, школьного, во время трапез и т. д.), так и для чтения во время богослужения. По своему значению на первом месте среди них - Евангелие и Апостол (Деяния и послания апостольские). Издание


18 Позднее текст "Наказания" перепечатывался в некоторых московских Псалтирях XVII в., в старообрядческих изданиях XVIII-XX веков. Такие Псалтири и получили в литературе название "учебных".

19 Мечковская Н. Б. Ранние восточнославянские грамматики. Минск. 1984, с. 22.

20 Нимчук В. В. Граматика М. Смотрицького - перлина давнього мовознавства. В кн.: Смотрицкий М. Грамматика. Факсимильное изд. Киев. 1979, с. ПО.

21 Смотрицкий Мелетий. Грамматика. М. 2 февраля 1648 г., лл. 40 - 44.

22 Нимчук В. В. Ук. соч., с. 111; Атанасов П. Грамматика Мелетия Смотрицкого и болгарские книжники. В кн.: Русско-болгарские связи в области книжного дела. М. 1981, с. 72 - 73.

23 Мечковская Н. Б. Ук. соч., с. 14.

стр. 151


и распространение отдельных частей и всего текста Библии на языке, доступном для народа, - один из важнейших моментов культурного развития средневекового общества. В указанные годы на Печатном дворе вышло девять изданий Евангелия и восемь - Апостола.

К той же группе книг относятся и два издания (первое не было закончено) важнейшего литературного сборника Древней Руси - Пролога, использовавшегося и во время богослужения и как популярнейшая "четья" книга. Эти издания не только знакомили (как и рукописные аналогичные тексты) русского читателя с сотнями произведений византийской и славянских литератур, но и включали (вопреки мнению Киселева об отсутствии в печатных книгах Москвы оригинальных русских произведений) десятки сказаний о русских князьях, видных политических и культурных деятелях, важнейших событиях русской истории. Пролог прославляет "Великую Руссию" - "третий Рим" христианства, "приснословущий град Москву", ее монархов. Печатный Пролог - книга поистине широчайшей для своего времени популярности и острополитической направленности - важнейшая с точки зрения официальной идеологии. В печатных Прологах "явления русской жизни мыслились на одном уровне с общемировыми", а события политической и внешнеполитической борьбы Русского государства и Москвы - нового религиозного центра христианства XVI - XVII вв. - как имеющие первостепенное мировое значение24 .

К этой же группе изданий относятся и книги, включающие тексты как служб, так и житий. Таковы издания служб наиболее почитаемых в России святых и святых - покровителей царствующего дома: Николая Чудотворца (три издания), Сергия и Никона Радонежских (одно издание), Саввы Сторожевского (два издания), а также упомянутые издания Иноческого и Мирского требников (1639 г.), содержащие значительное количество нелитургических текстов.

Принципиально новый характер, необычный, почти "научный" подход к проблеме издания25 виден на примере книги "Службы и житие Николая Чудотворца" (издана 5 декабря 1640 г. и 20 апреля 1641 г.). Это произведение представляет собой сплав агиографической, литургической, богословской, исторической и полемической мысли своего времени. В одну книгу были собраны не только все известные произведения о самом популярном на Руси святом, но выявлены и учтены разные ("елико обретохом") редакции его жития. Книга, рассчитанная на "отец и братию освещенных, и причет, паче же и простых"26 , содержит также указанные политические идеи и имеет антиеретическую направленность. Всего в эти годы вышло 28 изданий двойной функции, что составляет 13% репертуара Печатного двора (33315 экз.).

Особое место занимают среди изданий этих лет 16 книг, предназначенных для чтения; общекультурное, идеологическое и политическое значение их никогда не отрицалось. Но влияние этих изданий на русскую литературу и культуру, их тесная связь с идеологией и полемикой времени (вопросы, интересовавшие науку в XIX - начале XX в.) начинают заново изучаться только в последние годы. Каждая из этих книг, несомненно, заслуживает тщательного исследования, но здесь достаточно напомнить, что речь идет прежде всего о популярнейших традиционных русских сборниках постоянного состава27 . Были изданы: Евангелие учительное, Маргарит, четыре издания поучений самого читаемого в крестьянской среде автора - Ефрема Сирина, Сборник


24 Демин А. С. Первое издание Пролога, с. 70.

25 Там же, с. 63.

26 Цит. по изданию 1643 г., л. 244.

27 Под это определение не подходит только Большой катехизис Зизания Тустановского (Беседословие. Около 29 января 1627 т.).

стр. 152


о почитании икон (или Многосложный свиток), Сборник поучений патриарха Иосифа (Поучение священническое), Кириллова книга, Книга о вере, Лествица, Сборник из 71 слова (Сборник) и Толковое евангелие Феофилакта Болгарского.

Из книг этой группы, прежде всего, было издано Евангелие учительное (4 мая 1629 г.) - традиционный тип сборника, содержащий поучения на воскресные дни лунного года, связанные с темами недельных литургических чтений из Евангелия. Книга эта переиздавалась дважды (17 марта 1633 и 12 июня 1652 г.)28 . Она включает пространные поучения и слова, трактующие самые существенные догматические, историко-религиозные, социальные, нравственные положения православия. Эти издания дополняет Евангелие Толковое Феофилакта Болгарского (1 апреля 1649 г.). Таким образом, Печатный двор выполнил свою задачу - дать русскому и славянскому читателю тексты для понимания важнейшей книги христианского Святого Писания.

Эти четыре издания (4650 экз.) составляли более трети всего объема преимущественно "чительных" книг (2702 листа in folio). Почти все остальные книги этой группы вышли в 40-х годах XVII века.

1 сентября 1641 г. издан Маргарит - самый полный из бытовавших тогда славянских компендиумов произведений Иоанна Златоуста (1200 экз., 344 листа, in folio). Книга содержит все важнейшие29 сведения, связанные с авторством и жизнью одного из величайших проповедников христианства. Содержание Маргарита необъятно, в нем находили ответы на большинство вопросов вероучения и поведения христианина. Исследователи справедливо обращали внимание на включение в московский Маргарит 1641 г. пяти слов, прославляющих на примере евангельской притчи "О богатом и Лазаре" нищелюбие и милосердие, обличающих "свирепство" и "безчеловечество" богатых30 - темы, особенно популярные в годы нескончаемых восстаний XVII века. Недаром Иван Неронов использовал именно Маргарит для своих обличительных речей перед толпами людей "на торжище", "хождаше по стогнам града"31 .

В 1642, 1644 и 1648 гг. на Печатном дворе вышли (по 1200 экз.) три сборника ярко выраженной полемической, антиеретической тематики, целью которых была борьба с "инаковерными", теоретическое обоснование исключительного значения Москвы как центра сохранения православия. Ибо, как говорилось в предисловии к последней из этих книг: "Аще по апостолу, един Бог, едина вера, то иныя все не веры но ереси и раздоры"32 . Эти три издания должны были оградить православных от активно наступавших с Запада иных христианских идей: католических, униатских, реформационных, а также и от русских еретических учений33 .

Издание 26 августа 1642 г. именуется в библиографии "Сборник о почитании икон в 12 словах", а в делах Печатного двора книга


28 Не считая издания, предпринятого Бурцевым 8 сентября 1639 года. Составление книги традиция связывает с именем Константина Болгарского (Переяславского) - ученика просветителя славян Мефодия.

29 В издание вошло больше произведений, известных под именем этого автора, чем содержали рукописные сборники и Маргарит, напечатанный в Остроге в 1595 г. (Исаевич Я. Д. Русско-украинские связи в области книгопечатания в конце XVI - первой половине XVII века. В кн.: Книга в России до середины XIX в. Л. 1978, с. 164 - 165; Демин А. С. Писатель и общество, с. 111).

30 Робинсон А. Н. Борьба идей в русской литературе XVII в. М. 1974, с. 250 - 253.

31 Материалы для истории раскола за первое время его существования. Т. 1. М. 1874, с. 258; Робинсон А. Н. Ук. соч., с. 254.

32 Книга о вере единой и истинной православной, и о святой церкви восточной. М. Печатный двор. 8 мая 1648 г., лл. 1 - 1об.

33 См. Народное антицерковное движение в России XVII в. Документы Приказа тайных дел о раскольниках. 1665 - 1667. М. 1986.

стр. 153


названа "О иконном поклонении" и "Многосложный свиток" (по названию одного из произведений, вошедших в сборник). В указе о начале печатания этой книги предписывалось издать "сборники, слова избранные о чести святых икон и поклонении". Цель издания основных византийских и славянских произведений о почитании икон предельно ясна: использовать все "еже изложиша и написаша в различная времена святыми духоносными отцы... на злочестивые еретики, иже велику брань и лют смертоносный яд на церковь божию и на святые иконы воздви-гошя", чтобы "еретиков... яко плевлы от пшеницы отъяти и их пепел развеяти"34 .

Основой книги является произведение Зиновия Отенского, перечислившего в названии своего слова поименно западных и русского иконоборцев: "Слово обличительно на ересь новых развратников... Лютора... и Кальвина и Феодосия чернеца рекомаго Косого и еретика". Борьба с иконоборчеством в России середины XVII в. представлялась столь актуальной, что уже в 1647 г. в "Сборнике" (Сборник из 71 слова) снова был перепечатан почти весь текст "Сборника о почитании икон".

В годы подготовки воссоединения Украины с Россией аккумуляция всей белорусско-украинской и русской полемической литературы продолжалась в связи с изданием "Кирилловой книги" (21 апреля 1644 г., 1200 экз., 588 листов in folio) и упомянутой уже "Книги о вере единой" (8 мая 1648 г., 1200 экз., 290 листов in folio). Как известно, первое издание представляет собой книгу "разносторонней полемической направленности". Основано оно на составленном в 20-е годы XVII в. редакторском полемическом сборнике - "Просветителе Литовском"35 . В него были включены произведения против антитринитариев, антикатолические и антиармянские статьи, в основном из Хронографа. Еще во время бытования в рукописной традиции в 20 - 40-е годы в списки "Просветителя" делались дополнения, затем вошедшие и в печатный сборник36 .

Таким образом, остро актуальный сборник, рожденный белорусско-украинской мыслью в 20-е годы XVII в., сразу же в большом количестве списков распространившийся по Руси37 , был отредактирован, издан под названием "Кирилловой книги" как орудие борьбы православия с инакомыслием, а позднее стал одной из принципиальных опор старообрядческой полемики.

Работа московских издателей по собиранию, переводу, обработке и тиражированию для русского читателя (в интересах религиозной борьбы 40-х годов XVII в.) украинско-белорусских полемических текстов закончилась выпуском "Книги о вере"; в нее вошли "Апокрисис" Христофора Филалета, "Полинодия" Захария Копыстенского (та же, что и в "Кирилловой книге"), виленская "Книжица о вере". Первоначальным составителем и редактором книги был украинский игумен Нафанаил, под именем которого сборник и вошел в историю культуры. По оценке Э. И. Калужняцкого, книга "содержит едва ли не все суще-


34 Сборник о почитании икон. М. Печатный двор, 26 августа 1642 г.

35 Опарина Т. А. Просветитель Литовский - неизвестный памятник идеологической борьбы XVII в. В кн.: Литература и классовая борьба эпохи позднего феодализма в России. Новосибирск. 1987, с. 43 - 57.

36 Это Индекс отреченных книг, Слово Максима Грека на латинов, Изложение вкратце (Вопросы и ответы Анастасия Антиохийского и Кирилла Александрийского), а также крайне эсхатологическое "Казанье Кирилла Иерусалимского" Стефана Зизания (отсюда и название печатного сборника). "Кириллову книгу" "собирал протопоп Михаил Рогов с протчими мужи по повелению царя и патриарха на многие ереси латынские и армянские и немецкие и протчие" (Материалы для истории раскола за первое время его существования, изданные Н. И. Субботиным. Т. 6. М. 1881, с. 153; Опарина Т. А. Ук. соч., с. 52).

37 Известны 28 списков трех редакций Просветителя Литовского XVII в. (Опарина Т. А. Ук. соч., с, 45, 49).

стр. 154


ственное, что касается унии", и приобрела "значение, которое едва ли имели книги, послужившие ей источниками"38 .

Более четверти всего объема книг, изданных в изучаемые годы для внелитургического чтения (объем текста - 2111 листов, общий тираж - 6000 экз.), составляют издания, направленные на пропаганду нравственно-этического учения православия. Прежде всего, это четыре книги Поучений Ефрема Сирина (два издания - с добавлением Поучений аввы Дорофея), труды которого ни популярностью, ни своим влиянием на русскую народную культуру и литературу, еще недостаточно оцененным, не уступали произведениям Иоанна Златоуста39 . Несомненно, широкое распространение поучений Ефрема Сирина в крестьянской, особенно старообрядческой среде. В традиционной книжности старообрядцев Верхокамья - конкретно-историческом варианте поморской книжной культуры - найдено 36 книг Ефрема Сирина (и аввы Дорофея) при наличии 33 Евангелий учительных, 20 Златоустов и 4 Маргаритов40 .

Характерно, что одного тиража Поучений Ефрема Сирина, очевидно, оказалось мало; в 1647 и в 1652 гг. одно за другим последовали как бы "парные" издаетия. Необычным даже для торжественно-хвалебного стиля послесловий Печатного двора 30 - 40-х годов XVII в. является поэтический гимн Сирину в издании 1647 года. По мнению автора послесловия, нравственное воздействие Поучений Ефрема на людей неотразимо: "Блудный, вместо блуждения приносит целомудрие; лихоиметель - давание.., аще бы и варварскую кто душю имый, и тот, окаяв свою совесть и воспомянув его словеса, не умягчися ли". "Не токмо инок, но и мирянин, прочитая сию книгу, умилится душою, и сокрушится сердцем, и смирится умом, и послушник будет". И если московского издателя восхищали язык, образность и "доходчивость" нравственного идеала Ефрема Сирина, то исследователи отмечали глубину и обобщенность его мысли41 .

1 марта 1647 г. "из дела вышел" еще один сборник, посвященный вопросам нравственного учения христианства - Лествица Иоанна Синайского, так называемого Лествичника (347 листов in folio), а 30 июня - громадный Сборник из 71 слова, или "Сборник, юже о Бозе почитаем от недели мытаря и фарисея до недели всех святых" (879 листов in folio, 1200 экз.). В книгу вошли произведения 24 авторов: Иоанна Златоуста -27 текстов, Григория Богослова - 6, Василия Великого - 5, Кирилла Туровского - 5, Кирилла Александрийского, Григория Двоеслова и многих других - целая библиотека известнейших христианских писателей. Сборник, с одной стороны, значительно расширял репертуар богословского чтения, с другой - еще раз довел до сведения русских и славянских читателей ряд антииконоборческих и антипротестантских произведений.


38 Калужняцкий Э. И. Игумена Нафанаила "Книга о вере", ее источники и значение в истории южнорусской полемической литературы. Чтения в Обществе любителей истории и древностей российских, 1886, кн. 4, отд. 2; Дементьев Г. Критический разбор так называемой Книги о вере, сравнительно с учением глаголемых старообрядцев. СПб. 1883, с. 21.

39 В 1986 г. в хранилищах СССР были учтены 31 список XV в. Паренесиса Ефрема Сирина, 34 списка Поучений аввы Дорофея того же времени, 15 списков Маргарита и 22 сборника Златоуст (см. Предварительный список славяно-русских книг XV в., хранящихся в СССР. М. 1986).

40 Русские письменные и устные традиции и духовная культура. М. 1983, с. 40 - 71; История СССР, 1988, N 1.

41 Ефрем Сирин. Поучения. М. Печатный двор, 7 января 1647 г., лл. 350 - 350об. "Ефрем дает блестящие и замечательные по глубине мысли, образцы такого истолкования их, которое в настоящее время принято называть историко-типологическим" (Зданов А. О толковании Ефрема Сирина на св. Писание Ветхого Завета. В кн.: Прибавления к творениям св. отцов в русском переводе. Т, 42. М. 1888, с 483).

стр. 155


Особое место в этой группе книг занимает Сборник поучений, изданный от лица патриарха Иосифа (24 августа 1643 г., 1200 экз., 48 листов). В документах Печатного двора сборник назван "Поучение священническое патриарха Иосифа", и хотя в ряде случаев Поучение - даже не компиляция, а просто перепечатка чужих текстов, эта книга - первая в истории Печатного двора - издается от лица главы Русской православной церкви42 . А время, когда архимандрит Симонова монастыря Иосиф стал патриархом (27 марта 1642 г.), было тяжелым и для народа и для государства, потрясаемого городскими восстаниями, набегами татар; сказывались сплочение противоборствующих социальных сил, неурожай, мор скота и чума.

Автор Поучения страстно взывал к иереям: "Научите, запретите, настоите, понудите людей 'божьих к благочестию, яко время обуреваемо есть и дние лукав и суть, и люди на зло уклонишася"43. По словам Голубцова, патриарх обличал социальную несправедливость, призывал убедить, умилостивить людей властвующих, князей и судей. Как отмечали Голубцов и Булычов, из 10 поучений небольшой книги семь обращены к "князем и судиям", особенно к "неправедно судящим", "обидящим и насильствующим", творящим милостыню не "от правого труда", а "от лихоимства". В Поучении говорилось о неумении и нежелании государства побороть социальную несправедливость. "Судии емлют, князи грабят и изъядают, - признавал патриарх, - сильний сокрушают немощного, заступающато несть, а сокрушает всяк и погубляет"44 . В текстах, когда бы они ни были реально написаны45 , звучит обвинение современным порядкам, царю Алексею Михайловичу: "Погубленый от твоего судии к тебе... плачет, а ты не мстиши, держа истину в неправде, любя беззаконные прибытки и тех для напустив злого судию на люди"46 .

Практическое использование в политических и социальных целях церковных форм и норм общехристианской борьбы за духовное, внемирское и вневременное отмечали исследователи прошлого, но не замечали ученые времени недавнего. Еще в середине прошлого века П. Безсонов писал о церковной книжности XVII в.: "И тем хуже, что, отрекаясь от наглядных вопросов жизни гражданской, вбирая их в себя, претворяет все в дело веры,.. где под званиями веры трактуются отношения гражданские"47 . В московских изданиях первой половины XVII в. книги, предназначенные для чтения, поучения, размышления, должны были побуждать и к действию, которое и объявляется, как мы видели выше, венцом всякого чтения.

Кроме общих религиозно-учительных целей перечисленных изданий, а также "актуализированного" содержания, полемической, точнее антиеретической, направленности, книги должны были выполнять еще две функции. Первая: "книжное почитание", ориентированное на духовное и нравственное воспитание, в это время как бы заменяло высшую школу48 .


42 Голубцов А. Вступление в патриаршество и поучение к пастве Иосифа - патриарха Московского. В кн.: Прибавление к изданию творений св. отцов. Т. 42. М. 1888, с. 327 - 381; Булычов А. А. Поучение на "мировое поветрие" патриарха Иосифа. В кн.: Литература Древней Руси. Источниковедение. Л. 1988.

43 Цит. по: Голубцов А. Ук. соч., с. 349.

44 Поучение священническое патриарха Иосифа. М. Печатный двор. 24 августа 1643 г., лл. 24 - 25.

45 В основе этой части Поучения Иосифа лежит, очевидно, русский текст XIII в. "Поучение к попом", вошедший с XIV в. в Кормчие книги (Булычов А. Ук. соч., с. 192).

46 Поучение, лл. 33 - 33 об.

47 Русское государство в половине XVII в. Рукопись времени царя Алексея Михайловича. Ч. I. М. 1859, с. VI-VII.

48 Пыпин А. Древнее Просвещение. - Вестник Европы, 1894, т. 16, с. 769.

стр. 156


Вторая связана с появлением национального самосознания, неотделимого от идей славянского единства и православного "предстательства" Руси - идеи, которая в той или иной форме свойственна всем упомянутым изданиям Печатного двора.

Эта идея связана и с оценкой церковнославянского языка как важнейшего орудия Руси - "третьего Рима" православия. Достаточно напомнить завершающий московское издание "Книги о вере единой" гимн славянскому языку, ибо он "широк есть и великославен, совокупителен и умилен и совершен, паче простого и лятского обретается. И имеет в себе велию похвалу, не токмо от писаний богословских и песней церковных з греческого им переведенных, но и от божественная литургии и иных тайн. Иже богоугодным тем языком в Великой и Малой Руси, в Сербах и Болгарех и по иным странам действуются, и мнози, - как пишут издатели, - ныне свой хлеб и сокровища духовная во чтении и поучении изобильных книг словенских находят"49 . Максимально четко эту идею в те же годы выразил хорват Ю. Крижанич: "Я пришел к этому царю, который один в мире был царем моего рода и языка, я пришел к нации своей и отечеству своему собственному"50 .

В последней группе изданий Печатного двора первой половины XVII в. объединены книги, которые выполняли, как правило, различные функции. Объединение произведено по внешним признакам, для удобства статистических подсчетов, так как изданий такого типа вышло всего десять. Из них половина является публикацией Устава (Типикон, Око церковное) Русской православной церкви или отдельных его частей. Устав в изучаемые годы издавался трижды: 20 февраля и 30 сентября 1633 г., 26 марта 1641 года. Общий тираж трех изданий составил 3350 экземпляров. В конце 40-х годов XVII в. вышли отдельными изданиями две статьи уставного характера, посвященные вопросам, вокруг которых в то время шла особенно напряженная полемика. Это 2400 листов "О поклонах" (октябрь - ноябрь 1647 г.) и 1200 экз. десятилистной тетрадки "О хиротонии" (25 августа 1649 г.).

Составной частью Устава является календарь установленных церковью памятей и праздников - Месяцеслов, или Святцы51 , который и стал основой двух самостоятельных изданий Печатного двора - 10 декабря 1646 г. (429 листов, в четвертую долю листа, 1200 экз.) и 14 ноября 1648 г. (272 листа, в шестнадцатую долю листа, 2400 экз.). Эти книги, как правило, изучали с точки зрения складывания русского православного календаря. А между тем Святцы как самостоятельный тип книги, традиция которого во многом была определена именно вышеназванными изданиями Печатного двора, оказали влияние на народную культуру позднего средневековья. Со второй половины XVII в. эти книги были у большинства грамотных людей. В старообрядческой среде Святцы, так же, как и Учебная псалтирь, имелись почти в каждом доме, где были грамотные. Для всех слоев русского общества печатные Святцы очень скоро стали семейным календарем, справочником, энциклопедией.

Издание еще двух книг имело первостепенное значение. Речь идет о крупнейших памятниках русского права, содержащих в основном светское право (Уложение 1649 г.) и право церковное (Кормчая книга 1650 - 1653 гг.). Роль этих памятников в истории, культуре, письменности России столь велика, что их всестороннему подробнейшему иссле-


49 Нафанаил. Книга о вере. М. 8 мая 1648 г., лл. 3 - 3 об.

50 См. Прибавления к изданию творений св. отцов. Т. 19. М. 1860, с. 506 - 507.

51 Они входят в разных формах во многие типы книг: Псалтирь следованную, Часослов, Евангелие, Апостол.

стр. 157


дованию посвящены десятки работ52 . Подлинное же значение этих изданий становится ясным только в том случае, если рассматривать их в неразрывном единстве, как это и делали издатели. Фактически Печатный двор издал полный свод права. Свод светских законов просуществовал как реально действующий еще более 200 лет; по крайней мере первый его исследователь, В. Строев, оценивал Уложение как памятник "ныне" (то есть в 1833 г.) существовавшего в России права53 .

Уложение, составленное, принятое и опубликованное в 1649 г., было результатом глубоких всесторонних перемен в русском обществе. Оно юридически оформляло постоянную наследственную крепостную зависимость крестьян, институт поместья, являлось важным этапом перехода от сословно- представительной монархии к абсолютизму, способствовало консолидации интересов основных классов-сословий общества, дальнейшей секуляризации права. По мнению исследователей, Уложение не только значительно превосходило предшествующие памятники русского права, но "не имело себе равных... в современной ему европейской практике". Проведение в жизнь нового законодательства способствовало тому, что "преобладающей формой права стал закон, который в заметной мере потеснил и подчинил себе обычное право"54 .

Собственно церкви как политическому институту в Уложении уделено немного статей, трактовка которых позволяет говорить о стремлении власти подчинить церковь государству, ослабить ее могущество. Недаром будущий патриарх Никон резко выступал против нового законодательства, по его мнению, принятого "боязни ради междоусобия от всех черных людей, а не истинные правды ради"55 .

Но всем этим и многим иным сторонам православной веры, церковной и светской жизни, не менее важным для феодального государства, было посвящено издание Кормчей книги. То, что в Кормчей видели необходимое дополнение Уложения, показывает даже дата указа об ее издании-1 июля 1649 г., за два месяца до начала печатания второго издания Уложения56 . Формально было не два, а одно издание Кормчей книги, вышедшее 15 июня 1653 года. Однако аналогично Большому катехизису 1627 г, какое-то количество экземпляров промежуточных этапов издания в июле 1650-го и мае 1652 г. с Печатного двора ушли, дав реальные основания говорить о так называемой Кормчей в первоначальном виде и о "смешанных" экземплярах Кормчей.

Таким образом, трехлетняя работа по упорядочению, кодификаций и изданию законов дала в руки центральной и местной 'бюрократии, церковной иерархии унифицированные тексты норм для организации управления светского и церковного суда.

За 38 лет семимиллионноё население России получило с государева Печатного двора более 100 тыс. книг для первоначального обучения; более 50 тыс. - для чтения, проповеди, полемической 'борьбы, а также основные библейские новозаветные книги. Впервые были напечатаны и стали доступны многим тексты государственных законов, церковного права и Устава, а также календарь.


52 См. библиографию в кн.: Российское законодательство X-XX вв. Т. 3. Акты Земских соборов. М. 1985, с. 72 - 74.

53 Строев В. Историко-юридическое исследование Уложения, изданного царем Алексеем Михайловичем в 1649 г. СПб. 1833.

54 Маньков А. Г. Уложение 1649 г. - кодекс феодального права России. Л. 1980, с. 109, 257, 3, 250; его же. Соборное Уложение 1649 года. В кн.: Акты Земских соборов, с. 77.

55 Надо отдать должное прозорливости Никона, увидевшего истинные причины создания Уложения в беспрерывных восстаниях XVII в. (см. Ундольский В. М. Отзыв патриарха Никона об Уложении царя Алексея Михайловича. - Русский архив, 1886, кн. 2, с. 611 - 612).

56 Печатание Кормчей началось 5 сентября 1649 года.

 

Опубликовано на Порталусе 15 ноября 2015 года

Новинки на Порталусе:

Сегодня в трендах top-5


Ваше мнение?


КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА (нажмите для поиска): МОСКОВСКОЕ КНИГОПЕЧАТАНИЕ ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ XVII ВЕКА



Искали что-то другое? Поиск по Порталусу:


О Порталусе Рейтинг Каталог Авторам Реклама