Рейтинг
Порталус

ЭВЕНКИ

Дата публикации: 06 декабря 2016
Автор(ы): В. В. КАРЛОВ
Публикатор: Научная библиотека Порталус
Рубрика: КУЛЬТУРА ВЕЛИКОЙ РОССИИ
Источник: (c) Вопросы истории, № 8, Август 1970, C. 209-216
Номер публикации: №1480981318


В. В. КАРЛОВ, (c)

Эвенки - небольшая народность, живущая на территории к востоку от Енисея и до Охотского моря. В наши дни их насчитывается около 25 тысяч человек. Расселены же они на огромнейшей территории. Ни среди так называемых малых народов Севера, к числу которых принадлежат эвенки, ни среди более многочисленных народов, вплоть до самых крупных современных наций, нет почти ни одного в мире, который сравнился бы в этом отношении с маленькой сибирской народностью. Достаточно сказать, что в Советском Союзе территория расселения эвенков - вторая (!) по величине после территории расселения русских.

 

Старое название эвенков - тунгусы. "И ныне дикой тунгус" из пушкинского "Памятника" считался одним из самых отсталых в России, действительно находившимся чуть ли не на стадии дикости. Но так ли это было? Некоторые черты в культурном облике тунгуса давно предостерегали не одно поколение исследователей от скороспелых выводов о его "дикости". То это были неопределенные рассказы путешественников об особом, отличном от других аборигенов Сибири повседневном укладе эвенков, то указания на некоторые элементы в их культуре, как будто имевшей сходство с культурами их южных соседей. О прародине эвенков идет давний спор. Согласно одному из взглядов, тунгусы - охотники, рыболовы и оленеводы тайги и лесотундры имели южное происхождение. Их прародиной неверно называли Маньчжурию1 . Когда в XIX в. было установлено родство тунгусских языков с монгольскими и тюркскими и в особенности с маньчжурским (лингвисты относят эвенкийский язык к тунгусо-маньчжурской ветви алтайской языковой семьи), упомянутое мнение еще более укрепилось и просуществовало в науке длительное время2 . Предпринимались и другие, оказавшиеся несостоятельными попытки представить тунгусов потомками доханьского населения Среднего Китая.

 

На основании сравнительно-лингвистического анализа маньчжурского, китайского, корейского и тунгусских языков и данных

 

 

1 И. Е. Фишер. Сибирская история с самого открытия Сибири до завоевания сей земли российским оружием. СПБ. 1774.

 

2 A. Castren. Nordische Reisen und Forschungen. Bd. 4. St. -Petersburg. 1857; C. Hiekiesch. Die Tungusen. Eine ethnologische Monographic St. -Petersburg. 1879.

 
стр. 209

 

топонимики русский ученый П. П. Шмидт, автор ряда работ по языкам и этнографии народов Амура, пришел к выводу, что прародина тунгусских и родственных племен - бассейн р. Селенги. Советские исследования последних лет по археологии, антропологии, сравнительной этнографии, лингвистике привели некоторых авторов (например, А. П. Окладникова, М. Г. Левина, Г. М. Василевич) приблизительно к таким же результатам3 . В горной тайге Забайкалья и Прибайкалья и по течению Селенги проходило становление древнеэвенкийской культуры в соседстве и контакте с далекими их "родственниками" - маньчжурами (чжурчженями), тюрками и монголами. Отсюда же впоследствии эта культура стала распространяться в широчайших границах тайги и лесотундры. Культура эвенков, как и других тунгусоязычных групп, сложилась как самобытное явление в сибирском таежном мире.

 

Если мы раскроем сводное этнографическое сочинение конца XVIII в. "Описание всех в Российском государстве обитающих народов" И. Г. Георги, то найдем на одной из картинок тунгуса, изображенного в ярком распашном охотничьем кафтане с луком в руках. Уже в то время в литературе сложился образ тунгуса - прирожденного охотника, вечного скитальца и непоседы, кочевника, одержимого страстью к преодолению больших пространств. И. Г. Георги делил тунгусов по разным видам транспорта, каким они пользовались, на конных, оленьих и собачьих (кстати сказать, последнее является ошибкой или исключением: на собаках эвенки не ездили). Но все они - "звероловствующие и рыбную ловлю производящие". Однако ведь подавляющее большинство народов Северной Азии - охотники, и очень искусные. Вот тут-то и возникает вопрос: почему именно эвенки, при своей небольшой численности, смогли расселиться на громадных пространствах Сибири, где до них обитали какие-то палеоазиатские племена? Ответ на эту загадку, нам кажется, следует искать в историческом типе эвенкийской культуры, в ее отличии от палеоазиатских (в широком смысле слова), так называемых циркумполярных (располагающихся вокруг полюса) культур. Оленеводческое хозяйство и олений транспорт подняли охоту на новую ступень, сделали человека более независимым от жестоких условий Севера. "Олень окрылил тунгуса", по образному выражению советского этнографа и лингвиста В. Г. Богораза.

 

Вот почему "окрыленная" охотничье-оленеводческая культура тунгусов легко распространилась по таежной Сибири. Она заняла как бы среднее положение между довольно архаичной культурой "пешей охоты" палеоазиатов и более поздними и зрелыми формами экономики: скотоводством якутов и крупным тундровым оленеводством Севера.

 

Если оленеводческое хозяйство сложилось, как предполагают, к концу I тысячелетия до н. э.4 , то на рубеже н. э. уже происходило широкое расселение древне-тунгусских групп. Оно сочеталось с ассимиляцией тунгусами аборигенов-палеоазиатов. Вероятно, это был мирный процесс перехода палеоазиатов на тунгусский язык и принятия тунгусской культуры. В героических сказаниях и преданиях эвенков там, где речь идет о столкновениях с инонародными группами, среди этнонимов можно различить тюркские или монгольские (например, чангит, мангит), но не палеоазиатские. В фольклоре эвенков нашел отражение более древний период истории, когда они жили еще в беспокойном соседстве со скотоводами степей, чем время постепенного и мирного их расселения по Сибири.

 

Эвенки принесли с собой в тайгу, к северо-западу и востоку от Байкала, много ценных культурных навыков. В конечном счете именно это предопределило широкое распространение их культуры в данной области. Впрочем, в результате расселения и ассимиляции аборигенов возникли некоторые диалектные и этнографические особенности, которые отличают эвенкийские группы Сибири друг от друга. Но все же они сохранили поразительное для такой огромной территории обитания единство основных культурных черт и языка.

 

История эвенков, как и многих других бесписьменных народов, полна загадок и "белых пятен". Одними из них являются вопросы об оленеводстве и навыках обработки металлов. До сих пор неясно, были

 

 

3 См. А. П. Окладников. Неолит и бронзовый век Прибайкалья. "Материалы исследования по археологии", N 43, 1955; М. Г. Левин. Этническая антропология и проблемы этногенеза народов Дальнего Востока. "Труды" Института этнографии АН СССР. Новая серия. Т. 36. 1958; Г. М. Василевич. Эвенки. Л. 1969.

 

4 С. А. Токарев. Этнография народов СССР. М. 1958, стр. 422.

 
стр. 210

 

ли предки, эвенков сами "изобретателями" оленеводства или они переняли его у кого-нибудь из соседей. Как полагают советские исследователи М. Г. Левин и Г. М. Василевич, оленеводство могло возникнуть у какой-то отдельной группы эвенков, усвоивших прежде от своих южных соседей навыки коневодства, а затем оленеводство было воспринято и другими группами. К тому же в эвенкийской терминологии, связанной с оленеводством, немало слов, совпадающих с монгольскими скотоводческими терминами5 . Одно несомненно, что именно эвенки явились распространителями оленеводства в Средней и Восточной Сибири, к востоку от Енисея. Многие исследователи приписывали им и распространение техники обработки железа. "Вообще "культуртрегерская" роль эвенков в Сибири была исторически чрезвычайно велика"6 , - пишет С. А. Токарев.

 

Но вот что представляет особый интерес: эвенки знали горячую обработку железа, однако добывать железную руду не умели и получали ее путем обмена у других народов. Известно любытное эвенкийское предание XVII в. о "диких людях чюлюгдеях", которые плавили железо из руды и с которыми у эвенков существовал немой обмен7 . Жили чюлюгдеи на Ангаре, по ее притоку р. Кате и в Братском уезде. Предание изображает их фантастическими существами с одной ногой, одной рукой и одним глазом. Очевидно, что за необычным обликом, который придала им народная фантазия, стоит какой-то реальный народ, у которого эвенки выменивали железо. Быть может, в фантастическом представлении о кузнецах-чюлюгдеях повинно то обстоятельство, что у самих эвенков кузнецами были, как правило, увечные люди, неспособные к охоте. Но вот кто такие мифические чюлюгдеи на самом деле, неясно. Возможно, это были потомки забайкальского скотоводческого населения, еще в III в. до н. э. переселившиеся в бассейн р. Куды (правый приток Ангары), спасаясь от агрессии хуннов. За многие столетия своей жизни в окружении охотников и рыболовов тайги они утратили скотоводческие навыки, но сохранили умение обрабатывать железо. Впрочем, это только предположение. Несомненно, эвенки узнали горячую обработку металлов не от чюлюгдеев, у которых они получали драгоценный для них металл, а еще раньше, когда жили по соседству с развитым степным миром Забайкалья. Влияние степных соседей на лесных охотников - эвенков было очень велико. Его следы видны и в их материальной и в их духовной культуре.

 

Эвенки - таежный народ. Тайга - дом для эвенка. Не одно поколение путешественников поражалось их феноменальным топографическим способностям, их знанию местности и врожденному таланту ориентироваться в незнакомых местах. Эти навыки выработаны у них опытом тысячелетий. В быту эвенка все до мелочей приспособлено для жизни в лесу. И конический чум - переносное и разборное жилище, которое эвенк мог поставить на новом месте за несколько минут; и распашная, типа кафтана с расходящимися книзу полами, одежда: она лучше других подходит для быстрого бега на лыжах, для езды верхом на олене. В скарбе и хозяйственном инвентаре эвенков нет ничего лишнего, зато имеется все необходимое. Имущество семьи моментально могло быть уложено в поты - вьючные сумки - и погружено на оленей. Вещи, которые не понадобятся в ближайшее время, складываются в лабаз, но не от людей, а от диких зверей. И вот караван уже готов тронуться в путь. Куда же направил он свой путь и зачем?

 

Эвенков гнала в дорогу не праздная любовь к путешествиям, а забота о хлебе насущном. Вернее, о мясе. Хлеба до прихода русских эвенки не знали, а если и знали, то употребляли его в очень ограниченном количестве: он мог вымениваться на пушнину у тех же южных соседей. Основной и почти единственной их пищей были мясо и рыба. Добывалось мясо исключительно охотой. Домашнего оленя употребляли в пищу только в случае беспромыслицы и голода. Заботы охотника и заставляли эвенка вести "бродячую", но целенаправленную жизнь. "То не удача, что легко дается", - говорят эвенки. По мельчайшим деталям, тончайшим нюансам перемен в природе эвенки за много времени вперед могут определить, куда пойдет дикий олень, где лучше охотиться на лося, много ли будет белки или же лучше искать счастья в соболином промысле. В зависимости от этого и определялось

 

 

5 "Историко-этнографический атлас Сибири". М. - Л. 1961, стр. 26.

 

6 С. А. Токарев. Указ. соч., стр. 512.

 

7 А. А. Гоздаво-Голомбиевский. Из Сибирских актов о Демьяне Многогрешном и диких людях чюлюгдеях. "Чтения в Обществе истории и древностей Российских". Кн. I. М. 1888.

 
стр. 211

 

каждый год направление кочевок. В хозяйстве эвенков основным объектом охоты был крупный мясной зверь: дикий олень, лось, кабарга, снежный баран, косуля, медведь. Это беспокойное и опасное ремесло доставляло охотнику много труда. Достаточно сказать, что иногда в холодное зимнее время он должен был по нескольку дней преследовать добычу, и от исхода охоты зависела жизнь не только его самого, но и его семьи.

 

Но вот зверь добыт. Если промысел удачен, часть мяса заготавливается впрок: вялится и сушится. Остальное разрезается на части, удобные для перевозки на оленях. Оно должно быть съедено в ближайшее время. Впрочем, это еще не все. Камус - кожа с ног дикого оленя или лося - пойдет для шитья унтов (обувь). Из кожи, снятой с шеи чулком и нарезанной спирально, получится превосходный тонкий ремень (маут) в несколько метров длиной. Провяленные сухожилия станут тонкими и прочными нитками для шитья одежды, обуви, вьючных сумок. Шкуры добытых оленей и медведей превратятся в теплую одежду, покрышки для чумов, оленью замшу, меховые спальные мешки и одеяла. Даже рога будут использованы для изготовления различных костяных изделий. "От зверя ничего нельзя бросать - вот одна из основных заповедей охотника. В то же время он никогда не убьет "лишнего", не нужного ему зверя или птицу. Поистине охотник-эвенк - бережливый и рачительный хозяин в своем доме.

 

Издавна у эвенков существовала и пушная охота, которая в отличие от "мясной" была товарной отраслью. Именно она связывала эвенкийское хозяйство с хозяйством соседних народов - якутов, бурятов, народов Амура, а через них и с остальным миром. Если "мясная" охота часто предпринималась коллективно (например, загонная охота) и добыча распределялась поровну между охотниками, то пушная охота была индивидуальным промыслом для каждого охотника, а ее добыча поступала в его личное распоряжение.

 

Русские вплотную соприкоснулись с племенами эвенков только с начала XVII века. Сургутские казаки Чюдин, Захар и Иван Федоровы, Семен Кондратьев "с товарищи" сообщили, что ходили они "Тымью рекою на Сым волок для промыслу и нашли де они тунгусов мужиков человек с 60, а в тех де тунгусах никто не бывал и с тех де мужиков нам ясак нейдет, потому что их никто не знает"8 . В середине XVII в. территория эвенков, за исключением некоторых групп в бассейне Амура, была включена в состав Русского государства. Русские казачьи отряды были поражены богатством "мягкой рухляди" у тунгусов. Записи об уплате тунгусами ясака пестрят длинными реестрами забранных в огромном количестве соболей, "шуб собольих", "шубенко бобровое да лисье", "рысьих парк", "соболишек ошейных", "песцовых парк", "подволок лыжных бобровых", "подволок соболиных и выдряных"9 . Отсюда видно, что ценная пушнина широко предназначалась эвенками для собственных нужд: для шитья одежды, даже для подбивки лыж, но в основном она имела товарное значение. В обмен на пушнину, эвенки получали от соседей изделия из металла, а также другие необходимые им товары, украшения. Позднее за пушного зверя русские поставляли им хлеб, чай, табак, оружие и боеприпасы.

 

Большое значение в жизни эвенков имело рыболовство. Раньше они добывали рыбу в основном способом покола острогой при свете лучильника (палки с намотанной на конце горящей берестой). Применялась и стрельба по рыбе из лука, позднее - из ружей. Зимой рыбу добывали тоже поколом через лунки, употребляя при этом каменную или костяную рыбку-приманку. Интересно, что этот способ лова был известен в области расселения эвенков еще со времен неолита. Широко применялось и перегораживание речек при помощи запора из тальниковых прутьев, в котором оставлялись отверстия для двух или трех "морд". Рыба заходила в "морды", откуда ее наутро вынимали. Добыча рыбы с помощью сетей, неводов, удочек распространилась у них только с приходом русских.

 

Для рыболовства в весенне-летне-осенний период эвенки обычно собирались ежегодно на постоянное место летнего становища (урыкит), причем всегда в одном и том же "традиционном" составе. Как правило, это были родственные или соседящие семьи. Добыча здесь обыкновенно распределялась поровну между рыбаками. Таежные реки богаты ценными породами рыб, такими.

 

 

8 Н. Н. Оглоблин. Обозрение столбцов и книг Сибирского приказа (1592 - 1768 гг.). Ч. III. М. 1900, стр. 217.

 

9 Н. Н. Степанов. Хозяйство тунгусских племен Сибири в XVII веке. "Ученые записки" Ленинградского государственного педагогического института имени А. И. Герцена. Т. 222. 1961, стр. 239.

 
стр. 212

 

как таймень, хариус, сиговые, а в Амуре, его притоках и реках Охотского моря - осетр, лосось, белуга, кета. При богатом улове часть рыбы заготавливалась впрок. Эвенки вялили ее на солнце и готовили таким образом юколу. Было еще несколько способов переработки рыбы: приготовление сушеных лепешек из растертой рыбы или икры либо специального сухого порошка (султа), который потом варили и ели. Зимой употребляли в пищу строганину.

 

Важной отраслью хозяйства эвенков бьь ло оленеводство. Значение этой отрасли в их жизни так велико, что ее трудно переоценить. Чукчи, например, называют эвенков не иначе, как "всадники на оленях". Ненцы тоже представляют их как людей, ездящих верхом на оленях. Охотника-эвенка действительно невозможно представить без оленя. Потеря оленей считалась великим бедствием, потому что такой человек уже не был охотником. Потерявшие оленей эвенки вынуждены были оседать на одном месте у какого- нибудь богатого рыбой водоема и превращаться в рыбаков, промышляя белку лишь в небольшом радиусе вокруг. Основное назначение эвенкийского оленеводства было транспортное. Наибольшее число оленей на одного охотника и его семью равнялось приблизительно 30 - 50. Меньшее количество ставило его под угрозу остаться без транспорта. Олень - животное неприхотливое: он не требует заготовки корма, тщательного и неусыпного ухода и присмотра. Основная его пища ягель растет в сибирской тайге почти повсеместно. При кочевой жизни и небольшой величине оленьих стад эвенки не испытывали особых затруднений в выборе пастбищ. В зимний период лишь нужно было выбирать места без твердого наста, где олени могли бы доставать ягель из-под снега. Вообще же эвенки применяют вольный выпас оленей без пастухов. Летом, когда появляется гнус, олени кормятся по ночам, а днем их собирают на стойбищах возле специально устраиваемых дымокуров. Наиболее трудное для оленеводов время - осень, когда появляются грибы, излюбленное лакомство животных, и они разбегаются по тайге. Тогда их заставляет возвращаться к хозяевам лишь забота важенок о телятах, которых эвенки предусмотрительно привязывают на своей стоянке. И еще одно обстоятельство притягивает оленей к людям: большое пристрастие животных к соли.

 

Социальный строй эвенков до вхождения их территории в Русское государство не выходил за пределы патриархально-родовых отношений. Вот как, например, описывал устройство эвенкийского общества И. Г. Георги: "Они разделяются по восточному обыкновению на колена, а сии на роды. Каждый род (тагаун) производит начало свое от какого ни на есть храбростию, силою, изобилием в скоте и детях, а иногда и благоразумием прославившегося родоначальника, и называются по его имени, и все в оном находящиеся считаются кровными между собой родственниками. Несколько же таковых родов считаются между собой родством по своим родоначальникам и соединяются потому в колена"10 . Георги не случайно подчеркивал сходство эвенков в данном отношении с восточными народами, вероятно, с тюрками и монголами, у которых социально-этническая структура общества строится по принципу генеалогического древа. Такое сходство не было простым совпадением: эвенки еще в древности испытали сильное влияние как монголов, так и тюрков. Оно еще более усилилось с возникновением у первых оленеводства. В целом же социальная структура эвенков, которые еще не достигли классового общества, была на более низком уровне, чем у их южных соседей. Впрочем, по внешним признакам структура общества, как верно подметил И. Г. Георги, была схожей у всех этих народов. Однако какие же внутренние связи скрывались под этой оболочкой?

 

Первые русские этнографы, попавшие к эвенкам, без труда обнаружили у них родовое деление, ряд довольно архаичных и примитивных обычаев и верований. В русских документах начиная с XVII в. по отношению к эвенкам постоянно упоминается термин "род": "тунгусы такого-то рода", "тунгус такой-то со своими родниками". В советской исторической литературе неоднократно отмечалось, что термин "род" в документах того времени весьма многозначен. Не всегда под ним следует понимать действительно род. Чаще это или подразделения рода, называющиеся по имени старшего мужчины (либо общего предка), или просто большие патриархальные семьи11 .

 

 

10 И. Г. Георги. Описание всех в Российском государстве обитающих народов, также их житейских обрядов, вер, обыкновений, жилищ, одежд и прочих достопримечательностей. Ч. III. СПБ. 1799, стр. 35.

 

11 См. Б. О. Долгих. Родовой и племенной состав народов Сибири в XVII веке. "Труды" Института этнографии АН СССР. Новая серия. Т. 55. 1960, стр. 8 - 10.

 
стр. 213

 

Такие подразделения рода состояли из ряда семейств общего происхождения, между которыми существовала широкая взаимопомощь. А генеалогически эти подразделения составляли род, имевший общее родовое имя. Казалось бы, картина ясна: род делится на ряд подразделений, состоявших из больших патриархальных семей, а те, в свою очередь, состоят из малых семей. На деле же все было гораздо сложнее. Необходимо не упускать из поля зрения важнейший социальный организм эвенков - общину, отличавшуюся заметным своеобразием.

 

Эвенки кочевали в основном семьями. Когда сын женился, отец, как правило, выделял ему отдельное хозяйство: чум, оленей. Сын после этого мог кочевать поблизости, но был уже самостоятельным хозяином. Однако для того или иного промысла - для охоты на мясного зверя, рыболовства - эвенки сгруппировывались на более или менее длительное время в общину-стойбище. По окончании промысла община распадалась. Затем подобная производственная община могла возникнуть в другом месте и в другом составе. Но всегда это происходило среди определенного и заранее известного круга лиц. В него входили кровные родственники по отцовской линии, а также родня по линии матери или жены. Между этими лицами существовала широкая взаимопомощь, особенно между семьями, составлявшими одно подразделение генеалогического рода, - тут она считалась обязательной. Таким образом, у эвенков сложилась община переходного типа: от кровнородственной к территориально-соседской. Семьи, входившие в одно подразделение генеалогического рода, кочевали вперемежку с семьями других подразделений этого же рода или даже других родов. Между многими из них устанавливались взаимобрачные отношения. Есть основания предполагать, что уже давно экзогамной единицей у эвенков был не большой генеалогический род, а его подразделение. Запрет жениться ограничивался тремя-четырьмя поколениями. В результате между соседними семьями возникали тесные связи по родству различной степени и по соседству, на основании которых и строились отношения внутри общины.

 

Группировалась община вокруг наиболее смышленого и удачливого охотника, который в случае опасности мог стать воином-защитником. В документе о переобложении ясаком тунгусов Мангазейского уезда в 1768 г. с эвенкийских "старшин" бралась подписка-обязательство об уплате положенного количества ясака. Как правило, за одну группу-подразделение генеалогического рода в 30 - 40 мужчин ставили свои знаки-подписи несколько таких "старшин". Обращает на себя внимание тот факт, что большинству из этих "старшин" - от 25 до 40 лет12 . По-видимому, это и были охотники - главы ряда общин.

 

А что же представлял собой генеалогический род эвенков (по И. Г. Георги - колено)? Русские казаки, встретившиеся в начале XVII в. с тунгусами, насчитали у них ряд "землиц", названных именами эвенкийских генеалогических родов13 . Этот термин обозначал какое-то более или менее устойчивое территориальное (или территориально-племенное) объединение. Генеалогический род и был именно таким образованием, объединявшим в своем составе как подразделения, имевшие общее происхождение, но давно разделившиеся, так и адаптированные пришлые группы, по длительности проживания в данном ареале тоже включенные в местную генеалогию и принявшие общее имя рода. Такие роды не были замкнутыми объединениями с четкими и определенными границами. Напротив, они постепенно как бы переходили один в другой. При довольно низком уровне развития производительных сил, на каком находились тогда эвенки, все связи облекались в форму связей по родству. Именно поэтому структура генеалогического древа была наиболее понятной и приемлемой для их общества.

 

К моменту прихода русских масса эвенкийского населения была, в общем, социально однородной. Еще не существовало условий для накопления в одних руках большого прибавочного продукта и, таким образом, возникновения предпосылок социального неравенства. Обмен носил примитивный характер. Лишь наиболее удачливые и отважные охотники и бойцы-со-нинги, возглавлявшие при столкновениях группу сородичей, да самые искусные шаманы пользовались особым уважением окружающих. Среди этого небольшого круга "лутчих людей" царизм нашел опору:

 

 

12 ЦГАДА, ф. 214. оп. 1. ч. 5, кн. 1648, лл. 127, 139 - 165 и др.

 

13 Н. Н. Оглоблин. Указ. соч., стр. 239: Н. Н. Степанов. Заметки по исторической географии и этнографии Сибири. "Известия" Всесоюзного географического общества. 1949, N 3.

 
стр. 214

 

они назначались русской администрацией "старшинами" и "князцами", ответственными за сбор ясака в своем административном "роде" (деление на "волости" и административные "роды" было введено в конце XVIII - начале XIX в.; в основе его лежали генеалогические роды эвенков).

 

С развитием товарных отношений эвенкийские князцы и "старшины" стали во все возраставшем масштабе выполнять функцию торговых посредников между купцами и рядовой массой охотников. В их руках начали сосредоточиваться большие оленьи стада. Они эксплуатировали в своем хозяйстве безоленных и малооленных охотников, нанимавшихся к ним в качестве батраков, брали к себе на воспитание детей бедных сородичей, которые, вырастая, оставались у них в качестве работников "за еду". В результате к началу XX в. у эвенков наблюдалась заметная социальная и имущественная дифференциация. Например, большей частью поголовья оленей на Нижней и Подкаменной Тунгусках владели всего несколько богачей-эвенков.

 

Своеобразен был и духовный мир эвенков в то время. Их мировоззрение принято считать шаманистским. Эвенкийский шаманизм - довольно стройная система взглядов и представлений об окружающем мире, живом и неживом, который одухотворялся и персонифицировался. Эвенки наделяли весь мир таинственной духовной силой, общаться с которой могли только избранные лица - шаманы. Сохранялись у эвенков и другие древние религиозные представления: почитание медведя, культ огня и домашнего очага, который восходит своими корнями к материнско-родовой эпохе.

 

Разнообразен и красочен фольклор эвенков: здесь и героические сказания, повествующие о межродовых столкновениях, о подвигах смелых и ловких сонингов, о столкновениях с другими народами, и исторические предания, и различные песни-импровизации, и танцы. Очевидцы рассказывают: когда встречаются в тайге эвенки, обычно сдержанные и немногословные, но долгое время не видевшие друг друга, то между ними сама по себе как бы стихийно возникает огневая хороводная пляска "Ехорьё", и радость встречи выплескивает наружу вихрь долго дремавших чувств.

 

Важную роль в жизни эвенка играет сказка. Эвенкийская сказка (нимнгакан) - это своеобразный воспитатель, накапливающий и передающий из уст в уста опыт тысячелетий. Сказки повествуют обо всем: и о повадках животных, и о "сотворении мира", и о необычных случаях в тайге. Эвенки умеют ценить умное и доброе слово. Во многих пословицах и поговорках передают они мудрость и вековой опыт своего народа.

 

Накануне Великой Октябрьской социалистической революции основная масса эвенкийского населения Сибири находилась в тяжелейшем положении. Оно, по свидетельству дореволюционных этнографов, непрерывно сокращалось. Нищета, болезни, поголовная неграмотность - вот что досталось в наследство Советской власти. Образованному в 1924 г. Комитету содействия народностям северных окраин при Президиуме ВЦИК РСФСР (Комитет Севера) вменялось в обязанность "содействие планомерному устроению малых народностей Севера в хозяйственно-экономическом, административно-судебном и культурно- социальном отношении". Предстояла грандиозная работа. По определению В. И. Ленина, среди народов Сибири царила еще "патриархальщина, полудикость и самая настоящая дикость"14 . Необходимо было поднять экономику края, перейти от натурального хозяйства, разоренного царскими купцами и полуколониальной эксплуатацией, сразу к социалистическому, начать здесь широкое культурное строительство.

 

Советская власть успешно решила эти большие задачи. Малые народы, получившие право самостоятельно решать собственные дела в соответствии с особенностями и условиями своей жизни и огромную помощь со стороны всего советского народа, за довольно короткий срок прошли поистине путь веков. И это был новый, социалистический путь развития. "Неправильно полагать, - говорил В. И. Ленин, - что капиталистическая стадия развития неизбежна для отсталых народностей"15 . Ленинские идеи о возможности некапиталистического пути развития воплотились в жизнь. В ходе социалистического строительства у народов Крайнего Севера произошли огромные преобразования не только в экономике края, но и в сознании людей. Развитие промышленности, победа колхозного и совхозного строя, установление централизованного государственного снабжения, ликвидация неграмотности и преодоление культурной отсталости, разветвленная система народного образования, здравоохранения, социального обеспечения - вот итоги социа-

 

 

14 В. И. Ленин. ПСС. Т. 43, стр. 228.

 

15 В. И. Ленин. ПСС. Т. 41, стр. 246.

 
стр. 215

 

листических преобразований у народов Сибири, в том числе у эвенков. Получили эвенки и государственную автономию: в 1930 г. в составе Красноярского края был образован Эвенкийский национальный округ16 . Ныне Эвенкия дает стране пушнину, графит, исландский шпат. Здесь ведутся перспективные поиски нефти. Большое народнохозяйственное значение имеет теперь и такая древняя отрасль хозяйства, как оленеводство. Нынешнее эвенкийское население Сибири резко отличается от забитой и темной массы таежных охотников дореволюционного прошлого. В быт эвенков пришла современная культура: школы, больницы, культпросветучреждения, квартиры в поселках - центрах колхозов и совхозов, кино, радио, книги, промышленные товары. Появились новые прослойки в эвенкийском обществе: рабочие (техники, механизаторы), своя интеллигенция - учителя, врачи, зоотехники, писатели, поэты, художники. Есть среди эвенков и ученые, например, первый историк своего народа В. Н. Увачан, этнограф А. С. Шубин.

 

Многие эвенки работают в геологических и геодезических партиях, своими знаниями местных условий помогая важному делу освоения земных недр. Одному из них, герою ряда книг советского писателя Г. А. Федосеева, старому эвенку Улукиткану (С. Трифонову), человеку большой души и огромного жизненного опыта, посвящено немало прекрасных страниц. Улукиткан говорил: "Мать дает жизнь, годы - мудрость". Эти слова можно отнести сегодня к исторической судьбе его народа. Тысячелетия борьбы с суровой природой дали ему великую мудрость, а социалистические преобразования возродили его к новой жизни среди больших и малых равноправных народов Советской страны.

 

 

16 Подробнее см.: В. Н. Увачан. Переход к социализму малых народов Севера. М. 1958.

Опубликовано на Порталусе 06 декабря 2016 года

Новинки на Порталусе:

Сегодня в трендах top-5


Ваше мнение?


КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА (нажмите для поиска): ЭВЕНКИ



Искали что-то другое? Поиск по Порталусу:


О Порталусе Рейтинг Каталог Авторам Реклама