Манси (по переписи 1970 г. - 7,7 тыс. чел.) населяют лесистые районы западной части Ханты-Мансийского национального округа и отчасти северо-восток Свердловской области. В дореволюционной России они были известны под именем "вогулы", или "вогуличи"¹ . Но сами манси называли себя "манси махум". Видимо, это древний этноним, возводимый некоторыми лингвистами к слову "mies" - "человек". Физический облик манси сочетает в себе некоторые переходные черты между европеоидами и монголоидами. В существующей антропологической классификации этот физический тип получил название "уральский". Язык манси генетически тоже "уральский". Вместе с другими финно-угорскими, а также самодийскими языками он составляет общую языковую семью. Близки к мансийскому языки обских хантов, но еще больше у него общих черт с древним языком венгров (мадьяр). Это говорит о сложности происхождения манси, народа таежного и охотничьего, в фольклоре которого имеются, однако, и южные сюжеты, указывающие, например, на то, что манси был известен культ коня и "небесного всадника". С этим культом было связано ранее применение металлических блюд в ходе обрядов на местах мольбищ. Блюда, хранившиеся на капищах, среднеазиатского происхождения ранней поры (I тыс.). Они наводят на мысль о давней связи предков манси с южным, ираноязычным миром² .

Археологические данные позволяют предположить, что основные узлы древнеугорского этногенеза завязывались на широком пространстве - в пограничье леса и степи Обь- Иртышского междуречья, по обе стороны Южного и Среднего Урала и от границ современного Казахстана до северных пределов таежной части Нижнего Приобья³ . Начиная со II тыс. до н. э. у предков угорских народов неоднократно менялись соседи в связи с изменением этнического состава пришлого населения лесостепной полосы Западной Сибири. Сначала это были носители андроновской культуры ранних скотоводов и земледельцев - по происхождению, видимо, индоевропейцы, продвинувшиеся с Нижнего Поволжья, затем, в I тыс. до н. э., ираноязычные савроматы - "приуральские скифы"⁴ , а с первых веков нашей эры - различные группы переселявшихся с востока на запад степняков тюркского происхождения⁵ . Все эти этнические перемещения как-то влияли на западносибирских угров, в том числе и манси, внося в их жизнь новые элементы. Ко времени знакомства русских людей с населением Урала (XIV - XV вв.) у манси уже имелись устойчивые границы расселения и сложившийся традиционный уклад хозяйства, культуры и быта. В конце XVI в. они заселяли оба склона Среднего Урала. "Строгановская летопись" указывает на "чюсовских и яивенских и инвенских и косвинских вогулич", обитавших по западную сторону .Урала вдоль берегов рек бассейна Камы⁶ . Жили они и в бассейне Верхней Печоры и, видимо, в промысловых целях часто появлялись в верховьях Вычегды. Но основное место их обитания находилось в Зауралье, по рекам Обь-Иртышского бассейна - от Туры на юге до Сосьвы и Ляпина на севере⁷ . Возможно, что до появления в X - XIII вв. в Зауралье татар некоторые группы манси обитали и южнее - по рекам Ница, Исеть и Миаса, - до границ лесостепи, но затем отступили к севе-

¹ Самые ранние упоминания о "вогуличах" содержатся в "Житии Стефана Пермского" (конец XIV в.) и в летописях: Софийской первой (под 1396 г.) и Вычегодско- Вымской (под 1455 г.).

² В. Н. Чернецов, В. И. Мошинская. В поисках древней родины угорских народов. "По следам древних культур". М. 1954, стр. 191.

³ См. З. Я. Бояршинова. Население Западной Сибири до начала русской колонизации. Томск. 1960, стр. 22 - 24.

⁴ Л. П. Лашук. Некоторые аспекты истории древнего скотоводства. "Археология и этнография Башкирии". Т. III. Уфа. 1968.

⁵ "История Сибири". Т. I. М. 1968, стр. 303 - 304.

⁶ "Сибирские летописи". СПБ. 1907, стр. 5.

⁷ С. В. Бахрушин. Остяцкие и вогульские княжества в XVI - XVII веках. Л. 1935, стр. 3 - 5.

стр. 214

ру⁸ . В XVII - XVIII вв. русская и коми-зырянская колонизация в Прикамье, по Верхней Вычегде и Печоре привела к резкому сокращению и западных пределов расселения манси, которые, уйдя за Урал, сосредоточились примерно в тех местах, где живут и поныне.

Обитая на обширных пространствах таежной и горно-таежной зоны, манси испокон веков занимались промысловым хозяйством. Источники характеризуют их как традиционных охотников. "А ясачные люди около Верхотурья словут вогуличи, живут кочевьем, а грамоты у них и веры нет, питаюца рыбой и соханым зверем, лосьми и оленями, а государев ясак дают соболь-ми и бобры и лисицы и белки"⁹ . Охота на крупного зверя производилась посредством луков-самострелов. Лосей и оленей загоняли в "ямы", для чего делали "на выгодном месте загородки верст иногда на 12", по которым животное двигалось в нужном для охотника направлении¹⁰ . Для охоты на мелких животных использовались различные ловушки (черканы, пасти), лук и стрелы, которые в XVIII - XIX вв. стали постепенно заменяться кремневыми ружьями. Лыжи и ручная нарта всегда составляли существенную часть снаряжения манси-охотника. Определенную роль в хозяйстве мансийского населения играло рыболовство. Техника его отличалась разнообразием. Помимо различных сетей (их плели из волокон крапивы, а затем из конопли), применялись сплетенные из прутьев, а также крючковые снасти и остроги для ловли рыбы с лодки в ночное время при факельном свете. Занимались манси и сбором кедровых орехов, ягод, а на юге - бортничеством. Под влиянием тюркского населения у южных манси еще в XIV - XVII вв. получило распространение мясное скотоводство. У тех из них, кто жил в бассейне рек Тура и Косьва, имелись не только лесные пастбища для скота, но и лесные "росчиси" для заготовки сена на зимний период¹¹ . Табаринские и тавдинские манси держали лошадей, "пашнишки пахали" и давали "хлеб в ясак"¹² . Однако земледелие и скотоводство у южных манси играло подчиненную роль, являясь лишь дополнением к охотничье-рыболовецкому хозяйству. Важным подспорьем в хозяйстве северных манси служило оленеводство, появившееся у них, по свидетельству письменных источников, не ранее XV века¹³ . До оленей в качестве транспортных животных использовались ездовые собаки. Основной пищей манси были мясо дикого оленя и лося, боровая, водоплавающая дичь, а также рыба. Некоторое разнообразие в пищевой рацион вносили кедровые орехи, дикий мед, а у отдельных групп южных манси и земледельческие продукты - хлеб, картофель, репа.

Жили манси зимой преимущественно в срубных избах - юртах. Мансийская юрта очень похожа на хантыйскую: та же планировка, то же нехитрое внутреннее убранство - стоящий в углу у входа чувал, покрытые оленьими шкурами нары, несколько низеньких скамеек. Однако в отличие от хантыйской, ориентированной нередко дверью к реке, мансийская юрта часто имела выход на южную сторону. В качестве летнего помещения использовался конический берестяной чум. Условия хозяйственной деятельности побуждали охотника- манси вести полуоседлый образ жизни и в зависимости от сезона жить в разных местах: летом ближе к реке, зимой в глубине леса. Мансийские поселения не отличались многолюдьем. Поселок обычно состоял из нескольких юрт, а зачастую юрты находились на расстоянии 3 - 5 км одна от другой. Такое обстоятельство было вызвано тем, что "северные вогуличи, не имея кроме охоты другого упражнения, принуждены по необходимости расселяться сколь можно одна семья от другой далее, и не жить деревнями, ибо в таком случае не было бы для их прокормления довольно пищи"¹⁴ .

Мансийская одежда известна по многим сохранившимся доныне образцам. На севере преобладала зимняя глухая одежда с капюшоном (гусь, малица). Женщины носили также "саки" - оленью двойную мехо-

⁸ В. Д. Викторова. Могильник и поселение у д. Мыс на р. Нице. "Вопросы археологии - Урала". Вып. 4. Свердловск. 1962, стр. 152.

⁹ Цит. по: А. И. Андреев. Очерки по источниковедению Сибири. Вып. 1. М. -Л. 1960, стр. 161 - 162.

¹⁰ П. С. Паллас. Путешествие по разным провинциям Российской империи. Ч. II. СПБ. 1770, стр. 327.

¹¹ З. Я. Бояршинова. Указ. соч., стр. 45.

¹² "Сибирские летописи", стр. 326.

¹³ А. М. Золотарев, М. Г. Левин. К вопросу о древности и происхождении оленеводства. "Проблемы происхождения и породообразования домашних животных". Т. I. М. -Л. 1940, стр. 185.

¹⁴ П. С. Паллас. Указ. соч., стр. 326.

стр. 215

вую шубу с кожаными завязками спереди. Летняя одежда по своему покрою не отличалась от зимней. На юге были распространены рубахи - "суп" у мужчин и халаты у женщин из домотканого крапивного полотна. Штаны (маньсуп) мужские и женские шили из ровдуги (выделанная оленья шкура), рыбьей кожи и холста. Рубахи мужчины подпоясывали ремнем или тканым поясом (энтап), к которому в мешочках привешивались деревянные ножны с узким клинком, оселок и огниво. Головных уборов, кроме шапки-капора, не было ни у мужчин, ни у женщин. Летом мужчины ходили с непокрытой головой, а женщины надевали большие платки. Большинство манси носило короткую обувь - няра, сшитую из продымленных лосиных или оленьих камусов, мехом наружу. Няра надевалась на толстый длинный чулок, сшитый из самодельной ткани или ровдуги. Обувь и одежда украшались разнообразным орнаментом - аппликацией. К началу XIX в. привозные фабричные ткани почти повсеместно вытеснили из обихода ткани домашнего производства.

В XIX в. отчетливо наметилась дифференциация хозяйства манси на промыслово- потребительскую отрасль (мясная охота и рыболовство для собственных нужд) и промыслово-товарную (пушная охота и сбор кедровых орехов), обслуживавшую русский рынок. Это обстоятельство имело двоякое последствие для жизни таежных манси. Проникновение торгового капитала в Западную Сибирь привело к резкому усилению эксплуатации местного населения. Тяжелый пушной промысел с дальним отходом поглощал массу времени, оттесняя на задний план потребительский. Мансийские охотники все больше оказывались в кабале у купцов, которым сбывали пушнину и рыбу и у которых покупали пряжу для сетей, оружие, огнеприпасы, а также часть продуктов и материалов для одежды. Но, с другой стороны, входя в более тесный контакт с русскими людьми, манси знакомились с более совершенными орудиями труда, новыми типами построек и предметами домашнего обихода.

Характер хозяйственной деятельности находил отражение в социальной организации манси. Слабое развитие производительных сил на протяжении ряда веков сдерживало процессы имущественной дифференциации. В то же время условия охотничье-рыболовецкого быта содействовали распаду родовых объединений. Ко времени присоединения манси к Русскому государству род у них расчленился на большие патриархальные семьи, ведшие самостоятельное хозяйство. Жили манси "больше сродными семьями, к чему их не так хлебопашество, как зверовые промыслы приучили"¹⁵ . Каждая семья как самостоятельная производственная ячейка владела определенными охотничьими угодьями. "Живут они, - писал П. С. Паллас, - обыкновенно по лесам семьями или родней вместе и каждая семья присваивает своему владению столько земли, сколько окрестные семьи за ловлю объезжать им позволяют"¹⁶ . Тем не менее большие семьи манси не были изолированы друг от друга. Согласно документам XVI - XVII вв., они группировались в такие этносоциальные объединения, как "сотни" и "княжества".

Формирование сотенной организации было связано у них, возможно, с прямым воздействием фискальных порядков Сибирского ханства XV - XVI вв., включившего манси в свой состав. Покорив многие мансийские группы, татарский хан и мурза не только взимали с них дань, но нередко "на рать с собой емлет насильством", заставляя воевать против родственных групп, еще не подвластных татарскому ханству и не обложенных ясаком¹⁷ . В некоторых местах вводилась татарская военно-административная система, в основе которой лежало деление населения на "сотни" и "десятни". С. В. Бахрушин считал, что вогульские сотни учреждались татарами на основе издавна сложившихся родовых групп¹⁸ . Сотню возглавлял сотник, должность которого становилась наследственной. В круг его обязанностей входил сбор ясака.

После разгрома Ермаком Сибирского ханства и присоединения манси к Русскому государству многие сотни (Туринская, Сосьвинская, Ляпинская и др.) были преобразованы в волости. В русских источниках XVII в. многократно упоминаются вогульские "княжества": Пелымское, Кондинское, Сосьвинское, Ляпинское. Об их со-

¹⁵ И. Лепехин. Дневные записки путешествия. Т. III. СПБ. 1771, стр. 20. По мнению З. П. Соколовой, у манси существовала в то время не родовая, а развитая фратриальная организация. См. "Общественный строй у народов Северной Сибири". М. 1970.

¹⁶ П. С. Паллас. Указ. соч., стр. 326 - 327.

¹⁷ "Сибирские летописи", стр. 319.

¹⁸ С. В. Бахрушин. Научные труды. Т. III, ч. 2. М. 1955, стр. 101.

стр. 216

циально-политической и этнической природе ведется давний спор. С. В. Бахрушин полагал, что это феодальные образования, другие авторы придерживались иного взгляда, считая общество манси патриархально-родовым¹⁹ . И действительно, в мансийском обществе не было достаточных предпосылок для возникновения классов и даже самой примитивной государственности. Это были племенные объединения с едва наметившейся социальной дифференциацией (выделение из общей массы "князцов" и "лутчих людей"). Б. О. Долгих различал 6 племен "вогуличей" в XVI - XVII вв.: Ляпин, Сосьва, Пелым, Большая Конда, Табары и Тура²⁰ . У каждого из них имелись своя территория, свои культы, племенные боги и места мольбищ, иногда свой диалект и имя. Однако не все мансийское население может быть распределено между этими образованиями. На юге существовали отдельные группы, племенную принадлежность которых предстоит еще установить.

После присоединения Западной Сибири к Русскому государству манси как этноисто- рическая общность продолжали существовать в различном административном оформлении. Иногда она соответствовала уезду (Тура, Пелым), в других случаях - большим волостям (Сосьва, Ляпин, Табары, Большая Конда). Однако в течение XVII - XVIII вв. племена у манси постепенно превратились в довольно аморфные территориальные группировки. Власть "князцов" в XVIII в. ограничивалась главным образом прерогативой сбора ясака и судебными функциями. Некоторые исследователи (В. Н. Чернецов, В. Штейниц) писали о наличии у манси наряду с племенной организацией двух фратрий - Пор-махум и Мось- махум²¹ . Можно говорить о некоторых пережитках фратриальной организации, существовавшей у манси задолго до присоединения к Русскому государству и позднее, в XVIII - XIX вв., находившей пережиточное отражение в брачных отношениях и в религиозных культах.

До Великой Октябрьской социалистической революции манси, будучи формально крещенными, сохраняли дохристианские верования, включавшие в себя тотемистичекие представления, элементы промыслового культа и шаманизм. Вызывает интерес так называемый "медвежий праздник", состоявший из обрядовых действий, которые совершались периодически. Принадлежавшие к определенным родам манси вели свое происхождение от какого-нибудь зооморфного предка. Кроме того, каждый род и каждая семья почитали общеродовых или общесемейных божков (шайтанов), принося им жертвы. Куклы божков изготовлялись из дерева, а иногда из жести или олова. Многие исследователи отмечают существование у манси племенных святынь. Например, сосьвинские манси посредством шаманов обращались к своему божку "всей волостью" и приносили ему жертву, "посоветовав всей волостью"²² . Промысловые формы культа выражались в магических обрядах и в почитании местных духов - "хозяев". Тайга, реки воображением манси населялись духами, которые были частью благодетельными, помогавшими промыслам, а частью вредными, сбивавшими охотника с пути. В религиозных воззрениях манси существовал образ верховного божества, у других малых народов Севера неизвестный. Это Торым, или Нуми-Торым, который считался создателем мира и человека, но ему не приносили жертв и не молились.

Советская власть дала новую жизнь мансийскому народу. Подобно другим народам Севера, манси вступили на путь социалистического развития. Это был сложный процесс, ибо, как указывалось в решениях XII съезда РКП (б), малые народы были "не в состоянии подняться на высшую ступень развития и догнать, таким образом, ушедшие вперед национальности без действительной и длительной помощи извне"²³ . Такая помощь всем отсталым народам СССР была оказана со стороны центральных советских органов по многим линиям, в частности путем выделения материальных средств и квалифицированных кадров для хозяйственной и культурно-просветительной работы. В 1924 г. создается Комитет Севера, основная задача которого состояла в том, чтобы всесторонним содейст-

¹⁹ Н. Н. Степанов. К вопросу об остяко-вогульском феодализме. "Советская этнография", 1936, N 3.

²⁰ "Общественный строй у народов Северной Сибири", стр. 338.

²¹ В. Н. Чернецов. Фратриальное устройство обско-югорского общества. "Советская этнография", 1939, N2; W. Steinitz. Totemismus bei den Ostjaken in Sibirien. "Ethnos" (Stockholm), 1938, N 4 - 5.

²² С. В. Бахрушин. Научные труды. Т. III, ч. 2, стр. 107 - 109.

²³ "КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК". Т. 2. 8-е изд., стр. 438.

стр. 217

вием развитию малых народов вовлечь их в организованное строительство социализма. У манси советское строительство проходило через организацию Советов, которые первоначально иногда назывались родовыми, а затем стали именоваться сельскими; через организацию кооперативной и государственной торговли, развертывание сети культурных и медицинских учреждений и т. д. С этой целью для северных манси на Сосьве в 1934 г. была организована культбаза Комитета Севера. Были отпущены значительные средства на строительство школ, больниц, жилых домов, на землеустроительные и мелиоративные работы. Русские, а также многие другие народы СССР помогали манси создавать новую жизнь.

Перестройка традиционного быта упрочилась в связи с тем, что разрозненные охотничье- рыболовецкие хозяйства манси организовывались в простейшие производственные объединения (ППО), а затем и в колхозы. При этом происходило укрупнение поселков. Основной производственной единицей у манси ныне является охотничья или рыболовецкая бригада, осваивающая определенный участок в промысловых угодьях колхоза, совхоза или промхоза. В бассейне Северной Сосьвы развернут массовый рыболовецкий промысел. Особые промысловые бригады ежегодно вылавливают сотни центнеров ценнейшей "сосьвинской сельди" (тугуна). Наряду с охотой, рыболовством и оленеводством за последние годы получили распространение у манси новые отрасли хозяйства: стойловое животноводство, земледелие и особенно звероводство. Промысловые бригады оснащены современным оборудованием: малым моторным флотом, первоклассными ружьями, железными капканами, капроновыми сетями и т. д. Вместо традиционных юрт строятся типовые срубные дома с печным отоплением и электричеством. В домах появились городская мебель, радиоприемники. Разнообразной стала домашняя утварь. Традиционная зимняя одежа манси, особенно на севере, не потеряла своего значения и сейчас, так как она приспособлена к местным климатическим условиям. Вместе с тем широко вошла в быт одежда фабричного изготовления.

Особенно важные сдвиги произошли в культуре мансийского народа. До революции среди манси почти не было грамотных. В настоящее же время среди молодого и среднего поколения не только нет неграмотных, но и сложилась прослойка мансийской интеллигенции - учителей, врачей, технических и творческих работников. Большую роль в этой культурной революции сыграло создание мансийской письменности, на которой издается учебная, политическая и художественная литература. У манси есть собственные писатели и поэты. Среди них выделяются М. Вахрушева, М. Казанцев, Ю. Шесталов. Молодая мансийская литература уходит корнями в многовековые пласты поэтического народного творчества. Особенно славятся мансийские народные сказки про Эквапырысь - легендарного богатыря, интересные не только как жанр народного творчества, но и как этноисторический источник. Манси - музыкальный народ. С давних пор у них распространен сангылтап - щипковый инструмент типа пятиструнной цитры. В домах культуры и клубах многое делается для широкого распространения мансийского музыкального искусства. Систематически проводятся смотры художественной самодеятельности, на которых исполняются национальные песни и танцы. Богато и изобразительное искусство этого народа. Разнообразные узоры украшают одежду, обувь и берестяную посуду. Весьма развита резьба по дереву и кости. Далеко за пределами края известно имя талантливого резчика П. Шешкина. Его произведения можно увидеть в Московском институте художественной промышленности, в Музее творчества народов СССР и в Ленинградском музее этнографии. В 1969 г. на Международной выставке в Монреале экспонировались его работы "Весло невесты" и охотничий пояс из ажурных костяных пластинок.

50-летний юбилей СССР мансийский народ отметил высокими показателями в развитии экономики и культуры. За сравнительно короткий срок манси благодаря братской помощи русского и других советских народов прошли огромный путь, практически миновав почти все социально-экономические формы, лежащие между патриархально-родовым строем и социализмом. Упрочились связи манси с другими братскими народами. Все более уходят в прошлое и забываются шаманство, знахарство, религиозные поверья. Намеченный решениями XXIV съезда КПСС дальнейший подъем экономики Западной Сибири вызовет, несомненно, новый рост материального благосостояния и культурного уровня манси.