С. -Х. СЫРТЫПОВА

Кандидат исторических наук Бурятский государственный университет

Возвращение святынь - примета возрождения духовности в России. Совсем недавно к буддистам Забайкалья вернулся Белый слон. Несмотря на свою экзотичность, символика Белого индийского слона очень любима бурятами, настолько, что даже в таком важном моменте - моменте встречи Будды будущего слон потеснил коня, вечного спутника и лучшего друга монгольского кочевника. Представляем вниманию читателя несколько эпизодов из неторопливой жизни Цугольского дацана (монастыря), что находится на самом краю Государства Российского, там, где сходятся границы Китая, Монголии и России.

Федеральная автомагистраль М-55 устремляется через мост к пограничному поселку Забайкальск. На той стороне - китайская Маньчжурия, другая страна, другой пейзаж и другие нравы. Если свернуть с трассы налево, не заезжая на мост через реку Онон, сизо-пыльная, каменистая проселочная дорога приведет вас к воротам знаменитого когда-то центра буддийской культуры - Цугольского дацана.

Небольшое село Цугол возникло более 200 лет назад как монастырский поселок. В лучшие времена в монастыре насчитывалось до полутора тысяч лам. В советское время здесь располагался крупный военный гарнизон, все храмовые строения использовались как военные склады, а подсобные помещения служили хлевом. Сейчас в селе нет телефона, телеграфа, тем более Интернета, а телевизор со спутниковой антенной-"тарелкой" обычно ловит два канала - второй, и еще раз второй...

В 90-х гг. XX в. монастырь вернули верующим. Цогчен-дуган - соборный храм Цугольского монастырского комплекса даже после многих десятилетий запустения поражает своим монументальным величием, а внутренний храмовый двор хранит дух мистического присутствия прежних обитателей - старых буддийских монахов. Сейчас здесь ведутся реставрационные работы: восстановлены декоративные и функциональные элементы крыши, литой чугунной лестницы, наличники на окнах, львы у входа, обрамление парадного входа и т. д. Храм постепенно приобретает свой исконный облик, но, как всегда, не хватает средств и ресурсов...

СВЯТЫНИ В ОКРЕСТНОСТЯХ МОНАСТЫРЯ

Первые храмы монгольских буддистов-кочевников (в том числе и бурят) были переносными кошмовыми юртами и кочевали вместе с ними. В конце XVIII - XIX вв. в Ононской долине было построено несколько буддийских монастырей, но именно Цугольский стал крупнейшим центром буддийского образования, книгоиздания, медицины, философии, искусства. Для строительства храмов буддисты выбирали места после тщательных исследований: благоприятности ландшафта, микроклимата, близости ресурсов соответственно назначению и проч.

Местоположение Цугольского монастыря сравнимо с насто-

ящим оазисом в степи. Согласно легенде, живописный уголок у слияния речки Цугол с Ононом был указан богиней - хранительницей буддизма Балдан Лхамо, которую в Индии знают как Шри Дэви. В ее честь на высоком берегу Онона установлено культовое сооружение - пирамида обоо. Говорят, богиня так часто посещает эту сопку, что на стенах пирамиды, сколько бы их ни красили, проступают новые пятна - следы ее волшебного лошака.

Чуть выше по течению находится святая гора Хаан-уула - резиденция хранителя местности. Ниже, к югу от монастыря - еще одно замечательное место древних ритуалов: причудливые скальные выступы Адуун-шулуун. На противоположном, крутом берегу Онона есть гора правильной геометрической формы - Мандал-обоо, напоминающая буддийский символ мироздания, вершину ее венчает белый бумхан-пирамида.

Пирамида обоо установлена и на южной сопке, которая хорошо видна прямо с мраморных ступенек соборного храма. Обоо - знак культовости места, в языческом варианте представлял собой пирамидальную груду камней, увенчанную шестом с флажками. Буддисты, освоив старые культовые объекты, стали их форматировать и придавать обоо облик, приближенный к форме буддийского мемориала и реликвария - ступы (монг. субурган).

СОКРОВИЩЕ - СЛОН

Всякий храм славен своими святынями. Что касается Цугола, то он настолько богат духовными сокровищами и имеет столь самобытные традиции, что изложить все в рамках статьи просто невозможно.

Пожалуй, один из самых ярких и красивых храмовых ритуалов в монастырях тибето-монгольского буддизма - это Майдар-хурал, ритуал встречи Будды будущего - Майтрейи. За день до него обязательно проводится дугжууба*, большой и красочный ритуал, который обычно бывает в других бурятских дацанах раз в год, в ночь перед наступлением Нового года по восточному, лунному календарю.

Сооружается специальное символическое изображение дугжуубы - 60 демонов, для которых готовят жертву - 60 торма (фигурки из теста). Все это выносится в поле, за пределы поселений и сжигается на ритуальном костре. Это ритуал очищения огнем всего плохого, накопленного в прошлом, главным образом своих собственных пороков и недостатков, которые порождают все беды в обществе и катаклизмы в природе.

Обычно во всех монастырях Бурятии, Монголии и Тибета круговращение Будды Майтрейи происходит с повозкой, запряженной зеленой лошадью. В Цуголе повозку Майтрейи везет не только зеленая лошадь, но и Белый слон. Статую слона в натуральную величину здесь изготовили в память о настоящем, живом слоне, который работал при строительстве нового здания хра-

* Дугжууба (тиб. drug bcu pa) - букв. шестьдесят.

ма. Живой слон был подарен высшему духовному наставнику монастыря - гэгэну*.

В 2005 г. художники-реставраторы восстановили утраченную статую цугольского слона, а в 2006 г. прошла церемония его освящения и закладки исторической сокровищницы (тиб. шунг), содержащей священные реликвии. Маленький слоник - сокровищница-шунг сохранилась в фондах Читинского краеведческого музея. Теперь слон "живой", потому что в сердце его - реликвия. Любопытно, что Белый слон присутствует на Майдар-хурале в Ацагатском, Кыренском и Хандагатайском дацанах Бурятии. Эта традиция Цугольского дацана была привнесена в начале XX в. в западные бурятские дацаны Агваном Доржиевым (1854 - 1937), знаменитым религиозным, общественным деятелем, ламой и дипломатом, в те монастыри, с которыми особенно тесно была связана его биография.

ДРАГОЦЕННЫЙ ГАНЖУР

Особой ценностью среди реликвий Цугольского дацана обладает рукописное издание Ганжура - буддийского канона на тибетском языке.

Буддийская книга всегда ценилась приверженцами учения Будды Шакьямуни как реликвия высшего разряда. Столь высокое культовое значение книги основывается на восприятии ее символом слова Будды, физическим проявлением наставления, в то время как скульптура и живописное изображение есть символы тела Будды, а ступа - символом сознания Будды. Поэтому особо почитаемые священные книги украшали всеми доступными способами.

Для издания цугольского Ганжура в качестве чернил для письма использованы измельченные в порошок золото, серебро, бирюза, коралл, лазурит, жемчуг, малахит, медь, железо. Титульные листы снабжены миниатюрными живописными образами Будд и буддийских божеств - по два-три на листе. Образа выполнены минеральными красками с использованием золота. В некоторых томах миниатюры выполнены на холсте и вклеены в рамки, на других - вписаны в рамки на самом листе бумаги.

Почти все тома, а их более сотни, снабжены дополнительными листами-обложками, где изображены хранители четырех сторон света - махараджи и другие божества. Их изображения чаще всего выполнены золотой графикой на черном лаковом фоне. Деревянные обложки с образами божеств имеют специальные, шелковые шторки в три слоя, прикрывающие текст и образа на титульном листе. Каждый том имеет специальную дополнительную защиту, как бы "суперобложку" - жанши - шелковое или х/б покрывало, которых обычно бывает два-три и более на один том.

Непременный атрибут буддийской книги - ярлычки-дондуры, свисающие с торца книги, они также выполнены художественно, с использованием парчи, цветных кисточек, коралловых бусин. Страницы проложены листами кальки для защиты текста и листов от слипания. Ремни, использованные в качестве "застежек" для обложек, сохраняющих книгу от рассыпания листов, ручной ткацкой работы с очень красивым сочетанием ярких цветов.

Цугольский Ганжур уникален не только дороговизной, качеством и красотой издания, но, прежде всего, своим происхождением и историей. Дело в том, что эта поистине колоссальная работа по изданию канонического свода священных текстов в 108 томах была выполнена бурятским мастером, имя которого почти забыто.

Земляки называли его Борын Шойбон. По воспоминаниям Дамби-Нимы Цырендашиева (1923 г.р., житель г. Улан-Удэ), он был мастером на все руки - потомственный дархан*, ювелир, художник и плотник, который работал и по дереву, и по металлу, рисовал, ковал, отливал и чеканил. Шойбон получил буддийское образование в Цугольском дацане и, вероятно, мог стать очень сильным священнослужителем, так как был чрезвычайно

* Гэгэн (монг.) - букв. светлейший, то есть просвещенный, ученый. Титул, или скорее эпитет, которым обычно облекали персон высшей иерархии.

** Дархан - букв, кузнец, мастер. В монгольской традиции существует культ дарханов: считается, что они имеют высокое, божественное происхождение и обладают особой магической силой небесного огня, так что даже заклятия шаманов не имеют над ними власти.

требователен к себе и тому, что он делал. Он ушел из монастыря добровольно, после того как потерпел поражение в диспуте чойра*, посчитав себя недостойным нести высокое звание ламы. Мастер прожил долгую и плодотворную жизнь, он умер в 50-х гг. XX в., в возрасте далеко за восемьдесят лет. Его детство и отрочество пришлись на годы расцвета издательской деятельности монастыря.

Борын Шойбон изготовил драгоценный список Ганжура, выполняя заказ местного духовенства. Главную трудность для него составляла подготовка бумаги. Ее нужно было прогрунтовать специальным составом, покрыть черным лаком и хорошо просушить, тщательно отшлифовывая шероховатости. В этой трудоемкой процедуре участвовали все его дети (сын Бато-Жаргал и пять дочерей), родственники и ученики-подмастерья.

Сейчас еще есть люди, которые помнят, что кто-то из их близких помогал Шойбону в полировке черных листов для Ганжура.

Много усилий требовалось и для изготовления чернил из драгоценных металлов, минералов и камней-самоцветов - их нужно было растереть до пылеобразной консистенции. Для подсобных работ он изобретал собственные установки. Например, жернова для измельчения минералов и камней, которые приводились в движение потоком воды, благо, река Онон рядом. Меха в его кузнице, где он отливал культовые предметы для монастыря, раздувались с использованием ветряных двигателей. Как позднее рассказывал его сын Бато-Жаргал, издание драгоценного Ганжура заняло три года упорного труда.

В годы ликвидации монастырей культовое имущество частично было реквизировано в государственные музеи и научные учреждения. До 1950-х гг. драгоценный Ганжур Цугольского дацана находился в фондах Краеведческого музея в г. Улан-Удэ. В 1957 г. книжная коллекция, более 5 тыс. томов буддийских рукописей и ксилографов, была передана в фонд рукописного отдела Бурятского комплексного НИИ (ныне Институт монголоведения, буддологии и тибетологии СО РАН), а драгоценный Ганжур и некоторые культовые предметы поступили в Иволгинский дацан. В июне 1996 г. Ганжур передан исконному, историческому владельцу издания - Цугольскому дацану "Дашичойнпеллинг" Буддийской традиционной сангхи (общины) России (БТСР) по решению собрания духовенства, руководства БТСР, Иволгинского и Цугольского дацанов.

В настоящее время это издание является единственным в своем роде, сохранившимся на территории РФ и бывшего СССР. Ганжур, выполненный драгоценными материалами, является, во-первых, уникальным экземпляром рукописного издания, памятником письменности, имеющим научное значение; во-вторых, ввиду богатства и искусности оформления книги, это высоко художественный предмет; в-третьих, историческая ценность, являющаяся свидетельством определенных этапов историко-культурного развития народов РФ и Центральной Азии, в частности бурят Приононья. И, наконец, это буддийская реликвия, святыня, являющаяся объектом поклонения верующих. Кроме комплектного драгоценного свода, в Цуголе есть также отдельные тома: серебряная Аншасахасрика-сутра, золотая Бхадракальпика-сутра, том пекинского императорского Ганжура и др.

ПЕРСОНА - СОКРОВИЩЕ

Последним гэгэном в истории монастыря в Цуголе был Ганжурва-гэгэн Лобсан Лундок Дамби Нима Данзан Норбоев (1887 - 1935), перерожденец или воплощение известного ученого-буддиста из тибетского монастыря Лавран. Родился в семье скотовода-степняка неподалеку от святой горы Хаан-уула. Он был красив, высок ростом и хорошо сложен, как и полагается драгоценному воплощению высокой духовной реализации. Сохранилась его одежда, это действительно одежда человека крупной фактуры. Образование получил в Тибете. По воспоминаниям современников, Лобсан Норбоев обладал удивительно звучным голосом и тонким, музыкальным слухом, службы с его участием проходили особенно красиво; Норбоева сравнивали с мифической певчей птицей калантакой.

На территории монастыря сохранились некоторые бывшие владения гэгэна, в том числе двухэтажный жилой дом, в настоящее время здесь располагается дацанский музей. Лобсан Норбоев погиб в 1935 г. в Ленинграде при невыясненных обстоятельствах. В 2006 г. на месте стоянки его родителей установлено мемориальное сооружение в традиционной форме.

* * *

...Каждое утро, ровно в восемь часов дежурный лама на балконе Цогчен-дугана ударяет в медный тантрический гонг, а затем трубный звук белой раковины возвещает о начале утренней службы. Солнце тихо всплывает над Ононом и бархатными сопками долины. Начинается новый день...

* Системы философских знаний, которые преподаются в буддийских монастырях.