ОСТРОВОК В ХОЛОДНОМ МОРЕ

О современной поэзии русского зарубежья

© Н. Е. РОЖКОВА

Размышления о судьбах трех поколений русской эмиграции, тесно связанных с глобальными историческими событиями, содержатся в опубликованном в 1993 г. в Лондоне сборнике "Беседы в изгнании", состоящем из многочисленных интервью известного журналиста и литературоведа Джона Глэда с прозаиками и поэтами, покинувшими Россию в разные годы. Разделы книги построены, однако, не по временным критериям; Глэд предлагает следующую градацию: к старшему поколению причисляет Романа Гуля, воевавшего на "той единственной, гражданской" на стороне белых; к мастерам фантазии и юмора - Владимира Войновича и Василия Аксенова; к эстетам - Иосифа Бродского, Андрея Синявского и СМОГовца Сашу Соколова; к моралистам - философа Александра Зиновьева и "посмевшую выйти на площадь" в 1968 году Наталью Горбаневскую. Патриот-интеллектуал Владимир Максимов и "вечнозеленый" Эдуард Лимонов получили характеристику реалистов.

Возможно, если бы книга "Беседы в изгнании" появилась сейчас, в ней нашлось бы достойное место новому направлению в литературе и искусстве - метафизическому реализму. Вот как определяет его Ю. Мамлеев: "Это новое течение в литературе, как в российской, так и в мировой. Суть метафизического реализма вот в чем: писатели этого плана описывают не только повседневную, обыденную реальность,

стр. 29

то есть окружающий нас мир, но и невидимый мир. Вернее, влияние невидимого мира на наш реальный. И также те аспекты человеческой души, которые наиболее скрыты, наиболее глубинны. Наш мир - только часть огромной Вселенной, которую мы не воспринимаем естественным физическим взглядом. Обратите внимание, что это не фантастика, то есть здесь не место фантазиям. Потому что фантазия - это просто игра интеллекта по поводу нашей земной реальности... В метафизическом реализме важно не только слово метафизика, это означает способность писателя к интеллектуальной интуиции, он должен уметь видеть скрытые глубины".

Умение видеть скрытые глубины свойственно и творчеству Любови Молодёнковой, живущей во Франции. Ее стихи, опубликованные в сборнике "Мистерия бесконечности" (СПб., 1999), отличаются от произведений других представителей метафизического реализма естественностью интонации и чистотой звучания. Многие нынешние стихотворцы привержены либо излишней "книжности" (когда общеизвестные, пусть даже и абсолютно правильные истины преподносятся как открытие), либо некоему гибриду постмодернизма и сомнительного остроумия (когда уничижению подлежит все без исключения). Для литературных пересмешников фраза Венедикта Ерофеева: "святынь у нас было совсем чуть-чуть, но зато столько вещей, на которые нам было не наплевать", осталась в далеком прошлом.

Л. Молодёнкова смотрит на мир широко открытыми глазами. Три бабы, поющие в "простудном апреле" под старой ветлой, церковь, разобранная в 30-е годы на дрова, нематериальное понятие - надежда, в которой "и белый жасмин, и подснежник лиловый", - все приобретает ощутимость. Перед нами - пример той самой "глуповатости поэзии", когда подлинные стихи оставляют более значительный след в душе, нежели изощренные стихотворные тексты даже самого "продвинутого" интеллектуала. Русская поэтесса, живущая во Франции, не поучает и не иронизирует:

Какие смелые стихи
с тобою вместе мы писали,
какие малые печали,
какие легкие грехи
нас в эту осень посещали,
какие жаркие слова
друг другу храбро говорили,
за всё судьбу благодарили -
и дожили до Рождества,
и лица свечи озарили.

Многие литературы изо всех сил стремились попасть в поле зрения Иосифа Бродского, создавая исключительно подражательные опусы

стр. 30

(кажется, Маяковский шутливо наставлял юных авторов: "Вы не делайте под меня, вы делайте под себя"), однако желание, чтобы "старик Державин" отметил, неистребимо. Нобелевский лауреат предпочитал отмалчиваться, но однажды высказался: "Они - стихи эти - вызывают во мне зависть не столько даже к тому, как они написаны (хотя и к этому тоже), сколько к внутренней жизни, за ними происходящей". Эти слова относятся к Вадиму Месяцу, родившемуся в 1964 г. в Сибири и ныне живущему в США. Поэтический сборник В. Месяца "Час приземления птиц", вышедший в 2000 г., можно назвать своеобразным подведением итогов. Одна из давних выставок оп-арта (оптического искусства) называлась "отзывчивый глаз". Именно "отзывчивым", чутким зрением, умением разглядеть необычное в стихии повседневного, будничного бытия обладает поэт:

Бродит август по Даниловскому рынку, 
залезает глазом в глиняную крынку, 
отражаясь в молоке, что подороже, 
вдруг на миг становится моложе.

Наш соотечественник Алексей Парщиков, проживающей в Германии, отмечает в стихах В. Месяца "целый заповедник ситуаций, принадлежащих только тебе и никогда не попадавших в чье-либо поле зрения". Читатель, однако, не представляет себя чужим в этом заповеднике; его завораживают искренность чувства, традиционная для русской поэзии строгость формы и - ощущение огромного пространства России, свойственное лишь искренне патриотичным, державным, а не "комнатным", камерно-декоративным стихам:

Вот и хлопают двери в великой моей Сибири. 
Все ушли. И скоро уйдут их души. 
Думай только о них - чтоб скорей забыли: 
Человек состоит из воды. И полоски суши.

Здесь прослеживается интонация, с которой читатель впоследствии встретится в романе В. Месяца "Лечение электричеством" (2000 г.). И. А. Гончаров когда-то написал: "У меня есть свой грунт и свой воздух". В творчестве В. Месяца тоже присутствуют собственный грунт и воздух.

Стихи Наталии Воробьевой, в прошлом актрисы, ныне пишущей в Хорватии, опубликованные на страницах антологии "Поэты Москвы о Боге и Вере", полны тонких смысловых оттенков. В свое время Юрий Кузнецов, анализируя стихи Виктора Лапшина, назвал их "удивительно целомудренными", эта характеристика применима и к творчеству Воробьевой.

стр. 31

Поэтов, живущих в России и за ее пределами, объединяют мысли и чувства, которые выразил Бахыт Кенжеев, уехавший в Канаду:

Когда приходит юности каюк, 
И от фортуны лишнего не надо, 
Март на исходе, хочется на юг, 
Секундомер стрекочет, как цикада. 
Мы так взрослели поздно, и засим 
До тридцати болтали, после - ныли. 
Лишь в зрелости не просим, не грустим, 
Ворочаясь в прижизненной могиле.

В 2002 г. в московском издательском доме "Эра" вышел сборник "География слова". В него включены, в основном, стихотворения представителей современной русскоязычной диаспоры. Почти всем им, судя по стихам, свойственно позднее взросление. Самый молодой автор - Ирина Михайловская (1979 г.р.), с четырнадцати лет живет в Лос-Анджелесе; тяготение к поэзии Цветаевой не мешает ей сохранить творческую индивидуальность:

Переживешь ли этот переход 
От мрачного, упрямого ребенка 
До женщины, прочувствующей тонко 
Оттенки слов и отзвуки шагов.

Среди ярких представителей русского зарубежья - безвременно ушедший Вадим Козовой, поэт и эссеист, особенно интересна его работа "В споре с Ницше", в которой автор защищает немецкого мыслителя от отрицательных оценок позднего Пастернака.

Утратившие духовную связь с Отечеством, не являясь в данный момент участниками литературного процесса, некоторые поэты были вынуждены надолго "замолчать". Возможно, из-за неудачных переводов своих текстов на английский или французский языки, напоминающих анекдот: российский корреспондент спрашивает актера-шотландца, чем привлекло его труппу "Собачье сердце" Булгакова.

- Эти проблемы очень актуальны для нас, - отвечает актер.

- Какие именно?

- Проблема трансплантации и проблема бездомных.

Сегодняшнее поколение литераторов-эмигрантов существенно отличается от предыдущих. Оно находится в более выигрышном положении, поскольку свидание с Родиной теперь возможно не только в стихах и во сне. Их сердце не разрывается от несбыточных надежд Галича "Когда я вернусь...", ностальгические мотивы звучат в творчестве этих поэтов нечасто. С другой стороны, им значительно труднее, чем предшественникам, потому что наступили иные времена - теперь

стр. 32

смелые, "обличительные" и, безусловно, "правильные" мысли все-таки не в состоянии заменить подлинную поэзию. Сейчас русскому поэту, живущему за пределами России, ничего не остается, как просто писать хорошие стихи - подобные тем, которые написал профессор Осакского университета, русский поэт Вечеслав Казакевич:

Восхищенный облаками мая, 
Растянусь среди травы большой, 
Пусть Европа голову ломает 
Над моей загадочной душой!

Алексей Прасолов, в стихотворения которого читателю еще предстоит по- настоящему вчитываться, никогда не уезжал из России, однако сумел, размышляя на пороге дома, где родился И. А. Бунин, одной небольшой фразой выразить мироощущение русского эмигранта: "Здесь раздался крик младенца, которому суждено в зрелости обогнуть Африку, Яву, Суматру, скитальчески проплыть океаном, чтобы навсегда уйти из России и унести ее в памяти такой, какой она только в этой неизмеримо глубокой памяти и могла тогда сохраниться - островком в море эмиграции - холодном и мертвом".

стр. 33