Мародер

Дата публикации: 7 мая 2021
Автор: афиспланктонов →
Публикатор: афиспланктонов
Рубрика: САМИЗДАТ: ПРОЗА →
Номер публикации: №1620367383 / Жалобы? Ошибка? Выделите проблемный текст и нажмите CTRL+ENTER!

МАРОДЕР

  Он проснулся рано, как обычно, привычка осталась со службы, а служба его была очень интересной. Сбежав по лестнице особняка вниз, направился в ванную. Взяв в руку щетку, открыл пасть и глядя в отражение будуарного зеркала вспомнил недавний фильм про гитлеровского прихвостня, скрывшегося от возмездия и ведущего тихую старческую жизнь в русской деревне. Там еще был эпизод, где по виду юнармейцы рисовали ему как ветерану, красную звезду на заборе. Дети, дети, чистые души, сколько вы еще узнаете. Так вот этот старичок ощупывал перед зеркалом свои крепкие акульи зубы. В отличие от него, жителю особняка похвастать было нечем, служба, окопы, езда на БМП, ночные холода в горах, пожары, аварии сделали свое дело, частокол в роте заметно поредел.

  Но он не испытывал жалости ни к себе, ни к своим испорченным зубам. В конце концов он тоже был не ангел. При военных конфликтах своего не упускал. Мародерствовал понемногу. Причем эта порочная страсть сопровождала его с юного возраста, когда он еще в 15 лет пошел летом поработать на завод. И в ПТУ на практике, и когда был шофером. И даже в погранвойсках на территории чужого государства. Когда он после шоферского стажа перешел в пожарку, эта страсть разгорелась с новой силой. Ни прихваты, ни допросы с пристрастием ничего не могли поделать. Впереди маячило одно, но это уже был край. А вот душа его была открыта людям. В них он черпал вдохновение для интересной жизни. Единственное, что он не понимал в людях, так это их наплевательское отношение к сроку службы вещей. По нему, вещь должна служить до естественного разрушения и поэтому ему всегда было больно смотреть на сваленное в грязь оборудование или в спешке брошенное добро. А уж казенное имущество и тому подобное в зоне военного конфликта смешно не подбирать. Так постепенно он и дорос от рядового до капитана. От солдата до замкомроты. Но званием не кичился, а считал это естественным проявлением бережного обращения не только с вещами, но и с людьми. И даже будучи послан учиться в Москву, считай в «пчелиный улей», привычки своей не забросил и от Москвы отщипнул немного.

  А эти сейчас такие благообразные старички, бывшие нацисткие прихлебатели, озабоченные только сохранением своей уютной жизни, загубили свои души и до конца жизни мучились кошмарами, где к ним приходили убитые люди и смотрели в глаза. А такое ведь ни один организм спокойно не выдержит, что и показано в фильме. Высший суд самый страшный.

  Особенно мародера колотило от того, что эта нацисткая блядь расправлялась с женщинами и детьми. Мужики-то ладно, от природы предназначены если что, под пулю идти. Но дети – это святое. А женщины – источник красоты и удовольствий. И как говаривал артист Матвеев в хорошем советском кине: «Вот идет баба красивая, и знаешь что не твоя, а смотреть – приятно».

  А эта гитлеровская сволочь, сука, в безопасности, кругом немчура тупорылая, берет и прекращает жизнь, причем как правило самым жестоким и бесчеловечным способом. И еще сучара, господинчика из себя корчит, пока немцев поблизости нет.

  Но человек конечно не вещь, а все-таки должен полность отработать отмеренное ему Богом время и притом в божеских условиях, а не в тех концлагерных, которые ему устроили взбесившиеся нацисты.

  Конечно мародер был еще тот фрукт, но при возможности людей спасал, причем не один раз. И собой рисковал при этом, не считая свою жизнь особо ценным событием. А когда участвовал в боестолкновениях, действовал как автомат, боясь только позора. Позора, связанного с невольным убийством людей, и не дай Бог, детей и женщин. Вот этого он точно бы не пережил. Или бросился бы под пулю, или пустил бы себе в лоб.

  А тут еще иные начинают оправдывать предателей:«Время было такое, тоталитаризм, человек испытывал непреодолимые мучения, пытался бороться с несправедливостью властей.» Ни фига подобного. Во все времена власть – штука жесткая, мягкая долго не живет. И если взял в руки оружие – то будь добр применять по назначению, или не бери вообще. А то в форме все щеголять мастера, а как дело доходит до крови тут-то все и делятся на героев, трусов и предателей, участников, защитников, и причастников.

  Почистил мародер свои оставшиеся зубки и пошел по хозяйству. Вообще-то он недолюбливал кулачье и мироедов, так как был по натуре своей анархистом и даже однажды не хотел принимать награды за службу, но родня уговорила, а точнее дети, а они так любят разные цацки. Вот для них он и навесил медальки на капитанский китель, но все равно чувствовал себя неловко. Ведь многим, с кем он был в горах, не досталось ничего, кроме пули или осколка. А кому то и досталось, но – посмертно.

  Домишко у него был маленький, но пристройка – большой. Любимым местом у него была мастерская. Здесь он мог продлять срок службы вещам, или делать из них другие. Из инструмента особенно гордился трофейным разводным ключом с фирменной надписью «Mauser», хозяев которого сначала завлекли в ковыльные степи доблестные воины Красной Армии, хитроумно заманивая тупорылую немчуру аж до берегов Волги, а потом утратили его сами тевтоны, когда в котле им стало уже не до ремонтов. Вот это настоящий «Mauser», а не то, из чего людей валили. Огнестрел он не любил, так как считал что после огнестрела ничего исправить в большинстве случаев нельзя. Огнестрел для армии – самое то. Там от него дураков меньше становится. А для полисменов – самое то – травматика или пневмат. Но это для властей, сами разберутся.

  Нашел он свой трофейный ключ на горе, когда прогуливался со своей собакой. Бедные песик все тащил его на свежые раскопы, где люди с металлоискателями пытались найти супер-пупер артефакты, а находили в лучшем случае тюбик от немецкого вазелина для вояк вермахта, чтобы им было чем натирать потючие места при драпе. Он-то прекрасно знал все эти места, ибо задолго до эпохи фирменных металлоискателей хорошо промародерил все эти заросшие полынью ямки и канавки. И так хорошо, что даже получилось  пристроить найденное в музеи боевой славы. Искатели той поры работали лопатой на совесть и гнались не за наживой, а за боевым духом. У многих из них потом была возможность применить его на практике…

  И еще знал он, что немецкий штык-нож в самую жгучую жару холодит руку и держать его в доме никак нельзя – принесет несчастье, ибо до той поры как попал он в степную балку, его скорее всего неоднократно применяли для истребления людей и судя по истории – не всегда военных.

  Его главный трофей преспокойненько лежал на краю тропинки бурым комом, слегка прикрывшись от солнца зеленой травкой, которая его же на земную поверхность и вытащила. Другой бы прошел мимо, погнушавшись нагнуться за куском ржавчины, но рука сама собой, сообразно жизни потянулась вниз и окалина как будто прыгнула в ладонь. Далее, после осторожного удара об вросший в землю камень, ключ стряхнул со своей качественной стали возрастные отложения и подмигнул своему новому хозяину горделивым клеймом «Mauser». Круг замкнулся, вещь попала туда, куда ее так долго несло.

  И теперь, держа ключ «Mauser» в руках, он думал, как покажет его своим, подросшим внукам, и расскажет его историю, как будет учить их пользоваться различными инструментами по жизни, но больше всего ему хотелось внушить им желание избежать главного позора человеческого существования – вольно или невольно способствовать прекращению жизни, не дай Бог, – женщин и детей.

Ибо у некоторых преступлений нет срока давности, а страдания за них – непереносимы.

Афис Планктонов

Опубликовано 7 мая 2021 года