Рейтинг
Порталус

ЖИЗНЬ И СМЕРТЬ РУССКОГО СОЦИАЛИЗМА

Дата публикации: 14 декабря 2015
Автор(ы): Г. ЦАГОЛОВ
Публикатор: Научная библиотека Порталус
Рубрика: САМИЗДАТ: ПРОЗА
Источник: (c) Вопросы экономики, № 5, Май 2009, C. 140-149
Номер публикации: №1450122388


Г. ЦАГОЛОВ, (c)

Г. ЦАГОЛОВ, доктор экономических наук, профессор

 

ЖИЗНЬ И СМЕРТЬ РУССКОГО СОЦИАЛИЗМА (о новой серии книг Г. Х. Попова)*

 

Разнонаправленные и многократные революционные метаморфозы российской действительности в минувшем столетии послужили богатой пищей для размышлений над довольно странной судьбой нашей страны. В мире продолжают рассуждать о загадочности русской души, пытаясь найти истоки столь резких исторических зигзагов и курбетов. Веские, хотя и неоднозначные слова о былом сказали такие великие умы России, как А. Сахаров, А. Солженицын, А. Зиновьев. Значительный вклад в интерпретацию столь бурного периода социальной жизни страны вносит недавно изданная серия книг "Мне на шею кидается век-волкодав (переосмысление судеб России в XX веке в десяти книгах)" ивестного ученого-экономиста, политика и общественного деятеля Гавриила Харитоновича Попова.

 

Концептуальная история

 

Суждения Г. Попова как активной личности и творца нового времени не могут не вызывать повышенного читательского интереса. Об остроте поставленных им вопросов красноречиво говорят названия работ, которые рассматриваются в предлагаемом читателю обзоре.

 

При первом знакомстве со столь оригинальными и глубокими произведениями невольно задаешься вопросом: как одному человеку, пусть и весьма одаренному, в течение небольшого срока (только в 2008 г. вышли шесть из десяти запланированных книг) удалось исследовать и опубликовать такой огромный материал? Частично это можно объяснить тем, что лишь некоторые работы, скажем, об Отечественной войне или генерале Власове, были практически целиком созданы недавно, а в других, например о Ленине или сталинской эпохе, объединены переработанные и дополненные публикации автора за последние три десятилетия. Важно к этому добавить, что практически по всему тексту встречаются реминисценции с событиями уже постсоветской эры, а зачастую даются сравнения с современной политической и социальной ситуацией. При этом все фрагменты приведены к общему литературному знаменателю весьма высокого порядка.

 

Включенные в повествование образы из "Бесов" Ф. Достоевского, "Мастера и Маргариты" М. Булгакова, из других шедевров мировой классики не только помогают донести до читателя подчас непростую мысль, но и вызывают у него желание заново перелистать эти страницы, еще раз вдуматься в содержание бессмертных произведений. В итоге серия книг Г. Попова обогащает как знание, так и культуру читателей, перед которыми складывается на редкость многомерная и красочная картина.

 

 

* Попов Г. Х. Истоки российской беды (русский вариант выхода из феодализма в XIX веке - причина трех революций XX века); Ошибка в проекте (ленинский тупик); Материализация призрака коммунизма (сталинский социализм); Сорок первый - сорок пятый (одна война или три?); Вызываю дух генерала Власова; Попов Г. Х., Аджубей Н. А. Пять выборов Никиты Хрущева. М.: Изд. дом Международного университета в Москве, 2008.

 
стр. 140

 

Осмысление новейшей истории профессиональным экономистом и политиком, теоретиком и практиком придает серии особый жанр, который может быть назван концептуальной историей.В центре внимания оказываются не только и даже не столько сами русские революции XX века, сколько их производный формационный продукт. Но чтобы понять истоки драматических событий минувшего века, Г. Попов считает полезным ознакомить читателя с ключевыми, по его мнению, моментами предыдущей российской истории. Перед читателем предстает главное противоречие XIX в., проходит галерея противоборствующих политических и государственных деятелей, а также выдающихся мыслителей тех лет, в том числе великого сына России, теоретика и социалиста Н. Чернышевского. В удачно вмонтированном Приложении к книге "Истоки российской беды (русский вариант выхода из феодализма в XIX веке - причина трех революций XX века)" показано, что успех романовской монархии в навязывании стране своего варианта развития имел исторические традиции еще со времен Смутного времени XVII в.

 

Сказанное не означает, что широкая панорама, представленная в книжной серии "Переосмысление судеб России в XX веке", лишена каких-либо недостатков или тема полностью исчерпана. Как и всякое творческое произведение, книга будит мысль и ставит ряд принципиально новых вопросов, требующих осмысления и обсуждения. Критический настрой творчества Г. Попова не означает отрицания или огульного очернения всего советского прошлого. Автор пишет: "Были и успехи государственного социализма. Их, естественно, тоже важно исследовать. Но меня интересовали именно ошибки"1. Уму и талантам наиболее видных фигур "исчезнувшей империи" отдается дань. Но великие лидеры воспринимаются автором как пленники, а иногда и как жертвы объективных обстоятельств и законов общественной системы, не соответствующей уровню развития производительных сил страны. В данном случае, как, впрочем, во многих других, Г. Попов опирается и на истины, открытые Марксом, хотя при этом автор полностью свободен от ряда устаревших марксистских догм. Больше того, в целом он придерживается немарксистских, хотя и социалистических взглядов.

 

Гроздья гнева

 

Истоки социальных катаклизмов России в XX в. автор видит в особенностях выхода ее из феодализма во второй половине XIX столетия. Он считает неверной трактовку реформы 1861 г. как варианта "прусского пути" развития капитализма и довольно убедительно показывает, что имел место еще более реакционный русский, царский, бюрократический вариант отмены крепостничества. Оставаясь по существу помещичьим, он в наибольшей мере отвечал интересам самодержавия и чиновничества. Такое развитие, по мнению Г. Попова, не снимает исторически неизбежного конфликта между старым и новым, а только отодвигает его, делая в перспективе еще более острым и катастрофическим. "Грозная буря в виде трех русских революций грянула в начале XX века. Но посеяна она была реформами XIX века и их главной чертой - заботой прежде всего об интересах царя, правящего слоя, бюрократии"2.

 

 

1 Ошибка в проекте (ленинский тупик). С. 7.

2 Истоки русской беды (русский вариант выхода из феодализма в XIX веке - причина трех революций XX века). С. 301 - 302.

 
стр. 141

 

В связи с этими рассуждениями мысли автора переносятся в наши дни: "Если царская российская бюрократия завершила свои реформы революционной ситуацией, то уж нынешняя посткоммунистическая бюрократия тем более окажется в тупике"3. Размышляя о корнях "российской беды", Г. Попов подытоживает развернутый анализ далекого (и в то же время, как оказывается, столь близкого нам) прошлого следующими словами: "Дорого заплатила Россия за то, что за несколько столетий она привыкла отождествлять царское государство с отечеством...

 

Реформа 1861 года создала условия для того гигантского взрыва, который смел и самодержавие, и весь его аппарат, а заодно и отказывавшихся в течение десятилетий от борьбы за свою собственную власть помещиков и привыкших быть прислужницами царизма и развращенных этой ролью прислужниц буржуазию и церковь.

 

Именно выбор, сделанный в 1861 году, обусловил три русские революции начала XX века"4.

 

Г. Попов не считает случайным, что в ходе революций выдвинулась и в конечном счете одержала верх личность В. И. Ленина, который правильно сформулировал главные проблемы своей эпохи - и России, и всего мира. Помимо кризиса абсолютизма, имел место кризис капитализма, переросшего на рубеже столетий в высшую стадию - империализм. Мировая война усугубила проблемы. К 1917 г. сложилась революционная ситуация. И Ленин предложил самое радикальное решение выхода из накопившихся противоречий и безобразий.

 

Миллионам людей импонировало, что предлагаемое Лениным было против всего того, от чего они так устали, и эти люди не вдумывались в реальность и возможность его социализма. В связи с этим Г. Попов вспоминает другую революционную эпоху, одним из главных участников которой был сам автор: "Почти то же самое я наблюдал в начале нашей революции 1989 - 1991 годов. Люди голосовали за совершенно неизвестных им кандидатов только по одной-единственной причине: те заявляли о разрыве с коммунистической идеологией и с существующим государственно-бюрократическим социализмом. Если бы это не происходило на моих глазах - я бы не смог понять, как ленинская модель победила в 1917 году"5. Но ленинская модель победила еще и потому, что она предлагала людям вполне понятные вещи: народам - независимость, всем - мир, крестьянам - землю. И чем проще и понятнее были эти идеи и лозунги, тем охотнее принималась вся ленинская модель переустройства России и мира.

 

Поспешный вариант

 

Книга о Ленине "Ошибка в проекте (ленинский тупик)", пожалуй, наиболее фундаментальная и блистательно написанная. Приведем один пассаж:

 

"Писали и пишут, и будут писать о несокрушимой, почти шизофренической вере Ленина в свою историческую миссию - утвердить социализм на нашей планете...

 

Можно писать - и писали, и пишут, и будут писать - об отчаянном желании миллионов людей полностью, радикально порвать со своим про-

 

 

3 Истоки русской беды. С. 281.

4 Там же. С. 302.

5 Ошибка в проекте (ленинский тупик). С. 164 - 165.

 
стр. 142

 

шлым. Переделать оказавшийся в безнадежном, безвыходном тупике старый мир... Этот пассионарный, фантастический по накалу страстей, желаний и устремлений порыв к переменам, эта иступленная вера в возможность устроить жизнь по-новому - не имели прецедента в истории человечества...

 

Можно писать - и писали, и пишут, и будут писать - о том, что величайшие умы России от Александра Блока до такого гиганта, как Владимир Вернадский, поверили и в необходимость полного разрыва с прошлым, и в возможность нового общества и, что очень существенно, в способность Ленина и его большевиков построить новый мир.

 

И когда я думаю о том, что на ленинский эксперимент с надеждой смотрели величайшие умы и за рубежом, думаю о Бернарде Шоу, Рабиндранате Тагоре, Ромене Роллане, Бертране Расселе - я начинаю верить, что и я сам, живя в те годы - пошел бы именно с Лениным. Ради великой перспективы создать новую цивилизацию и реализовать здесь, на земле, идею рая"6.

 

Ленин выдвинул свой вариант разрешения основных противоречий того времени и добился победы, но она оказалась пирровой. Многочисленные доводы Г. Попова убеждают читателя в том, что сам ленинский проект переустройства страны и всего человечества на общественных началах оказался ошибочным. Никакого народовластия не наступило. Реальным хозяином нового строя стала партийно-государственная бюрократия.

 

Вместо старых противоречий появлялись и все сильнее обострялись новые конфликты. Внешне обобществление имело место, но на деле оно не происходило. "Поэтому на практике чувство хозяина у каждого трудящегося не стало действенной компенсацией уничтоженного частного интереса. Таким образом, возникло положение, при котором социалистическая собственность не имела настоящего хозяина - ни в лице трудящихся, ни в лице аппарата. Это стало базисным противоречием нового строя. И в ключевом вопросе для будущего человечества - вопросе о научно-техническом прогрессе - и ленинский социализм, и все другие виды социализма, оказался без должных стимулов. Ленинизм Ленина оказался противоречивым и тупиковым"7.

 

Г. Попов показывает, что уже через несколько месяцев после Октября 1917 г. в самой России появилась "потрясающая по гениальности анализа и предвидения оценка ленинизма. За 85 лет до антисоциалистической революции 1989 - 1991 годов великий Георгий Плеханов дал фантастически глубокую картину и сути ленинизма, и его корней, и его судьбы"8. Главный вывод Плеханова состоял в том, что реальными и возможными были лишь отдельные меры социалистического типа, в целом же Россия не была готова к социализму.

 

Однако анализ ошибок и тупиков Ленина, по мнению Г. Попова, "не отменяет и даже не ставит под сомнение того, что это был величайший представитель и российской истории, и того, что принято называть историей человечества"9. Он также не скрывает огромного влияния, оказанного на него ленинскими трудами: "Особенно ценным было для меня блестящее и постоянное разоблачение Лениным революционной фразы, демагогических демаршей потерявших "царя в голове" всякого рода "попутчиков" и мещан революционной эпохи"10.

 

 

6 Ошибка в проекте (ленинский тупик). С. 169 - 171.

7 Там же. С. 503 - 504.

8 Там же. С. 470.

9 Там же. С. 499.

10 Там же. С. 145.

 
стр. 143

 

Главный герой

 

Г. Попов не считает, что Сталин извратил теорию и практику Ленина, наоборот, он стал последовательным продолжателем дела своего учителя и соратника, претворив в жизнь завещанное Ильичом. В этом вопросе мнение Г. Попова диаметрально расходится с позицией Троцкого, высказанной им, в частности, в книге "Преданная революция". По Троцкому - зло расцвело после смерти Ленина. По Попову - вскоре после Октябрьской революции. По Троцкому - причина заключена в измене делу вождя мирового пролетариата, конкретнее - в бонапартистских устремлениях Сталина и его клики. По Попову - в следовании ленинским заветам. По Троцкому - "самоедство" началось лишь после узурпации Сталиным верховной власти. По Попову - сразу после Октябрьской революции.

 

В связи с этим встает вопрос: идентичны ли репрессии и жестокости, имевшие место в пору революции и Гражданской войны, с подобными проявлениями по отношению к своему собственному народу в мирное время? Возникает и остается без ответа и другой не менее важный вопрос: о проведении Лениным нэпа. Насколько весомы заверения, что "это всерьез и надолго"? Ведь вместе с этим мы не раз слышали и о временном отступлении от "военного коммунизма". Но что тогда означают слова Ленина о необходимости перемены всей точки зрения на социализм?

 

С именем Сталина связан наиболее важный и длительный период советской истории. Сталин заложил фундамент и сформировал остов общественной формации, просуществовавшей многие десятилетия - вплоть до 1990-х годов. Узловыми событиями сталинской эпохи автор считает уничтожение крестьянства как класса, индустриализацию и "Большой террор".

 

Широко распространены две прямо противоположные точки зрения на личность Сталина. Одна из них отрицательная и обвинительная - жестокий тиран, кровавый палач, создавший культ собственной личности, властолюбец и патологически мнительный интриган, погубивший миллионы ни в чем не повинных человеческих жизней. Другая - положительная и оправдательная: в той обстановке нельзя было действовать иначе. Склоняется ли Г. Попов к какой-либо из этих точек зрения? Нет. Тогда, в чем состоит его особое видение?

 

Автор не делает акцента на властолюбии или кровожадности Сталина. Он показывает его как личность незаурядного ума, силы воли, как революционера, пронизанного чем-то наподобие религиозного фанатизма. "Сталин был человеком логики. Исключительной логики... Религию он преодолел, но религиозный тип мышления - нет. И не мог - у него в молодости не было никакой иной культуры, кроме религиозной. И, отвергнув Бога, он тут же стал искать ему замену. Такой заменой стал для него Ленин... А потом была фанатичная преданность Ленину, в которой религиозные традиции усиливались кавказской, горской верностью"11. Сталин искренне был убежден, что его враги - это враги советской власти, враги социализма. И он обладал главным талантом, необходимым для лидера, - талантом организатора.

 

Анатомия жесткого социализма

 

На пути претворения в жизнь дела, задуманного Лениным, стояло немало препятствий. И Сталине маниакальной приверженностью и железной

 

 

11 Материализация призрака коммунизма (сталинский социализм). С. 36 - 37.

 
стр. 144

 

логикой преодолевал их одно за другим. Он самым решительным образом уничтожил последний остающийся в рамках страны частнособственнический класс - крестьянство, обезглавив кулаков и загнав всех остальных в колхозы и совхозы. "В колхозах уже были не крестьяне, а новый класс - колхозники. Это было второе издание крепостного права: с классом крепостных социалистического государства"12.

 

Сталин за считанные годы ударными темпами провел индустриализацию страны, создав сотни заводов, предприятий, электростанций и фабрик. Централизовав все хозяйство и внедрив плановые начала, он вывел его на траекторию устойчивого бескризисного роста и ликвидировал безработицу. Произошла культурная революция, сформировалась новая советская интеллигенция. Невиданный энтузиазм охватил миллионы тружеников. Советский Союз по объемам промышленного производства вышел на первое место в Европе и второе в мире. И все это было сделано всего за десять лет невиданными в истории темпами.

 

Однако тезис "революция пожирает своих детей" получил полное подтверждение в нашей стране. В анализ "Большого террора" Г. Попов внес ряд принципиально новых моментов. Он показал, что мясорубка репрессий была лишь одной стороной медали, а другой стало формирование нового правящего класса страны и преданной вождю верхушки - номенклатуры. Кроме того, как бы искусственно ни раздувались списки и разнарядки "врагов народа", в той или иной мере они имели место. И массовые признания в совершении преступлений и вредительства - это не только результат применявшихся пыток, но отчасти и реальный факт имевшего место острого противоборства и вражды в нашем обществе.

 

Миллионы арестованных служили источником дешевой рабочей силы, ускоряли развитие производительных сил развивавшейся таким особым путем нашей державы. Конечно, десятки миллионов людей получили то, чего они раньше не имели, о чем могли только мечтать. Но это благополучие было основано на рабском труде и покоилось на костях их же собратьев. Таков был сталинский социализм.

 

Вместе с тем социализм в нашей стране не представлял собой сплошного ГУЛАГа, или концентрационного лагеря, как его пытаются представить многие пишущие на эти темы. За деспотичной оболочкой скрывались и на деле проявлялись черты более прогрессивной формации, которые не смогли стать главенствующими и всепобеждающими в силу ряда объективных и субъективных обстоятельств.

 

Отдавая дань выдающемуся вкладу А. Солженицына в анализ "Большого террора", Г. Попов указывает и на ограниченность подхода великого писателя: "Этот подход - "сзади только пепел" - как ни странно, совпадает у Солженицына с подходом авторов "шоковых реформ". Они тоже в социалистическом прошлом видели только то, что целиком надо разрушить - по словам известного гимна - "до основания""13.

 

Проверка войной

 

Наши неудачи и поражения на первых этапах военных действий в Великой Отечественной войне Г. Попов прочно связывает с главными

 

 

12 Материализация призрака коммунизма (сталинский социализм). С. 127.

13 Там же. С. 277.

 
стр. 145

 

пороками и изъянами сталинской модели социализма - в чем-то колосса на глиняных ногах. Ценой неимоверных усилий и жертв нашего народа мы все же победили. Но какой ценой досталась нам эта победа! Г. Попов солидаризируется с одним анонимным автором, характеризовавшим стиль и методы сталинского руководства в период Отечественной войны следующим образом. "Очень типично для нашей военной системы: косность мышления, гипертрофированная вертикаль по команде, плохая обученность личного состава, бездарная связь и никуда не годное взаимодействие, отсутствие инициативы в младшем и среднем командном звене, круговая порука и "сливание ответственности друг на друга" у генералов. Это не умаляет мужества и самопожертвования простых солдат, офицеров, но и не оправдывает их напрасной гибели"14.

 

Г. Попов ставит Сталину в вину превращение народной Отечественной войны в войну ради экспансии своего социализма. На заключительных этапах конфликта страна оказалась втянутой в войну за советизацию стран Восточной Европы и советской зоны Германии. Но, дополняя правду о войне такого рода размышлениями, автор не ставит под сомнение особый вклад Сталина и его команды в разгром фашизма.

 

Пожалуй, наиболее будоражит сложившееся общественное мнение пятая книга, в которой автор пытается переосмыслить деятельность генерала А. Власова и ознакомить читателя с антисталинской, антисоциалистической и вместе с тем антикапиталистической его программой. Г. Попов считает, что Власов в тяжелейших условиях выступил против сталинского варианта России. Автор не отрицает того факта, что в это же время русский народ, опасаясь утратить независимость, сражался под знаменем сталинского режима и победил. "Но отказ от Власова обернулся для русского народа продлением почти на полвека коммунистической системы. Поэтому я не могу ограничиться словами - "Власов-предатель". Я обязан уточнить и добавить"15.

 

Кто больше навредил России: Сталин и его преемники, сохранившие после войны на полвека бесперспективный строй государственно-бюрократического социализма, или Власов, боровшийся за перспективный вариант будущего России? "Если признавать правоту Ленина, нашедшего мужество призвать к "поражению своего отечества", которое он отождествлял с царизмом, то почему не признавать право Власова призывать к поражению сталинского отечества, лишавшего Россию будущего?"16.

 

Роль Хрущева

 

В книге "Пять выборов Никиты Хрущева", написанной в соавторстве с его внуком, ставится вопрос о том, что сделал Хрущев за десятилетие своего пребывания у власти для государственно-бюрократического социализма, его верхушки и народа. Авторы выдвигают свою собственную оригинальную оценку деятельности Н. Хрущева.

 

Отказ от массовых репрессий, по мнению авторов, отвечал прежде всего интересам аппаратчиков и устранял наиболее страшную для номенклатуры опасность. Вторая крупная реформа Хрущева для бюрократии состояла в узаконении привилегий, третья - в новом, по сути безальтернативном

 

 

14 Сорок первый - сорок пятый (одна война или три?). С. 279 - 280.

15 Вызываю дух генерала Власова. С. 212.

16 Там же. С. 213 - 214.

 
стр. 146

 

порядке избрания руководителей парторганов. Таким образом, "Хрущев был последовательным и активным выразителем интересов того класса, которому он принадлежал - класса бюрократии, господствующего в обществе государственного социализма"17.

 

Одновременно с этим Хрущев создал новую модель жизни простого человека, частично предоставив ему новые возможности для улучшения жизни при социализме, а частично уверив его в грядущих благах коммунизма. Авторы приходят к выводу, что Хрущев сочетал черты вождя аппаратчиков с чертами искреннего популиста. Но самое главное все же заключалось в другом: Хрущев "выпустил пар", удержав государственно-бюрократический социализм на краю пропасти. Он спас КПСС от суда народа и сплотил бюрократию вокруг ее главного интереса - быть правящим классом социалистического строя. Списав все на ошибки Сталина, Хрущев сумел вычленить общий интерес бюрократии и народа, реализовав такие реформы, которые нужны были и господствующему классу, и трудящимся. "И сегодня таких преобразований, которые нужны и бюрократии и народу, и работодателям и работникам - много, но власть не умеет их выделить и реализовать. Хрущев сумел"18.

 

При нем начался переход в рамках государственного социализма от господства одной личности к господству номенклатуры. Своими реформами он заложил основы послесталинской формы государственного социализма, что позволило государственно-бюрократическому социализму продержаться еще несколько десятилетий. Вместе с тем Хрущев оставался лидером сталинского типа и в том отношении, что он продолжал придерживаться социалистических взглядов. "Пусть не по-сталински догматично, но, тем не менее, он верил в идею социализма и до конца жизни был верен ей"19.

 

Хрущев преодолел сталинизм лишь отчасти. Замена террора административным давлением на аппарат, а также меры, направленные на материальное поощрение трудящихся и идеолого-политическое взвинчивание масс, оказались недостаточно эффективными. Хрущевский социализм оставался невосприимчивым к научно-техническому прогрессу и эффективному хозяйствованию.

 

В заключительной части книги авторы пишут об уроке, преподанном эпохой Хрущева. Урок этот важен и в наши дни: "Для преодоления господства бюрократии - мирным или насильственным путем - никогда недостаточно самого искреннего популизма, тем более командного, авангардистского. Нужна последовательная линия на отстранение бюрократии от собственности... К сожалению, и этот урок Хрущева не был усвоен и проанализирован, не стал базой программы "антибюрократических" мер. Поэтому и Горбачев, и Ельцин на наших глазах оказались в руках своего аппарата и потеряли связь с народом. Поэтому на наших глазах бюрократия сохранила контроль над собственностью"20.

 

Развенчание сталинского "культа личности" и порядков, при которых мы жили, вызвала первую волну критики Административной системы изнутри и стала провозвестником революции 1989 - 1990 годов. Эпоха преобразований Хрущева создала питательную среду для людей, пришедших к выводам об исторической бесперспективности государственно-бюрократического соци-

 

 

17 Пять выборов Никиты Хрущева. С. 396 - 397.

18 Там же. С. 401.

19 Там же. С. 403.

20 Там же. С. 412 - 413.

 
стр. 147

 

ализма, о необходимости завершения эксперимента на его базе и о начале поиска новых основ жизни общества.

 

Что же идет на смену?

 

В рамках обзора невозможно не только пересказать, но и отметить множество интереснейших мыслей и наблюдений, содержащихся в серии книг Г. Попова. Но нельзя не остановиться на ключевом политико-экономическом вопросе, имеющем непосредственное отношение к выбору адекватной для нашей страны модели общественного развития.

 

Если ленинско-сталинский социализм оказался для нас неподходящим, то что же нам нужно? Может быть, капитализм? Считая себя сторонником социалистических идей, Г. Попов дает на это отрицательный ответ. "Возникает логичный вопрос: означает ли крах марксистско-ленинского социализма крах социалистической идеологии как таковой? Думаю, что нет"21.

 

Автор обращает внимание на то, что даже имевший недостатки советский строй дал немалый толчок Западу в сторону движения к социализации общества. Кейнсианская революция, знаменовавшая эру активного вмешательства государства в экономическую жизнь, явилась ответом не только на угрожающую миру капитала Великую депрессию 1930-х годов, но и на вызов со стороны набирающего силы, бурно и бескризисно растущего "нового планового общества" в Советском Союзе.

 

Под влиянием этого и ряда других факторов произошла эволюция в направлении формирования симбиоза капитализма с социализмом, возникло смешанное общество. "Государственный социализм оказался одним из главных факторов ускорения перехода человечества к постиндустриальному строю. Постиндустриализм по максимуму усвоил и освоил все достижения тоталитарных социализмов и по максимуму отмежевался от их пороков". Кратко перечисляя переданные социализмом новому строю позитивы, автор отмечает: "Это и опыт планирования, и опыт социальных мер в области здравоохранения, образования, и многое другое"22.

 

О конвергентной модели общественного устройства в 1960-е годы высказались и такие столпы западной мысли, как П. Сорокин, У. Ростоу, Дж. Гэлбрейт (США), Ян Тинберген (Нидерланды), Р. Арон (Франция). Именно этот тип общественной формации должен был стать ориентиром для преобразования государственно-бюрократического социализма, но не стал.

 

И в ходе перестройки, закончившейся антисоциалистической революцией, этот разумный симбиоз в силу ряда объективных и субъективных причин не стал маяком требуемого поступательного движения. Радикальные преобразования, конечно, имели место, но движения были анархичные и не логичные. В итоге реформы Б. Ельцина стали олигархическо-капиталистическим выходом из социализма. И теперь к той же цели надо двигаться из другого пункта, из другой системы координат, куда по неведению того, что творили ее новые верхи, угодила наша страна. ""Шоковое" отношение к социалистическому наследству связано с той исходной идеей, что есть капитализм и что социализм. Они - несопоставимы. А вот если принять положение, что есть еще и новый строй - постиндустриальное общество, во многом преодолевающий недостатки и капитализма, и социализма, и, соот-

 

 

21 Материализация призрака коммунизма (сталинский социализм). С. 328 - 329.

22 Там же. С. 322.

 
стр. 148

 

ветственно, впитывающий позитивное от обоих "родителей" - то идея "разрушить до основания" становится, как минимум, спорной. Великая идея конвергентного, постиндустриального строя - одна из главных заслуг уже другого великого сына России - Андрея Дмитриевича Сахарова"23.

 

Между тем, замечает Г. Попов, некоторые социалистические страны не блуждали в потемках: "По существу, в Китае тоже переходят к постиндустриальному строю, но под руководством коммунистической бюрократии, и делают то, что не удалось советской номенклатуре"24.

 

Похоже, что многоукладный, конвергентный вариант развития стал императивом проведения в России альтернативных реформ, способных гармонизировать сформировавшуюся у нас капиталистическую систему, вывести ее из кризиса на траекторию устойчивого роста и повернуть вектор развития к смешанному обществу, давно уже превалирующему в благополучных странах Запада и Востока.

 

Пора искать оптимальное сочетание лучших черт считавшихся прежде антагонистическими формаций и избегать негативных крайностей каждой из них. Сотрясаемый глобальным кризисом мир стихийно делает заметные шаги в этом направлении, все в большей мере внедряя планово-регулирующие начала, национализируя идущие ко дну крупнейшие банки, страховые компании и промышленные корпорации, разрабатывая комплекс мер по обузданию роста безработицы и других социально-экономических недугов.

 

Конвергентное общество - не утопия. Его основы заложены в многовековой успешной практике заходящего ныне в тупик капитализма и 70-летней истории социализма, потерпевшего крах, но имевшего на своем счету немало завоеваний. Это подтверждает и современный опыт Китая, развивающегося необыкновенно быстрыми и устойчивыми темпами роста. Это, наконец, Швеция, Дания, некоторые другие европейские страны. Нам следует двигаться в этом направлении вполне осознанно, последовательно и организованно. Именно на такой базе должна и может быть сформирована пока отсутствующая в нашей стране новая идеология. Ведущий политико-экономический лейтмотив книг Г. Попова может стать одним из краеугольных камней этой конструкции.

 

 

23 Материализация призрака коммунизма (сталинский социализм). С. 277 - 278.

24 Там же. С. 323.

Опубликовано на Порталусе 14 декабря 2015 года

Новинки на Порталусе:

Сегодня в трендах top-5


Ваше мнение?



Искали что-то другое? Поиск по Порталусу:


О Порталусе Рейтинг Каталог Авторам Реклама