Очередные Рериховские чтения состоялись 29 - 30 ноября 2004 г. в Институте востоковедения РАН. Открыл заседание директор института Р. Б. Рыбаков. Он назвал Рериховские чтения памятником Ю. Н. Рериху, воздвигнутым его последователями и учениками. Рериховские чтения проходят уже более 40 лет. Они обладают огромной притягательной силой для всех, кто интересуется мудростью и духовностью Востока. Р. Б. Рыбаков поблагодарил всех докладчиков и слушателей, из года в год поддерживающих традиции чтений.

Т. Я. Елизаренкова (ИВ РАН) напомнила, что Ю. Н. Рерих работал в институте всего два с половиной года. Однако трудно переоценить его влияние на отечественное востоковедение. Т. Я. Елизаренкова была одной из его немногих учеников и после его смерти в 1960 г. постаралась сохранить то, что он успел им дать. С тех пор чтения проводились регулярно. Только один раз руководству института удалось их запретить, но они все же были проведены неофициально.

Т. Я. Елизаренкова выступила с докладом "О заговорах в "Атхарваведе"". Она отметила, что "Атхарваведа" - одна из самых самостоятельных и народных вед, которая не сразу вошла в число четырех вед (чапгурведа), так как была связана с домашними ритуалами (грихья) и в отличие от других не была посвящена восхвалению богов. "Атхарваведа" в основном состояла из заговоров, служивших для достижения желаемого результата и устрашения врагов. В докладе было проведено детальное исследование структуры гимнов "Ригведы" и заговоров "Атхарваведы", а также их стилистических различий. Гимн должен был обеспечить контакт с божеством и, как правило, состоял из двух частей - описания и обращения. Заговор же должен был зафиксировать переход от исходного состояния к желаемому, которое выражалось в просьбе и т.п. Если исходное состояние было выражено не всегда, то желаемое - всегда. При этом обязательно называлось имя врага, его родство, что давало над ним власть. Упоминался и посредник. Заговоры были ориентированы на более широкие массы, чем гимны, что нашло отражение в лексике, характеризующей мир вещей человека, части его тела, растения и т.д. В "Атхарваведу" оказались включены и некоторые хвалебные гимны, но использовались они в иной функции - для решения определенной практической цели, т.е, как заговоры.

В докладе "Грамматика тибетского языка Ю. Н. Рериха и проблема словообразования и словоизменения в тибетском языке" И. М. Комарова (Ин-т языкознания РАН) назвала Ю. Н. Рериха одним из выдающихся отечественных тибетологов XX в., научные идеи которого получили известность во многих странах мира. Она отметила, что его "Грамматика тибетского языка" (Text-book of Colloquial Tibetan. Dialect of Central Tibet. Calcutta, 1957) снабжена блестящими примерами из древнего и современного тибетского языка и изобилует такими лексическими пластами, как литературная речь, архаизмы, просторечия и диалектизмы. Его работе способствовало знание восточных языков - тибетского, санскрита, монгольского, китайского, а также восточных литератур, знакомство с древними буддийскими канонами. Значительное внимание в "Грамматике" уделено решению сложных проблем слова и морфемы, словообразования и словоизменения в тибетском языке. Словарные статьи Ю. Н. Рериха в "Тибетско-русско-английском словаре с санскритскими параллелями" (М., 1963 - 1993) отмечены лингвистической эрудицией, высоким профессиональным уровнем и богатым иллюстративным материалом. Научное наследие, оставленное известным ученым, трудно переоценить.

Доклад В. В. Вертоградовой (ИВ РАН) "Несколько слов к "портрету" махапуруши" был посвящен истории формирования сложнейшего для индийской культуры понятия махапуруша. Этот термин раскрывается автором в связи с исследованием формирования индийской иконометрической системы на материале "Читрасутры" - одного из ранних трактатов по живописи. В этом тексте дается пятичленная классификация махапуруш как возможных властелинов Индии. Сопоставление ее с аналогичными классификациями ряда других трактатов позволяет сделать вывод, что в начале нашей эры на "пост" главного махапуруши (властелина Джамбудвипы, чакравартина) претендовали два типа махапуруш, отождествлявшихся соответственно с правителями северных и западных областей Индии. В текстах даются размеры их роста и описания пропорций тела. В. В. Вертоградова показала, что эти пропорции не являются этническими характеристиками жителей разных областей Индии, а относятся к двум половозрастным

стр. 142

группам: юному воину и домохозяину - грихапати. Именно эти два типа мужского телосложения прошли через все индийское искусство.

Источниками для доклада Е. В. Тюлиной (ИВ РАН) "Принципы изображения сакрального в средневековой скульптуре" также послужили тексты, посвященные искусству, но относящиеся к более позднему времени. Это трактаты, входящие в состав средневековых канонических пуран и посвященные архитектуре и скульптуре. Она попыталась выяснить, как с точки зрения индуизма объяснялась возможность антропоморфного изображения бога, который в своем высшем состоянии описывается вне формы и времени, лишенным каких-либо качеств. Она обратила внимание, что в пуранах существует ряд описаний скульптуры божества, в которых он изображается с разной долей условности. Это описание формы скульптуры (антропоморфный образ бога); описание атрибутов, украшений, положений рук и т.д. (символический образ); описание композиции построения (геометрический образ), пропорций (числовой образ). Очень важно то, что существовала система отождествления геометрических и антропоморфных форм. В основе всех пропорций лежала высота статуи, которая приравнивалась к 108 ангулам (пальцам). Именно эта величина считалась признаком великих людей (махапуруш), в том числе царя-чакравартина. Только соблюдение всех рекомендаций делало антропоморфное изображение изображением бога.

А. А. Вигасин (Москва) выступил с докладом "Индия в "Географии" Клавдия Птолемея". "География" была составлена около 170 г., но Птолемей использует материалы, которые можно датировать 90-ми годами I в. (время правления Чаштаны в Уджайне и Сири Пулумави в Пратиштхане). Географ исходит из неверной предпосылки о том, что широта ойкумены составляет 180°, а соответственно протяженность Индии - около 50° (вместо ~ 25°). На карте, составленной Птолемеем, Индия растягивается с запада на восток, при этом исчезает полуостровная ее часть. Несмотря на это, списки областей с перечнем населенных пунктов позволяют восстановить реальную географию Индии конца I в. На карте Северной Индии в источниках Птолемея присутствуют следующие государства: 1) со столицей Анга (Ганга), 2) Прасиака (Магадха) со столицей в Паталипутре, 3) со столицей в Сакете (Кошала), 4) правобережье Ямуны с городами Матхура (Модура) и Индрапрастха (Индабара), 5) к юго-западу - область хатриеев. Правители Бактры владеют Синдом и Пенджабом. Эта ситуация точно соответствует той, что была после завоеваний Кушан (Вимы Такто) и до походов Канишки, о которых говорится в надписи из Рабатака.

Доклад Е. Г. Вырщикова (ИВ РАН) "Местные и античные источники по древней Индии (сходство несходного)" был посвящен сообщениям античных источников о социальной структуре древней Индии. Особое внимание было обращено на отрывок, приводимый у различных античных авторов со ссылкой на несохранившуюся "Индику" Мегасфена. В нем рассказывается о семичленной структуре древнеиндийского общества, что не соответствует традиционному представлению о четырехчленной структуре (брахманы, кшатрии, вайшьи, шудры). Проанализировав как санскритские источники, касающиеся общественного устройства древней Индии, так и некоторые сутры палийского канона, докладчик пришел к выводу, что нет оснований говорить о некомпетентности античных авторов и недостоверности их сообщений. Более того, в самой древней Индии, судя по сообщениям палийского канона, деление общества на брахманов, кшатриев, вайшьев и шудр не являлось единственным. Возможно, оно не было даже главным, так как существовали и другие схемы классификаций общества на крупные, надкастовые группы, подобные варнам.

Тема доклада Д. И. Жутаееа (ИВ РАН) "К вопросу о евнухах в текстах буддийской Винаи" связана с его работой над переводом "Дашабхумики" - трактата о десяти ступенях (бхуми) бодхисаттвы из "Махавасту", огромного компендиума школы махасангхиков-локоттаравадинов. Непременным атрибутом каждой главы этого произведения является перечисление причин, по которым бодхисаттвы, пребывающие на каждой из десяти ступеней, не могут перейти на следующую. Среди причин, мешающих совершенствованию, перечисляются нарушения сексуальной этики раннего буддизма. Докладчик обратил внимание на то, что существовал запрет принимать в монашескую общину евнухов, "мужеподобных" женщин, гермафродитов и других лиц, имевших половые отклонения. Такой запрет можно объяснить опасностью растлевающего влияния подобных лиц на монахов. Но не менее важной причиной являлось характерное для всей индийской культуры представление о том, что совершенный в духовном отношении человек должен иметь все члены тела полностью.

стр. 143

В докладе "Образ буддийской монахини в тамильской поэме "Манимехалей" (VI-VII вв.)" А. М. Дубянский (ИСАА при МГУ) сосредоточил основное внимание на главной ее героине -юной буддийской монахине. Он показал, что этот образ создается традиционными средствами классической тамильской поэзии: Манимехалей - типичная тамильская красавица, образец чистоты и целомудрия. Но в этом качестве, подчеркнул докладчик, она выступает как символ чистоты и плодотворности буддийского учения. Равным образом понятие тапаса (подвижничество) трактуется в поэме как абсолютная преданность Будде и буддизму. По сюжету Манимехалей без особых усилий обретает сверхъестественные способности, что свидетельствует о том, что она была избрана высшими силами как достойный поборник буддийского знания. Можно предположить, по мнению докладчика, что образ Манимехалей и ее история созданы в ответ на активно развивавшуюся в то время традицию шиваитской житийной литературы.

Н. В. Александрова (ИВ РАН) в докладе "Трансформация сюжета авадан в повествовании китайских паломников" сопоставила тексты китайских паломников, излагавших аваданы, с текстом их первоисточника - "Дивьяваданы". Это позволяет приблизиться к пониманию того, как формировались тексты паломников, в значительной части основанные на знании индийской текстовой традиции. Сюжет параллельных текстов "Дивьяваданы" и паломников связан с важнейшим персонажем буддийской истории - царем Ашокой. В свойственной паломникам манере передачи сюжета авадан - лаконичной и в то же время последовательно воспроизводящей оригинал - можно видеть влияние традиции устной проповеди и устной передачи текста, характерной для ранней стадии развития китайского буддизма.

В докладе "Непальская даудаха: от "полюдья" к аудиторской проверке" А. А. Ледков (ИВ РАН) рассказал о малоизученном государственном институте традиционного Непала XIX-XX вв. - инспекционной поездке правителя или его представителей. По мнению докладчика, это явление носило архаические черты и было сходно с древнерусским полюдьем. При этом периодически (раз в два, три года) устанавливался новый порядок изъятия и разделения земельной ренты между различными слоями правящего класса, что говорит о неразвитости владельческих прав на землю и архаичности госаппарата. Эти особенности могут свидетельствовать о существовании в Непале рассматриваемого периода социально-экономических институтов раннего и развитого феодализма (так называемого наложения эпох). В 1960-х годах термин даудаха стал употребляться для обозначения аудиторской проверки местных властей центром. Докладчик затронул также проблему этимологии термина (предположительно арабской).

Источниками для доклада Д. Н. Лелюхина (ИВ РАН) "Адхикараны в надписях времени Гуптов" послужили 14 дарственных грамот на медных табличках времени Гуптов. Из них 11 грамот датированы 432 - 544 гг., дата одной грамоты времени Будхагупты не сохранилась, а две грамоты Дхармадитьи датируются концом первой половины VI в. На основании анализа их содержания докладчик сделал вывод, что в рамках державы Гуптов во время правления Кумара-гупты и при последующих царях существовали коллективные организации, так называемые адхикараны, выполнявшие важные общественные и государственные функции - контроль в сфере купли-продажи земли и регистрации сделок. По-видимому, адхикараны были также важным звеном налогообложения. Правомерно также говорить о существовании системы таких организаций: на нижнем уровне (ашта-кула-адхикарана), на уровне различных областей (вишая-адхикарана) и в рамках городских центров (адхиштхана-адхикарана). Состав их мог быть различным (брахманы, влиятельные домохозяева, старейшины, главы ведущих гильдий и т.д.). Однако вне зависимости от уровня организации они выполняли одну функцию и следовали одному и тому же порядку совершения купли-продажи и дарения, а также регистрации сделки.

К. П. Шрестха (ИВ РАН) в докладе "Место платформ дабали в культурном пространстве древних городов Непала" рассказал об истории и функциях дабали - квадратной каменной платформы, служившей открытой ареной для танца и представления. Дабали обычно находились в середине открытого пространства: перед храмами и дворцами, на перекрестках улиц или площадей и т.д. Докладчик считает, что практика их строительства существовала уже в эпоху династии Личчхавов (II-VIII вв.). Об этом свидетельствуют надписи на камнях (шилапатры), в которых дабали называются санскритскими словами мандапика или мандапи. Однако большинство дабали было построено в эпоху Малла (1200 - 1769). К этому времени относится большинство упоминаний о платформах в династийных хрониках и документах, а также в других источниках. На основании этих данных докладчик показал, что дабали выполняли важнейшие

стр. 144

религиозные, ритуальные и культурные функции в жизни городов долины Катманду. Они служили ареной для общественных праздников, представлений и ритуальных танцев, на них совершались основные обряды, в том числе обряды жизненного цикла человека.

А. М. Шустова (МГУ) выступила с докладом "Пазырыкская культура на плато У кок". Термин "пазырыкская культура" введен в научную литературу для обозначения культуры жителей Горного Алтая в скифское время (VI-II вв. до н.э.). В 1991 г. начался новый этап в исследовании этой уникальной культуры. Археологическими экспедициями из Новосибирска были проведены раскопки в пазырыкских курганах (так называемых замерзших могилах) на плато Укок. Были найдены хорошо сохранившиеся в мерзлоте вещи из органических материалов (кожи, войлока, ткани, дерева, рога). Самыми же интересными находками являются мумии древних людей с татуировкой. Все вещи, а также татуировки были выполнены в зверином стиле, являющемся характерным признаком скифской культуры. Используя данные исследования этих находок, А. М. Шустова пришла к выводу, что пазырыкцы - это скифы Горного Алтая, они же - юэчжи, упоминаемые в древних китайских источниках. В связи с изучением тохарской проблемы Ю. Н. Рерих установил, что ряд племен юэчжей Восточного Туркестана, граничащего на севере с горами Алтая, - это тохары. Таким образом, есть основание предположить о связи пазырыкцев с тохарами. Археологические данные подтверждают эту версию. Пазырыкцы, как и тохары, были этнической общностью, существовавшей среди ираноязычных и тюркоязычных племен Внутренней Азии.

По традиции несколько докладов были посвящены истории семьи Рерихов и их взглядам. Мировоззрению Е. И. и Н. К. Рерихов, родителей Ю. Н. Рериха, был посвящен доклад М. Н. Егоровой (Москва) "Учение Живой Этики. Схема принципов человека". Она подробно изложила схему принципов человека, данную Е. И. Рерих. Согласно этой схеме, человека образуют следующие семь принципов: 1) физическое тело; 2) эфирный двойник; 3) прана; 4) кама, подразделяющаяся на кама-манас и кама-рупу; 5) манас; 6) буддхи; 7) атман - Божественный, Всесущий Дух. В докладе были подробно проанализированы различия в понимании взаимодействия этих признаков в Живой Этике и у Е. П. Блаватской.

Ю. И. Дробышев (ИВ РАН) в докладе "Природа и люди Центральной Азии (по материалам экспедиции Н. К. Рериха)" поставил перед собой узкую задачу - извлечь из путевых заметок, дневников участников Трансгималайской экспедиции информацию об отношении обитателей Монголии и Тибета к окружающей среде, проанализировать и обобщить ее. Отправляясь в страны, где в течение многих веков господствовал буддизм, члены экспедиции ожидали увидеть гармонию во взаимоотношениях человека и природы, гуманное обращение с домашними и дикими животными. К сожалению, негативных примеров дневники донесли до нас гораздо больше, чем позитивных. Суммируя их, нельзя не прийти к выводу о безразличном, бескультурном отношении тибетцев (жителей городов, селений и стойбищ) к окружающему пространству. Особенно это касается кочевого населения (дрогпа) - основная масса критических замечаний путешественников относится именно к ним. Монголы же заметно превосходили тибетцев своей нравственностью, что находило отражение и в их отношении к природе.

Доклад А. М. Хохлова (ИВ РАН) "В. В. Верещагин и Н. К. Рерих в период русско-японской войны" был посвящен столетию со дня трагической смерти великого русского художника В. В. Верещагина в результате подрыва броненосца "Петропавловск" на японской мине 31 марта (по старому стилю) 1904 г. на внешнем рейде Порт-Артура. На основе новых материалов из личных архивов этих двух художников, а именно переписки Н. К. Рериха с Л. В. Верещагиной (вдовой погибшего художника), докладчик рассказал об активном участии Н. К. Рериха в подготовке посмертной выставки В. В. Верещагина, которая состоялась в Петербурге в Обществе поощрения художеств 9 ноября 1904 г. Как свидетельствуют архивные данные и опубликованные материалы, Н. К. Рерих участвовал также и в организации патриотической выставки, посвященной русско-японской войне. Она открылась в Обществе поощрения художеств 22 декабря 1904 г. Докладчик подчеркнул, что в период русско-японской войны Н. К. Рерих активно занимался не только организационной работой в области пропаганды отечественной живописи, но и творчеством.