Полная версия публикации №1194530988

PORTALUS.RU ПЕДАГОГИКА ШКОЛЬНАЯ Братья Виталий и Антон Макаренко в 1920 - 1930-х гг. → Версия для печати

Постоянный адрес публикации (для научного и интернет-цитирования)

По общепринятым международным научным стандартам и по ГОСТу РФ 2003 г. (ГОСТ 7.1-2003, "Библиографическая запись")

Братья Виталий и Антон Макаренко в 1920 - 1930-х гг. [Электронный ресурс]: электрон. данные. - Москва: Научная цифровая библиотека PORTALUS.RU, 08 ноября 2007. - Режим доступа: https://portalus.ru/modules/shkola/rus_readme.php?subaction=showfull&id=1194530988&archive=1195596857&start_from=&ucat=& (свободный доступ). – Дата доступа: 29.03.2024.

По ГОСТу РФ 2008 г. (ГОСТ 7.0.5—2008, "Библиографическая ссылка")

Братья Виталий и Антон Макаренко в 1920 - 1930-х гг. // Москва: Научная цифровая библиотека PORTALUS.RU. Дата обновления: 08 ноября 2007. URL: https://portalus.ru/modules/shkola/rus_readme.php?subaction=showfull&id=1194530988&archive=1195596857&start_from=&ucat=& (дата обращения: 29.03.2024).

Найденный поисковой машиной PORTALUS.RU оригинал публикации (предполагаемый источник):

Братья Виталий и Антон Макаренко в 1920 - 1930-х гг. / http://portalus.ru.



публикация №1194530988, версия для печати

Братья Виталий и Антон Макаренко в 1920 - 1930-х гг.


Дата публикации: 08 ноября 2007
Публикатор: Максим Андреевич Полянский
Рубрика: ПЕДАГОГИКА ШКОЛЬНАЯ
Источник: (c) http://portalus.ru
Номер публикации: №1194530988 / Жалобы? Ошибка? Выделите проблемный текст и нажмите CTRL+ENTER!


Как известно из материалов, опубликованных марбургской лабораторией "Макаренко-реферат", эмиграция Виталия Семеновича Макаренко - бывшего офицера царской армии, присоединившегося в 1919 г. к белогвардейцам и после их разгрома бежавшего за границу, в значительной мере осложнила жизнь его старшего брата в стране Советов. В биографиях Антона Семеновича, созданных макаренковедами СССР, не нашлось места для брата-эмигранта, как, впрочем, и для трех сестер. Видимо, факты их существования сочли порочащими имя "выдающегося советского педагога".

В своих воспоминаниях Виталий писал, что о смерти брата он узнал из парижской эмигрантской газеты "Последние новости" от 3 апреля 1939 г. В ней сообщалось, что в Москве "умер писатель Макаренко" [1, с. 74].

Об успехах брата на литературном поприще В. С. Макаренко узнал несколько раньше. Своей дочери Олимпиаде, проживавшей в Москве, Виталий, кроме вышеупомянутого некролога, выслал заметку из той же парижской газеты от 4 февраля 1939 г. В ней говорилось о писателях, награжденных орденом за заслуги в области советской литературы. Фамилия Макаренко там была подчеркнута. Автор газетной публикации обращал внимание читателей на то, что награждение является доказательством реабилитации некоторых литераторов, в том числе и Макаренко, "недавно подвергавшихся разным партийным нареканиям и обвинениям".

Что касается Макаренко, то он, как известно, стал объектом ожесточенной критики за повесть "Флаги на башнях". В настоящее время обе вырезки из газеты "Последние новости" хранятся в Кременчугском музее А. С. Макаренко.

Говоря о 1920-х гг., когда постепенно переписка между братьями сошла на нет, следует отметить некоторые особенности выступлений А. С. Макаренко и материалов, подготовленных им для печати, где речь шла о зарубежных странах. Повествуя о них, А. С. Макаренко нередко имел в виду Францию, где жил его брат. Этот факт прошел мимо внимания специалистов-макаренковедов, поскольку хранительница наследия педагога-писателя, его вдова Галина Стахиевна Макаренко (Салько), изымала из стенограмм выступлений и авторских рукописей название этой страны.

Читатели трудов Макаренко, возможно, помнят те два фрагмента, которые его вдова не посчитала нужным изменить. Выступая в Украинском НИИ педагогики 14 марта 1928 г., на вопрос одного из критиков, зачем коммуне им. Ф. Э. Дзержинского понадобились трубы, Макаренко ответил: "Предположим, сегодня приехали французы, встретили их с оркестром. Если оркестр играет, то вы говорите, что это военный дух. Поскольку есть оркестр в каждой военной части, то это военный дух, но поскольку оркестр есть на каждой фабрике, то это не военный дух, а в медной трубе нет никакого военного духа" [2, т. 1, с. 78]. Другое упоминание Франции содержится в "Опыте методики работы детской трудовой колонии"

стр. 78


--------------------------------------------------------------------------------

(осень 1932 г.) в разделе "Коллектив": "Мы говорим "коллектив сотрудников ГПУ", но не скажем "коллектив французского министерства внутренних дел"" [там же, с. 176].

Особый интерес вызывает следующая редакторская правка в письме Макаренко от 7 декабря 1938 г. бывшему коммунару Леониду Конисевичу, который к этому моменту стал моряком и за участие в эвакуации испанских детей из порта Бильбао в 1936 г. был награжден орденом. Говоря о письмах, полученных от воспитанника, Макаренко сделал вывод о его литературном даровании и попытался побудить Конисевича делать заметки в ходе его судоходных путешествий и приступить к написанию произведения: "Ведь у нас нет ни одной книги о Западной Европе, ни одной порядочной строчки". Позже при публикации письма в семитомнике сочинений А. С. Макаренко эта фраза была изменена следующим образом: "ни одной большевистской книги, ни одной строчки". О том, как будущий литератор должен приступить к делу, в опубликованной версии письма можно прочитать: "Нужно только все видеть нашими советскими глазами...", но такая фраза отсутствует в подлиннике [3, с. 70 - 75]. Прибегнув к подмене, составители семитомника хотели отвести внимание читателей от очевидного желания Макаренко узнать что-либо о современном состоянии Западной Европы, о мире, в котором живет его брат. В комментарии к некорректной публикации данного письма в восьмитомнике педагогических сочинений А. С. Макаренко содержатся ложные сведения о том, что материал "публикуется по архивному источнику" [2, т. 8, с. 229].

Следы редакторской бдительности Галины Стахиевны Макаренко можно обнаружить также и в другой части ее "творческой" деятельности. В начале 1970-х гг., работая над подготовкой Марбургского издания собрания сочинений А. Макаренко, я просматривал в Библиотеке им. В. И. Ленина в Москве периодику 1930-х гг. И тогда среди прочих материалов обнаружил в журнале "Revue de Moscou" и в газете "Le Journal de Moscou" две неизвестные публикации Макаренко на французском языке, относящиеся к 1937 - 1938 гг.: "Le chemin de la vie" ("Путевка в жизнь") и "La femme soviétique" ("Советская женщина"). В обоих случаях есть указания на то, что автор этих статей хотел сообщить живущему во Франции брату о том, что его юношеская мечта стать писателем - сбылась.

Первый из упомянутых материалов под заголовком "Выбор профессии" был напечатан с неправильной пометкой "публикуется впервые" в сборнике педагогических сочинений АС. Макаренко в 1948 г. В таком виде статья вошла во все собрания трудов педагога-писателя. В комментариях к этим публикациям составители (В. Е. Гмурман и др.) цитируют следующую запись из дневника Макаренко от 14 августа 1937 г.: "Статья о выборе профессии во французский журнал". Эта запись и натолкнула меня на мысль отыскать упомянутую публикацию. В статье Макаренко пишет: "Я проработал в железнодорожной школе девять лет, выпустил в жизнь человек 500. <...> После революции судьба поручила мне "самый низший отдел человечества" - беспризорных. <...> Скоро закончится 17 лет, как я работаю с ними" [2, т. 4, с. 38 - 39]. Кто знает, может быть, таким образом Антон Семенович попытался известить брата о своей жизни.

Французский вариант статьи приводится в 9-м томе двуязычного Марбургского издания (1978 г.), что побудило составителей последнего советского собрания трудов А. С. Макаренко (А. А. Фролов и др.) включить в комментарий 4-го тома (1984 г.) указание на факт публикации статьи уже в 1937 г. Правда, без ссылки на находку их немецких коллег [там же, с. 381].

Примечательно, что во французском варианте статьи об авторе сказано следу-

стр. 79


--------------------------------------------------------------------------------

ющее: "А. Макаренко, автор известного романа "Педагогическая поэма"" [4, с. 26]. Подобная ссылка есть и в статье "Советские летчицы", опубликованной днем раньше в "Литературной газете". Во французской газетной статье "La femme soviétique" речь идет о "писателе А. Макаренко" [5, с. 4].

Еще до этих двух франкоязычных публикаций А. С. Макаренко редакция газеты "Le Journal de Moscou" на страницах одного из своих первых номеров (14 июля 1934 г.) поместила подробную рецензию на первую часть "Педагогической поэмы", журнальный вариант которой в начале указанного года вышел в свет в горьковском альманахе "Год семнадцатый". Заслуживает внимания тот факт, что данный отзыв, написанный заведующим литературным отделом газеты А. Дмитриевым, был опубликован еще до развертывания в советской печати широкой дискуссии о "Поэме". Характеризуя автора, рецензент называет его "глубоко прямым человеком, который непоколебимо верит в верность и в успех своего произведения". Не исключено, что А. С. Макаренко во время своего пребывания в Москве в апреле 1934 г. заходил в редакцию франкоязычной газеты для того, чтобы узнать о возможности рецензирования его книги. Впрочем, брат во Франции нечего не знал о существовании всех этих публикаций. Виталий рассказывал, что он принципиально не читал никакой "большевистской прессы". Поэтому попытки контактов такого рода были обречены на провал.

Я хорошо помню тот вечер, когда в октябре 1973 г., после обнаружения двух вышеназванных публикаций А. С. Макаренко, встретился с В. Е. Гмурманом и его сотрудниками в Институте теории и истории педагогики АПН СССР. Гмурман был озадачен фактом существования макаренковских статей, опубликованных на французском языке, о чем открыто сказал мне, подчеркнув, что Галина Стахиевна передавала сотрудникам Лаборатории А. С. Макаренко для работы по изданию семитомника сочинений, кроме русско- и украиноязычных, лишь публикации на английском языке. Спустя 15 лет, работая в макаренковском фонде ЦГАЛИ СССР, я обнаружил, что в сохранившихся списках публикаций педагога-писателя, составленных сотрудниками московской лаборатории, эти статьи не значатся. Почти все следы в жизни и творчестве А. С. Макаренко, которые ведут во Францию, Галина Стахиевна тщательно замела.

В связи с этим стоит упомянуть и статью "Народное просвещение в СССР", рукопись которой, как следует из комментариев к публикации данного материала в рамках собраний трудов А. С. Макаренко, организованных его вдовой, в том числе и семитомника, "сохранилась не полностью" [6, с. 541]. Такая формулировка не исключает возможности, что речь могла идти о работе, окончательный вариант которой не сохранился. Но в восьмитомнике, составленном уже без участия Галины Стахиевны, соответствующие свидетельства указаны недвусмысленно: речь идет о "незавершенной работе" [2, т. 4, с. 384].

О времени написания материала говорится в семитомнике: "По свидетельству ГС. Макаренко, настоящая статья была написана А. С. Макаренко в Киеве, до переезда в Москву. Судя по содержанию, она, по-видимому, относится к концу 1935 года" [6, с. 54]. Но в восьмитомнике можно прочесть: "По содержанию датируется осенью 1937 г., написано к 20-летию Великой Октябрьской социалистической революции" [2, т. 4, с. 384].

Из заголовка статьи "Народное просвещение в СССР" можно сделать вывод, что она была предназначена для одной из публикаций, планировавшихся к открытию Международной выставки 25 мая 1937 г. в Париже! Однако до сих пор не удалось установить, существовал ли буклет с текстом статьи на французском языке, как, например, был переведен с рус-

стр. 80


--------------------------------------------------------------------------------

ского на английский очерк Макаренко "Дети в стране социализма" по случаю Нью-Йоркской выставки, состоявшейся двумя годами позже. Пока не представляется возможным решить данный вопрос. Впрочем, вышеупомянутая статья "Путевка в жизнь" была опубликована именно по случаю Парижской выставки. Таким образом, не исключено, что статья "Народное просвещение в СССР" являлась первой, но отклоненной редакторами, попыткой сделать материал для франкоязычного журнала.

Когда в 1993 г. мы с российским макаренковедом С. С. Невской получили, наконец, возможность ознакомиться в РГАЛИ (бывший ЦГАЛИ СССР) с той частью наследия А. С. Макаренко, которую его вдова не предоставила коллективу составителей семитомника, то обнаружили там отзывы французской прессы о первой части "Педагогической поэмы", перевод которой вышел из печати в начале марта 1939 г. в Париже. Данная подборка "буржуазных" откликов была выслана автору из Москвы 26 марта, за неделю до его смерти. А так как в тот момент он отсутствовал в столице, отклики, по всей вероятности, не попали к нему. Мало того, возможно, Макаренко вообще не знал о выходе в свет долгожданного французского перевода своей книги. В архивных фондах по этому поводу пока ничего не обнаружено.

Г. С. Макаренко хорошо чувствовала политическую обстановку в стране. Она знала, что любая связь с братом-эмигрантом может стать крайне опасной как для самого А. С. Макаренко, так и для их семьи. Как рассказала Т. Л. Лебедева (внучка Г. С. Салько) в беседе с автором этой статьи, Антона Семеновича (по словам Галины Стахиевны) в связи с перепиской с Виталием не раз вызывали в Харьковское ГПУ для "доверительных" бесед о прекращении порочащих контактов с братом. В письме в адрес марбургской лаборатории от 25 октября 1971 г. об этом же говорит и Виталий Семенович, однако несколько иначе: "как писал мне сам Антон, его несколько раз вызывали в ГПУ вместе с моими письмами" [1, с. 20].

Тем не менее Антон Семенович не позволил сломить себя. Как видно из переписки с женой, он получал письма от брата и отвечал на них, по крайней мере, до осени 1929 г. В том же году, 4 ноября, когда Галина Стахиевна находилась на лечении в санатории - А. С. Макаренко сообщил ей: "Получил письмо от Вити. Он просит передать привет "твоей Гале", пишет, что на днях пришлет для Вас письмо, а пока просит от его имени подарить Вам букет гвоздик, он мне когда-то выплатит их стоимость" [7, с. 20].

Есть все основания предполагать, что после получения такого письма Галина Стахиевна настоятельно потребовала от мужа немедленного прекращения переписки с братом. Как подчеркивала Т. Л. Лебедева, решающее слово в этом вопросе оставалось за Г. С. Салько: "Бабушка мне рассказала о брате А. С., что он его очень любил и долго с ним переписывался. А. С. очень переживал, когда она умолила его прекратить переписку. Сейчас можно сказать, что этим она в то время спасла А. С. от ареста. <...> То, что этот вопрос беспокоил и в конце 50-х гг., совершенно верно. Ведь тогда тоже было криминалом иметь родственника за границей, да еще "белогвардейца"" [8, с. LII].

В конце 1929 - начале 1930 гг. вопрос о своих контактах с "нежелательным" заграничным родственником А. С. Макаренко решил для себя бесповоротно. По сведениям бывшего коммунара В. И. Коломийцева, сообщенным автору настоящей статьи в личной беседе, Антон Семенович на общем собрании читал воспитанникам "Дзержинки" вслух письмо, полученное от брата, и ответ на него. Речь шла о решении прервать переписку, так как А. С. Макаренко якобы был оскорблен обвинением со стороны брата в том, что он "продался окончательно за копейки большевикам". Таким образом, Антон Се-

стр. 81


--------------------------------------------------------------------------------

менович озвучил вескую причину для разрыва. Но, как видно из переписки В. С. Макаренко с марбургской лабораторией, последний категорически отрицал возможность такого "выпада" со своей стороны.

Сохранились записи А. С. Макаренко для литературного проекта с упоминанием о "потере брата-белогвардейца". Это неопубликованная рукопись под названием ""Педагогическая поэма". Общий план", относящаяся к первой половине 1930 г. Тогда Макаренко работал над подробным планом трех- или четырехтомного варианта своего произведения. Вместо изложения истории колонии им. М. Горького он намеревался описать судьбу двух персонажей, жизнь которых разворачивается на фоне столкновений, происходивших в колонии для правонарушителей (она не называется). Речь об организаторе этого учреждения "А" (Макаренко) и сотруднице Наркомпроса "Б" (Салько). В "общем плане" сказано: "Личное индивидуальное озлобление сильной личности. Борьба рабочего презрения к погибшему миру и бунт гордой личности, не желающей быть подхваченной никакими вихрями. Последние отзвуки потерь, в том числе потери брата-белогвардейца" [1, с. 90]. Таким образом он хотел включить разрыв отношений с братом в "Поэму". А вот уже переработанный, более мягкий вариант данного отрывка, который Г. С. Макаренко представила коллективу составителей семитомника (опубликован же он лишь в восьмитомнике): "Личное озлобление сильной личности. Рабочее презрение к погибающему миру. Последние отзвуки потерь, брат, мать" [2, т. 3, с. 491]. Под "потерей матери", овдовевшей с 1916 г. Татьяны Михайловны Макаренко, которая впоследствии жила у своего старшего сына, могла иметься в виду ее тяга к особенно ею любимому Виталию. К тому же она не могла принять возникшую в то время связь Антона с "благородной дамой" - Г. С. Салько.

Летом 1930 г. в одном из писем А. С. Макаренко к жене, которое цитирует Е. З. Балабанович в своей книге "А. С. Макаренко", говорится о том, что педагог-писатель не будет продолжать работу над этим вариантом "Поэмы" [9, с. 208 - 209]. Как и все остальные письма Макаренко к Г. С. Салько, датированные тем годом, оно не сохранилось. Данные письма были уничтожены адресатом, поскольку они могли содержать сведения, компрометирующие ее семью. Впрочем, письма Виталия также не сохранились в архиве А. С. Макаренко.

Как известно, в сентябре 1931 г., во время последнего этапа кавказского похода коммунаров-дзержинцев, Антон запланировал на следующий год путешествие по Европе вместе с воспитанниками и намеревался пройти маршем "с красным знаменем по Парижу" [7, с. 158]. Вероятно, он хотел продемонстрировать Франции, в том числе и брату, насколько эффективно работает введенная по инициативе Виталия система военизированного воспитания. По воспоминаниям С. А. Калабалина (в беседе с моравским макаренковедом Либором Пехой), это путешествие так и не было реализовано "из-за страшного голода" на Украине [10, с. 79 - 80].

В 1930-х гг. А. С. Макаренко избегал любого упоминания о брате, но к истории своей семьи ему все же пришлось дважды обратиться: при устройстве на работу в НКВД и при попытке вступить в партию. Так, в анкете специального назначения для работника НКВД УССР от 17 ноября 1935 г. А. С. Макаренко пишет: "Мой брат Виталий Семенович Макаренко, род. 1895 г., с августа 1919 г. был в армии Деникина - подпоручиком, сейчас в эмиграции. <...> Местожительство мне неизвестно, связи не имею" [11]. В анкете кандидата в члены ВКП(б) от 15 февраля 1939 г. сообщается: "Брат Виталий (род. 1895) прапорщик военного времени, был в армии Деникина, до 1928 г.

стр. 82


--------------------------------------------------------------------------------

был в эмиграции в Париже, с 1928 г. сведений о нем не имею" [12].

В действительности Виталий не был ни прапорщиком, ни подпоручиком. В Добровольческой армии "белогвардейцев" он имел звание поручика. И последнее известие от него Антон получил не в 1928 г., а в 1934 г., т.е. шестью годами позже, чем он написал во второй анкете.

Виталий беспокоился о судьбе брата. Свидетельство тому - две открытки, полученные Антоном из Франции, на которые он, однако, не ответил. На первой (где изображена "Мона Лиза" Леонардо да Винчи) Виталий пишет из Парижа 30 марта 1930 г.: "Привет из Лувра. Почему молчишь? Пиши пока по лионскому адресу, т.к. здесь я еще не устроился. Целую. В.". Эта открытка, адресованная "U.R.S.S. - Russie. Харьков. Почтамт, почтовый ящик 309. Антону Семеновичу Макаренко" со штемпелем "Харьков, 6.4.30" ( п. я. 309 - адрес коммуны им. Ф. Э. Дзержинского), сохранилась совершенно случайно, так как Олимпиада Витальевна оставила ее для своей коллекции открыток.

Вторая открытка - запрос в коммуну - находится в РГАЛИ. Она написана 11 июня 1934 г. по адресу: "Харьков. Колония им. Дзержинского. U.R.S.S." Ее текст гласит: "Товарищи. Сообщите что-нибудь о судьбе Антона Семеновича Макаренко. Адрес: Nice (A.M.), 4, Rue Miron, M. Bland. France". Ницца - административный центр департамента Приморские Альпы (Alpes Maritimes). И эту открытку с видом известного курорта в ночной иллюминации написал сам Виталий, хотя она не подписана его именем. Видимо, поэтому данный документ и сохранился в наследии педагога-писателя - как послание от неизвестного лица [13]. Тот факт, что открытка находится в личном архиве Антона Семеновича, свидетельствует о том, что он сам получил ее и знал имя отправителя.

На данный запрос А. С. Макаренко также не ответил. Вообще в этой сложной семейной ситуации он вел себя очень осторожно, поскольку к тому времени уже работал в коммуне ГПУ-НКВД. Страх и тревога были настолько велики, что он не отваживался даже передать информацию для брата ни гостям коммуны из Франции (например, политическим деятелям Э. Эррио и П. Котт в 1933 г.), ни близким ему лицам, отправлявшимся в Париж (в том числе наркому просвещения УССР В. П. Затонскому в 1935 г. и писателю В. Г. Финку в 1937 г.).

Во время посещения коммуны бывшим премьер-министром Франции, мэром Лиона господином Эррио (Herriot), 28 августа 1933 г. Макаренко удалось заинтересовать гостя созданной им системой воспитания. Бывшие коммунары рассказывали, что Эррио даже приглашал Макаренко во Францию. Днем позже центральная газета "Известия" опубликовала подробный отчет своего спецкорреспондента об этом событии: "Французские общественные деятели подробно ознакомились с административной структурой коммуны, с производством, бытом коммунаров - бывших беспризорных и малолетних правонарушителей. Гости были поражены чистотой и порядком, отличающим коммуну, обилием цветов и свежего воздуха. Эррио подробно беседовал с помощником начальника коммуны по учебной части т. Макаренко и интересовался, каким образом руководству коммуны удается воспитывать одновременно в одних стенах и беспризорных, и подростков, имеющих профессионально-уголовные навыки. Тов. Макаренко подробно разъяснил французским гостям, что советская педагогика не признает врожденной преступности и что основными методами воздействия на ребят являются дисциплина коллектива и коллективный труд" [14, с. 1].

Об этой беседе, как известно, Макаренко впоследствии неоднократно упоминал во время своих выступлений 1938- 1939 гг. Она нашла отражение и в книге

стр. 83


--------------------------------------------------------------------------------

Эррио о поездке на Восток "Orient": "Несовершеннолетние преступники вместе с беспризорниками: разве это сочетание не опасно? "Нет, - отвечает мне начальник учебной части. - Наша дисциплина не позволяет никакого уклона; мы опасаемся изоляции детей с преступными наклонностями; мы подходили к воспитаннику так, как будто бы он ранее и не был осужден; мы хотим, чтобы он забыл свое прошлое, как это делаем и мы; мы проектируем интересы воспитанника в его будущее. Когда мы сталкиваемся с патологическим случаем, то направляем такого человека в другое учреждение"" [15, с. 176 - 177]. В связи с этим Эррио ссылается на юбилейный сборник харьковской коммуны "Второе рождение", экземпляр которого ему передали в "Дзержинке". В данную книгу вошли, как известно, макаренковские материалы "Перевернутые страницы" и "Педагоги пожимают плечами".

О поездке Эррио (предпринятой во время голода на Украине, когда гостю были показаны не только такие советские достижения, как коммуна им. Ф. Э. Дзержинского, но и "потемкинские деревни") неоднократно высказывалось в печати критическое отношение общественности. Видимо, оно послужило причиной того, что В. С. Макаренко не обратил внимания на данную книгу.

Итак, попытки братьев Макаренко восстановить контакт друг с другом в 1930-х гг. с помощью печати и почты оказались безрезультатными. В заключение не могу не сообщить об очередной интересной находке. Работая в бывшем партийном архиве Харьковской области, я обнаружил документ, который проливает дополнительный свет на причины прекращения переписки А. С. Макаренко с братом. Это протокол N 1 заседания (от 22 апреля 1930 г.) апелляционной парттройки Харьковской окружной контрольной комиссии по разбору апелляций ячейки "Работпрос". Данное заседание состоялось через три дня после окончания транслировавшегося по радио первого крупного процесса против украинской небольшевистской интеллигенции - дело "СВУ", на котором в Харькове 13 человек были приговорены к смертной казни.

Первым пунктом повестки дня заседания апелляционной парттройки, в котором участвовали 150 человек (партийных и беспартийных), было рассмотрение дела... Салько Галины Стахиевны (!), члена партии с декабря 1917 г. Из протокола заседания видно, что она к тому моменту "3 года не работает по болезни (туберкулез)". По словам двух свидетелей из Наробраза, Г. С. Салько до болезни была активным членом партии, "чутким и хорошим товарищем, интересуется партийной жизнью". На основании этих свидетельств апелляционная тройка постановила: "Считать проверенной" [16]. Через три недели апелляционная тройка решила вопрос о партийной судьбе Галины Стахиевны, подтвердив ее членство, что, впрочем, не предотвратило исключения ее из рядов партии во время очередной чистки в 1933 г.

ЛИТЕРАТУРА

1. Макаренко В. Мой брат Антон Семенович: Воспоминания, письма / Ред. и авт. коммент. Г. Хиллиг. Марбург, 1985.

2. Макаренко А. С. Пед. соч.: В 8 т. М., 1983- 1986.

3. Hillig G. Vom allzu "nachlaessigen" Umgang mit Makarenkos Nachlass [О слишком "небрежном" обращении с наследием Макаренко] / Beitraege zur Makarenko-Forschung in Deutschland. [Hrsg.: E. Guenther-Schellheimer]. Berlin: Makarenko-Forschungsstelle, 1990.

4. Revue de Moscou. 1937. N 9.

5. Le Journal de Moscou. 1938. N 11/X.

6. Макаренко АС. Соч.: В 7 т. 2-е изд. Т. 5. М., 1958.

7. "Ты научила меня плакать...": Переписка А. С. Макаренко с женой (1927 - 1939): В 2 т. Т. 2. / Сост. Г. Хиллиг, С. Невская. М., 1994 - 1995.

8. Дополнительные штрихи к портрету А. С. Макаренко: Беседа с В. В. Кумариным (Марбург,

стр. 84


--------------------------------------------------------------------------------

2 ноября 1988 г.) / Ред. Г. Хиллиг. Марбург, 1989.

9. Балабановым Е. З. Антон Семенович Макаренко: Человек и писатель. М., 1963.

10. Pecha L. Makarenko a soucasna kolektivni vychova [Макаренко и современное коллективное воспитание]. Praha, 1968.

11. РГАЛИ. Ф. 332. Оп. 4. Д. 350.

12. Институт мировой литературы им. А. М. Горького РАН. Рукописный отдел. Ф. 114. Оп. 1. Д. 5. Л. 3.

13. РГАЛИ. Ф. 332. Оп. 4. Д. 607. Л. 1.

14. Известия ЦИК (М.). 1933. N 213 (29.08.).

15. Herriot E. Orient. Paris, 1934.

16. Госархив Харьковской области. П. 58 - 1 - 18. Л. 14.

Опубликовано 08 ноября 2007 года

Картинка к публикации:



Полная версия публикации №1194530988

© Portalus.ru

Главная ПЕДАГОГИКА ШКОЛЬНАЯ Братья Виталий и Антон Макаренко в 1920 - 1930-х гг.

При перепечатке индексируемая активная ссылка на PORTALUS.RU обязательна!



Проект для детей старше 12 лет International Library Network Реклама на Portalus.RU