О П. Бажове уже написано немало книг и статей. И вот вышла еще одна книга о творчестве уральского писателя. Она отличается от предшественниц богатством привлеченного архивного материала и более подробным освещением биографии писателя. Значительная часть книги посвящена тому периоду в жизни и творчестве П. Бажова, когда еще не была создана ни "Малахитовая шкатулка", ни прелестная детская повесть "Зеленая кобылка". Монография А. Саранцева расширяет наши представления о Бажове-журналисте, о Бажове - авторе "Уральских былей" и повести "За советскую правду". Эти новые сведения интересны сами по себе, поскольку рисуют путь становления замечательного художника. Вместе с тем книга вызывает чувство неудовлетворенности. В чем тут дело? Поэтические сказы Бажова раскрывают душу народа с той силой, которая доступна только настоящему искусству. Свет сурового уральского неба, блеск уральских самоцветов и, прежде всего, особый склад людей Урала, их самобытность, рабочая гордость камнерезов, углежегов, мастеров по литью, старателей - все это отчетливо "отпечаталось" в сказах Бажова. К сожалению, емкий смысл художественных образов, созданных П. Бажовым, получил в книге А. Саранцева неглубокое и плоское толкование. В пленительном образе "малахитницы" - Хозяйки медной горы, автор монографии видит "символ, воплощающий в себе чистоту и мощь народного патриотизма". Малахитница - "хра- -------------------------------------------------------------------------------- А. Саранцев, Павел Петрович Бажов. Жизнь и творчество, Челябинское книжное издательство, 1957, 371 стр. стр. 214 -------------------------------------------------------------------------------- нительница и защитница народного достояния". Все это верно, но разве только это хотел сказать художник Бажов? У "каменной" Хозяйки медной горы живое сердце. Ее томит одиночество, ей тяжело без душевного тепла и сердечной ласки. Прощаясь со Степаном, она говорит: "Ну, прощай, Степан Петрович, смотри, не вспоминай обо мне. - А у самой слезы, Она это руку подставила, а слезы кап-кап и на руке зернышками застывают. Полнехонька горсть. - На-ко вот... Камешки холодные, а рука, слышь-ко, горячая, как есть живая, и трясется маленько". В этих строчках есть и свой скрытый "подтекст", смысл которого становится ясным при понимании всей системы образов сказа. Слезы "малахитницы" - это плач самой земли. Несметные богатства лежат недосягаемыми под тяжелым грузом горных пластов, - не добраться пока до них людям. Еще не устроена людская жизнь, и много уродств на ее лике; сребролюбие, корысть, жадность уродуют человеческие души. И даже те, кто, подобно Степану, честны и смелы, не готовы к творческому подвигу. Беда "малахитницы" в том, что она хочет быть полезной людям и не может: не настало еще время бесконечного творческого дерзания людей. Мыслью об овладении силами природы, о торжестве общественной правды сказ обращен к нам, советским людям, наследникам трудовой славы горнозаводских мастеров старого Урала. Что же, кроме общих слов, сказал нам исследователь о "малахитнице"? Волнующая сцена прощания Степана и Хозяйки медной горы дала ему повод заметить, что в образе "малахитницы" множество "реалистических" деталей: "Хозяйка Горы называет Степана... "женишком", собирается за него замуж, с грустью прощается с ним ("Камешки холодные, а рука, слышь-ко, горячая...") и пр. Чем внимательнее знакомишься с книгой А. Саранцева, тем яснее становятся недостатки принципов анализа, примененных автором. Полноводный поток мудрых раздумий художника П. Бажова о жизни шумит где-то в стороне. Исследователь как будто не слышит его. Несовершенство эстетического анализа - явление, довольно распространенное в нашей критике, присуще книге А. Саранцева в большой степени. Так, например, автор не раз проводит литературные параллели. Самое сравнение, разумеется, законно, но оно должно быть оправдано и не должно противоречить пониманию специфики каждой отдельно взятой книги. "Соревнование и борьба умов в сказах Бажова, - пишет автор, - напоминает борьбу умов в комедии А. С. Грибоедова "Горе от ума", в романе Н. Г. Чернышевского "Что делать?", в повести М. Горького "Мать", как и во многих других произведениях классической и советской литературы". Такое сближение разных и по пафосу и по проблематике произведений возможно лишь при игнорировании специфики художественного творчества. Подобные сопоставления всегда бесплодны. Все это проявление весьма живучей тенденции рассматривать художественное произведение как иллюстрацию к общим истинам. Не случайно поверхностные историко-литературные параллели не позволили автору книги прийти к каким-либо содержательным выводам. Пренебрежение эстетической сутью образа со всей очевидностью выразилось и в понимании исследователем типического. "В сказе "Чугунная бабушка" (1943 г.), - пишет А. Саранцев, - отчетливо обнаруживаются и некоторые принципы типизации, характерные для многих сказов, посвященных труду... Вводя события сказа в исторические романы, писатель контрастирует, резко противопоставляет эпохи: пооктябрьскую - дооктябрьской, советскую - крепостнической и капиталистической". стр. 215 -------------------------------------------------------------------------------- Такое противопоставление, конечно, есть общая мысль, последовательно проведенная через все сказы Бажова. И это, разумеется, важнейшая сторона типизации в сказах писателя, но это лишь одна сторона процесса обобщения в искусстве. Другая - состоит в том, что обобщение всегда выражается в конкретном и через него. Принципы типизации нельзя понять, оставив в стороне конкретное. Между тем исследователь так именно и поступает. Это стало возможным потому, что понимание типического у автора книги не основано на осознании эстетической природы искусства и явилось результатом мышления "по аналогии": процесс обобщения в форме понятий перенесен на обобщение в форме образа. Отвлеченный, слишком "общий" подход к анализу художественных явлений чувствуется и в трактовке роли фантастики в сказах П. Бажова. Фантастика - неотъемлемая часть современного реалистического искусства - воспринимается А. Саранцевым едва ли не как "предрассудок", как "демонологический элемент". Эта точка зрения давно отвергнута. Фантастика - одна из многих поэтических условностей, лежащих в природе искусства; писатели прибегают к ней ради яркого и выразительного воспроизведения жизненной правды. В заключение нельзя не посетовать на автора за тяжелый, изобилующий словесными штампами язык. Начиная свою книгу, А. Саранцев с несомненным волнением пишет о Бажове: "Его "Малахитовая шкатулка" неповторима, она бессмертна. В этом главном произведении Бажова открылся новый мир образов и идей..." Досадно, что это волнение и любовь к писателю не подтолкнули исследователя на путь поиска более совершенных форм анализа искусства. стр. 216