Весной и летом 1767 года группа русских студентов, учившихся в Лейпцигском университете, среди которых находился А. Н. Радищев, подняла "бунт" против невежественного и жестокого воспитателя - майора Бокума, приставленного к ним правительством Екатерины II. Этот, на первый взгляд, частный эпизод имел в действительности большое значение для формирования русской передовой общественной мысли. Жизни русских студентов в Лейпциге посвящены вышедшие в последнее время работы А. Старцева, Б. Шлихтера и П. Гофмана, из которых последняя издана в Берлине. Как справедливо указывает в своей книге А. Старцев, "опыт борьбы с Бокумом во многом определил дальнейшие обстоятельства жизни студентов, развитие их -------------------------------------------------------------------------------- А. И. Старцев, Б. А. Шлихтер, Волнения русских студентов в Лейпциге в 1767 году. Следственное дело А. Н. Радищева, Ф. В. Ушакова и других русских студентов в суде Лейпцигского Университета. Записки отдела рукописей Государственной библиотеки СССР имени В. И. Ленина, М. 1956, вып. 18, стр. 230 - 32/. А. И. Старцев, Университетские годы Радищева, "Советский писатель", М. 1956, 190 стр. Peter Hoffmann, Russische Studenten in Leipzig 1767 - 1771. E in Be it rag zur RadiScev-Forschung. Deutsch - Slawische Wechselseitigkeit in sieben Jahrhun-derten. Gesammelte Aufsatze. Akademie Verlag Berlin. Deutsche Akademie der Wissenschaften zu Berlin. Veroffentlichungen des Institute fur Slawistik. Herausgege-ben von H. H. Bielfeldt, N 9. E. Winter zum 60. Geburtstag dargebracht, 1956, SS. 337 - 348. стр. 216 -------------------------------------------------------------------------------- идейных и нравственных интересов и даже последующую судьбу" (стр. 9). Недаром "вступая в конце 80-х годов на путь открытой борьбы с самодержавно-крепостническим строем, Радищев использовал свои воспоминания о борьбе с Бокумом в целях революционной пропаганды" (стр. 92). Большое значение для уяснения подробностей университетской жизни Радищева имеют новые архивные разыскания. К их числу относится в первую очередь "Следственное дело А. Н. Радищева, Ф. В. Ушакова и других русских студентов в суде Лейпцигского Университета", хранящееся в Историческом архиве Лейпцигского Университета имени Карла Маркса1. В СССР оно полностью опубликовано Б. Шлихтером в 18-м выпуске "Записок отдела рукописей" Государственной библиотеки имени В. И. Ленина с предисловием и комментариями А. Старцева по фотокопии, полученной в 1953 году А. Храбровицким2. Большой интерес представляют также материалы, имеющиеся в русских архивах: дипломатическая переписка русского посланника при дрезденском дворе князя А. М. Белосельского с Коллегией иностранных дел (Архив внешней политики России, фонд "Сношение России с Саксонией") и обширная группа документов, касающихся обучения русских студентов в Лейпциге в Центральном государственном архиве древних актов (ф. 17, д. 62). Эти документы напечатаны в книге А. Старцева "Университетские годы Радищева", (стр. 103 - 151). Характеризуя новые материалы о Радищеве, А. Старцев подчеркивает их историческое и литературное значение. "Отмеченные страстью ожесточенного конфликта, свободолюбием и юношеским негодованием, с одной стороны, интриганством, бюрократической черствостью и охранительской злостью - с другой, эти документы с большой интенсивностью впитали в себя подлинные краски и дух эпохи. Письма и жалобы студентов, доносы их гофмейстера и духовника, депеши русского дипломата в Дрездене главе Коллегии иностранных дел Н. И. Панину, протоколы допросов, раздраженные реплики императрицы, грозные посулы из Петербурга бунтующим студентам дают в совокупности картину такой живости и драматизма и такого максимального приближения к этой жизни, протекшей двести лет назад, какая не может быть почерпнута ни из мемуаров, ни из исторического исследования" (стр. 101). И действительно, перед читателем возникает картина постоянных лишений, которые испытывали русские студенты. Даже такой простой и невзыскательный человек, как кабинет-курьер Михаил Яковлев, отмечает недостаток носильного и постельного белья, верхнего платья, обуви и пишет о "худобе покоев", грязи в комнатах, которые моют лишь дважды в год, и плохом воздухе от грязного двора. Скудно, по его свидетельству, и питание. Эти тяжелые бытовые и моральные условия, в сочетании с неудовлетворенностью программой преподавания побудили русских студентов начать упорную борьбу за свою независимость, что подтверждается не только известным отзывом Белосельского и отчетом "Лейпцигской -------------------------------------------------------------------------------- 1 Название рукописи: Acta Einige Wider Gewisse Allhier Studirende Junge Russische Edelleute Geriiste Ungebiihrnisse, samt was dem Anhangig betr (iffet). (Шифр: Rep. DA, Sect. Ill, Litt. R., N 6). 2 До появления полностью "Следственного дела" отрывки из заявления Бокума в Лейпцигский Университет и показания Радищева были напечатаны Г. Макогоненко в книге "Радищев и его время" (1956) с неточными шифрами и ошибками в тексте (гр. стр. 43 у Г. Макогоненко и 280 стр. "Следственного дела"). стр. 217 -------------------------------------------------------------------------------- летописи", но также и известиями "Лейпцигской газеты" от 14 мая 1768 года1. Центр научных интересов русских студентов, как отмечает А. Старцев, заключался не в формально-юридических и историко-статистических познаниях. "Жажда знаний вела их в область философской и морально-правовой теории, и здесь они вынуждены были следовать за своими учителями в дебри бессодержательной догматики и реакционной идеалистической метафизики... Результатом была резкая неудовлетворенность университетской наукой и затем кризис, завершившийся разрывом с ней и переходом на позиции философского материализма и просветительской социологии" (стр. 36 - 37). Нарисовав на основе архивных материалов яркую картину борьбы русских студентов с Бокумом, А. Старцев пытается воссоздать (насколько позволяют документы) образ Радищева и его лейпцигских товарищей. Первое место среди них занимает, конечно, умный, живой и мужественный Федор Ушаков. Интересен также облик П. И. Челищева - впоследствии исследователя русского Севера. Но следует отметить, что утверждение А. Старцева, будто бы всех товарищей Радищева сближало "стремление к беспощадно обличительной критике социальной несправедливости", вряд ли применимо к А. М. Кутузову, ставшему впоследствии рьяным масоном. Наибольший интерес из всех воссозданных А. Старцевым образов русских студентов вызывает С. Н. Янов, которому автор книги посвятил особый этюд ("Друг Радищева"). Соучастник Радищева в борьбе с Бокумом, Янов остался другом писателя и впоследствии. Именно он, как это неопровержимо доказано А. Старцевым, является адресатом "Письма к Другу, жительствующему в Тобольске по долгу звания своего". В этом "Письме" Радищев гневно осуждал самодержавие, что свидетельствует о существовавшем между Радищевым и Яновым политическом единомыслии. Анализ биографии Янова позволяет также решить вопрос об авторе очерка "Описание Тобольского наместничества" (название дано публикатором). Этот очерк впервые опубликован в 1947 году2 по автографу Радищева, хранящемуся в Ленинградском отделении Института истории Академии наук СССР, в собрании Воронцова (N 477 л. 269 - 292); он вошел также в третий том Полного собрания сочинения Радищева (1952). Между тем, на основании обследования рукописных материалов, А. Старцев доказал, что "Описание Тобольского наместничества" на французском языке написано Яновым по просьбе А. Р. Воронцова. Этот факт подтверждается письмом Янова - Воронцову от 12 марта 1783 года, в которое включен текст, идентичный русскому тексту Радищева, а также свидетельством самого Воронцова ("Письмо г. Янова из Тобольска, на которое ответствовано в июле месяце"). Правильность произведенных А. Старцевым разысканий объясняет и дату, имеющуюся на полях автографа Радищева: "Сие письмо писано в начале 1783 г.", что приводило в смущение предшествующих публикаторов, так как Радищев попал в Тобольск только в 1790 году. Таким образом, несмотря на наличие автографа, "Описание Тобольского наместничества" является не оригинальным произведением Радищева, а переводом с французского на русский язык сочинения Янова. Практическим выводом из этой части книги А. Старцева должно явиться в дальнейшем изъятие "Описания Тобольского наместничества" из раздела оригинальных работ -------------------------------------------------------------------------------- 1 P. Hoffmann, Russische Studenten in Leipzig, 1767 - 1771, S. 346. 2 "Советская этнография", 1947, т. VI-VII, стр. 224 - 233. стр. 218 -------------------------------------------------------------------------------- Радищева и опубликование ее в разделе переводов параллельно с текстом статьи Янова. Дополнительные сведения о пребывании Радищева и его товарищей в Лейпциге дает статья П. Гофмана "Русские студенты в Лейпциге 1767 - 1771 гг.". Помимо имеющегося теперь в русском переводе "Следственного дела", П. Гофман использовал недоступную нам в полном виде работу Riemer'a "Leipzigisches Jahrbuch" (рукопись, находящуюся в Лейпцигском городском архиве) и собрание печатных материалов в книге "Die jungere Matrikal der Universitat Leipzig" (1909), а также сообщение "Лейпцигской газеты" от14 мая 1768 года, касающееся публичного экзамена русских студентов. В своих выводах П. Гофман не расходится с советскими исследователями. Он также полагает, что столкновения русских студентов с Бокумом начались в первой половине 1767 года и достигли высшего напряжения в июне 1767 года. Затрагивает П. Гофман и частный, но небезынтересный вопрос: знали ли друг о друге Гёте, учившийся в те же годы в Лейпциге, и русские студенты, в частности Радищев. Как и А. Старцев, П. Гофман считает такое знакомство весьма вероятным, приводя, правда, Несколько иные аргументы. Так, по его мнению, помимо Бёме, Гёте бывал у Крейхауфа, директора консерватории в Лейпциге, известного русским студентам, где и могла произойти встреча. Других материалов по этому вопросу, как утверждает П. Гофман, в Лейпциских архивах не имеется (кстати, наиболее интересный из них - университетский архив юридического факультета - погиб во время англо-американской воздушной бомбардировки в период последней войны). Таким образом, рецензируемые издания, содержащие новые материалы и исследования о Радищеве, представляют несомненный научный интерес, свидетельствуя о том, какое значение имели университетские годы для формирования характера и мировоззрения Радищева. По справедливому утверждению А. Старцева, биограф найдет здесь "обширный материал, который позволяет яснее увидеть внутренний мир молодого Радищева. Без этого предварительного труда будет трудно понять последующее идейное развитие Радищева, так же как и становление его личности, жестокий опыт морального мужания, через который прошел Радищев прежде, чем стать автором "Путешествия из Петербурга в Москву". стр. 219