Рейтинг
Порталус

С ВЕКОМ НАРАВНЕ

Дата публикации: 24 января 2011
Публикатор: genderrr
Рубрика: ПЕДАГОГИКА ШКОЛЬНАЯ
Номер публикации: №1295880323


1 Современность и молодость - как они неразрывны! Об этом думаешь, читая книги о молодых героях наших дней. И невольно вспоминаешь последнюю книгу Владимира Луговского, сохранившего молодость сердца до последнего дня своей жизни. Книга эта волнует прежде всего тем, что каждой строкой своей, каждой мыслью обращена к великим событиям, современником, свидетелем и участником которых был неутомимо жизнелюбивый поэт; захватывает потому, что в ней заключены глубокие раздумья и пристальные наблюдения человека, никогда не остававшегося равнодушным. И еще потому, что в ней, в этой книге, выражено искреннее, из глубины сердца высказанное признание о трудности и счастье быть верным сыном своего времени: Передо мною середина века. Я много видел. Многого не видел. Вокруг не понял и в себе не понял. В душе не видел, на земле не видел. И все ж пойми - вот исповедь моя: Я был участником событий мощных В истории людей. Что делать мне - Простому сыну века? Говорить О времени, о том неповторимом, Единственном на свете. О гиганте, Который поднялся над всей землей, На плечи взяв судьбу и жизнь планеты. Увы, я не пророк, Я лишь поэт, который славит время, Живое, уплотненное до взрыва, Великое для жизни всей земли. Это страстное и откровенное признание звучит как поэтическая и политическая программа поэта, влюбленного в неповторимо великую эпоху и готового вместе со своим народом нести ответственность за судьбы мира; вместе с тем в этом признании - итог большого творческого пути, сходного с путями многих его современников и, как в капле воды, отражающего пути всей нашей литературы. стр. 32 -------------------------------------------------------------------------------- Да, она вырастала вместе со своей родиной, она была участницей борьбы и свершений, она брала в руки винтовку и строила новые города, спускалась в забой вместе с шахтером и шла в бой вместе с солдатом; она зорко вглядывалась в душу крестьянина, вступающего в новую жизнь, и в мысли ученого, ставящего свои знания на службу народу. Наша литература - и отдельные ее представители, и вся она в целом - знала трудности и ошибки, "понимала и не понимала", подобно В. Луговскому, сложные процессы исторического развития. Но она всегда оставалась верной своему времени и за четыре десятилетия создала прекрасную и суровую, вдохновенную и простую летопись "середины века". Если бы мы попытались определить главную, ведущую черту истории развития советской литературы, мы прежде всего отметили бы ее постоянное стремление "стать с веком наравне", ее непрекращающиеся поиски нового, современного героя, ее близость к народу, который под руководством ленинской партии перестроил и перестраивает свою страну. Одни писатели пришли в литературу из самой гущи жизни, для них Чапаев - не только легендарный герой, но и близкий товарищ, а в комиссаре Клычкове - сокровенная частица собственного сердца; для них комсомольцы Краснодона - это продолжатели тех партизанских традиций, в которых сами они выросли, а судьба крестьянства - своя кровная судьба, близкая с детства... Они брали в руки перо, как оружие, продолжая борьбу, продолжая труд и своими книгами передавая новому поколению свой собственный опыт. Этот приток писателей, несущих в литературу живое дыхание жизни, не прекращается и до наших дней. С фронтов Отечественной войны пришли танкист С. Орлов и пехотинец А. Межиров, партизан П. Вершигора и сапер В. Некрасов... А после войны среди множества новых книг наше внимание привлекли прежде неведомые имена: инженера Д. Гранина, агронома Г. Троепольского, гидролога С. Залыгина. Но это только один из тех путей, по которым литература, принимая пополнение, сближалась с жизнью, лишь часть того процесса, который составлял развитие советской литературы. Другая сторона этого процесса состояла в том, что писатели, с юных лет избравшие литературу своей профессией, обращались к современности, чтобы почерпнуть в ее стремительном движении живую плоть художественных образов; многие из них, увлеченные прежде литературными исканиями, теперь, в революционную эпоху, подчинили свои поиски одной задаче - все той же, о которой сказал поэт: рассказать о неповторимом времени, о невиданных героях современности. Так нашел своих подлинных героев Алексей Толстой, - нашел не в старых усадьбах под липами, где доживал свой век хромой барин, а в кипении народных масс, увлекавших за собой и тех, кто еще многого не умел ни понять, ни увидеть. Так нашел настоящих героев Константин Федин, для которого музыка искусства слилась с музыкой революции... Так десятки писателей устремились в годы пятилеток на Балахну и в Кузнецк, на Магнитострой и в Донбасс, стр. 33 -------------------------------------------------------------------------------- на Днепрострой и в Комсомольск, на Турксиб и в Хибиногорск, чтобы запечатлеть в романах и драмах, в поэмах и лирике титанический труд народа, преобразующего свою страну и самого себя. Вершиной этого сближения искусства с жизнью стала литература трудных и героических лет Отечественной войны, когда сотни писателей всех поколений с пером или винтовкой в редакционном газике или в блиндажах переднего края, в политотделах и на батареях участвовали в том всенародном подвиге, который стал для писателей и повседневным их трудом, и самой вдохновляющей темой. Наша литература может по праву, с открытым" сердцем повторить слова поэта: Да, весь я твой, живое время, весь До глуби сердца, до предсмертной мысли... Это не только итог пройденного пути и программа; это и благороднейшая традиция русской литературы. Не только гениальный Белинский искал в литературе энциклопедию современной русской жизни, не только Добролюбов умел извлечь из литературного творения пронзительный луч, озаряющий темное царство Руси. Все великие художники слова были неутомимыми искателями правды, были верными сынами своего народа, поборниками его счастья, участниками его судьбы, настоящими его современниками. И если "герой нашего времени" не всегда был подлинным героем, если сама действительность сковывала благородные порывы, если острый ум порой приравнивался к безумию, а маленькому человеку скромная мечта о новой шинели оказывалась недосягаемой, то ведь во всем этом - как в радищевском "Путешествии", так и в "Мертвом доме" Достоевского, как в гибели Базарова, так и в топорах, срубивших "Вишневый сад", - была отражена животрепещущая, волнующая современников, неподкупная и потому прекрасная правда жизни. Я не думаю, что Галина] Николаева, с которой Г. Макагоненко полемизировал в своей статье "Современная тема и традиции русского реализма" ("Вопросы литературы", 1958, N 9), имела в виду отказ от традиций русских классиков, когда подчеркивала трудность писательской работы в нашу стремительно развивающуюся эпоху. Умение улавливать насущные общественные проблемы, угадывать перспективы развития, видеть типические явления и создавать типические характеры - все то, о чем справедливо говорит Г. Макагоненко, - является ценнейшим и поучительным наследием для советской литературы. Но критик словно недооценивает то, что впервые в истории литература развивается в совершенно новых, небывалых условиях. И сколько бы мы ни приводили примеров из той эпохи, в которую великие классики угадывали и улавливали, исследовали и отражали движение жизни, нельзя же проходить мимо самого характера этой жизни! "Литература испытывает трудности не потому, что быстр и стремителен темп нашей жизни, - отсутствие исследования жизни мешает ей выразить сегодняшний исторический момент в характере", - пи- стр. 34 -------------------------------------------------------------------------------- шет Г. Макагоненко, подчеркивая курсивом это свое утверждение. Но чем же объясняется это "отсутствие исследования"? И не кажется ли критику, что исследовать процессы, происходившие в обществе, развивающемся медленно, почти неприметно и сохраняющем свою экономическую и социальную структуру на протяжении многих десятилетий, значительно легче, чем исследовать процессы, происходящие в эпоху коренной ломки всех старых устоев, коренной перестройки сознания не только отдельных людей, но и целых классов? Не кажется ли критику, что самый характер современных процессов очень отличается от прошлого? И речь идет не только о событиях 1917 года, не только о первой в мире социалистической революции, но и таких явлениях, как переход деревни на путь коллективизации, как невиданная в истории война, затронувшая все слои советского общества, как изменения, происходящие в сельском хозяйстве и промышленности, экономике и культуре наших дней. В том, что они живут в эпоху революционных преобразований и стремительных темпов, - великое преимущество советских писателей: сама жизнь ежедневно открывает перед ними богатейшие пласты нового материала, выявляет перед ними деяния и характеры новых героев; советские писатели могут не только угадывать и улавливать, не только предвидеть и даже знать перспективы развития (о чем хорошо сказано в той же статье Г. Макагоненко), но и видеть осуществление самых дерзких планов и широких перспектив. А это не удавалось писателям прошлого, даже тем, чьи мечты были вполне умеренными. Но в этом и великая трудность: как охватить в одной "энциклопедии" все то, что обозначено коротким словом "современность"? И, может быть, никогда еще не было так трудно воплотить характерные черты героя нашего времени в одном обобщенном типе, как это трудно теперь, когда "героем становится любой", когда инициатива и активность проявляются во всех слоях общества, когда интеллектуальная жизнь народа с каждым днем становится богаче и полнокровнее. Этим, по-видимому, объясняется и то обстоятельство, что мы, естественно, группируем героев нашей литературы, выделяя различные типы, в равной мере существенные для нашей эпохи. Одним из таких выдвинутых самой жизнью и прочно вошедших в литературу типов является молодой герой, воплотивший в себе особенности молодых поколений, выращенных революцией. Молодой герой появился в нашей литературе в первые годы ее истории. Он властно заявил о себе в первых боевых и лирических песнях комсомольских поэтов, начиная с "Молодой гвардии", написанной Александром Безыменским по поручению Цекамола. Он возник на страницах первых комсомольских повестей, написанных совсем еще молодыми авторами - Б. Горбатовым и Н. Богдановым, М. Колосовым и В. Кетлинской, И. Бражниным и В. Герасимовой, А. Исбахом и М. Платошкиным - еще в середине 20-х годов. Несколько позднее он встал перед читателем в полный рост в повести В. Кина "По ту сторону" и особенно в "Как закалялась сталь" Н. Островского. стр. 35 -------------------------------------------------------------------------------- К молодому герою первых лет революции обращаются писатели и в наши дни. Назовем только что опубликованный "Сентиментальный роман" Веры Пановой и получившую в последние годы большую популярность "Жестокость" Павла Нилина. Вера Панова словно нарочно ограничила себя темой любви, и в ее превосходно написанных сценах нет того накала борьбы, который ощутим в повести Павла Нилина. Чуть-чуть ироническим заглавием писательница как бы подчеркивает, что она не хочет ставить острых проблем. Но по мере того как читатель, покоренный меткими деталями, точным словом и тонким психологическим рисунком - всем тем, что составляет особенность мастерства В. Пановой, - следит за жизнью таких хороших и так трудно живущих героев повести, эти острые проблемы возникают будто сами собой. Может показаться, что проблемы эти - отвлеченно этические, моральные, не имеющие прямого отношения к политике. Но разве не имеет отношения к политике уход Семки из отцовского дома? Разве не имеет отношения к политике "Поэтический цех" с ничевоками и биокосмистами? Глубоким содержанием наполнен образ Кушли, участника гражданской войны, человека с большими мечтами, с ясной душой и совсем неустроенной жизнью, которая нежданно прерывается подлой рукой кулака. Нельзя не запомнить простую деревенскую женщину Марию Петриченко. Нарисованная в одном эпизоде, всего несколькими штрихами, она встает со страниц романа как живая - эта малограмотная крестьянка, пишущая письма в газету, смело выступающая против кулаков, твердо знающая: "или им на свете быть, или мне с моими детьми на свете быть", и всем своим существом чувствующая, что "советская власть, бедняцкий класс и она сама, Мария Петриченко, - неразделимое целое". Неотъемлемой частью советской власти чувствует себя и Кушля, всеми помыслами устремлены к будущему комсомольцы, спорящие о том, как сложится быт при коммунизме. И хотя в романе почти не происходит открытых столкновений и все внимание, кажется, сосредоточено на первой любви Шуры Севастьянова, во множестве мелочей, в десятках подробностей, почти в каждом эпизоде проявляются разные стороны борьбы идей, борьбы классов, борьбы за идеалы революции. Только в гибели Кушли эта борьба непосредственно врывается в роман, но она ощутима во всем, она наложила свою печать на судьбы героев, на все их чувства и поступки. И позиция автора, как всегда у Пановой, выраженная очень сдержанно и скупо, ясно звучит в теплых интонациях, с которыми писательница говорит о Кушле и Марии Петриченко, о Севастьянове, о Семке и их товарищах. Авторская позиция видна в иронии, с которой изображен "Поэтический цех", в неприязни, выступающей там, где появляются дельцы и мещане, преуспевающие карьеристы или трусливые обыватели; в нежности, которой овеяны страницы, посвященные чудесной Зое маленькой, и в разочаровании, которое вызывает Зоя большая, окруженная сначала стр. 36 -------------------------------------------------------------------------------- такой всепоглощающей (и так отлично написанной!) романтической любовью и уходящая из романа бесславно, как потускневшая, утратившая всю свою прелесть тень прежней Зои...1 Но, конечно, в "Жестокости" Павла Нилина острота борьбы ощущается сильнее, борьба гораздо напряженней: она и составляет сюжетную основу повести. Автор не уводит в лирический подтекст свое отношение к происходящему: с обнаженной страстью и болью, с открытым гневом и горечью говорит он о трудностях, о заблуждениях, о слабостях, обо всем, что мешает новому. И борьба старого и нового выступает в повести не только как борьба советских людей против кулацкой банды, но и как столкновение коммунистической гуманности, партийной принципиальности с чуждым советскому обществу бездушием, эгоизмом, мещанством. Произведения очень разные, произведения очень непохожие на первые комсомольские повести 20-х годов - и все же в них ощущается преемственность проблематики (не утратившей своего идейного и этического значения и в наши дни) и преемственность образа молодого героя, который знаком читателю "Первой девушки" и "Ячейки". Молодой герой приобретает в книгах 30-х годов - в "Мужестве" В. Кетлинской и в "Танкере "Дербенте" Ю. Крымова - новые конкретные черты: он обогащен опытом революции, он прошел школу труда, он политически более зрелый, чем комсомольцы первых лет. Обращаясь к молодому герою первых пятилеток в своем послевоен- -------------------------------------------------------------------------------- 1 В рецензии, напечатанной 25 ноября 1958 года в "Литературной газете", В. Друзин утверждает, будто "при таком творческом методе автору трудно разобраться в людях". Более того, критику кажется, что Илья Городницкий "нуждается в четкой политической характеристике. А ее-то и нет..." Но если так, то откуда же критику стало известно, что Илья Городницкий "весьма и весьма непривлекателен", что ему присущи "явный карьеризм, предусмотрительная забота о старике отце, бывшем спекулянте иностранной валютой (пусть будет служащим, товароведом и не портит биографии преуспевающему сыну), его нотации младшему брату Семену (с иезуитской логикой)"? Как видно, критик со страниц романа узнал, какой перерожденец Илья Городницкий и какой чудесный комсомолец его брат Семка; со страниц романа он узнал, как горячо писательница сочувствует и Марии Петриченко (критику только не нравится, что "ее доля показана очень мрачной") и Андрею Кушле (критику только не нравится, что Кушля "так и не мог выпутаться из противоречий своей жизни"). Поняв все это, критик тем не менее спрашивает: "Зачем же здесь автором применены такие нежные, акварельные расплывчатые тона?" Думается, что если вся картина написана акварелью или пастелью, было бы странно писать отдельные ее детали маслом или тушью. Что же касается противоречий, то ведь в их раскрытии и состоял замысел романа! В. Друзин, по-видимому, хотел бы читать совсем другую книгу: он явно недоволен тем, что "неодинаков оказался интерес писательницы к различным своим героям" и что "на первый план неожиданно выдвинулась история любви Шуры Севастьянова". Но с этой позиции, пожалуй, можно подвергнуть критике и куда более значительные произведения советской литературы. И не упустил ли критик из виду, что "Сентиментальный роман" написан как воспоминания уже взрослого, даже пожилого человека, едущего в город своей юности и явно задуманного как главный герой романа. стр. 37 -------------------------------------------------------------------------------- ном романе "Донбасс", Б. Горбатов мог взглянуть на него, уже пользуясь "дистанцией времени"... Но, как видно, эта дистанция не играет той роли, которую ей приписывают литераторы, боящиеся современности с ее острыми общественными проблемами, с ее стремительными процессами: романы Ю. Крымова, В. Кетлинской, Б. Горбатова могут стоять рядом на книжной полке. В них отражены разные стороны созидательной деятельности советских людей, в них изображены процессы, характерные для строительных будней 30-х годов, в них проявились индивидуальные особенности творчества трех разных писателей. Но во всех трех книгах логика развития характеров, изображенных в труде, в очень напряженных столкновениях, подчинена закономерностям именно той эпохи, когда страна с неукротимой энергией перестраивалась, создавая экономику социализма. И молодой герой, активно участвующий в этом труде, проявлял на новом этапе те же черты: целеустремленность, молодой энтузиазм, настойчивость, убежденность в победе социализма и социалистического сознания... Почерпнутые из жизни образы молодежи первых пятилеток обогатили нашу литературу, во многом дополнив черты героя нашего времени. Из самой гущи жизни пришел в литературу молодой герой Великой Отечественной войны, чей образ увлек и вдохновил А. Фадеева и П. Антокольского, Б. Полевого иМ. Алигер и многих других писателей. И подобно тому, как литература еще и сегодня обращается к первым годам революции, так и в военных испытаниях находит она прекрасные образы молодых современников. Через десять лет после окончания войны создан Л. Соболевым в повести "Зеленый луч" обаятельный образ лейтенанта Решетникова, раскрывающий рост и формирование, духовную зрелость и патриотизм советского юноши, советского воина. Большое идейно-художественное обобщение содержится в этом психологически-проникновенном рассказе об одном лишь боевом эпизоде... В 1958 году опубликован рассказ Н. Богомолова "Иван", исполненный трагической силы. Неиссякаемый источник народного героизма и преданности родине, непреоборимая сила народной ненависти к врагу раскрывается здесь через судьбу даже еще не комсомольца, а двенадцатилетнего пионера, ставшего разведчиком во вражеском тылу и погибшего так же мужественно и гордо, как погибли молодогвардейцы или Зоя. Эти произведения несут читателю мысли и чувства, которые никогда не устареют; с их страниц встают образы, сливающиеся в один очень значительный и новый социально-психологический тип молодого героя советской эпохи. Выше говорилось, что это герой, кровно связанный с революционными традициями прошлого, герой, сознательно и стойко идущий по пути, указанному партией, выращенный и воспитанный партией, приходящий в партию как надежная смена ее испытанным и закаленным кадрам. Но как бы ни прекрасны были образы этого героя, каким бы вдохновляющим примером ни служили образы комсомольцев прош- стр. 38 -------------------------------------------------------------------------------- лых дней, задача литературы состоит в том, чтобы подхватить эстафету, продолжить традицию и отразить на своих страницах облик современного молодого героя. Задача состоит в том, чтобы, исследуя сегодняшние процессы, анализируя сегодняшние успехи и трудности, ставить и решать те общественные проблемы, которые волнуют молодежь наших дней. 2 Мне хочется начать с разговора о первых книгах молодых писателей не только потому, что появление каждого молодого писателя, если он талантлив и правдив, - это большая радость, но и потому, что в книгах молодых прозаиков, может быть, наиболее отчетливо отражен один очень важный недостаток образования и воспитания современной молодежи - некоторая односторонность, некоторая оторванность от практической жизни. Уже много говорилось о свежей и живой повести А. Кузнецова "Продолжение легенды". Не будем повторяться, но добавим: может быть, никто еще не раскрыл в своем молодом герое с такой достоверностью, как Кузнецов, главный и решающий недостаток нашей системы школьного воспитания. От лица своего героя автор прямо говорит, что школа не дала ему той жизненной подготовки, которую можно было бы по праву назвать зрелостью. И если Толя в результате доброго, но не очень продуманного порыва поехал на стройку и впервые приобщился к жизни, то сколько его товарищей так и не поехало никуда? А некоторые, как тот одноклассник, несколько писем которого не слишком удачно включены в повесть, стали просто-напросто искателями легкой жизни... Конечно, никакая школа не заменит опыта жизни. Сколько бы заботливая мамаша ни водила ребенка на помочах, наступит день, когда ему придется шагнуть самому, не держась ни за чью руку. Но разве не глубокой правдой звучат горькие сетования о том, что в школе не было "учебника о жизни"? Пожалуй, это упрек и литературе, не только школе! Много ли у нас книг, которые с тою же силой, как "Овод" и "Как закалялась сталь", захватили юношеское воображение и которые поставили бы перед молодежью высокие образцы не только боевого героизма - молодогвардейцев, Мересьева, лейтенанта Травкина, - но и высокие образцы будничного труда, повседневного поведения? Молодых читателей волнуют прежде всего и больше всего главные, коренные вопросы: о месте в жизни, о выборе пути, об отношении к труду, - вопросы гораздо болге широкие, принципиальные, мировоззренческие, чем обычные на читательских конференциях споры о любви, о семье, о так называемой "личной жизни". И пьесы В. Розова - не только "В добрый час!", но и "В поисках радости" - волнуют зрителя не столько потому, что в них есть любовные коллизии, естественно интересующие молодежь, но главным стр. 39 -------------------------------------------------------------------------------- образом потому, что в них подняты серьезные этические и мировоззренческие проблемы. Дело ведь не в шкафах и столах, которые так яростно приобретает одна героиня и так яростно ненавидит молодой герой, а в том, какой смысл, какую цель видит в жизни каждый из персонажей пьесы. В пьесах В. Розова оживают, но уже в новых обстоятельствах, в новом конкретном преломлении те проблемы и противоречия, которые служили и служат содержанием острейших конфликтов в произведениях о молодежи прошлых лет. Ведь есть нечто общее между девушкой, отказавшейся от любви искалеченного, потерявшего ногу Матвеева в повести Виктора Кина, между "Большой Зоей", погнавшейся за легкими радостями в романе В. Пановой, между Лядской, Выриковой и даже Стаховичем из "Молодой гвардии" - и избалованным юношей, выбирающим профессию и вуз полегче и повыгодней в одной пьесе, и женщиной, лихорадочно стремящейся создать мужу легкую карьеру, а себе -"изящную" жизнь в пьесе В. Розова "В поисках радости"! Конечно, иным проблемам, решающимся в последней пьесе В. Розова, не хватает глубины и значительности. Но нет нужды по этому поводу обвинять писателя в проповеди абстрактной морали. Подобные обвинения могут завести слишком далеко. Вот, например, ленинградский критик А. Эльяшевич на страницах журнала "Звезда" (1958, N 2) написал: "Честность не является универсальной категорией... это - диалектическое понятие". Он остался очень недоволен тем, что "тема честности и бескорыстия бесконечно варьируется" в одном из романов последнего времени. Мы хорошо знаем, что этическое и политическое не могут быть расторгнуты. Компромисс со своей совестью легко приводит к политическому двурушничеству. И формирование высоких моральных качеств - начиная с элементарной честности в семье, с простого бескорыстия в товариществе, с обыкновенной готовности помочь другу - это одна из важнейших задач воспитания. Ее решение неразрывно связано с воспитанием трудом и в труде, коллективом и в коллективе, с теми принципами коммунистической педагогики, которые так убедительно, в таких сильных художественных образах выразил Макаренко. И одна из важных сторон этого воспитания состоит в том, чтобы возбудить в молодежи романтическое восприятие повседневного труда, будничных обязанностей; научить ее видеть значение этих обыкновенных дел в общем движении к большой цели человечества. В более раннем возрасте эта романтика подчас выражается в игре, подобной игре Тимура и его команды, за которым в годы войны пошли тысячи советских школьников. Юноше постарше нужно другое. Нужны, пользуясь мыслью того же Макаренко, широкие перспективы коллектива, ставшие его личными перспективами. Именно эти перспективы должны открыть ему школа, пионерский отряд. Но всегда ли открывают и всегда ли создают подлинный коллек- стр. 40 -------------------------------------------------------------------------------- тив, объединенный не только общим воспитателем или вожатым, но общими интересами и, главное, общим делом? В книгах о школе - в романе Л. Кабо "В трудном походе", в повести Н. Дубова "Сирота" - были показаны многие недостатки нашей школы. Можно соглашаться или не соглашаться с мыслями авторов, можно принимать или не принимать отдельные критические страницы, отдельные образы учителей, но несомненно одно: в этих книгах был поднят важный вопрос об отрыве школьного воспитания от практической жизни, от труда. И тот старый учитель, который организовал мастерские, привлекшие ребят из многих соседних школ (в романе Л. Кабо), был, конечно же, прав: он искал путей к сплочению молодежи вокруг общего дела. Насколько остро чувствуют юноши отсутствие такого дела, можно увидеть и в книге молодого писателя Льва Парфенова "Человеку семнадцать лет". Герои этой повести, слишком громко названной романом, мечтают стать "настоящими ленинцами". Им кажется, что в жизни им ужасно не повезло: они родились тогда, когда революция уже победила, и даже не успели стать героями Великой Отечественной войны. Остается "единственный выход": принять участие в героической борьбе греческих патриотов! И вот юноши начинают подготовку, решив, что для будущих подвигов им необходимо воспитать в себе выносливость, настойчивость, физическую силу, а также подковаться политически, для чего... прочитать первый том "Капитала"! Все это выглядит довольно наивно, но вместе с тем достаточно достоверно: в безыскусственном, местами слишком детальном, но порой наблюдательном и психологически верном рассказе угадывается хорошее знание автором таких вот мечтающих юношей, с которыми его связывают едва ли не автобиографические впечатления... Это - отнюдь не избалованные единственные сынки, привыкшие пользоваться всеми благами жизни, а самые обыкновенные парни из трудовой семьи, где никто их особенно не лелеял. А вот понять героику обыденной жизни, разглядеть интересное, значительное и возвышенное в ее буднях их не научили. Только в самом конце повести, добравшись "по дороге в Грецию" до Москвы и попав в Музей Ленина, герой осознает, что быть настоящим ленинцем - это значит вот так же настойчиво и повседневно, так же скромно и без шума, как Ленин, работать на благо народа, бороться против всего, что мешает общему делу, выполнять свою, пусть маленькую, часть этого дела, целью которого является построение нового мира. И не в Грецию надо для этого ехать, а обратно, в родной Зареченск или еще дальше, в неосвоенную глубину родной земли: "Кому же, каким счастливцам предстоит, продираясь звериными тропами, впервые пройти насквозь эту суровую, привлекательную, сказочно богатую землю? Не тебе ли, Макар, не твоему ли поколению?" Этими словами кончается повесть, написанная с молодой непосредственностью и прямотой. Мне кажется, что в самой вопросительной форме заключен не только ответ ("да, конечно, растущим поколениям предстоит освоить стр. 41 -------------------------------------------------------------------------------- и достроить то, что не освоено и не достроено отцами"), но и свойственная части нашей молодежи неопределенность, неконкретность планов и мечтаний. Даже отказавшись от несбыточного бегства к далеким греческим повстанцам, юноша не знает еще цены обыкновенного человеческого труда. Ему кажется, что "продираться звериными тропами" - это интересно и увлекательно, смело и романтично; он готов даже вступить в борьбу со случайно встреченным канцеляристом, проявившим бездушие и безразличие к человеческой судьбе. Но он еще не видит ничего привлекательного в том, чтобы ежедневно все по той же улице, на том же трамвае или автобусе отправляться в цех или в учреждение и день за днем исполнять простой труд рабочего или служащего, похожий на труд миллионов людей и необходимый людям. Ему еще не понятно, что этот, на первый взгляд, однообразный и монотонный труд таит в себе возможности творчества, проявления смелости и инициативы. Кстати, в книге другого молодого писателя Игоря Забелина "Там, где сходятся тропы" отлично показано, что и в работе тех, кто "продирается звериными тропами", в работе геологов и изыскателей, совсем не так уж мало будничных обязанностей и упорных, совсем не поэтичных дел. Казалось бы, просто: пройти небольшой отрезок неисследованного берега реки, чтобы занести на карту все ее изгибы и отметить горные породы, нависающие над ледяной водой? Но это дело очень трудное, требующее не минутного героического порыва, а медленного продвижения по пояс в воде, когда к телу липнет намокшая одежда и нельзя ни закурить, ни отдохнуть... (рассказ "Последний маршрут"). А освоение новых земель, на которые завербовался герой повести "Волны шли с океана", прежде всего сталкивается со множеством бытовых трудностей: отсутствие жилья, однообразное питание, непролазная грязь на еще неотстроенной улице поселка. Однако все это не колеблет его уверенности в том, что к почти пустынному берегу будут вскоре заходить все океанские пароходы, потому что на месте неприметного поселка разрастется большой промышленный центр. В книге И. Забелина, как и в повести А. Кузнецова, романтика содержится не в броской красивости Поступков, а в целеустремленном, самоотверженном, осмысленном деянии. Очень важно и принципиально значительно то, что в этих книгах речь идет не о каком-то отвлеченном будущем труде, а о вполне конкретных трудовых профессиях, изображенных со всеми реальными трудностями и успехами, со всеми порой неприглядными сторонами быта и обстановки. В этой-то обстановке, в этих-то трудностях и успехах особенно полно и многогранно раскрываются человеческие характеры. А как это важно, чтобы человек и его дело были неразрывны, чтобы между личным и общественным не было того искусственного водораздела, который раздваивает образ и расщепляет сюжет! Изображение трудовой деятельности, столь важное для воспитания нашей молодежи, столь необходимое для раскрытия содержа- стр. 42 -------------------------------------------------------------------------------- ния нашей жизни, становится и важнейшим условием художественной глубины и выразительности, позволяет художнику найти такие краски, которые неизмеримо обогащают характер и придают ему реалистическую полноту и объемность. 3 Год тому назад вышла в издательстве "Советский писатель" повесть В. Померанцева "Зрелость пришла", посвященная первым самостоятельным шагам молодого героя - нет, не школьника, ищущего "делать жизнь с кого", а молодого человека, только что окончившего юридический факультет и получившего направление на должность помощника прокурора в глухой сельский район... Вокруг распределения выпускников, как всегда, кипели страсти. Назначение в прокуратуру рассматривалось как счастье; работа в нотариате почиталась величайшим горем. И понятно почему: каждый из молодых юристов мечтал как можно активнее участвовать в жизни, и прокуратура представлялась участком самым боевым и действенным. "Это были честные души. Это были горячие, подвижные умы. У них не были промотаны годы, и в них бились свежие силы. Хорошие должности нужны были им для входа не в сытую, а в широкую жизнь. Они хотели направлять ее, делать ее. Они привыкли к скудному кругу вещей и к большому кругу идей. Идеи их поглощали. Они спорили о границах познания, о свободе воли, о силе законов, о войнах и революциях, о зле и добре. Прокурорских постов они хотели потому, что молодость стремится быть везде впереди". Эта публицистическая, написанная прямо "в лоб" характеристика нашей студенческой молодежи глубоко верна; ее не могут изменить ни горсточка фланирующих бездельников, разодетых в крикливо модные наряды, ни отдельные пустышки, увиливающие от настоящего дела и готовые променять самостоятельную работу "в глуши" на любую столичную канцелярию. Думающая и работающая, рвущаяся к большому общественному делу молодежь - разве не из нее вырастают новые кадры нашей замечательной интеллигенции, разве не она пополняет ряды учителей, агрономов, врачей, строителей, инженеров, ученых? Разве не она проводит отпуск в колхозах, помогая при уборке урожая, разве не она поддерживает живые традиции субботников на строительстве институтов и жилых массивов, разве не она горячо поддерживает каждую свежую инициативу? Вот к числу таких настоящих советских молодых специалистов и принадлежит Алексей Корнев, готовый расстаться, чтобы ехать в глухой район, с прелестной девушкой Шурой, в которую он влюблен со всей нежностью своего чистого сердца. Любовь, может быть, даже слишком поглотила Шуру, несколько обезличила ее: она стала на все смотреть глазами Алеши, а предстоящая разлука, кажется ей, опустошит ее, опустошит большой город, в котором они были вместе... стр. 43 -------------------------------------------------------------------------------- Но эта любовь, пронизывая всю книгу, отражена в ней лишь отдельными штрихами: отрывками из нежных и сердечных писем, раздумьями и воспоминаниями, наконец - счастливым финалом. В центре повести другое: первый год работы молодого прокурора, его знакомство с жизнью района, в котором много еще неустроенного и нерешенного, его встречи с людьми, которые его окружают в районном центре, в судей в прокуратуре, и с людьми, с которыми ему приходится сталкиваться, принимая посетителей, знакомясь с делами, осуществляя прокурорский надзор. Алексея не удовлетворяет констатация фактов, его не устраивает простая статистика: он испытывает настоятельную потребность разобраться в причинах преступлений, обобщить факты, внести свой вклад в постановку и решение новых вопросов, возникающих из сложных противоречий жизни. По характеру своей работы прокурора сталкиваясь с нарушениями советского правопорядка, он с особенной остротой воспринимает все противоречия действительности. "Деревня в деревне выглядит иначе, чем из городского окна", - говорит ему старый судья Иванов, человек большого опыта и ума, твердо верящий, что нынешняя бедность сердейской деревни - явление преходящее, временное... "надо только не быть нам примиренными", и убежденный, что "справочники - хорошая вещь, но основным нашим справочником должны быть здравый смысл и партийная совесть". Характер этого человека, строго выполняющего все требования закона и хорошо знающего, что важнее всего не буква, а дух законов социалистического общества, раскрыт в повести довольно убедительно. Это характер живой и беспокойный, ум ищущий и деятельный. И хотя Алексей улавливает иногда непоследовательность в мыслях своего старшего товарища, но он чувствует, что "это были разноречия, неизбежные для всякого, кто не только рассуждает о жизни, а мучительно хочет ее улучшить". Прямая противоположность Иванову - непосредственный начальник Алексея, районный прокурор Иван Никанорович, ограниченный человек, по лености мысли полагающий, что "все, мол, известно, и все бесполезно", и пуще всего боящийся "повергать в волнение" свое областное начальство: потому-то он и избегает постановки каких бы то ни было новых вопросов и старается все свои доклады составлять так, чтобы в них "оставались факты и цифры, но улетучивались темы и мысли". В этих двух характерах воплощены два непримиримо противостоящих друг другу отношения к своему делу и даже шире - к миру. И Алексей справедливо думает, что в постоянно ищущем, настойчиво перебирающем разные решения судье куда больше подлинной гармоничности, чем в спокойном и уравновешенном Иване Никаноровиче: "Гармоничность в большевике - это, вероятно, постоянное соревнование мыслей, соревнование, в котором нет остановок, из которого вызревают поэтому большие дела..." Непримиримость к недостаткам стр. 44 -------------------------------------------------------------------------------- и умение видеть успехи, стремление к совершенствованию жизни и бережное сохранение лучших ее традиций, строгая требовательность и сердечная чуткость - таковы черты старого судьи, которые привлекают к нему Алексея, но которых ему самому еще далеко не хватает. В повести, написанной в откровенно публицистической манере, с прямым и частым вмешательством автора, содержится много раздумий и суждений, принадлежащих иной раз не столько герою, сколько самому писателю. И хотя рассказ подчинен логически развивающемуся сюжету, построенному "по всем правилам", с недоразумениями и размолвками, с ошибкой, совершаемой героем, и следующим за ней напряженным драматическим нарастанием, с острыми конфликтами, достигающими кульминации незадолго до благополучного конца, - не этот сюжет (сам по себе увлекательный и, несомненно, основанный на подлинном материале) вызывает наибольший интерес. Сюжет служит только канвой, только стержнем, вокруг которого автор располагает немало живых, ярких наблюдений, ряд характерных случаев, показывающих труд советских юристов не как формальное исполнение законов, а как трудную и напряженную повседневную борьбу за социалистические основы нашей жизни, за социалистическую экономику, за коммунизм. В этой борьбе нужна несгибаемая принципиальность, кристальная честность, ненависть к злу и твердая воля поддержать все доброе, передовое, полезное и нужное народу; нужна глубокая связь с народом, понимание его интересов и чаяний; нужны знание жизни и людей, знание экономики, быта и обычаев, умение заглянуть в человеческую душу и понять человеческое сердце... И выдержка, стойкость, трезвость, способные предотвратить легкомысленные поступки и непродуманные решения. В большую самостоятельную жизнь вошел Алексей Корнев. И с первых же дней его ждали испытания, ему предстояла серьезная проверка. Был ли он подготовлен? Да, он отлично учился, много читал. Но на одной из страниц повести мы читаем, как, впервые столкнувшись с непонятной и незнакомой жизнью сельского района, Алеша вспоминает "прежние триумфы после докладов в кружках института, похвалы профессора, который уговаривал его остаться при кафедре", и "ему становится мучительно грустно": "В той жизни он был умным, способным и выделявшимся", а здесь он ощущает "беспомощность перед увиденным". Вспомним, что и в повести М. Жестева "Золотое кольцо" одна из самых привлекательных героинь, Настенька, вернувшись в родную деревню уже агрономом, "увидела, что многое, чему ее учили, ей совсем не нужно, а того, чего требует от нее жизнь, она не знает". Вспомним, что именно расхождение теории и практики оказалось для нее самым страшным: "Она могла работать либо как колхозница, либо как агроном, который знает, что сказано в агрономических книгах, но который разобраться в сельском хозяйстве не в силах..." стр. 45 -------------------------------------------------------------------------------- Неподготовленный к участию в практической жизни (кстати, он и студенческую практику проходил в больших городах!), Алексей в молодой горячности пренебрегает необходимыми формальностями юридических установлений, нарушает некоторые правила, кажущиеся ему несущественными, и оказывается заподозренным в необъективности. Все это едва не стоило ему тяжелого наказания, крушения всех его надежд и планов. Как я уже упоминала, повесть завершается вполне благополучно. Но это не "отпущение грехов", не разрешение пустякового недоразумения: Алексей действительно натворил глупостей, проявил легкомыслие. Его можно было снять с работы, снизить в должности, перебросить в другой район. Но верную мысль высказывает, отнюдь не оправдывая Алексея, секретарь райкома Круглов: "...кроме легкости мысли он проявил, так сказать, честность сердца..." Надо бережно выращивать все доброе и честное, надо беспощадно осуждать ложь и беспринципность -такова главная мысль повести, дорогая ее автору и ее герою, с которым мы расстаемся "в том часе жизни, который определяет года. Это час, когда человек открывает себя, когда он возвращается к себе самому, когда взору его открываются дали". Повесть написана не только публицистично, но местами и с излишней дидактичностью. Автор не всегда доверяет читателю, стремится порой растолковать то, что стало достаточно ясным из самого повествования. Иногда он от себя или пользуясь размышлениями Алексея дает уж очень пространные характеристики персонажей, словно боясь, что без таких пояснений читатель не поймет ни достоинств старого судьи, ни недостатков Ивана Никаноровича, ни своеобразного, соединенного с властным нетерпением практицизма предисполкома Лобова, ни спокойной вдумчивости Круглова. И напрасно: в самом развитии действия, в зарисовках, в острых столкновениях между персонажами их характеры раскрыты с достаточной полнотой. А выводы вполне убедительны и не нуждаются в том, чтобы их сначала формулировать на подробно описанном совещании в райкоме, потом подкреплять в беседах Алексея со снятым с работы Иваном Никаноровичем и с Шурой и, наконец, в заключительном внутреннем монологе, переходящем в авторское заключение. Такое подчеркивание ослабляет пластичность изображения, придает книге ненужную декларативность. В повести В. Померанцева проявилась, как мне кажется, одна из характерных и плодотворных тенденций современной литературы - ее стремление глубоко проникнуть в причины и следствия явлений действительности, исследовать процессы( происходящие в том деле, которым заняты люди. Горьковское определение очерка как жанра, соединяющего в себе элементы рассказа и исследования, вполне приложимо к работам наших лучших очеркистов. Но разве в произведениях других жанров этот пытливый исследовательский дух не занимает все большее и большее место? Все теснее сближаясь с жизнью, осваивая новые стр. 46 -------------------------------------------------------------------------------- пласты материала современности, изображая небывалые процессы и явления, литература приобретает огромное познавательное значение. Страницы, говорящие о явлениях хозяйственной жизни нашей страны, вполне органичны в современных романах о рабочем классе или о деревне, как органичны "лесные" главы в романе Л. Леонова. Другая характерная черта современной прозы состоит, на мой взгляд, в том, что в ней с гораздо большей полнотой отражается интеллектуальная, идейная жизнь наших современников. В повести Парфенова мы следим за расширением кругозора, за умственным ростом героя - начиная от его первой попытки читать философские работы В. И. Ленина; в повести В. Померанцева герои много размышляют, говорят и спорят по самым разнообразным общественным, хозяйственным, этическим и правовым вопросам; в романе Ф. Панферова, не случайно озаглавленном "Раздумье", обсуждение и обдумывание не только практических, но и теоретических вопросов и перспектив построения коммунизма занимает большое место и сочетается с детальным описанием колхозного производства, агрономических опытов и т. д. Примеры можно умножить, сославшись на серьезные мысли и беседы Бахирева в "Битве в пути" или на "Русский лес", где научные убеждения Ивана Матвеевича Вихрова составляют не только важную часть характеристики героя, но и одну из решающих пружин сложного сюжетного построения. Поведя речь о современности и современном герое, мы не можем не задуматься над тем, насколько удается нашей литературе выявить главные, существенные стороны жизни, обобщить происходящие в ней процессы, поставить не второстепенные, а основные общественные проблемы, отразить идейную жизнь советского общества. Ведь именно все это необходимо для того, чтобы сказать о наших днях и наших людях подлинную правду! Ведь многообразие нашего искусства выражается не только в индивидуальности стиля, но и в жанровом, и в тематическом богатстве. У того же Владимира Луговского, чьими стихами начата эта статья, есть проникновенные стихи о любви и природе, но мы навсегда запомнили строки, посвященные "Большевикам пустыни и весны", а в книге "Середина века" нас покоряет глубина философских раздумий поэта и суровая сила в его изображении событий тревожной и великой эпохи. И от сегодняшнего искусства мы ждем широкого отражения всего богатства духовной жизни и свершений советского человека. Но, разумеется, никаких скидок на мысль или тему, на замысел или материал художник ожидать не может. Напротив: большая тема обязывает. В новом своем романе "После свадьбы" Д. Гранин взялся за большую и сложную тему, попытался охватить большой и трудный материал. Писатель раздвинул привычные для него рамки завода и научной лаборатории, расширил круг хорошо знакомых ему людей - рабочих и инженеров. Он переносит действие романа из города в деревню, вовлекает в него и работников ленинградского завода, и трактористов, колхозников, сельских партработников отсталого рай- стр. 47 -------------------------------------------------------------------------------- она, старых коммунистов и молодежь. В этом одна из характерных черт современной прозы. Вспомним "Битву в пути" - роман, в котором Галина Николаева, также расширив поле своих наблюдений, прежде связанных с жизнью деревни, сумела раскрыть неразрывную связь рабочего класса и крестьянства, единство интересов и деятельности завода и колхоза. Д. Гранин сделал такую же попытку, поставив в центре романа судьбу одной молодой семьи. Скажем прямо: роман написан неровно. Где-то в середине, в тех главах, где автор говорит о работе ремонтной мастерской, о практической деятельности своего героя - Игоря, в романе появляется излишняя беглость, чисто внешняя описательность. Некоторые люди, появляясь на страницах романа, так и остаются без характеров, без каких бы то ни было живых примет, и их можно запомнить только по имени и фамилии, да по должности - приметы, явно недостаточные! Да и в главах, посвященных заводу, мелькает уж слишком много лиц, заставляющих вспомнить известные слова А. Фадеева о чрезмерной "перенаселенности" некоторых произведений. И завод изображен далеко не всегда с той убедительностью, которая была свойственна Д. Гранину в "Искателях" и в рассказах, посвященных передовым людям техники. Ведь умел же писатель ярко и сильно нарисовать лабораторию, умел же точно показать искания Лобанова, создающего локатор! А здесь - многое названо, перечислено, даже описано, а зримого образа не получается. Думается, причиной тому - перегруженность материалом. Вероятно, автору нелегко было отобрать материал, отбросить многие факты и эпизоды, сами по себе, может быть, и интересные, но органически не вместившиеся в повествование. В работе над отдельным изданием романа писателю следовало бы вернуться к производственным - как заводским, так и колхозным - главам и строго проверить, что здесь необходимо, а без чего можно обойтись. Слишком уж отличаются такие описания от ярких и сильных страниц, которых в романе немало и которые показывают, как выросло и окрепло мастерство писателя. Превосходно написано начало романа, захватывающее читателя достоверностью и вместе с тем поэтичностью описания той ослепительно новой, почти пустой и еще необжитой комнаты, в которой молодожены совсем недавно отпраздновали новоселье, достоверностью и романтической восторженностью того чувства влюбленности и удивления своему счастью, которое они испытывают. Да и как не удивляться, что эта комната -весь ее двадцатидвухметровый простор! - принадлежит им, что ее голубые стены "каменной грудью защищают их от чужих взглядов", что перед ними расстилается "загадочное, но наверняка великолепное Будущее", в котором нет ничего прекраснее их любви и нет часов более волнующих, чем часы, проведенные вдвоем. Все их мечты сосредоточены на собственном счастье. Вот почему с таким увлечением они обдумывают захватывающие планы покупки удобной тахты (вместо узкой железной койки, взятой под расписку из общежития) и всерьез озабочены проблемой, какой стол - обеден- стр. 48 -------------------------------------------------------------------------------- ный или письменный - купить раньше, чтобы заменить неуклюжий кухонный столик, непринужденно расположившийся среди великолепного паркета. Все это написано психологически тонко и точно, все это с самого начала создает зримые, почти осязаемые образы. Прежде в описании чувств у Д. Гранина всегда ощущалась какая-то скованность, иногда походившая на искусственность, как, например, в истории внезапной любви Лобанова в конце "Искателей". Усиливая (вернее, думая этим усилить) изображение больших чувств, автор тогда не скупился на "сильные средства": герой встречался с героиней "случайно", он был при этом едва ли не искалечен колючей проволокой, потом он соскакивал с мчащегося трамвая, чтобы в толпе разыскать "незнакомку", или поворачивался спиной к собеседнику, прерывая важный разговор, чтобы устремиться на ее поиски среди публики, прогуливающейся в фойе. Но все это нисколько не помогало понять действительные переживания героя. И хотя все три любовные истории в "Искателях" не вступали в противоречие с цельным и самобытным характером Андрея Лобанова, в них недоставало психологической тонкости и глубины. В романе "После свадьбы" вся история отношений Игоря и Тони написана с тем чутким проникновением в самые сокровенные чувства, которое делает все переживания до конца ясными, ощутимыми, убедительными. Надо очень чутко вслушаться в потаенные движения души, чтобы написать первую ссору, подметить хитрый женский ход (уступить, чтобы муж не чувствовал себя побежденным) и рассказать о лирической прогулке по зимнему Ленинграду после первого примирения и чтобы написать ту главу, в которой Тоня в деревенской комнатушке, перед зеркалом, слишком малым, надевает праздничное платье и туфли на высоких каблуках, тоскуя по привычному городу, по тем вечерам и театрам, которые она, живя в городе, совсем не так уж часто посещала... Но мы забежали вперед, и нам надо вернуться к началу романа, так выразительно передающему чувства Игоря и Тони, которым именно "после свадьбы", после безоблачного счастья, предстоит пройти серьезные душевные испытания. В свежести и жизнерадостности этой главы еле заметно проскальзывает какая-то чуть ироничная, а может быть, даже немного тревожная интонация, предупреждающая о грозящей опасности: не закроют ли от них эти "каменные стены" весь окружающий мир? Не поглотят ли занавески и абажуры все другие интересы и помыслы? И трогательная, такая понятная радость молодых новоселов вдруг вступает в противоречие со всей остальной их жизнью, с той работой, которая перестала, кажется, их интересовать, с комсомолом, который стал для Игоря пустой формальностью. Но вот наступает день, когда Игорь украдкой разворачивает давно перевязанные веревочкой чертежи, над которыми он работал до свадьбы. Вот уже и Тоня вспоминает, что пропустила несколько заданий в вечернем институте... Жизнь вступает в новую, менее беззаботную колею, и на этих неожиданных, непредвиденных ее поворотах стр. 49 -------------------------------------------------------------------------------- выявляются и формируются характеры двух молодых, хороших, но, отнюдь не идеальных людей. Предлогом к тому, чтобы именно Игоря послать в деревню, является незначительное событие: он, так охотно помогавший инженеру Вере Сизовой в работе по модернизации станка, не выступил в защиту ее предложения, так как знал, что главный механик Лосев этому предложению не сочувствует. А от Лосева во многом зависело распределение квартир и получение той восхитительной комнаты, которая была так необходима для счастья. Но это была не первая его ошибка. Еще раньше он отошел от комсомольской жизни; сначала увлекся учебой, потом погнался за высокими заработками... Удивительно ли, что он решительно отказался ехать в МТС, забыв о том, что "молодость каждого поколения знала свои призывы", что комсомольцы никогда не боялись идти в самую гущу борьбы, что "на борьбу с бандитизмом, в Чека, в торговлю, в авиацию, на Дальний Восток, во льды, туда, где ждало больше невзгод, туда, где было трудней, где обещали сверхсильную работу, - туда комсомол посылал своих лучших". С суровой правдивостью раскрывает писатель все верные и неверные, хорошие и плохие мысли и чувства, передуманные и пережитые Игорем в эти трудные дни, когда он вдруг почувствовал себя одиноким среди товарищей и не решался огорчить Тоню своими горестями. Он уже почти готов отказаться от комсомола, и, наверно, так и ушел бы из райкома, если бы не стыд, обжегший его при виде добровольцев, едущих на целину, если бы не встреча с только что восстановленным в партии бывшим директором завода Леонидом Прокофьевичем Логиновым. Этот пожилой человек, перенесший несправедливое, незаконное осуждение, сумел "сохранить себя коммунистом, сохранить в себе коммуниста", не утратил ни твердости духа, ни воли к работе, ни готовности выполнить любое задание партии. Он счастлив тем, что ему снова вручен партийный билет, принадлежащий ему по праву всей его честной, подлинно партийной жизни. Именно после беседы с Логиновым Игорь внимательно разглядывает свой комсомольский билет, вспоминая по годам, даже по месяцам, всю свою короткую жизнь: субботники по восстановлению Ленинграда, посадку деревьев в будущем Парке победы, учебу в вечернем техникуме, маленькие успехи, отмеченные премиями... И тогда он возвращается в райком, до глубины сердца почувствовав, как он был неправ, отказываясь от комсомольского задания. Но поехать в деревню, даже в самую отсталую МТС самого отсталого района, это еще далеко не все. -Еще надо добиться перелома в работе ремонтных мастерских, которые ему пришлось возглавить; надо проявить настойчивость и принципиальность, не боясь испортить отношений ни с бывшим начальником мастерских, ни с распущенными нерадивыми работниками. А ведь именно стойкости и принципиальности и не хватало ему больше всего - ив истории с комнатой, из-за которой он не поддержал предложения Веры Сизовой, и в том, что, уезжая из города, он увез с собой почти готовые чертежи своего стр. 50 -------------------------------------------------------------------------------- изобретения, которое помогало решить вопрос о модернизации станка... Писатель прослеживает весь путь развития Игоря, убедительно показывая, как под влиянием ответственности за трудный и важный участок меняется его характер, становясь тверже, глубже. Жизнь оказалась суровой, но плодотворной школой. А в жизни происходили большие дела. Предстояла весна, которая "стала решающей в начатой великой битве за хлеб. Газеты с постановлениями ЦК зачитывали до дыр... Постановления партии привлекали людей своей бесстрашной правдой, уверенностью, а главное - ясными, продуманными мерами, захватывающим планом работ". Но это была трудная весна, не только потому, что она затянулась, отодвинув сроки весенних работ, но и потому, что запущенные, полуразвалившиеся мастерские не были подготовлены к обслуживанию этого широкого фронта труда. "Кранов не было. Автокаров не было. Вентиляторов не было... Душевой не было. Раздевалки не было. Отопления не было... забора не было, и двор незаметно переходил в поле. Проходной не было, и дорог не было, и не было охраны... И рабочие здесь были тоже необычными, непохожими на городских", - таковы первые впечатления Игоря. И особенно горькими были его впечатления от машин, "вмерзших в осеннюю грязь" и ржавеющих под открытым небом: "Игорь, который вот этими руками сам нарезал винты, вытачивал втулки, делал шестерни, который знал труд, вложенный в каждую деталь... не мог видеть без боли эти искалеченные, изуродованные равнодушием машины". Равнодушие к машине - это равнодушие к труду, своему и чужому; это равнодушие к общему делу; это и равнодушие к людям, которым машины облегчают труд, помогают вырастить урожай, создать жизнь более богатую и счастливую; это равнодушие к своей стране и к ее высоким идеалам. Так осмысливается в романе, на первый взгляд, частный недостаток - развал ремонтных мастерских, отсутствие дисциплины и порядка, разболтанность и бесхозяйственность. Верная мысль не осталась декларацией: она воплотилась в образную ткань повествования, нашла отражение во множестве фактов, в целой веренице портретов, нарисованных иной раз очень точно и метко. Д. Гранин и здесь, в характеристиках людей, встреченных Игорем в деревне, стремится раскрыть сложность человеческих характеров, не рисовать их одной краской, не следовать первому впечатлению Игоря, склонного поначалу судить о людях слишком прямолинейно и упрощенно. Автор романа словно прислушался к мудрым словам секретаря райкома Жихарева. Когда обсуждался вопрос о бывшем начальнике мастерских Анисимове, о том, что к нему "необходимо применить меры", Жихарев вспоминает, что Анисимов пришел в район в самом начале, когда МТС только создавалась, что именно при нем в первую послевоенную весну "из обгорелых бревен складывали кузницу", что "Анисимова надо понять, влезть в его душу". К тому, чтобы понять людей, "влезть в душу" каждого из них, стремится и автор, стр. 51 -------------------------------------------------------------------------------- рисуя суховатого, деловитого инженера Чернышева, председателей колхозов Пальчикова и Малинина, агронома Надежду Осиповну, трактористов и заводскую молодежь... Понять - не значит оправдать и простить: у писателя нет смягчающих обстоятельств для людей корыстных и мелких, себялюбивых и бесчестных, как Ипполитов или Лосев. А для честных, хотя и ошибающихся людей выход всегда можно найти, если верно их направить, если поддержать их и помочь им - прежде всего помочь в работе, в осознании смысла и цели своего труда. Новые веяния, вызванные историческими решениями партии, охватили страну, проникли в самые глухие ее уголки. Поэтическим символом этого нового, властно ворвавшегося в жизнь советской деревни, звучит глава, в которой рассказано, как разные люди - рабочие мастерских и колхозники, опытные трактористы и молодежь - слушают гудок, впервые раздавшийся над селами и полями и призывающий к более организованному, более высокому труду... Тоня согласилась поехать с Игорем, покинуть свою облюбованную комнату; она даже размечталась о цветущей яблоне под окном, о> привольных прогулках, черпая свои представления о деревне из слишком радужных кинофильмов... Жизнь оказалась сложней, да и краткого порыва было недостаточно; надо было не только любить и поддерживать Игоря, но и найти свое место в общем труде. А Тоня жила, как на бивуаке, мечтала о возвращении в город, пыталась использовать незаконченное изобретение Игоря как средство вернуть его на завод... Так назревал разрыв, тяжелый для обоих. Этот разрыв почти совершился, когда Игорь, оставив Тоню в городе, куда она уехала сдавать экзамены, упрямо и убежденно возвращается в деревню. И лишь на последней странице романа, прибежав на вокзал перед самым отходом поезда, Тоня до конца понимает, что только такой, каким он стал - напористый, сильный, готовый даже пожертвовать ее любовью, он ей дорог и близок. Мы не знаем, как сложится дальнейшая жизнь Игоря и Тони, но мы увидели, как сильно вырос и возмужал Игорь, какие большие перемены произошли в Тоне. И счастье их теперь кажется гораздо прочнее, чем в той голубой комнате, где они пытались укрыться от жизни. Д. Гранину удалось органически связать основную сюжетную линию романа, определившую его заглавие, с тем большим делом, которое совершалось в стране. Есть глубокая внутренняя связь между новым, более сильным и осознанным чувством, которое теперь связывает героев, и победой нового в нашей жизни. Эта связь - во всестороннем росте людей, в их ясном понимании целей, к которым ведет их партия, осуществляя решения XX съезда. В романе без прикрас и утайки рассказано и о трудностях, и о людях, мешающих новому. Силы этих людей не преуменьшены, они иногда одерживают успехи, но успехи эти временные, непрочные, мнимые. Всем ходом повествования Д. Гранин говорит о неодолимой силе партии и народа, о сплоченности советских людей, о том, какая у нас есть молодежь, как она растет и закаляется в будничных испыта- стр. 52 -------------------------------------------------------------------------------- ниях, как она вырастает, помогая партии и учась у партии. В этом - большое значение романа, посвященного самым актуальным событиям наших дней. Я уже говорила о том, что не все радует в романе. Добавлю, что Лосев, а особенно Ипполитов написаны в традициях довольно обыденной схемы "производственного злодея", и чувства Веры Сизовой, как автор ни старается убедить нас в их искренности, кажутся не слишком убедительными. Невольно возникает вопрос: а надо ли было "устраивать роман" между Верой и Ипполитовым, надо ли было вносить элемент мелодрамы в острую борьбу молодого инженера за свое предложение? Не слишком удачна и та глава, в которой автор нашел нужным ввести читателя в семейную жизнь инженера, вернувшегося из МТС потому, что жена отказалась с ним ехать. Здесь обывательская сущность жены инженера изображена примитивными, первыми попавшимися под руку приметами. И если Д. Гранину думалось, что этот эпизод послужит оттеняющей параллелью основному конфликту между Игорем и Тоней, то он вряд ли был прав: получилась не серьезная параллель, а "наглядный пример" довольно-таки азбучного содержания... Но все это относится к второстепенным персонажам и боковым сюжетным линиям романа. Главная же его линия и характеры не только Игоря и Тони, но и Логинова, и рабочих-комсомольцев, и многих других действующих в романе лиц написаны рукой более уверенной,, языком более выразительным, чем прежние произведения писателя. И образ нашего современника - такого типичного для наших дней руководителя, выдвинувшегося из среды молодых технически образованных рабочих - это образ, нарисованный в движении, со всей полнотой его духовной и трудовой жизни. А это уже не мало... Да, молодой наш современник - это человек с горячим сердцем и деятельной натурой, это активный строитель коммунизма, готовый по> первому зову партии пойти на самый трудный участок борьбы, встать на самую тяжелую вахту. Он вырастает в иное время, чем Павел Корчагин, испытывает другие трудности, чем строители Комсомольска, проявляет свою преданность партии и народу иначе, чем молодогвардейцы. Между ним и его предшественниками в жизни и в литературе легко установить преемственность в главных, решающих, типических чертах характера, но нетрудно заметить и различия тех обстоятельств, в которых он формируется. Ему не приходится вручную корчевать лес и лопатой рыть котлованы: на новостройки и целинные земли вместе с ним приходят тракторы и экскаваторы, бульдозеры и земснаряды - умные машины, облегчающие труд. Ему не приходится рисковать жизнью в тылу врага, грудью и кровью защищать свою родину: он живет в дни великого мирного созидания. Мы приближаемся к середине первого века революции, вступили в пятое ее десятилетие, и молодое поколение наших дней принимает богатое наследие подвигов и свершений. Ему, этому поколению, предстоит завершать и совершенствовать, продолжать пути, проложенные отцами. стр. 53 -------------------------------------------------------------------------------- Но это не значит, что он автоматически наследует те благородные черты, которые у первых поколений советской молодежи формировались в огне боев, в открытой борьбе с врагами советского строя, в преодолении неслыханных трудностей и препятствий. Напротив, закалка характера, его становление и созревание происходят, быть может, в наши дни с еще большими трудностями: легче увидеть врага, идущего на тебя с оружием в руках, чем различить тихое вражеское шипение, замаскированное дружелюбной улыбкой! Легче броситься вперед в порыве патриотического подъема, чем ежедневно совершать скромные и незаметные патриотические дела! Легче переносить привычные лишения, разделяя их со всем народом, чем отказываться от привычного уюта и благополучия и добровольно принимать на свои еще неокрепшие плечи тяжесть общественной ответственности! Мы оставляем наших молодых героев на пороге большого будущего. Это хорошо, - это создает ощущение широкой перспективы, достаточно выявленной потому, что мы уже убедились в стойкости их характеров, в силе их убежденности. Но нельзя не посетовать, что в целом наша литература еще очень мало показала нам не только перспективы, но уже осуществленные, уже реализованные дела, в которых молодые герои сыграли - не в книгах, а в жизни, в действительности! - такую огромную роль. Ведь освоены же необъятные просторы целинных земель, освоены молодежью, обыкновенными комсомольцами. Среди них были и люди, с трудом привыкавшие к новым условиям жизни и работы, и люди, совершавшие ошибки, и даже дезертиры... Но были и те, кто оказался сильным, кто повел за собой товарищей, помогал им расти и находить в себе самих нерастраченный запас внутренних сил. Мы еще не увидели этих людей, этих комсомольцев; на страницах книг они еще не появились, хотя, несомненно, их судьба, их духовный мир, их борьба за более слабых товарищей могли бы стать предметом глубокого художественного исследования. Жизнь идет вперед - стремительно, неудержимо. И ее отражение в литературе имеет немало "белых пятен". Очень обидно, что "белые пятна" часто остаются именно там, где в действительности происходят самые интересные, самые волнующие события, где в жизни вырастают подлинные герои наших дней. Можно было бы назвать, перечислить множество незатронутых проблем, но достаточно вспомнить все то, о чем ежедневно сообщают газеты и радио, чему посвящены страницы "Комсомольской правды", чтобы увидеть, насколько литература все еще отстает от жизни, как мало - сравнительно с жизнью! - сделала она для создания образа молодого строителя коммунизма. А ведь именно теперь, на новом историческом этапе, когда советские люди, встречая XXI съезд Коммунистической партии, готовятся к новым, грандиозным свершениям, нам особенно нужны книги, способные встать наравне со своим замечательным веком и героическим народом. стр. 54

Опубликовано на Порталусе 24 января 2011 года

Новинки на Порталусе:

Сегодня в трендах top-5


Ваше мнение?



Искали что-то другое? Поиск по Порталусу:


О Порталусе Рейтинг Каталог Авторам Реклама