Писатели и критики, причастные к жанру научной фантастики, начали, наконец, давно необходимую, принципиальную дискуссию о проблемах жанра. Разговор, однако, идет пока больше по боковым линиям, минуя узловые, наиболее острые моменты. О чем, собственно, сейчас идет спор? Спорят: нужна ли фантастика "дальнего" или "ближнего" прицела? Вправе ли она служить целям художественной пропаганды наличных завоеваний науки, быть "иллюстративной", или должна идти впереди, нести в себе зерна научного предвидения? Предпочтительней ли научно-фантастическая литература с элементами приключений, или приключенческая с элементами научной фантастики? Должна ли фантастика обязательно быть "социальной", или закономерно также предпочтение, отдаваемое острому сюжету, техническим и научным открытиям, "приключениям мысли" с допустимой схематизацией человеческих характеров и т. д.? На первых порах может показаться, что во всем этом сплетении противоречивых взглядов разобраться нелегко, тем более что каждый из спорщиков яростно отстаивает свою точку зрения, считая ее единственно правильной и отвергая все прочие как еретические. Но впечатление это обманчиво, проистекающие из разнобоя трудности - мнимые. В самом деле, стоящему в стороне от литературной схватки читателю ясно, что нужна фантастика всякая: дальняя и ближняя, популяризирующая добытое наукой и заглядывающая далеко вперед, социальная и техническая. Во всех этих случаях необходимо лишь одно: чтобы она служила целям научного прогресса и была по-настоящему фантастичной. И, разумеется при этом, чтобы стр. 178 -------------------------------------------------------------------------------- она была подлинно художественной литературой, а не примитивной популяризацией, облеченной в беллетристическую форму. Первое, думается, не нуждается в пояснениях. Но что значит "быть фантастичной"? Здесь мы сталкиваемся с трудностью уже не мнимой, а действительной. Притом настолько неожиданной, почти невероятной, что ее с полным правом можно назвать фантастической. Попробуйте спросить любого писателя-фантаста: что такое научная фантастика как литературный жанр? Если спрошенный - человек находчивый, он легко сымпровизирует какое-нибудь определение, примечательное тем, что оно "и на что не опирается, кроме интуиции самого автора. Или повторит одно из существующих противоречивых определений, которые ничего не определяют, потому что и они ни на что не опираются. Всем памятен недавний - казалось бы, довольно странный - спор в печати и на литературных диспутах, являются ли те или иные произведения отдельных писателей научной фантастикой (как значилось на их книгах), или не являются. Трудно, оказывается, разобраться: нет надежных ориентиров!.. Спор этот не окончен и поныне. Чтобы быть сколько-нибудь достоверным, научным, а не субъективным, определение должно опираться на анализ основных исторических этапов развития жанра. Такой анализ в свою очередь предполагает исследование художественной структуры и социальной роли самого понятия фантастики: фантастического образа, фантастической ситуации. Считается, что охарактеризовать фантастический образ как "нереальное сочетание реальных элементов" - значит исчерпать его содержание. Но это определение внешних особенностей образа вряд ли поможет нам понять могучую силу эмоционального воздействия на человеческое воображение египетских сфинксов, эллинских кентавров, средневековых гриффонов Собора Парижской богоматери. Изучение истории жанра приводит к его теории. То и другое, освещая пройденный путь, дает прочную точку опоры для дальнейшего развития жанра. Таков вообще путь роста любой литературной формы. Чернышевский обосновывал важность исторического анализа тем, что без истории предмета нет теории предмета. К этому, однако, он добавлял: "Но и без теории предмета нет даже мысли об его истории, потому что нет понятия о предмете, его изучении и границах". Если собрать воедино, внимательно рассмотреть, очистить от всего случайного, непродуманного, противоречивого и свести к какому-то общему знаменателю существующие эмпирические попытки определения сущности научной фантастики, они могут стать тем предварительным, "рабочим" наброском теории, без которого трудно начинать историческую разработку вопроса. Но эта подготовительная работа еще ждет своего осуществления. Получается странное положение. Если вы заинтересовались, например, такими видами художественной литературы, как "рыцарский", "авантюрный" или "плутовской" роман, вы без труда найдете десятки исследований по истории и теории этих жанровых форм. Но не вздумайте искать аналогичных исследований о научно-фантастическом романе, не говоря уже о жанре в целом, включающем также повести, рассказы, драматургию, очерки и пр. Это будет напрасный труд. Научная фантастика, не в пример прочим видам художественной ли- стр. 179 -------------------------------------------------------------------------------- тературы, не имеет ни своей истории, ни своей теории. Она непрерывно возрождается в творчестве своих авторов, как феникс из пепла, на пустом месте... Разве не фантастично? Сейчас в советскую научно-фантастическую литературу, в подкрепление немногочисленным еще кадрам, работающим в этом жанре, приходят молодые авторы, дебютирующие подчас не без успеха. Замечены читателем рассказы Валентины Журавлевой, примечательные, помимо своеобразной тематики, пока еще не частой в жанре тягой к художественному образу, тонкой психологической нюансировкой характеров и положений. Оригинален по замыслу и романтической приподнятости стиля цикл "Легенд о звездных капитанах" Г. Альтова. Положительно отмечены в печати рассказы В. Савченко, А. Днепрова и других. В журналах "Знание - сила", "Техника - молодежи" научно-фантастический рассказ занял прочное место. Однако нередко те, кто впервые вступает на этот путь, еще незнакомы ни с историческим прошлым научной фантастики, ни с закономерностями ее развитая. В их творчестве иногда явственно проступают отрадные черты новаторства. Но как оно неустойчиво и противоречиво! Это не уверенное движение вперед, а поиски ощупью, экспериментирование, порой повторение старых ошибок, использование старых штампов, возврат к пройденным этапам. Где та школа, которая нужна писателю, стремящемуся проложить новые пути в развитии жанра? Традиция, созданная классиками? Опыт писателей, уже имеющих на своем счету хорошо принятые читателями книги? Но традиция и опыт, не освещенные перспективным историко-теоретическим анализом с позиций сегодняшнего дня, плохие советчики. От них путь легко ведет к эпигонству, к некритическому подражательству или в лучшем случае к смелому, но не подкрепленному знанием пройденного пути желанию оттолкнуться от старого в поисках нового. Наиболее плодотворные попытки проложить научной мечте новые литературные трассы связаны (как и должно быть на нынешнем переломном рубеже мировой истории) со стремлением преодолеть старые традиции и старый опыт, заложить фундамент новых традиций, наметить новые цели, проблемы, формы. Это превосходно! Но какой же смысл делать это вслепую? Казалось бы, о чем речь? Пожалуйста, товарищи литературоведы, историки литературы, критики, - засучите рукава и перейдите от деклараций к делу! Дайте научной фантастике столь нужные ей историю и теорию жанра! Но это, оказывается, совсем не просто. Не так давно группа литературоведов начала исследовательскую работу на тему: "Научно-фантастический роман. Очерки по истории и теории жанра". Авторы, естественно, поинтересовались отношением издательств к задуманному труду. Там встретили попытку любезным заявлением: - Охотно рассмотрим вашу заявку. Но при условии, что вы ограничите тему современной фантастикой. Истории не нужно. Таким образом, изучить все закономерности жанра предлагалось, ограничив его историю и теорию рамками последних десятилетий. Авторам, ищущим теоретического обобщения элементов научной фантастики, постепенно кристалловавшихся на протяжении столетий развития научного знания и исторического опыта художественной литературы, предоставлялось вытащить себя из болота, на манер барона Мюнхгаузена, ухватившись за собственные волосы. стр. 180 -------------------------------------------------------------------------------- Но и современное состояние научной фантастики не привлекает еще к себе должного внимания. До сих пор не может найти издателя интересная библиографическая работа Б. Ляпунова "Русская и советская научно-фантастическая литература за 50 лет" (сюда включены и переведенные на русский язык произведения иностранных авторов). Снабженная обстоятельными аннотационными сведениями о темах, сюжетах, научных проблемах, основных героях каждого произведения, в отдельных случаях - о литературных качествах вещи, эта работа не только служит справочным целям, но и дает материал для интересных сопоставлений и обобщений. Пока что она размножена на пишущей машинке "тиражом" в 12 экземпляров "для сведения библиотекарей". Отрыв жанра научной фантастики от исторического опыта и от его теоретического осмысления приводит к тому, что богатейшие возможности оказываются использованными лишь в минимальной степени. Литературные формы исчерпываются романом и рассказом, отчасти повестью (лишь недавно стал, "оживать" очерк). Драматургия, кроме ошибочно отнесенных к научной фантастике приключенческих пьес И. Луковского "Гибель дракона" и "Тайна вечной ночи" (изд. "Искусство", 1949), полностью отсутствует. Немногим лучше обстоит дело с кинодраматургией, причем и здесь отсутствие прочных исходных позиций ведет к тщетным поискам яркой темы и к невысокому художественному качеству появляющихся изредка на экране фильмов. Таким образом, из арсенала средств воздействия научной фантазии на воображение масс исключаются (и это тоже не может не казаться фантастичным!) самые мощные: театр и кино. А ведь они обладают наибольшей возможностью облекать в реальную трехмерную форму фантастические образы и события, сохраняя в них, с помощью волшебного могущества техники, все очарование, веку необычность мечты. А разве не странно отсутствие у нас научно-фантастической поэзии - сейчас, когда "поэзия науки" стала общепризнанным понятием, когда творческому воображению открыты пути и в глубину микрокосма, и в просторы галактик? Отсутствие элементарных историко-теоретических представлений о научной фантастике мешает успешному развитию жанра гораздо больше, чем может показаться с первого взгляда. Прежде всего отсутствие научного исследования жанра лишает писателей; возможности сопоставить свои идеи и поиски с опытом прошлого, избежать открытия давно открытых Америк, проследить, как в разное время в различных странах важнейшие научные проблемы эпохи пролагали себе путь в литературу и какими средствами фантастики выражались. Задуматься над параллелизмом тем и уяснить, что определяло выбор темы и художественных средств ее воплощения. Наконец, выяснить, какие связи существовали у научной фантастики с национальной литературой в целом. Можно ли сомневаться, что такое расширение писательского кругозора не было бы бесполезным?! Кроме того, незнание прошлого и непосредственно влияет на повседневный Живой процесс создания литературных произведений. Печально известная "теория предела" ("научная фантастика в рамках пятилетнего плана") вряд ли получила бы такое распространение, если бы писатели смотрели на свои задачи с более широких позиций. Но это в конце концов всего лишь досадное терми- стр. 181 -------------------------------------------------------------------------------- нологическое недоразумение. Стоит с полезной книги, популяризирующей в беллетристической форме актуальные научно-технические вопросы, снять не принадлежащий ей гриф "научно-фантастическая" - и все становится на свое место. Гораздо серьезнее другое распространенное в писательской среде заблуждение-идея упрощенно понимаемой специфики научной фантастики как "особого" жанра, требующего специфической организации материала и особенного литературного оформления. Не имея противовеса в широко проанализированном литературном опыте прошлого, авторы нередко идут по линии наименьшего сопротивления. Они берут за образец "облегченные" типы научной фантастики, в которых причудливость фабулы, нагнетание вне всяких пропорций необыкновенных приключений, превращение героев в придатки машин "ли внеправдоподобных космических Аник-воинов вытесняет и научный подтекст, подчас весьма скудный, и художественную убедительность. Научная фантастика превращается в заурядное развлекательное чтиво. Некритическое смешение понятий увлекательности и развлекательства, разумеется, уводит научно-фантастическую литературу далеко в сторону от больших задач, которые ставит перед всей художественной литературой наша эпоха. И, наконец, еще одно обстоятельство никак нельзя списать со счета. В прессе не раз отмечалось пренебрежение в научно-фантастических книгах диалогом как средством психологической характеристики, поверхностное отношение к раскрытию внутреннего мира героев, условий эпохи и общественной среды, в которой развертывается действие, и т. д. Все это, пожалуй, не удивительно там, где место обоснованной научной теории занимают произвольные доморощенные теорийки. Но вот что достойно удивления и что с грустью можно отнести тоже к явлениям почти фантастическим - именно теперь, при неизмеримо возросшей требовательности к писательскому мастерству: в ряде случаев нельзя не возмущаться чрезвычайно низким уровнем языка, - он порой бывает не только бесцветным и невыразительным, но и неряшливым, изобилующим трафаретными и неточными выражениями, словами-"сорняками", ненужными повторениями. Об этом если и говорится в критике, то вскольз. Между тем этот факт заслуживает самого пристального внимания критики сейчас, когда сюжетная изобретательность и смелость фантазии нового поколения авторов научно-фантастических произведений далеко не всегда соответствуют уровню культуры художественной речи. Иногда создается впечатление, что сам по себе отвечающий запросам времени острый сюжет произведения становится в глазах некоторых редакторов как бы индульгенцией "а отпущение любого смертного греха против добропорядочного литературного стиля и служит пропуском в печать для вещей, явно требующих еще большой и тщательной литературной обработки. Можно лишь пожалеть, что редакции не всегда проявляют должный вкус и требовательность на этом важном участке литературной работы, А ведь научная фантастика - один из разделов общей "большой" художественной литературы. Для нее обязательны и общие законы литературного мастерства. стр. 182