Имена, стоящие на обложке книги И. Крамова, принадлежат литераторам, творчество и личная судьба которых тесно связаны с Октябрьской революцией, на чьей индивидуальности, писательской и человеческой, явственно лежит отпечаток тех огневых лет. Книга И. Крамова - это литературные портреты Ларисы Рейснер, Джона Рида, В. Воровского, Матэ Задки. О Ларисе Рейснер и Джоне Риде не писали, их не издавали; молодому читателю их имена до недавнего времени вообще не были известны. Что же касается Матэ Залки, то о его жизни - участника гражданской войны, командира батальона, конвоировавшего "золотой поезд", легендарного генерала Лукача - написано много; однако литературоведы к творчеству писателя Залки обращались редко. И. Крамов ставит своей целью рассмотреть жизнь и творчество писателей в единстве. Революция - колыбель, из которой вышел новый тип человека и новый тип литератора. И именно об этом, о том, как это произошло, об этапах и существе этого процесса, рассказывает И. Крамов. Впрочем, слово "рассказывает" здесь вряд ли правомерно: ни в какой своей части книга не является описанием, рассказом. Это - исследование, в котором все подчинено единой цели. Перед нами четыре творческие индивидуальности, четыре стиля, различный подход к материалу, который давала революционная действительность, и хотя все они писали о революции и для революции, в сущности, у каждого из них своя тема. Однако им присуще нечто общее, и именно оно привлекло к ним внимание исследователя. Это общее - путь к цельности, не знающей компромиссов. Эпохи жесточайших исторических катаклизмов являются в то же время периодами величайшей гармонии, - такова диалектика. И гармония эта находит отражение в характерах деятелей революции. Время решительного действия нуждается в цельных людях, и оно же их порождает. И. Крамов показывает тот путь, которым пришли к пролетариату Лариса Рейснер и Джон Рид, Матэ Залка и В. Воровский. Мы видим Ларису Рейснер - молодую писательницу, не свободную от влияния Л. Андреева, на какое-то время захваченную "пестрым, лоскутным миром литературных кружков, трескучих диспутов, мнимозначительных людей"; видим Матэ Залку, в начале первой мировой войны храброго гусара, "полного решимости отстоять "Западную цивилизацию" от варваров русских"; прослеживаем путь Воровского "от национально ограниченных кружков польского землячества, от увлечения романтикой народовольческого террора к социал-демократическому подполью; понимаем, какую ломку пришлось пережить Джону Риду, завсегдатаю и певцу Гринвич Виллэджа, этого средоточия нью-йоркской богемы. Далее автор раскрывает значение. -------------------------------------------------------------------------------- И. Крамов, Литературные портреты, "Советские писатель", М. 1962, 136 стр. стр. 226 -------------------------------------------------------------------------------- которое имела для этих людей Октябрьская революция (Воровский здесь находится в особом положении), перевернувшая всю их жизнь, разрешившая все сомнения, одарившая их цельностью. И. Крамов цитирует Матэ Залку, который писал, оглядываясь на свое прошлое: "Даже страшно думать, о чем бы я писал, оставаясь в той среде. Серьезные социальные проблемы были далеки". Все это в значительной степени можно отнести и к Ларисе Рейснер и к Джону Риду. Революция обострила их писательское зрение, придала их творчеству социальную глубину, значительность. И. Крамов исследует творчество Джона Рида, Ларисы Рейснер, Матэ Залки, В. Воровского настолько детально, насколько позволяет избранный им жанр. Формирование стиля, писательской манеры он рассматривает в связи с формированием мировоззрения. Художественные произведения предстают перед нами как часть их политической борьбы. стр. 227