В последние годы в Соединенных Штатах Америки проявляют особое "внимание" к нашей стране - Народной Республике Болгарии. Наряду с другими книгами о Болгарии, в Нью-Йорке вышла и солидная на вид "История современной болгарской литературы". Авторы этой книги, профессора Кларенс А. Маннинг и Роман Смол-Стоцкий, пишут: "Мы оба чувствуем, что незначительное внимание, которое уделяется культурному развитию этой страны, занимающей важное место в славянском мире, несправедливо по отношению к Болгарии и влечет за собой потери для американской славистики". Итак, оба автора хорошо знают, что у их читателей нет почти никакого представления о болгарской литературе. Можно, следовательно, писать что угодно, прикрывшись - на всякий случай - видимостью некоторой объективности. Именно с нее - с видимой объективности - и начинают авторы. Они воздают должное древнеболгарской литературе. Еще бы: ведь в те далекие времена, когда болгарская письменность уже переживала свой "золотой век", Америка еще не была известна миру! Заключая главу о древней и средневековой болгарской литературе, авторы подчеркивают: "Суммируя сказанное, мы должны заявить, что древняя болгарская литература и тот период болгарской истории, когда эта литература создавалась, имеют фундаментальное значение для всего славянского мира". Но вот беда: факты новой и новейшей истории болгарской литературы не дают возможности тенденциозным американским литературоведам сохранять эпически спокойный тон. Трудно игнорировать то обстоятельство, что ни один крупный болгарский писатель не отозвался положительно об американском образе жизни, что болгарская литература изобилует высказываниями, статьями и книгами, в которых беспощадно разоблачается "Новый Свет". Авторам приходится признать, что видный болгарский писатель-демократ Алеко Константинов в своей книге "До Чикаго и обратно" показал отрицательные стороны жизни в США, но тут же они оговариваются, что речь у него идет о прошлом, "о том времени". Почти то же самое говорится и о книгах современного болгарского писателя Светослава Минкова, "который в то время создавал жестокие карикатуры на мир капитализма и особенно Америку". Но эти крохи правды нужны авторам, как наживка рыбакам. Их подлинные намерения не имеют ничего общего с истиной, исто- стр. 139 -------------------------------------------------------------------------------- рией, литературой. Это видно с первых строк книги, с предисловия, в котором говорится, что Болгария - "под террором коммунистов", а посему сей "труд" имеет целью поддержать "усилия, направленные на то, чтобы освободить болгарский народ от нынешнего ига и направить его на путь вступления в свободный мир.,.". Так пишут профессора-слависты, - проследим же, как выглядит их ученая "правда", состряпанная в хваленом "свободном мире". Как освещают они исторический фон? Беззастенчиво клевещут они на самые светлые и героические страницы болгарской истории. Движение богомилов - одно из самых значительных социальных движений средних веков - изображается как отрицательное явление; революционные выступления масс в конце первой мировой войны, вооруженное народное восстание в сентябре 1923 года, жестокие классовые бои 30-х годов, народная победа 9 сентября 1944 года - все изображено густой черной краской. Зато усердно прославляется террор реакции. Так, о кровавом подавлении народного восстания в сентябре 1923 года, когда погибло свыше тридцати тысяч человек и была установлена жестокая фашистская диктатура, американские профессора пишут: "В конце концов царь Борис сумел положить конец тому, что, в сущности, было гражданской войной..." Царь Борис всемерно превозносится ими, а фашизм в Болгарии, согласно их "научной" концепции, появился благодаря чисто династическим связям: "С 1934 года царь Борис стал проводить авторитарную политику, названную его недругами фашистской, так как царь был женат на итальянской принцессе". Так вот оно что, - в Болгарии, дескать, не было никакого фашизма! Просто царь женился на итальянской принцессе, а в Италии господствовал фашизм. Какое мерзкое глумление над памятью десятков тысяч жертв, павших в борьбе с фашизмом! Авторы "Истории" ни в чем не уступают самым рьяным пропагандистам великоболгарского шовинизма и фашизма, своим учителям и благодетелям (недаром тот же царь Борис наградил одного из них орденом, а оба они были его "дорогими гостями"). Грязные цели, которые поставили себе авторы, их клеветническое отношение к истории болгарского народа определяют и подход к литературному материалу. Болгарская литература представлена ими в едином "общенациональном" течении, в котором не находит отражения классовая борьба/Революционные произведения замалчиваются или представляются в ложном свете. О великом революционере и атеисте Хр. Ботеве говорится: "Он был антиклерикалом, но не был антирелигиозным... Его стихи читаются и передаются из поколения в поколение всеми социальными классами и представителями разных политических ориентации". Социальные мотивы художественных произведений сознательно игнорируются, на первый план выступают психологические и биологические критерии. Так, например, остросоциальная повесть Елина Пелина "Земля" освещается в узкопсихологическом плане: "Это символический рассказ... речь идет не о социальных проблемах, а о психологиче- стр. 140 -------------------------------------------------------------------------------- ском развитии характеров... Елин Пелин считал своим долгом обрисовать психологию перемен, не затрагивая основных вопросов: совершаются ли эти перемены лучшими из возможных способов, хорошие они или плохие". И это говорится о Елине Пелине, который в повести "Земля" и в других своих произведениях показал, что развитие капитализма разоряет народ, лишает представителей господствующего класса элементарной человечности. Елин Пелин отлично сознавал закономерности общественного развития. В статье "Для одних мать, для других - мачеха" (1902) он писал о враждебности капитализма народу и человеку. Но разве могут признать это американские профессора, верой и "правдой" служащие его величеству капиталу? Они торопятся заявить, что подлинная литература стоит выше житейских проблем, что литературная деятельность несовместима с социальной борьбой! Об Антоне Страшимирове они пишут: "Он мог бы развиться как писатель и как политический деятель, однако он не сделал выбора между этими двумя карьерами. В результате в его сочинениях есть вспышки красоты, но иногда он позволяет своему социальному возмущению нарушать единство и гармонию литературных произведений". Подумайте, какой "культ красоты"! - Она, видите ли, не должна омрачаться социальными эмоциями писателя. Уж не во имя ли этого "культа" авторы умудрились не сказать ни слова о романе А. Страшимирова "Хоровод", в котором описана Варфоломеевская ночь болгарского народа - фашистские погромы 1923 года. Именно А. Страшимирову принадлежат слова: "Фашисты убивали болгарский народ так, как его не убивали и турки". Но ведь "ученые" авторы стоят на стороне тех, кто "умиротворял" поднявшийся на борьбу народ. Им невыгодно рассказать правду об А. Страшимирове. Надо думать, нелегко было американским профессорам писать этакую "Историю" болгарской литературы. Чем ближе подходили они к современности, тем труднее становилось "доказывать" недоказуемое. Оставалось лгать и лгать. Можно ли доказать, что победа социализма в Болгарии, торжество социалистического реализма в болгарской литературе явились чем-то случайным? Конечно, нельзя. И вот Маннинг и Смол-Стоцкий принимаются врать: "Итак, между двумя войнами болгарский коммунизм не пустил корни среди населения". О чем, однако, говорят факты? Вооруженное народное восстание 1923 года было организовано Коммунистической партией, под руководством коммунистов прошли массовые забастовки в начале 30-х годов, в это время коммунисты получили большинство голосов и взяли в свои руки управление Софией - столицей капиталистической Болгарии! Первая коммуна на Балканах была образована в Болгарии, за ней последовали десятки коммун. Партия организовала массовое партизанское движение, которое закончилось всенародным вооруженным восстанием 9 сентября 1944 года. Но что до фактов американским "историкам"! Нехотя они вынуждены признать, что идеи марксизма про- стр. 141 -------------------------------------------------------------------------------- никли в общественную и литературную жизнь Болгарии еще в конце прошлого века. Зато деятельности Д. Благоева, Д. Полянова и их соратников авторы постарались - не заметить. Не заметили они и того влияния, которое социалистические идеи оказали в начале века на большинство Писателей критического реализма - П. К. Яворова, Ц. Церковского, Елина Пелина, К. Христова, А. Страшимирова и других. Грубо оскорбили американские авторы память таких талантливых писателей, как Гео Милев, Хр. Ясенов, Н. Вапцаров, С. Румянцев, которые пожертвовали жизнью во имя дела коммунизма. Умалчивая об их творческих достижениях, господа профессора пишут, что только "ореол мученичества" "обеспечил им бессмертие в коммунистической Болгарии". О двух писателях- героях антифашистской борьбы, павших от руки палача, в книге сказано, что они "ошиблись в своей карьере". Что. и говорить, американские господа знают, как делать карьеру! Их книга - это довольно яркий пример грязного бизнеса, грязной стряпни, авторы которой не постыдились оскорбить своими прикосновениями светлые имена писателей, творчеством и жизнью осветивших болгарскому народу путь к коммунизму! Что господам Маннингу и Смол-Стоцкому до великого поэта Хр. Смирненского, этого классика болгарской литературы, воспитателя целого поколения пролетарских писателей? Ему они "посвятили" полабзаца, несколько отрицательных слов. О поэзии Николы Вапцарова, чьи стихи вышли на двадцати двух языках, не обмолвились ни словом. Зато не забыли похвалить ярого пропагандиста фашистской идеологии в литературе - критика Й. Бадева. Как ни стараются профессора изгнать всякое подобие правды из своей истории, правда иногда прорывается вопреки их воле. Так, например, из горестных признаний о симпатии ряда беспартийных писателей к коммунизму читателю нетрудно сделать выводы, довольно неутешительные для Маннинга и Смол-Стоцкого. Дело идет о крупных писателях. О Л. Стоянове: "Сначала он попал под влияние символизма и даже непродолжительное время был вместе с Т. Траяновым редактором "Гипериона", но произведения его всегда отличались левой ориентацией. С установлением нацизма и фашизма он решительно повернул налево и в начале 30-х годов окончательно связался с коммунистами". О Стояне Загорчинове: в своих произведениях он был "отзывчив ко всем тем струнам, на которых играли коммунисты". О Светославе Минкове: он является, по мнению болгарской критики, "успешным представителем критического реализма на пути к социалистическому реализму". Вот уж поистине-невольные признания! Впрочем, таких признаний в "Истории", что называется, микроминимум. Американские профессора умудрились слова не сказать об успехах болгарской литературы за годы народной власти. Для них просто не существует произведений Г. Караславова, Д. Талева, Д. Димова, Э. Станева, Г. Белева, М. Исаева и других. Произведения многих современных болгарских писателей переведены на стр. 142 -------------------------------------------------------------------------------- иностранные языки, получили всеобщее признание. Но для авторов "Истории" всего этого нет и нет. Книга двух профессоров-американцев встречена в Болгарии с гневом и возмущением. Л. Стоянов пишет о ней: "Трудно вообразить себе более беспомощные попытки написать "историю" литературы при такой слабой подготовке и без всякого научного метода" ("Пламък", 1962, N 3). В том же номере журнала напечатаны и статьи Е. Манова и Т. Генова. "Известно, - заявляет Е. Манов, - что антикоммунистические выступления - своего рода индульгенция для получения ученых титулов и личного благополучия в "свободном мире". Поэтому письменные упражнения некоего Маннинга и его соавтора не удивляют никого из нас. Единственное, что может вызвать удивление в упомянутом "академическом труде", - это грубость, с которой фальсифицируется картина нашей социалистической литературы". Один из героев М. Твена говорит о себе: "Я янки и, как подобает настоящему янки, человек практичный; всякой чувствительности, говоря иначе - поэзии, я чужд". Авторы "Истории" являются духовными потомками этого янки, - болгарская литература им совершенно чужда; никакого контакта с поэзией у них нет. г. София стр. 143