Первые полтора десятилетия XX в. в России стали временем бурного развития среднего и начального школьного образования. В эти годы, отмеченные ускоренным развитием капиталистической экономики и демократизацией общественно-политического строя страны, ценность образования становится очевидной для все более широких слоев горожан и крестьян. По данным одного обследования рабочих Московской губернии в 1912 г. средний месячный заработок грамотного рабочего составлял 21,3 - 28,6 руб., а неграмотного - 18,5 - 20,2 рублей. Соответственно, в Москве в 1912 г. процент грамотных достиг показателя 70%; в Петербурге в 1910 г. грамотными были 76,6% горожан¹ .

Однако не только рабочие, но и значительная часть мелкой буржуазии привычно отождествляли получение образования с усвоением элементарных навыков чтения, письма и счета, и поэтому забирали своих детей из школы до окончания курса. В отчете министра народного просвещения за 1904 г. отмечалось: "Главный контингент учащихся в городских училищах составляют дети небогатых купцов и ремесленников, которые, не задаваясь целью дать своим детям законченное образование, довольствуются элементарным обучением и, как только дети научатся хоть сколько-нибудь сносно читать, писать и считать, стараются поскорее пристроить их к делу"² . Еще в большей степени это было свойственно крестьянам. Как писал в своем отчете за 1908 г. губернатор Тамбовской губернии, "крестьяне сознают, что школа для будущей жизни детей их дает мало пользы, поэтому лишь только дети их подучатся грамоте, они берут их из школы и приучают к хозяйству"³ . О том же свидетельствуют и многие другие документы. В отчете министра народного просвещения за 1903 г. констатировалось: "Нередки случаи, когда дети берутся на работы за неделю - две до производства экзаменационных испытаний. А там, где существуют отхожие на лето детские промыслы, например, пастушество, к экзамену являются лишь дети зажиточных родителей, да те, кои по своим физическим и духовным недостаткам не могли идти на промысел"⁴ .

Местные власти для того, чтобы стимулировать крестьян не забирать своих детей из школы ранее окончания всего курса, советовали внедрять в сельских училищах преподавание различных прикладных знаний и ремесел; особенно активно подобные пожелания стали высказываться после начала проведения аграрной реформы П. А. Столыпина⁵ . Тамбовский губернатор в 1907 г. писал: "Само время требует практических знаний, без которых крестьянству трудно и даже невозможно выбиться на путь культурного хозяйства и улучшения экономических условий, что теперь, когда широко пропагандируется мысль о выходе из общинного землевладения, переход на отруба, хуторское хозяйство, является безусловно необходимым. Посему желательны

Филоненко Татьяна Владимировна - кандидат исторических наук, доцент Воронежского государственного педагогического университета.

стр. 137

были бы ремесленные отделения, если не во всех, то по крайней мере в большей части школ народного образования, но такие отделения дороги, и едва ли школы получат достаточные средства для организации их. Скорее и дешевле было бы достичь, хотя отчасти, большего интереса к курсу школ, введя в него преподавание сельского хозяйства и его отраслей: огородничества, садоводства, животноводства"⁶ . Реализация данной идеи могла превратить народную школу из общеобразовательной в профессиональную или, по крайней мере, полупрофессиональную и тем самым нейтрализовать ее общественно-политический потенциал, опасность которого для существовавшего самодержавного строя была очевидной.

Вместе с тем, возможная профессионализация начальной школы сама представляла собой весьма неоднозначное явление. Министр народного просвещения Г. Э. Зенгер высказывал мнение, что "Обучение ремеслам не пользуется особым сочувствием коренного русского населения, так как, по убеждению крестьян, дети, обучившись какому-либо ремеслу, отстанут от обработки земли. Поэтому в русских школах центральных губерний ремесленные классы, за немногими исключениями, находятся в примитивном состоянии"⁷ . Опасность для существующей сословной структуры скрывалась и в общем начальном образовании, которое выступало фактором, повышающим социальную мобильность, а уж при получении крестьянскими детьми общего среднего образования эта опасность приобретала уже открыто политический характер, что прекрасно понимали представители правительственной администрации. Так, воронежский губернатор в одном из своих отчетов резко негативно отзывался об открытии средних школ, особенно женских гимназий, во всех уездных городах и некоторых селах, и негодовал именно потому, что основной контингент учащихся здесь давала деревня. "Происходит какое-то выкачивание из деревни всего лучшего, - писал он. - Провести дочь в народные учительницы становится идеалом чуть ли не каждой зажиточной крестьянской семьи. В результате создается класс полуинтеллигентов, отошедших от своей семьи и заполняющих кадры третьего сословия в земстве"⁸ .

Еще более красочно высказывал свое мнение курский губернатор: "Стремление видеть своих детей дипломированными - всеобщее. Всякий бедняк, сам неграмотный или грамотный на медные гроши, урывает у себя последний кусок, чтобы только поместить своего сына или дочь в гимназию и все это, по большей части, на горе себе, ибо дети, механически восприняв целый ряд понятий, а в 5-м классе кое-как, по складам, разбирая, но не понимая французскую книжку, начинают себя считать образованными и даже культурными людьми, а тех, кто их выкормил и выпоил, - необразованными мужиками, с которыми они и не хотят знаться. Дочь какого-нибудь бедняка, научившись по-французски, считает зазорным ходить в платочке и надевает шляпу; ее все называют барышней и она стыдится своей семьи. В результате разлад и затем и окончательный развал семьи.

Жертвователи на средне-учебные заведения в каком-нибудь уездном городе и просветительные благотворители вообще утешаются сознанием, что у них в гимназиях все крестьянские девочки имеют вид институток, и видимо совершенно закрывают глаза на то, что эти крестьянские дети насильно отрываются от родной им среды, что им искусственно прививаются потребности, которые всегда остаются неудовлетворенными и что те знания, которые они приобретают, не проникая вглубь и не претворяясь в уме и в душе, не дадут им ничего, кроме раздражения, кроме нарывов к чему-то такому, дойти до чего им никогда не хватит сил.

Средняя школа в том виде, в каком она является теперь, готовит умственный пролетариат, а широко открытые двери ее создают не истинную образованность, не настоящее просвещение, а лишь подобие того и другого. Эти широкие двери школы, эта готовность и правительства и общественных установлений и отдельных частных лиц широкой рукой жертвовать на просветительные цели, эта широкая грандиозная благотворительность в деле помощи всякому желающему поступить в гимназию и даром получить образование создают то, что всякий считает себе по плечу и среднюю школу и университет, а жизнь и самые законы природы жестоко разбивают эти иллюзии и в результате масса неприспособленных к жизни, оторванных от своего настоящего призвания, неудовлетворенных, раздраженных - готовые кадры бездарных тупиц, из которых социалисты вербуют свою с каждым годом растущую армию"⁹ .

Эти опасения крупных правительственных чиновников были небеспочвенными: и среднее, и даже начальное образование всегда служили одним из наиболее эффективных способов повышения социального статуса, и этот процесс всегда являлся потенциально конфликтогенным, стимулирующим повышенную социальную активность, несущую в себе угрозу стабильности политического строя и положения власть имущих. Распространение начального образования фактически выступало од-

стр. 138

ной из составных частей аграрной революции, разложения крестьянского класса-сословия с выделением сельской и городской буржуазии и пролетариата, что должно было стать неминуемым следствием проведения столыпинской реформы. В свою очередь, распространение среднего образования являлось составной частью процесса разложения старых сословных и формирования новых классовых социальных структур, процесса становления буржуазного гражданского общества, вызывающего создание демократических институтов и ликвидацию политического наследия абсолютизма в виде самодержавной монархии. В первые десятилетия XX в. все эти процессы развивались очень интенсивно, о чем свидетельствует быстрое увеличение количества средних и начальных школ.

В 1902 г. в империи было 207 мужских гимназий, 35 мужских прогимназий, 124 реальных училища, 264 женских гимназии, 171 женская прогимназия, 10 женских училищ, 12 мариинских женских училищ¹⁰ ; всего, таким образом, насчитывалось 823 средних школы. В 1906 г. было 245 мужских гимназий, 37 мужских прогимназий, 178 реальных училищ, 433 женских гимназии, 172 женских прогимназии, 5 женских училищ, 15 мариинских училищ, еще имелось 4 горских школы и 13 училищ при церквах иностранных исповеданий¹¹ ; всего в стране насчитывалось 1102 средних школы. В 1912 г. на всей территории империи работали 463 мужских гимназии (в том числе 341 правительственная, 53 частных с правами правительственных, 64 частных с правами только для учащихся и 5 при церквах иностранных исповеданий), 63 мужских прогимназии (в том числе 27 правительственных, 14 частных с правами правительственных и 22 частных с правами для учащихся), 317 реальных училищ (в том числе 227 правительственных, 44 частных с правами правительственных, 37 частных с правами для учащихся и 9 при церквах иностранных исповеданий), 943 женских гимназии (в том числе 510 правительственных, 303 частных с правами правительственных, 114 частных с правами для учащихся и 7 при церквах иностранных исповеданий), 191 женская прогимназия (в том числе 76 правительственных, 28 частных с правами правительственных и 87 частных с правами для учащихся), также 4 женских училища, 20 мариинских училищ и 3 горских школы¹² . Всего на 1912 г. в стране было 2004 средних учебных заведения (из них 766 частных; мужских школ всех видов было 846, женских - 1158). Наконец, в 1916 г. в России насчитывалось только полноправных учебных заведений: 495 мужских гимназий, 29 мужских прогимназий, 305 реальных училищ, 965 женских гимназий и 99 женских прогимназий¹³ . Всего 1892 школы. Однако в этот список не вошли частные школы с ограниченными правами, мариинские училища и некоторые другие учебные заведения, кроме того, часть школ не работала из-за условий военного времени; не учтены также средние школы других ведомств - например, коммерческие училища, находившиеся в ведении Министерства торговли и промышленности, и некоторые другие. С учетом этого можно сказать, что в первые годы XX в. в России имелось не менее 900 средних школ, а к середине второго десятилетия XX в. их количество выросло более чем в два раза, примерно до 2000 - 2100 общеобразовательных учебных заведений.

Следует отметить увеличение темпов роста количества средних школ в начале XX в. по сравнению с предшествующими десятилетиями. С 1880 по 1899 гг., то есть за 20 лет, количество мужских гимназий и прогимназий увеличилось на 19%, реальных училищ - на 92%¹⁴ . С 1902 по 1912 гг. количество мужских гимназий и прогимназий увеличилось на 117%, реальных училищ - на 156%. Несколько менее интенсивными были темпы роста женских школ. Если в 1880 - 1890-е годы количество женских средних школ увеличивалось в среднем на 42% за десятилетие, то в 1902- 1912 годах - на 161%. Соотношение мужских и женских школ за это время значительно изменилось. В 1880 г. доля женских школ по отношению к мужским составляла 87%, в 1902 г. - 119%, в 1912 г. - 134%. В 1880 - 1890-е годы рост всех средних школ составлял 31% за десятилетие, а в 1902 - 1912 гг. - 147%. Здесь очевиден не просто прогресс, а качественный скачок - первые десятилетия XX в. в России стали временем настоящего школьного бума.

Это утверждение можно отнести и к начальному образованию. В 1880 г. в ведении МНП насчитывалось 22770 начальных школ, в 1903 г. - 41433, в 1905 г. - 48288, в 1911 г. - 59682, в 1913 г. - 69580, в 1916 г. - 82101¹⁵ . За три с половиной десятилетия количество начальных школ увеличилось в 3,6 раза, причем только за 1903 - 1916 гг. - в 2 раза. В 1896 г. в начальных школах ведения МНП было 2274904 учащихся, в 1903 г. - 3149871, в 1914 г. - 5749191¹⁶ . Общеобразовательные начальные школы содержали, кроме министерства народного просвещения, и другие ведомства, прежде всего ведомство православного исповедания; с учетом учащихся этих школ общие показатели численности учащихся начальных школ значительно выше. В 1896 г. в российских начальных школах обучалось 3391366 человек,

стр. 139

в 1903 г. - 4989987 человек, в 1911 г. - 6180510 человек, в 1914 г. - 8122161 человек¹⁷ .

Главную роль в процессе быстрого роста начального образования в первые десятилетия XX в. сыграло объединение правительственной и общественной инициативы. Министерство народного просвещения, земства и города в эти годы постоянно увеличивали расходы на начальную школу. Еще с конца 60-х годов XIX в. отдельные земства стали выступать за введение всеобщего начального образования; в 1890-е годы с ходатайствами перед МНП о всеобщем обучении выступали уже более половины губернских земств, а в отдельных уездах дело дошло до фактического введения всеобщего начального обучения. В 1905 г. МНП выступило перед Советом министров с программой введения всеобщего обучения; разработка проектов всеобщего обучения на правительственном уровне началась еще раньше, с 1903 г., и продолжалась вплоть до 1911 года. В качестве предварительной меры 3 мая 1908 г. был принят закон, по которому по сметам МНП ежегодно отпускалось по 6,9 млн. руб. (сверх обычного) на всеобщее начальное образование¹⁸ . В 1911 г. в Государственной думе был подготовлен проект, который кроме мер по расширению школьной сети, предполагал передачу начальной школы земствам и городам, изменение состава училищных советов, ограничение инспектуры. За министерством народного просвещения, которому предполагалось передать церковно-приходские школы, оставались лишь функции общего руководства и контроля. Школьное обучение приобретало выраженный общеобразовательный характер, программы расширялись за счет введения природоведения, географии и истории России, обществоведения; допускалась локализация программ. Начальная школа связывалась со средней через высшие начальные училища. Однако Госсовет отверг думский законопроект в первоначальном виде, и в жизнь были проведены только некоторые из предложений парламентариев. Так, на строительство новых школ Дума запрашивала ассигнования размером 300 млн. руб. сроком на 15 лет. Вместо этого бюджет стал выделять на школьное строительство по 10 млн. руб. в год¹⁹ . Земства и городские думы заключали договоры с МНП, по которым обязывались в течение 10 лет открыть необходимое количество школ. Министерство платило жалование учителям и выделяло средства на учебные пособия, а органы местного самоуправления брали на себя хозяйственные расходы. Был создан фонд школьного строительства, который выделял деньги следующим образом: ¹ /₅ от ^{всей суммы - безвозмездная ссуда, остальная часть - 3% ссуда на 40 лет. В 1914 г. с началом первой мировой войны финансирование народного образования оказалось резко урезанным; тем не менее, и в этих условиях было сделано довольно много. С 1911 по 1916 гг. было построено 20172 школьных помещения. К 1915 г. 414 уездных земств (из 426) и 334 городских думы вступили в соглашение с МНП по вопросу реализации введения всеобщего обучения; к этому моменту в 15 уездных земствах и 33 городах всеобщее начальное обучение уже было введено20 .}

И земства, и правительство постоянно наращивали расходы на начальное образование. Если в 1900 г. сметные назначения на образование по земствам составили 15557 тыс. руб., то в 1914 г. - 91850 тыс. руб.: менее чем за полтора десятилетия увеличение составило 590%²¹ . Если в 1897 г. кредиты по сметам МНП на начальную школу равнялись 1734672 руб., то в 1912 г. - 47802785. (Это без учета высших начальных училищ, на которые ассигнования выделялись отдельно; в 1912 г. размер этих ассигнований достиг 7488774 рублей. Отдельно также финансировались церковно-приходские школы; в 1910 г. ассигнования на них составили 13066357 рублей)²² . Таким образом, за 15 лет увеличение правительственного финансирования начальной школы составило 2756%; в 1912 г. из казны выделялось на начальную школу в 27,6 раз больше, чем в 1897 году.

Это свидетельствует о том, что развитие народного образования и введение всеобщего начального обучения стали приоритетным направлением государственной политики. Именно начальная школа стала фаворитом государственного бюджета: с 1907 по 1912 г. ассигнования по сметам МНП на высшие учебные заведения увеличились на 10%, на средние учебные заведения - на 74%, на центральный и местный аппарат министерства - на 68%, а на начальную школу - на 494%²³ . Еще в 1906 г. расходы на начальное образование в переводе на одного жителя составляли 56 коп.; таким образом, можно сказать, что всего за 7 лет страна стала тратить на народную школу в 3,1 раза больше, а между тем национальный доход на душу населения за те же годы увеличился лишь на 22%²⁴ . Прирост расходов на образование в 1902 - 1912 гг. в 3,2 раза превысил прирост расходов на оборону²⁵ .

Все это свидетельствует о том, что и государство, и общество в России начала XX в. придавали исключительное значение развитию народного образования.

стр. 140

Примечания

1. БОГДАНОВ И. М. Грамотность и образование в дореволюционной России и в СССР. М. 1964, с. 28 - 29, 48.

2. Всеподданнейший отчет министра народного образования за 1904 г., с. 502.

3. Российский государственный исторический архив (РГИА), оп. 1, д. 97, л. 101.

4. Всеподданнейший отчет министра народного образования за 1903 г., с. 512.

5. РГИА, оп. 1, д. 97, л. 68, 89.

6. Там же, л. 89.

7. Всеподданнейший отчет министра народного образования за 1903 г., с. 529.

8. РГИА, оп. 1, д. 18, л. 102 об.

9. Там же, д. 48, л. 252 об.

10. Всеподданнейший отчет министра народного образования за 1902 г., с. 9, 17, 22, 25.

11. Всеподданнейший отчет министра народного образования за 1906 г., с. 26, 33, 39; Дополнения к справочной книге "Учебные заведения ведомства Министерства Народного Просвещения" по 1-е января 1907 года. СПб. 1907, с. 43.

12. Список учебных заведений ведомства Министерства Народного Просвещения (кроме начальных) по городам и селениям. СПб. 1913, с. 162 - 163.

13. РГИА. Объяснительная записка к смете Министерства Народного Просвещения на 1917 год, с. 49.

14. ЛЕЙКИНА-СВИРСКАЯ В. Р. Интеллигенция в России во второй половине XIX века. М. 1971, с. 51 - 52.

15. Всеподданнейший отчет министра народного образования за 1903 г., с. 476, 502; РГИА. Объяснительная записка к смете Министерства Народного Просвещения на 1917 год, с. 74 - 75; ЧЕХОВ Н. В. Народное образование в России с 60-х годов XIX века. М. 1912, с. 145; КИСЕЛЕВА Т. Г. Образовательные процессы в России на рубеже двух столетий. (Безграмотная Россия - реальность или миф?). Историко-статистический анализ. М. 1994, с. 12.

16. Всеподданнейший отчет министра народного образования за 1903 г., с. 477, 502; ЧЕХОВ Н. В. Ук. соч., с. 145; КИСЕЛЕВА Т. Г. Ук. соч., с. 12.

17. Всеподданнейший отчет министра народного образования за 1903 г., с. 477, 503; ЧЕХОВ Н. В. Ук. соч., с. 145; КИСЕЛЕВА Т. Г. Ук. соч., с. 14.

18. КИСЕЛЕВА Т. Г. Ук. соч., с. 23 - 25; Всеобщее обучение и земство. СПб. 1910, с. 178; КАЗАКОВА СВ. Вопросы народного образования в особых журналах Совета министров 1905- 1906 гг. Народное образование и педагогическая мысль России кануна и начала империализма. М. 1980, с. 283 - 284.

19. КОНСТАНТИНОВ Н. А., СТРУМИНСКИЙ В. Я. Очерки по истории начального образования в России. М. 1953, с. 228 - 231.

20. МИЛЮКОВ П. Н. Очерки по истории русской культуры. Т. 2. Ч. 2. М. 1994, с. 349; АБРАМОВ В. Ф. Земство, народное образование и просвещение. - Вопросы истории, 1998, N 8, с. 49.

21. КИСЕЛЕВА Т. Г. Ук. соч., с. 20.

22. Всеобщее обучение и земство, с. 51; ЧЕХОВ Н. В. Ук. соч., с. 224; КИСЕЛЕВА Т. Г. Ук. соч., с. 18.

23. ЧЕХОВ Н. В. Ук. соч., с. 224.

24. МИРОНОВ Б. Н. Экономический рост и образование в России и СССР в XIX-XX веках. - Отечественная история, 1994, N 4 - 5, с. 124.

25. КИСЕЛЕВА Т. Г. Ук. соч., с. 20.