Рейтинг
Порталус

ОЛИМПИЙСКИЕ ИГРЫ КАК ФЕНОМЕН ДРЕВНЕГРЕЧЕСКОЙ И МИРОВОЙ КУЛЬТУРЫ

Дата публикации: 09 июня 2021
Автор(ы): В. И. Кузищин
Публикатор: Научная библиотека Порталус
Рубрика: СПОРТ
Номер публикации: №1623231820


В. И. Кузищин, (c)

В апреле 1896 г. в Афинах состоялась первая Олимпиада, положившая начало современному олимпийскому движению. В XX в. это движение превратилось в важный фактор общественной жизни и культуры, охватило все страны и континенты, вовлекло в свою орбиту сотни миллионов людей. Олимпийское движение с самого начала своего возникновения рассматривалось прежде всего как адекватное восстановление главных принципов и ритуалов античного олимпизма, древнегреческих олимпийских игр, проводимых вот уже в течение почти 12 столетий. Определяющие принципы, философия, ритуалы античного олимпизма оказались наполненными таким гуманистическим содержанием, такой высокой нравственностью и интеллектуальным потенциалом, что превратились не только в одну из мощных сфер античной цивилизации, но стали общечеловеческой ценностью, способной играть созидающую роль в процессе развития мировой культуры.

Благородные ценности олимпизма приобретают все большую актуальность и значимость в современном мире, наполненном разрушительными природными катастрофами, жестокими войнами, господством преступности, духовным опустошением.

Создание благородных принципов, высокой этики и эстетических ритуалов олимпизма происходило в рамках созревания и становления великой греческой цивилизации, определялось общим развитием древнегреческой культуры и вместе с тем активно влияло на это развитие.

Нельзя сказать, что проблемы олимпийских игр в античности обойдены вниманием исследователей древнегреческой истории и культуры. Однако в этой огромной литературе установились своего рода излюбленные направления исследований. Одним из таких направлений стало исследование Олимпии как архитектурно-археологического комплекса, предполагающего тщательное описание сохранившихся остатков зданий и сооружений (включая результаты ведущихся археологических работ), в которых реализовались те или иные ритуалы проведения игр. Другой излюбленной сферой внимания стал их анализ с точки зрения формирования физической культуры и спортивных состязаний, так сказать, их спортивно-состязательная сторона. Оба этих направления исследования дали не один десяток добротных работ, в которых данные аспекты олимпийских состязаний получили детальное освещение и стали достижением современной историографии античности 1 .


Кузищин Василий Иванович - доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой истории древнего мира истфака МГУ.

стр. 41


Однако, по нашему мнению, довольно слабо в современной науке представлены иные аспекты олимпийских игр, а именно, их понимание как одного из проявлений общей греческой культуры, которое, являясь одним из ее феноменов, вместе с тем стало стимулирующим фактором ее общего развития, интегрирующим ее разные сферы в единый комплекс греческой культуры как целого. Более того, будучи одним из мощных факторов культурного процесса, олимпийские игры, лежащая в их основе философская и религиозная концепция стала важным феноменом вообще всей греческой цивилизации и тем самым явлением, выходящим за пределы собственно античного круга развития, превратившись в общечеловеческую ценность и явление мировой культуры. Именно в этом своем качестве античный олимпизм был возрожден в своих принципиальных основах в современном олимпийском движении и стал играть заново уже в изменившихся условиях XX в. ту же стимулирующую и благородную роль в современной культуре.

Одной из самых фундаментальных основ олимпийских игр была идея священного перемирия- экехерии, то есть прекращения военных действий. Оно предполагало несколько главных позиций. Прежде всего, каждый раз подтверждался принцип мирной экстерриториальности самого округа Олимпии, его неприкосновенности. Ни один полис, ни один военный отряд не имел ни человеческого, ни божественного права входить на территорию святилища с оружием в руках.

И это было одним из фундаментальных новых политических принципов в греческой большой политике, почти рукотворным чудом в Греции, уже со времен микенских царств разрываемой многочисленными и постоянными войнами. Рассказывая о героических временах, Павсаний передает: "так как Эллада тогда страдала от гражданских войн и от болезни, вроде моровой язвы, то Ифит отправился в Дельфы спросить бога, как найти избавление от этих бедствий. И говорят, что пифией ему было предписано, чтобы он сам и элейцы восстановили олимпийские состязания" (Павсаний, V.4,4.). To есть, согласно древней традиции, сам факт организации олимпийских игр был специальным актом, не имеющим аналогов, как создание зоны мира, находящейся под особым покровительством богов. "Много чудесного можно увидеть в Элладе, - продолжает Павсаний, - о многом удивительном можно услышать, но ни над чем в большей мере нет божьего покровительства, как над элевсинскими мистериями и над олимпийскими состязаниями" (Павсаний, V.10.1.). Какие процессы политического и культурного развития выражал сам факт установления особой зоны в Греции, непрерывно потрясаемой войнами и раздорами, почему именно небольшая долина, затерянная в глухом углу Пелопоннеса стала священной зоной мира? Можно, видимо, усмотреть в этом несколько причин как политического, так и религиозного и геополитического порядка.

Согласно традиции, олимпийские состязания были организованы по договору между ахейцем из микенского центра Пизы Клеосфеном, этолийцем из Элиды Ифитом и знаменитым законодателем из Спарты Ликургом. Как видим, само основание олимпийских игр было результатом своего рода договора основных племенных групп греков, т. е. задумывались как некое общегреческое празднество. Для придания договору более обязательного характера Ифит запросил мнение дельфийского оракула и получил его одобрение. Любопытно, что мифологическая традиция связывает одобрение пифии именно со стремлением противостоять гражданским войнам, смутам, эпидемиям и прочим бедствиям. Другое фундаментальное обстоятельство, связанное с заключением договора об организации олимпийских игр,- это установление факта священного перемирия, провозглашения священного мира во время проведения олимпийских празднеств и обязанности беспрепятственного прохода через враждующие стороны участников празднеств и паломников в Олимпию. Поскольку сам факт договора был санкционирован дельфийским Аполлоном, данное условие превращалось в божественное установление, закрепляемое руками договаривающихся людей как исполнителей божественной воли. Мифологическая традиция воз-

стр. 42


водит описанный выше договор к героическим временам (к IX в. до н. э.), однако, скорее всего, заключение такого договора между несколькими греческими полисами, среди которых числится и суровая Спарта, состоялось в VI в. до н. э. , к которому относится и период наивысшего политического влияния на греческие дела дельфийского храма. Да и сам факт допуска к олимпийским празднествам всех греков, включая жителей далеких греческих колоний, относится именно к VI в. до н. э. (хотя традиция его относит к 40 олимпиаде, т. е. к 616 г. до н. э.).

Согласно установленному в V в. ритуалу за несколько недель до точной даты открытия празднества, которая определялась особой комиссией, из Олимпии направлялись три вестника с оливковыми венками и специальными посохами в руках, чтобы оповестить все эллинские города о дате олимпийского праздника, и приглашали их жителей принять в нем свое участие. Именно с этого момента объявлялось священное перемирие - экехерия, которое продолжалось три месяца и по которому военные действия должны были прекращаться, а воюющие стороны должны были пропустить через свои земли участников и паломников на празднества. У современного исследователя нет данных, позволяющих надежно утверждать, что три вестника из Олимпии смогли обойти все греческие города, рассеянные в огромном Средиземноморье и Причерноморье, нет данных о том, что священное перемирие соблюдалось всегда за 12 столетий олимпийских празднеств. Конечно, были нарушения и, видимо, нередкие. Однако главное заключалось в выработке фундаментальной идеи, создании высочайшей этической ценности - провозглашении священного мира на три месяца как освященного богами и подкрепленного древним (видимо, мифическим) договором права на мир в течение пусть короткого, но все-таки некоторого периода времени. Этот трехмесячный отрезок, регулярно повторяющийся каждые четыре года, внедрял в сознание граждан и их политических лидеров важнейшую идею мирного сосуществования, остужал воинственные страсти, стимулировал мирные переговоры и в целом благотворно действовал в любой накаленной политической атмосфере. Далеко не случайным представляется тот факт, что именно в Олимпии хранилась стела с текстом договора о тридцатилетнем мире между Афинами и Спартой, главными антагонистами в Балканской Греции V в. до н. э. (Фукидид. У.18.10.). Где же было еще хранить договор между самыми непримиримыми противниками как не в священной зоне мира - Олимпии? Превращению зоны Олимпии в священную зону мира способствовало особое геополитическое положение Олимпии на Пелопоннесе и Балканской Греции вообще. Расположенная в 15 км от морского побережья Олимпия была защищена в некоторой степени он нападений пиратов и от разбойников, промышлявших на сухопутной дороге, вьющейся вдоль морского побережья. Святилище находилось в небольшой и закрытой долине реки Алфей, окруженной со всех сторон невысокими горами, из которых господствующей была гора Кро-нос. Долина густо поросла оливковыми и платановыми деревьями, дававшими прохладу и тень в летний зной. Оказавшийся в закрытой, тенистой, тихой долине паломник, прибывший в Олимпию, попадал в атмосферу умиротворенного и сбалансированного пейзажа, глубокого природного уединения и тишины. Он как бы попадал в другой мир, оставляя за собой суету городов, толчею в портах, сутолоку на дорогах. И, конечно, не случайно Демосфен заявил, что олимпийское святилище построено в самой прекрасной части Греции. Кроме того, Олимпия была расположена в той части Греции, которая находилась рядом с главными политическими и религиозными центрами микенской, архаической и классической Греции. Относительно недалеко находились Пилос и Спарта, Сикион и Коринф, Афины и Аргос, через коринфский пролив поддерживалась связь с Этолией. Вместе с тем, этот прекрасный уголок был расположен настолько удачно, что оказался вне главных территориальных споров и политических разногласий, сотрясавших Грецию с микенского времени. Практически ни одна ведущая политическая сила не претендовала на Олимпию, как политически спорную территорию.

стр. 43


И рядовые граждане, и их лидеры, видимо, вполне отдавали себе отчет в необходимости организации такой зоны мира, как некоторой гарантии от того, чтобы народ не истребил себя в постоянных и кровопролитных войнах. Олимпия была святыней особого рода, она охранялась всем греческим народом, вот почему за тысячелетнюю историю проведения Олимпиад в источниках сохранилось очень немного случаев насильственного вмешательства в процедуру олимпийских празднеств, которые решительно осуждались всеми греками. Так, по сведениям Страбона аргосский тиран Федон использовал свое политическое могущество и провел олимпийские состязания с применением насилия, что вызвало возмущение греков, а результаты этих игр были аннулированы и не занесены в официальные списки (Страбон. VIII.3.33.). Одним из преступлений Килона, попытавшегося установить личную тиранию в Афинах, был не только захват Акрополя, но захват Акрополя военной силой во время олимпийских празднеств (Фукидид. 1.126.5.). Во время Пелопоннесской войны, когда ожесточение воюющих сторон достигло предела, спартанцы захватили укрепление Лепрей во время проведения игр и были подвергнуты наказанию, вплоть до лишения их права участвовать в празднествах, которые они тщетно пытались оспорить (Фукидид. У. 49 - 50.). Были, видимо, и другие случаи нарушения священного перемирия и вторжения на территорию святилища вооруженных людей. Однако, это были лишь редкие исключения. В целом же одна из великих идей олимпийских празднеств - быть в беспокойном, наполненном звоном мечей обществе общепризнанной зоной мира, спокойствия, дружеского сосуществования и национального духовного единения греческого народа действовала как постоянная и мощная сила, значение которой в истории древней Греции трудно переоценить.

Олимпийские игры были, прежде всего, религиозным празднеством в честь Зевса и его супруги и сестры Геры. Весь ритуал олимпийских празднеств, вся его философия - это панэллинское почитание высших божеств классического пантеона. Как бы ни превалировали в разные периоды античной истории профессионально-спортивная, общественная сторона или политический резонанс олимпийских празднеств, религиозная основа постоянно присутствовала и определяла сущность празднеств. Вот почему долгая и непрерывная история олимпийских игр, пронизанных религиозными мотивами, была вместе с тем и историей греческой религии, религиозной мысли и мифологии. Мощное воздействие Олимпиад на развитие греческой религиозной системы и религиозной мысли проявлялось в нескольких направлениях. Одним из важнейших направлений стало создание общегреческой, так называемой олимпийской, религии из многочисленных локальных культов, которые складывались в разных регионах греческого мира и в среде различных племенных групп. Выше уже отмечалось, что само заключение соглашения об организации олимпийских празднеств, которое легендарная традиция приписывала ахейцу Клеосфену, этолийцу Ифиту и дорийцу Ликургу, совершенно отчетливо ориентируется на общегреческое звучание. Постепенное возрастание престижности олимпийских игр в VIII - VII вв. и официальное включение в состав участников Олимпиад всех свободных греков, где бы они ни жили и каким бы локальным культам они ни поклонялись, красочные церемонии в честь Зевса и Геры, распространяемые на всех участников, создавали благоприятный климат культурного и религиозного единения, кристаллизации панэллинского религиозного сознания, которое и лежало в основе олимпийской религии как таковой. И прежде всего наиболее благоприятные возможности появлялись для утверждения культа Зевса как высшего божества олимпийского пантеона. В "Теогонии" Гесиода Зевс выступает в качестве высшего мужского божества, как прародитель богов и людей, как промыслитель и царь. "В небе царит он, громом владеющий страшным и молнией огненно-жгучей, силою верх одержавший над Кроном-отцом. Меж богами все хорошо поделил он и каждому почесть назначил". Функции Зевса изложены Гесиодом очень суммарно, и его божественный образ отличается абстрактностью. К началу V в. завершается разработка образа Зевса как верховного

стр. 44


божества греков, а его функции как верховного божества даны в более полном виде. Наиболее важное направление теологической разработки образа Зевса в ходе олимпийских игр было преодоление грубой силы как важнейшего качества верховного божества и возрастание его моральных и цивилизованных качеств как первенствующих. В олимпийских одах Пиндара Зевс выступает как покровитель олимпийских победителей в ходе законного соревнования, как носитель Истины, Благозаконности, Справедливости, Мира и Правды. Наиболее полное воплощение новых качеств Зевса как верховного божества было достигнуто в сооружении замечательного памятника классической греческой архитектуры - храма Зевса Олимпийского, построенного архитектором Либоном, и в скульптурном его оформлении, которое создал знаменитый Фидий. Фронтонные композиции и рельефы метоп прославляют именно созидательные функции Зевса как устроителя достойного свободного гражданина греческого полиса. На фронтонных композициях Зевс покровительствует герою Пелопсу, который должен победить коварного и жестокого Эномая, на западном фронтоне Аполлон как сын Зевса благословляет победу греков-лапифов над кентаврами как олицетворениями звериного начала. На метопах изображены подвиги Геракла как любимого сына Зевса, которые в целом символизируют триумф законопослушания, упорядоченной силы, гибкого разума и высокого мужества над проявлениями злобы, мелкой зависти, жестокости, и хаоса 2 . Но в наиболее полной мере новым образом верховного божества олимпийского пантеона стала, конечно, культовая статуя Зевса, исполненная Фидием и ставшая, согласно традиции одним из 7 чудес света. Насколько можно судить по описаниям (сама статуя не сохранилась) она поражала зрителей концентрацией доброты, гармонического величия, мощи и благости. Она стала художественным воплощением нового понимания божества, в котором на первое место выступала не всесокрушающая грубая сила, как в Зевсе эпохи Гесиода, а функция благости и доброты как принципиально новой функции верховного бога, которая вызывала у верующего человека не столько чувство страха перед мощью бога, сколько чувство беспредельной любви к божеству, излучающему справедливость, доброту, умиротворенность. Как писал Дион Хрисостом - "кто станет перед этим образом, тот забудет обо всем, что огорчает и терзает человеческую жизнь". Философ Эпиктет советовал любому человеку поехать в Олимпию и лицезреть статую Зевса, так как умереть, не увидев ее, он считает величайшим несчастьем. По существу, созданный Фидием образ Зевса стал завершением длительной работы греческой религиозной мысли, теологическим осмыслением внутреннего содержания идеи верховного бога олимпийского пантеона, который стал каноническим вплоть до появления христианства. Новый образ Зевса с преобладанием функций высшей морали, нравственности и справедливости как вседержителя и заступника всех греков стал одним из достижений греческой религиозной мысли. Он разрабатывался не только в силу общих тенденций развития греческого общества и греческой классической культуры. Одним из основных центров этой разработки был культ Зевса в Олимпии, сам факт проведения олимпийских игр, в которых принимали участие все греки, на которых были провозглашены принципы законных состязаний, подчиненных высшим принципам справедливости и морали.

Многолетнее проведение олимпийских игр, их высокий общественный и религиозный престиж, сам факт единения всех греков, освященный правилом священного перемирия, приводил к внедрению принципов дружеского общения участников-соперников и созданию атмосферы согласия и здорового соперничества. Это не могло не способствовать переосмыслению многих архаических представлений в греческой мифологии, наполнить этическим содержанием многие известные мифы, в которых действия и поступки богов и героев изображались зачастую в натуралистической грубой форме. В качестве примера можно привести новые трактовки многих традиционных мифов в олимпийских одах Пиндара. Олимпийские оды Пиндара были созданы в 70 - 60-х гг. V в. до н. э., в тот период, когда Олимпия

стр. 45


кардинально перестраивалась, когда творили и архитектор Либон и скульптор Фидий, по новому осмысливавшие образ Зевса и его культ 3 . С нашей точки зрения, Пиндар в своих олимпийских одах провел большую работу по переосмыслению и рационализации традиционных мифов. Сама структура его олимпийских од далеко не случайно содержит как непременное условие включение в каждую оду одного или двух мифологических циклов, которые он переосмысливает прежде всего с религиозно-этических позиций. Можно ограничиться только одним примером переосмысления Пиндаром сказаний о Тантале и о состязании Пелопса и Эномая. В более ранней версии мифа Тантал совершил страшное преступление перед олимпийскими богами, предложив им трапезу из своего убитого сына Пелопса. Пиндар коренным образом переосмысливает этот древний миф. Он отказывается от натуралистической и оскорбительной для его благородного чувства трактовки богов:

Но нет, это сказки:
Ведь так часто людская молва
Переходит за грани истины:
И сказания, испещренные вымыслами,
Вводят в обман.
Ведь Харита,
Подательница всего, что нам мило,
Представляла нам неверное верным!
Нет: бегущие дни - надежнейшие свидетели:
Человек о богах
Должен говорить только доброе,
И на нем не будет вины.
Я скажу о тебе иное, чем предки.
Нет! Я не смею назвать людоедами богов.
Слишком часто кара настигала богохульников (Ода 1.28 - 41).

И Пиндар предлагает свой вариант мифа о Тантале и Пелопсе. Тантал не убивал своего сына Пелопса и не предлагал его сваренное мясо богам в качестве угощения, Деметра не съедала часть пелопсова плеча, а Гермес не собирал по кусочкам изрубленное тело Пелопса и не оживлял его в кипящем котле, заменив часть съеденного Деметрой плеча слоновой костью. Ничего этого не было. А миф состоит в том,- объясняет Пиндар,- что Тантал созвал на пир богов, а во время пира влюбленный в красивого Пелопса Посейдон перенес юношу в "небесный широкославный чертог" на Олимп. Суть же преступления Тантала заключалась не в совершении детоубийства и дикого способа испытания всеведения богов, а в том, что он попытался украсть бессмертие у богов и передать его смертным людям. Кипящий котел, где оживал убитый Пелопс, Пиндар понимает как купель для новорожденного младенца Пелопса, а белизну его плеча как естественную красоту его тела.

В более гуманном плане переосмысливается содержание мифа и о его победе над Эномаем. Согласно ранней трактовке Пелопс для победы над Эномаем подкупил его возницу Миртила, обещав ему часть царства Эномая и любовь дочери Эномая и невесты Пелопса Гипподамии на одну ночь. Миртил принял эти условия, внес повреждение в колесницу Эномая, что привело к его гибели. Но одержавший победу таким нечестным способом Пелопс обманул Миртила, не выполнив ни одного из условий. Более того, желая избавиться от неудобного свидетеля, Пелопс убивает Миртила, который проклинает Пелопса и его род. Пиндар, воспевающий славу, величие Олимпии и благородство победителей олимпийских игр, не мог допустить, чтобы в основе этого замечательного празднества лежало столь ужасное сказание, которое в определенной степени дискредитировало сами олимпийские празднества в целом. И Пиндар переосмысливает этот миф. Пелопс победил жестокого Эномая не таким преступным образом, а благодаря помощи богов, в частности, Посейдона, который предоставил в его распоряжение быструю колесницу, и благодаря своему спортивному умению, в то время как Эномай потерпел поражение из-за своего коварства,

стр. 46


злобы и жестокости по отношению к многочисленным женихам своей дочери Гипподамии. Такое переосмысление мифов о Тантале и Пелопсе может быть объясняет, почему в центре священного круга Олимпии, между самыми почитаемыми святынями - храмами Зевса и Геры, высится одна из древнейших святынь Олимпии героон Пелопса. Перетолковывание мифа о Пелопсе имело важное религиозное и культурное значение для еще большей славы олимпийского святилища в греческом мире и престижа олимпийских игр.

Однако благородная атмосфера олимпийских состязаний как священнодействия в честь Зевса и Геры не ограничивалась лишь теологическим переосмыслением примитивных воззрений архаики. Оно вместе с тем органически дополнялось художественной разработкой образов эллинских главных божеств и прежде всего Зевса и Геракла. Художественная разработка образов главных греческих божеств проходила по разным направлениям. Прежде всего, следует отметить важность создания цельного храмово-религиозного олимпийского комплекса - Альтиса, видимо, одного из первых в Элладе. Храмовый комплекс в Олимпии - это не только определенная совокупность красивых архитектурных шедевров. Он стал священным пространством, где каждый элемент выполнял свою сакральную роль, имел свое религиозное назначение. Священное пространство Альтиса имело свои внутренние законы и строгую логику. Постоянное строительство в самом Альтисе и вокруг него, которое продолжалось непрерывно вплоть до поздней римской эпохи, рассматривалось как совершенствование и приумножение этого сакрального пространства и подчинялось заложенным там издревле законам и принципам. Альтис задумывался и реализовывался как средоточие главных для эллинов сакральных принципов. Это место было отмечено многими священными знаками, здесь воспроизводились многие эпизоды мифической и реальной истории с микенского времени, которые были зачастую драматичными. Эти мифические знаки воплощали сущность жизни и ее важнейших проявлений у греческого народа. И в Олимпии они получили свое оригинальное проявление, так же как в сакральном комплексе Дельф или афинского акрополя. Однако именно в Олимпии эти принципы формирования священного общегреческого комплекса были разработаны с наибольшей полнотой и раньше всего и затем стали заимствоваться во многих других центрах Эллады.

Замечательный храмовый комплекс Олимпии состоял из архитектурных зданий уникального значения, которые стали не только шедеврами греческой архитектуры, но и послужили образцом для дальнейшего развития греческого зодчества, греческой ордерной системы. Храм Геры в Олимпии был одним из первых греческих периптеров, в Олимпии формировались основы дорического ордера. Одним из шедевров греческой архитектуры, где начался синтез дорического и ионического ордеров, стал знаменитый храм Зевса постройки Либона. В Олимпии были построены один из уникальных архитектурных памятников круглой формы - знаменитый Филиппейон, а также лучшие образцы той архитектурной формы, которые получили название палестры и гимназия. Здесь нет возможности перечислить другие шедевры архитектуры и строительства, которые во многом определяли общее направление развития греческого зодчества как в архаическое, так в классическое и эллинистическое время. Опыт разработки архитектурных олимпийских шедевров (кстати, так же, как и после проведения современных олимпиад) затем широко внедрялся во многих других местах греческого мира.

Аналогичное положение характеризует и развитие греческой скульптуры. Эта проблема нуждается в специальной разработке. Здесь можно отметить наряду со статуей Зевса работы Фидия такие шедевры, как образ летящей Ники работы Пеония, Дискобола работы Мирона, Дорифора работы Поликлета, статуи раннего Лисиппа, Гермеса с младенцем Дионисом работы Праксителя.

Как известно, победители олимпийских игр имели право ставить статую в Олимпии и в родном полисе и широко пользовались этим правом.

стр. 47


Эти статуи победителей воспроизводили прекрасные образы греческих атлетов, физически развитых и красивых людей, наделенных олимпийским благородством. Они стали материальным выражением сформировавшегося в греческой общественной мысли и морали образа калос кагатос, т. е. совершенного человека и вместе с тем сами развивали и обогащали этот образ. Этот образ, который во времена архаики был, как правило, образом знатного аристократа, в эпоху классики стал представлять образ идеального рядового гражданина греческого полиса, что говорило о глубоком внедрении полисного гражданского демократического мировоззрения в структуру общественного и художественного мышления.

Другими формами художественного творчества, которое стимулировалось проведением постоянных общегреческих олимпийских празднеств, было как непременное музыкальное и поэтическое сопровождение самих праздничных церемоний, так и постоянное участие в них выдающихся ораторов (Исократ, Демосфен), историков (Геродот), поэтов (Пиндар), философов (Эмпедокл), трагиков (Софокл) и многих других, которые вдохновлялись в атмосфере спортивных состязаний и религиозных церемоний, и это становилось стимулом их замечательного творчества.

Нельзя не отметить большого политического значения результатов олимпийских состязаний. Участие в них, а тем более победа, делали олимпиоников важными политическими фигурами, помогали им в их политических домогательствах. Видимо, ни один греческий крупный политик, тиран или реформатор не манкировал участием или поддержкой олимпийских празднеств. Не говоря об аристократах, политиках, тиранах эпохи архаики, которые часто получали свою власть после победы на олимпийских играх. Напомним, как внимательно следил за олимпиониками афинский стратег Перикл, а сицилийский тиран Дионисий I просто перекупал на свою сторону победителей за большие деньги. По сведениям Геродота (Геродот, V.22), македонский царь Александр I, запятнавший себя в глазах греков сотрудничеством с персами во время великого похода Ксеркса, всячески добивался права участия в олимпийских состязаниях и, наконец, добился такого права. Тем самым Александр I смог сразу же решить две крупные политические проблемы: он как бы признавался принадлежащим к эллинам, а не варварам, а с другой стороны, был реабилитирован в глазах греков за свою проперсидскую позицию. Спустя сто лет, когда Филипп II не совсем легитимно унаследовал в той же Македонии престол и имел не совсем прочное политическое положение, он всячески добивался упрочения своего положения через участие в олимпийских играх и, кстати, одержал победы на трех Олимпиадах - в 356, 352, 348 годах. Причем в день его первой победы на 106 Олимпиаде в 356 г. до н.э. родился его сын Александр, будущий Александр Великий. Этим победам Филипп II придавал такое большое значение, что включил символику своих побед на новые монетные номиналы - серебряные тетрадрахмы и золотые статеры.

Олимпийские празднества породили целый ряд важнейших общегреческих лозунгов. Так, во время 97 олимпиады в 392 г. до н. э. софист Горгий в своей олимпийской речи впервые провозгласил идею объединения всей Греции и организации объединенного военного похода против Персии. Та же идея была затем повторена оратором Лисием на следующей Олимпиаде в 388 году (Лисий. Речи. 33.6). Свои сложные политические задачи через участие в олимпийских играх решали многие эллинистические властители из династий Селевкидов, Птолемеев, Атталидов и другие. Даже члены императорского дома Юлиев-Клавдиев, в частности, Тиберий, будущий римский принцепс и его племянник Германии, император Нерон считали за большую честь участвовать и побеждать в олимпийских состязаниях, и это было важной политической акцией (Светоний. Нерон. 24.2.).

Наконец, следует отметить, что сам факт установления счета общегреческого времени по отрезкам Олимпиад стал важным показателем общегреческого счета времени, неким объединяющим символом единого течения времени эллинского народа, эллинской истории и цивилизации.

Эллинская народность, эллинская культура, эллинская цивилизация

стр. 48


в целом не может быть представлена без постоянно, каждые четыре года, повторяющихся общегреческих олимпийских празднеств. И они были насильственно прекращены, закрыты в 394 г. ревностным христианином императором Феодосием тогда, когда античная цивилизация как таковая прекратила свое существование, и ей на смену пришла новая средневековая христианская цивилизация.

Однако в исторической памяти греческого народа великое наследие античного эллинства продолжало жить и в византийское время и при турецком владычестве. А когда греческому народу удалось завоевать независимость и создать свою новую государственность, мечта о возрождении замечательных древних традиций стала обретать реальность. В 1858 г., через два десятилетия после обретения независимости, когда страна еще не оправилась от последствий многовекового османского ига, грек Цаппос, ветеран войны за независимость Греции, пожертвовал большую сумму денег специально, как он писал, "для восстановления олимпийских игр, проводимых каждые четыре года по установлению наших предков". В 1859 г. в Афинах были восстановлены и проведены первые олимпийские празднества, затем они были продолжены в 1870 и 1875 годах. Блестящие открытия немецкой экспедиции во главе с Э. Курциусом в Олимпии привлекли внимание всей Европы к этому прославленному месту древней Эллады. За организацию восстанавливаемых олимпийских игр взялся молодой, энергичный французский аристократ барон Пьер де Кубертен. Они теперь уже мыслились не только как праздник объединения греческого народа, а как праздник единения всего цивилизованного мира, как распространение благородных принципов античного олимпизма на современный мир. В знак особого признания Греции как родины олимпизма Первая современная всемирная Олимпиада была проведена в столице Греции в Афинах на специально построенном мраморном стадионе, который до сих пор украшает Афины. И с тех пор уже в течение ста лет регулярно проводятся всемирные Олимпиады, которые также играют стимулирующую роль не только и не столько в современном спортивном движении, но являются важным фактором культурного развития современного сложного мира. В знак особого признания древнего олимпизма для каждой современной Олимпиады олимпийский огонь зажигается на развалинах древней Олимпии самой красивой девушкой-гречанкой. Во время торжественного шествия всех участников Олимпиады впереди несут государственный флаг Греческой республики, а колонна греческих олимпийцев открывает само шествие.

Примечания

1. СОКОЛОВ Г. И. Олимпия. М. 1980; КОЛОБОВА К. М., ОЗЕРЕЦКАЯ Е. Л. Олимпийские игры. М. 1958; CURTIUS E. Olympia. Brl. 1935; DORPFELD W. Alt-Olympia. Brl. 1935; KUNZEE., SCHLEIF K. Olympische Forschungen. Vol. 1 - 6. Brl. 1944 - 1966; HERRMANN H.-V. Olympia. Brl. 1972; GARDINER E. N. Olympia. Its History and Remains. Oxford. 1925; POOLE L. and G. History of ancient Olympic games. N. Y. 1963; HARRIS H. A. Greek Athletes and Athletics. Lnd. 1964; BENGSTON H. Die olympische Spiele in der Antike. Zurich-Stuttgart. 1971; PATRUCCO R. Lo sport nella Grecia antica. Firenze. 1972; KIRRAN J. Story of the Olympic Games. Phil. 1973; FINLEY M. and PLEKET H. The Olympic Games: the First Thousand Years. N. Y. 1976; DREES L. Olympia: Gods, Artists and Athletics. N. Y. 1968; The Archaeology of the Olympics. Lnd. 1988; YOUNG D. The Olympic Myth of Greek Amateur Athletics. Chicago. 1985.

2. СОКОЛОВ Г. И. УК. соч., с. 87 - 148; HERRMANN H.-V. Olympia. Heiligtum und Weltkampfstätte. München. 1972, S. 120 - 161; MALLWITZ A. Olympia und seine Bauten. München. 1972, S. 17 - 76; GARDINER E. N. Op. cit., p. 234 266; BUSCHORE, und HAMANN R. Die Sculpturen des Zeustempels zu Olympia. Marburg. 1924; ASCHMOLE B. und JALOURIS N. Olympia. The sculptures of the Temple of Zeus. Lnd. 1967; LIEGLE J. Der Zeus des Phidias. Brl. 1952.

3. Пиндар. Вакхилид. Оды, фрагменты. М. 1980.

Опубликовано на Порталусе 09 июня 2021 года

Новинки на Порталусе:

Сегодня в трендах top-5


Ваше мнение?



Искали что-то другое? Поиск по Порталусу:


О Порталусе Рейтинг Каталог Авторам Реклама