Павел Бажов
Сказки

ОБЪЯСНЕНИЯ ОТДЕЛЬНЫХ СЛОВ, ПОНЯТИИ И ВЫРАЖЕНИИ, ВСТРЕЧАЮЩИХСЯ В СКАЗАХ.]
У КАРАУЛКИ НА ДУМНОЙ ГОРЕ
МАЛАХИТОВАЯ ШКАТУЛКА
ЗЕЛЕНАЯ КОБЫЛКА.
МЕДНОЙ ГОРЫ ХОЗЯЙКА
Две ящерки.
Кошачьи уши.
Про Великого Полоза.
Огневушка-поскакушка.
Каменный цветок.
Горный мастер.
Приказчиковы подошвы.
Таюткино зеркальце.
Синюшкин колодец.
Серебряное копытце.
Золотой волос.
Иванко-Крылатко.
Хрупкая веточка.
Чугунная бабушка.
Живинка в деле.
Васина гора.
Солнечный камень.
Богатырева рукавица.
Егоршин случай.




ОБЪЯСНЕНИЯ ОТДЕЛЬНЫХ СЛОВ, ПОНЯТИИ И ВЫРАЖЕНИИ, ВСТРЕЧАЮЩИХСЯ В СКАЗАХ

Азовка-девка; Азовка - мифическое существо, одна из "тайных сил".
Стережет клады.

Артуть - ртуть. Артуть-девка - подвижная, быстрая.

Балодка - одноручный молот.

Бассенький,-ая - красивенький,-ая.

Бергал - переделка немецкого "бергауэр" - горный рабочий. Сказителем
этого слово употреблялось в смысле "старший рабочий".

Блазнить - казаться, мерещиться; поблазнило - показалось, почудилось,
привиделось.

Бл¬нда, бл¬ндочка - рудничная лампа. Бортевая сосна - здесь: сосна с
дуплом.

Вид - вид на жительство, паспорт. По чужому виду - по чужому паспорту.

Вица - хворостина, прут, розга.

Влеготку - легко, свободно, без труда, безопасно.

Вожгаться - биться над чем-нибудь, упорно и длительно трудиться.

Воробы - снаряд для размотки пряжи.

Вострошарая - востроглазая.

Выдюжить - выдержать, вытерпеть, перенести.

Галиться - издеваться, мучить с издевкой.

Глядельце - разлом горы, глубокая промоина, выворотень от упавшего дерева
- место, где видно напластование горных пород.

Голбец - подполье; рундук около печки, где делается ход в подполье,
обычно зовется голбчик.

Голк - шум, гул, отзвук.

Гоношить - готовить.

Грань - см. "Заводская грань".

Дача - здесь: земельные и лесные угодья.

Долить - одолевать; долить приняла - стала одолевать.

Дробильные бегуны - тяжелые колеса, которыми дробят в песок золотоносные
камни.

Дудку бить, дудку пробить - вырыть шурф, глубокую яму.

Елань, еланка - травянистая поляна в лесу (вероятно, от башкирского jalan
- поляна, голое место).

Жаровая сосна - рослая, высоко вытянувшаяся сосна.

Железный круг - привокзальные склады железа в старом Екатеринбурге
(теперь Свердловск).

Жужелка - название мелких самородков золота.

Забой - место в руднике, где вырубают руду, каменный уголь.

Забедно - обидно.

Заводская грань - линия, отделявшая территорию одного заводского округа
от другого. Чаще всего грань проходила по речкам и кряжам, по лесу
отмечалась особой просекой, на открытом месте - межевыми столбами. За нашей
гранью - на территории другого заводского округа, другого владельца.

Завозня - род надворной постройки с широким входом, чтобы можно было
завозить туда на хранение телеги, сани и пр.

Завсе - постоянно.

Заделье - предлог.

Зарукавье - браслет.

Запон, запончик - фартук, фартучек.

Зарод - стог, скирд сена.

Земляная кошка - мифическое существо, живущее в земле. Иногда "показывает
свои огненные уши".

Зме¬вка - дочь Полоза. Мифическое существо, одна из "тайных сил". Ей
приписывалось свойство проходить сквозь камень, оставляя после себя золотой
след (золото в кварце).

Змеиный праздник - 25 (12) сентября.

Золотые таракашки - крупинки золота.

Из кистей выпала. - Раньше на Урале в сельских местностях и в городских
поселках женщины в большие праздники надевали поверх сарафана пояса,
вытканные из чистого разноцветного гаруса. Мужчины тоже носили такие пояса,
только они были чуть поуже, а кисти покороче. Красивая девочка сравнивается
с гарусинкой, выпавшей из кистей такого пояса. (Примеч. В. А. Бажовой.)

Изоброчить - нанять по договору (оброку), законтрактовать.

Изробиться - выбиться из сил от непосильной работы, потерять силу, стать
инвалидом.

Ка¬лка, кайло, кайла - инструмент, которым горнорабочие отбивают,
откалывают руду.

Казна - употребляется это слово не только в смысле - государственные
средства, но и как владельческие по отношению к отдельным рабочим. "Сперва
старатели добывали тут, потом за казну перевели" - стали разрабатывать от
владельца.

Калым - выкуп за невесту (у башкир).

Каменка - банная печь с грудой камней сверху; на них плещут воду,
"поддают пар".

Коз¬л - здесь: застывший при плавке и приставший к чему-нибудь (например,
к печи) металл (см. "Посадить козла").

Косоплетки плести - сплетничать.

Кошма, кошомка - войлочная подстилка.

Кош - войлочная палатка особого устройства.

Крепость - крепостная пора, крепостничество.

Крица - расплавленная в особой печи (кричном горне) глыба, которая
неоднократной проковкой под тяжелыми вододействующими молотами (кричными)
сначала освобождалась от шлака, потом под этими же молотами формировалась в
"дощатое" или "брусчатое" железо. Кричная, крична, кричня - отделение
завода, где находились кричные горны и вододействующие молоты для проковки
криц; крична употреблялась и в смысле - рабочие кричного отделения. Кричный
мастер - этим словом не только определялась профессия, но и атлетическое
сложение, и большая, физическая сила.

Кросны - ручной ткацкий станок, на котором ткут холст.

Курай - башкирский музыкальный инструмент, род дудки, свирели.

Листвянка - лиственница.

Мертвяк - мертвец; иногда - только потерявший сознание ("Сколько часов
мертвяком лежал").

Навидячу - на глазах, быстро.

Нали - даже.

Неоч¬сливый - неучтивый, невежа.

Не охтимнеченьки живут - без затруднений, без горя, спокойно.

Не того слова - сейчас, немедленно, без возражений.

Нязя - река, приток Уфы.

Нязи - лесостепь по долине реки Нязи.

Обальчик - пустая порода.

Обой - куски камня, которые откалываются, отбиваются при первоначальной
грубой обработке, при околтывании.

Оборать - побеждать, осиливать в борьбе.

Оборуженный - вооруженный, с оружием.

Обратить - надеть оброт, недоуздок, подчинить себе, обуздать.

Обуй - имя сущ. м. р. - обувь.

Огневая работа - работа возле сильного огня, например у доменных печей.

Ограда - двор (слово "двор" употреблялось лишь в значении семьи, тягловой
и оброчной группы, но никогда в смысле загороженного при доме места).

Одинарка - улица, на которой только один ряд домов.

Одинова - один раз.

Оклематься - прийти в сознание, начать поправляться.

Околтать - обтесать камень, придать ему основную форму.

Откать - отброс.

Отутоветь - отойти, прийти в нормальное состояние.

Охл¬стыш, охл¬ст, охл¬стка, схл¬станный хвост, подол - человек с грязной
репутацией, который ничего не стыдится, наглец, обидчик.

Охтимнеченьки, охти мне (от междометия "охти", выражающего печаль, горе)
- горе мне, тяжело. "Жизнь досталась охтимнеченьки" - тяжелая, трудная.

Панок - бабка, кость из ноги коровы; панок-свинчатка - бабка со свинцом
внутри; употребляется в игре в бабки для удара по кону - ряду бабок.

Парун - жаркий день после дождя.

Пескозоб - пескарь.

Пимы - валенки.

Поветь - чердак, сеновал.

Погалиться - насмехаться, издеваться, измываться.

Пожарна - она же машина - в сказах упоминается как место, где
производилось истязание рабочих. Пожарники фигурируют как палачи.

Покорпуснее - плечистее, сильнее, здоровее.

Покучиться - попросить, выпросить.

Полер навести - отшлифовать.

Помстилось - почудилось, показалось.

Помучнеть - побледнеть.

Понасердке - по недоброжелательству, по злобе, из мести.

Понастовать - понаблюдать, последить.

Пониток - верхняя одежда из домотканого сукна (шерсть по льняной основе).

Попускаться - отступить, отступиться.

Посадить козла - остудить, "заморозить" чугун или медь. Отвердевшая в
печи масса называлась козлом. Удалить ее было трудно. Часто приходилось
переделывать печь.

Пословный - послушный, кто слушается "по слову", без дополнительных
понуканий, окриков.

Правиться - направляться, держать направление.

Пригон - общее название построек для скота (куда пригоняли скот).

Прииск - место, где найдены и добываются драгоценные металлы (золото,
платина) и драгоценные камни.

Приказный - заводской конторский служащий. Название это держалось по
заводам и в 90-х годах.

Приказчик - представитель владельца на заводе, главное лицо; впоследствии
таких доверенных людей называли по отдельным заводам управителями, а по
округам - управляющими.

Прилик - видимость; для прилику - для видимости, ради приличия.

Прискаться - придраться.

Посыкиваться - намереваться.

Притча - неожиданный случай, помеха, беда.

Приходить на кого-нибудь - обвинять кого-нибудь, винить.

Причт¬тся - придется.

Прясло - изгородь из жердей.

Пустоплесье - открытое место среди леса.

Разоставок - то, чем можно расставить ткань: вставка, клин, лоскут, в
переносном смысле - подспорье, прибавок, подмога.

Ремь¬, ремки - лохмотья, отрепье. Ремками трясти - ходить в плохой
одежде, в рваном, в лохмотьях.

Сам Петербурх - искаженное "Санкт-Петербург" - старинное название
Ленинграда.

Светский; из светских - то есть не из детей служителей церкви.

Сголуба - голубоватый, бледно-голубой.

Синюха, синюшка - болотный газ.

Скудаться - хилеть, недомогать, хворать.

Скыркаться - скрести, скрестись (в земле).

Слань (вернее: стлань) - настил по дорогам в заболоченных местах.
Увязнуть в болоте такая стлань не давала, но ездить по ней тоже было
невозможно.

Сличье - удобный случай; к сличью пришлось - подошло.

Смотник, -ца - сплетник, -ца.

Сноровлять, сноровить - содействовать, помогать; сделать кстати, по пути.

Сойкнуть - вскрикнуть от испуга, неожиданности (от междометия "ой").

Сок, соковина - шлак от медеплавильного и доменного производства.

Соловые - лошади желтовато-белой масти.

Сохатый - лось.

Спасов день - 6 августа старого стиля. К этому дню поспевали плоды и
овощи, и был обычай с этого дня начинать их собирать и употреблять в пищу.

Справный - исправный, зажиточный; справа - одежда, внешний вид. Одежонка
справная - то есть неплохая. Справно живут - зажиточно. Справа-то у ней
немудренькая - одежонка плохая.

Становой, или становой пристав, - полицейский.

Старатель - человек, занимавшийся поиском и добычей золота.

Старица - старое, высохшее русло реки.

Стенбухарь - так назывались рабочие у толчеи, где дробилась пестами руда.
Этим рабочим приходилось все время бросать под песты руду - бухать в
заградительную стенку.

Столешница - верхняя доска стола, поверхность стола; доска, на которой
замешивают и раскатывают тесто.

Стурять - сдавать, сбывать (поспешно).

Сугонь - погоня; в сугонь пошли - бросились догонять.

Сумки надевать - дойти или довести семью до сбора подаяния, до нищенства.

Сурьмяный - окрашенный в черный цвет.

Тайный купец - скупщик золота.

Тамга - знак, клеймо.

Теплуха - печурка.

Толмить - твердить, повторять.

Тонцы-звонцы - танцы, веселье.

Торгован Меркушка - Меркурий, бог торговли в древнеримской мифологии;
изображался с кошельком и жезлом в руках и с крылышками на сандалиях и
шляпе.

Тракт - большая проезжая дорога.

Тулаем - толпой.

Тулово - туловище.

Туясь, туесь, туесок, туесочек - берестяной бурак, кузовок.

Угланята (углан) - баловники, шалуны.

Умуется - близок к помешательству; заговаривается.

Уроим, или ураим (по-башкирски "котел"), - котловина по реке Нязе.

Усторонье, на усторонье - в стороне, отдельно от других, на отшибе.

Фаску, фасочку снять - обточить грань.

Фурять - бросать.

Хезнуть - ослабеть, слабеть.

Хитник - грабитель, вор, хищник; хита - хищники.

Чатинка - царапинка.

Чеботарь - сапожник.

Чирла - яичница, скороспелка, скородумка, глазунья (от звука, который
издают выпускаемые на горячую сковородку яйца).

Чугунка - железная дорога.

Шадринка - оспинка.

Шляпа-катанка - войлочная шляпа с полями.

Щегарь - штейгер, горный мастер.


У КАРАУЛКИ НА ДУМНОЙ ГОРЕ[1].


Вместо предисловия

В детстве пришлось мне три года провести в Полевском заводе. Было это
чуть не полвека тому назад - в 1892 - 1895 годах.

Жили мы за рекой, почти у самой горы Думной, в небольшом домике, стоявшем
на шлаковых отвалах.

Кругом было пустынно и безлюдно.

В той стороне, где теперь высятся многочисленные корпуса криолитового
завода и соцгородка, виднелось лишь чуть всхолмленное поле старого
Гум¬шевского рудника, а за рудником и заводским поселком тянулись
темно-синей полосой бесконечные хвойные леса...

Недалеко от нашего дома находилась заводская "дровяная площадь". Для ее
охраны на горе Думной была поставлена будка с колоколом. Звон колокола по
вечерам казался таинственным, и детское воображение рисовало и связывало с
будкой всякие "страшные истории".

- Пойдем на гору сказки слушать, - пригласил меня один из первых моих
полевских приятелей.

- Сказки?.. Что я, маленький?

- Пойдем! Сегодня на карауле дедушка Слышко стоит. Он занятно сказывает.
Про девку -Азовку*, про Полоза, про всякие земельные богатства...

В Полевском заводе тогда медеплавильное производство доживало свои
последние дни. Переделочные цехи работали на слитках Северского завода, но
тоже с большими перебоями. В этих условиях заводское население усиленно
ударилось в поиски золота и хризолитов. Понятно, что это отражалось и в
быту.

Об Азовке и Полозе, о кладоискательских приметах и всяких земельных
богатствах мне уже не раз приходилось слышать. Но все это было как-то не
по-настоящему, без начала, без конца. Послушать об этом заново показалось
интересно. Пошел с товарищем на гору и с той поры стал самым ревностным
слушателем дедушки Слышко. Из игр потом вечерами выходил, чтобы не
пропустить дежурства этого заводского сказителя.

* * *

Звали его Хмелинин Василий Алексеевич, но это лишь по заводским и
волостным спискам. Для ребят он был "дедушка Слышко". У взрослых были для
него еще два прозванья - Стаканчик и Протча, на которые старик откликался.

Был он почти одинок. "Старуха" - годов на десять его моложе - больше "по
людям ходила": где повивалась, где домовничала... Может быть, поэтому старик
всегда был ласков с ребятами и охотно рассказывал им свои затейные сказы.

Годы высушили его, ссутулили, снизили. И только не по росту широкие плечи
да длинные руки напоминали, что сила в этом теле была немалая.

Держался старик, однако, бодро, бойко шаркал ногами в подшитых валенках и
задорно вскидывал свою белую, клинышком, бороду.

Среди взрослых Хмелинин слыл знатоком "всех наших песков", веселым
балагуром, а порой и "подковырой".

* * *

На плотине "отдали восемь часов". То же повторилось на колокольне. Третья
очередь - Думной горы.

Дедушка Слышко уже взобрался на невысокий помост и ждет, когда замрет
вдали последний звук.

Потом размеренно бьет в колокол и приговаривает:

- Знай наших! Тонко, да звонко, и спать неохота...

Отбив, не спеша сходит с помоста, усаживается на крылечке караулки и
начинает набивать свою "аппетитную".

Самое спокойное время... В эти часы дед что-нибудь рассказывает. Но, если
попросит кто сказку, он всегда поправит:

- Сказку, говоришь? Сказку это, друг, про попа да про попадью. Такие тебе
слушать рано. А то вот про курочку-рябушку да золото яичко, про лису с
петухом и протча. Старухи маленьким сказывают. Ты, поди, опоздал такие
слушать, да и не умею я. Кои знал, и те позабыл. Про старинное житье - это
вот помню. Много такого от своих стариков перенял да и потом слыхал. Тоже
ведь на людях, поди-ка, жил. И в канаве топтали, и на золотой горке сиживал.
Всяко бывало. Восьмой десяток отсчитываю. Это тебе не восемь часов в колокол
отбрякать! Нагляделся, наслушался. Только это не сказки, а сказы да
побывальщины прозываются. Иное, слышь-ко, и говорить не всякому можно. С
опаской надо. А ты говоришь - сказку!

- Думаешь, про тайну силу, правда?

- А то как же...

- А у нас в школе говорили...

- Мало что в школе... Ты учись, а стариков не суди. Им, может, веселей
было все за правду считать. Ты и слушай, как сказывают. Вырастешь - тогда и
разбирай, кое быль, кое небылица. Так-то, милачок! Понял ли?..

Старик рассказывал так, будто он сам "все видел и слышал". Когда
упоминались места, видные с горы, он указывал рукой:

- Вон у того места и упал... - Около дальнего-то барабана главный спуск
был. Тут и собрались, а Степан и говорит... - Теперь нету, а раньше,
поправее вон тех сосен, горочка была. Змеиная прозывалась. Данило и
повадился туда...

Если приходилось слышать сказ во второй или третий раз, легко было
заметить, что старик говорил не одними и теми же словами. Порой менялся и
самый порядок рассказа, по-разному передавал он и всякие подробности.

Иной слушатель не выдержит - заметит:

- В тот раз, дедушка, ты об этом не говорил...

- Ну, мало ли... Забыл, видно, а так, слышь-ко, было. Это уж будь в
надежде - так!

Всю свою долгую жизнь, "пока мога была", старик работал на рудниках и
золотых приисках*. Жизнь горняка и старателя* он "испытал до дна". Все было
ему известно, вплоть до "нечаянного богатства". В свои сказы старик вводил
многое из того, что сам видал, сам испытал. И наравне с явным вымыслом была
в его сказах и чистая правда.

Рассказывая, например, "о старой дороге", он показывал место, где она
проходила, хотя никаких признаков ее уже не было. Такая дорога действительно
была, судя по историческим документам.

"Старые люди" у Хмелинина живут и действуют близко к исторической правде.

Хозяйка Медной горы, Полоз, его дочери Змеевки* - вся эта "тайная сила"
действует по-человечески, вполне сознательно: одним помогает, других
наказывает, барам и начальству всегда враждебна.

Действиями этой силы старик объяснял многое, что казалось непонятным
малограмотному горняку прошлого.

"Исчезла жилка - Полоз отвел; в камне оказалось золото - Змеевка прошла,
след оставила; нашел человек редкие по красоте и объему глыбы малахита -
Хозяйка горы помогла", и т. д.

В результате сказы Хмелинина можно рассматривать как своего рода
историко-бытовые документы. В них не только отразилась полностью тяжелая
жизнь старого горняка, но и его наивное понимание "земельных чудес" и его
мечта о других условиях жизни, каких - сказитель и сам не знал, не мог
представить себе, но только не тех, в каких проходила его жизнь.

Сказы В. А. Хмелинина в свое время никем записаны не были.

Заводские служащие - "прахтикованные техники" или "люди с хорошим
почерком и бойким счетом" - не могли, конечно, оценить сказы по достоинству,
а те, что "стояли повыше" и были чуть грамотнее, относились пренебрежительно
к "каким-то сказам старичонки караульного".

Этим "важным людям" было невдомек, что неграмотный "старичонка
караульный" с редкой глубиной прочувствовал и понял жизнь горнозаводского
рабочего и, как подлинный художник, сумел передать ее в образах, где
уральская фантастика переплелась с исторической правдой.

* * *

Память не в силах, конечно, донести полностью все то, что было слышано
чуть не полвека назад. В лучшем случае сохранились остов сказа, его стиль,
кой-какие имена, названия да некоторые наиболее запомнившиеся выражения. По
этим вешкам сказы и воспроизводились. Помогло также некоторое знакомство с
историей заводского округа, близость родного местного говора и свой
жизненный путь, долгое время проходивший по тем же местам, где работал, жил
и слагал свои сказы дедушка Слышко.

Хотелось бы, чтобы эта запись по памяти хоть в слабой степени отразила ту
непосредственность и увлекательную силу, которыми были полны сказы,
слышанные у караулки на Думной горе.

П. Бажов.


------------------------------- [1] "У караулки на Думной горе" -
предисловие П. П. Бажова к первому изданию в 1939 году его сборника
уральских сказов "Малахитовая шкатулка".