Проблема соответствия правовой системы Российской Федерации международному законодательству о положении традиционных этносов на данный момент остается неразрешенной. Нестабильная рыночная экономика Российской Федерации вкупе с социальными проблемами сдерживает развитие нормативно-правовой базы, направленной на регулирование жизни и деятельности коренных народов Севера России.

Вопрос о формировании юридического статуса аборигенного населения уходит своими корнями в дореволюционный период, так как взаимодействие российского правительства с традиционными этносами началось еще в эпоху самодержавия.

Политика царской власти, направленная на освоение сибирских территорий, претерпела радикальную трансформацию с момента их присоединения к Российской империи до начала XX века. Долгое время не существовало общегосударственных актов, регламентировавших отношения колонизаторов и аборигенов, проживавших на занимаемых территориях. Тем не менее, при всей вариативности методов присоединения отдельных земель и народов, принципы государственной политики по отношению к коренным этносам Сибири и Дальнего Востока на протяжении конца XVI - начала XVIII в. не менялись. В их основе лежало сочетание сотрудничества, главным образом, с военно-политической элитой отдельных местных общин, и насилия по отношению к тем, кто пытался сопротивляться.

В 1822 г. был принят первый общегосударственный нормативно-правовой акт - "Устав об управлении инородцев"¹. Он представлял собой редкий для своего времени образец законодательного нормотворчества, в котором была сделана попытка юридического оформления положения коренного населения колонизируемой страны.

Местному населению предоставлялась полная свобода заниматься традиционными промыслами, земледелием и скотоводством. В целом, для Устава было характерно стремление сохранить не только экономическое благосостояние, но и своеобразный бытовой уклад аборигенов.

Ахметова Анна Валинуровна - кандидат исторических наук, доцент Комсомольского-на-Амуре государственного технического университета.

Для российского законодательства данного периода было характерно минимальное вмешательство в организацию управления аборигенными народами, регулирующуюся нормами обычного права, и сохранение их традиционной среды обитания. Юридические нормы системы управления национальными территориями имели отношение только к низшему звену территориальной структуры России. Для своего времени они были гуманными и прогрессивными. В отличие от коренных народов других стран, аборигены Российской империи не знали крепостничества. Это обстоятельство содействовало повышению у них уровня самосознания и свободолюбия.

Дальнейшее развитие рыночных отношений в России повлекло за собой колонизацию ряда территорий. Это лишило часть аборигенного населения мест традиционного проживания и вовлекло их в невыгодные торговые обмены, что отразилось на традиционном образе жизни коренных народов.

"Устав об управлении инородцев" был положен в основу "Положения об инородцах" 1892 года. Оно представляло собой кодификационный акт, включавший 588 статей и обширные приложения к ним. Данный акт повторял многие параграфы Устава и учитывал произошедшие за 70 лет изменения и дополнения его норм. Как результат общественно-экономических преобразований более детально регламентировались отношения по найму коренных жителей на работу, получению ими займов, передаче имеющихся у них промыслов в оброчное содержание².

"Положение об инородцах" являлось целостным юридическим актом, включавшим общие нормы, которые регулировали отношения органов государственной власти Российской империи с местным населением. Положение фиксировало следующие аспекты: права коренных народов (ч. 1), порядок организации и деятельности органов самоуправления (ч. 2), основные функции родовых управлений, степных дум, инородных управ, а также процесс судопроизводства (ч. 3), регламентировало порядок сбора податей и повинностей (ч. 4).

Согласно этому Положению, инородцами считались подданные Российской империи, по отношению к которым использовался специфический порядок управления, и на которых не распространялось в полном объеме, в силу их происхождения, действие общегосударственных законов. Статус инородца мог быть получен только по рождению.

Царское законодательство, несомненно, имело недостатки. Основным объектом для критики была юридическая неопределенность признаков, на основе которых инородцы разделялись на разряды. Современники обращали внимание на то, что предпринимаемых мер было недостаточно, чтобы уберечь эти народы от экономической несостоятельности, вымирания, сохранить за ними их угодья; на то, что государственная опека на практике превращалась в полное бесправие аборигенов перед русской администрацией. Не получили воплощения идеи об использовании в управлении инородцами национальных обычаев: начатая работа по их обобщению и применению так и не была завершена. Неудовлетворенность таким положением стимулировала поиски новых моделей, в числе которых обсуждался вопрос об организации специальных территорий, аналогичных американским или австралийским резервациям.

Вместе с тем, при всех недостатках, как законодательства, так и, в особенности, его реализации, нельзя не видеть, что Россия впервые в мире предлагала собственное цивилизованное правовое решение проблем инородцев, образ жизни которых коренным образом отличался от норм гражданского общества.

В данный период государство признавало и учитывало особенности коренных малочисленных народов. Определяя их статус, оно исходило из идеи ог-

раниченного вмешательства общества и государственных институтов в систему традиционных социальных связей, культуру и экономику этих народов³. Формирование у них новых общественных порядков и ценностных ориентиров только поощрялось, но не форсировалось, аборигенам предоставлялась возможность самостоятельного выбора темпа интеграции в доминирующее российское общество⁴. При этом подразумевалось, что если "инородцы являются последним остатком минувшего прошлого, то вместе с тем и привилегии, им данные, суть также остатки прошлого, воспоминание о том времени, когда Московское государство было еще слишком слабым, чтобы окончательно ассимилировать эти народности в этнографическом и политическом отношении"⁵.

Октябрьская революция 1917 г. открыла следующий этап государственной политики в отношении коренных малочисленных народов России. Особенностью этого важнейшего периода являлся процесс создания органов государственной власти и управления аборигенов, сопровождаемый учреждением специальных органов общероссийского и местного значения, реализующих государственную защиту этих народов⁶.

Важнейшее значение имеет тот факт, что в 1917 г. коренное население утратило свой особый статус инородцев и было уравнено в правах с другими народами России.

С первых месяцев советской власти на Дальнем Востоке предпринимались попытки оказать экономическую помощь аборигенам, обеспечить их политическое и социальное равенство. Было организовано снабжение части населения предметами первой необходимости, создавался специальный "инородческий отдел", на который, как и на потребкооперацию, возлагалась задача экономического обустройства северян.

Исследователь и этнограф В. К. Арсеньев совместно с А. Н. Липским и Н. А. Липской совершил в 1918 г. экспедицию в горную область Ян-де-Янге (к западу от истоков р. Амгуни) для обследования амгуньских эвенков и урмийских нанайцев. В мае того же года в Хабаровске состоялся съезд рыболовецкого населения Приамурья, на котором впервые выступали представители коренного населения.

"Декларация прав народов России" закрепила их право на самоопределение, равенство и суверенность, отмену национальных и религиозных привилегий и ограничений; свободное развитие национальных меньшинств и этнических групп, проживающих на территории России⁷.

В целом, "Декларация прав народов России" содержала основополагающие принципы, на которых строилась национальная политика советского режима в отношении народов Севера. Без анализа этого документа невозможно понять смысл решений советской власти в отношении малочисленных народов. В соответствии с провозглашенными ею принципами, существовавшей на протяжении веков эксплуатации должен был быть положен конец.

Главной целью советской политики в отношении коренных народов была их интеграция в социалистическое общество. Малочисленные народы находились на различных ступенях исторического развития, но все были на докапиталистической стадии. Марксистское понятие о способе производства позволяло теоретически обосновать возможность для аборигенных народов "перескочить капиталистическую стадию" и прямо перейти к социализму.

Советский режим провозглашал целью национальной политики возрождение северных национальных меньшинств, хотя такое направление полностью не исчерпывало интересы советской власти. Программа советского правительства в отношении коренных народов предусматривала улучшение их социальной и экономической жизни.

Коренным народам, как следует из обращения Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета (ВЦИК) и СНК РСФСР от 16 августа 1919 г. "К рабочим, крестьянам, инородческому населению и трудовому казачеству Сибири", гарантировались права, провозглашенные "Декларацией прав народов России", в том числе право самим определять свою судьбу. Также в нем говорилось, что земли фактического пользования инородцев не подлежат никаким ограничениям и урезкам, а поступают в их полное общественное распоряжение⁸.

Конституция РСФСР 1918 г. признавала наличие областей, отличающихся особым бытом и национальным составом (ст. 11). В статье 22 было указано, что установление или допущение отдельных привилегий или преимуществ на основании расовой и национальной принадлежности, притеснение национальных меньшинств и ограничение их равноправия противоречат основным законам республики⁹.

Конституция РСФСР 1924 г. также фиксировала право наций на самоопределение и оформление ими своего существования в составе Республики; недопустимость угнетения национальных меньшинств или ограничения их равноправия, равно как исключение преимуществ для отдельных национальностей; право на свободное пользование национальным языком на съездах, в суде, школе, управлении и общественной жизни (ст. 13)¹⁰.

Народный комиссариат по делам национальностей РСФСР (Наркомнац), созданный в соответствии с Конституцией 1918 г., осуществлял управление северными окраинами вплоть до 1924 г., и оно было чисто номинальным. Не имея своих органов на местах, Наркомнац не оказывал большого влияния на развитие коренных народов Севера.

9 апреля 1924 г. по Постановлению ВЦИК и СНК Наркомнац был ликвидирован. На его месте в 1924 г. был образован Комитет содействия народам северных окраин при Президиуме ВЦИК (Комитет Севера). Согласно Декрету ВЦИК и СНК РСФСР от 2 февраля 1925 г. "Об утверждении Положения о Комитете содействия народностям северных окраин при Президиуме ВЦИК", Комитет имел своей задачей содействие планомерному устроению хозяйственной, политической и культурной жизни коренных этносов¹¹.

Для выполнения различных функций были созданы комиссии: под руководством А. Е. Смидовича - финансово-налоговая, П. А. Красикова - административно-правовая, А. Е. Енукидзе - научно-исследовательская, С. И. Мицкевич-Капсукаса - оздоровительная, А. В. Луначарского - просветительная. Всего в штате насчитывалось 27 сотрудников¹².

В 1925 г. были образованы местные комитеты содействия, которые являлись органами Комитета Севера при Президиуме ВЦИК и имели одинаковые с ним задачи.

Дальнейшую реализацию мероприятий по управлению национальными отношениями в северных регионах можно разделить на два этапа. Первый период охватывает 1926 - 1929 гг., когда Советы у коренных народов создавались по родовому принципу. Второй период приходится на 1932 - 1936 гг., когда были созданы кочевые и сельские Советы.

Формирование местных органов власти у народов Севера в первый период проходило в соответствии с "Временным положением об управлении туземных народностей и племен северных окраин РСФСР" ¹³, утвержденным Декретом ВЦИК и СНК от 25 октября 1926 года.

В целях защиты прав и интересов народов Севера, а также вовлечения их в сферу управления советского государства, для поднятия их хозяйства и культурно-бытовых условий жизни были созданы органы туземного управления для аборигенов, ведущих кочевой, полукочевой и бродячий образ жизни и занимающихся, главным образом, рыболовством, охотой и оленеводством, а

также ведущих оседлый образ жизни и занимающихся морским зверобойным промыслом, поскольку эти народы не были выделены в особые республики и области.

В Дальневосточном крае выделялись алеуты, бирары, гиляки, гольды, даурцы, ительмены, карагийцы, кереки, коряки, манегры, менджу, негидальды, олюторы, ольчи, орочоны, орочи, самогиры, солоны, тазы, чуванцы, чукчи, эскимосы, юраки.

Во Временном положении была предусмотрена следующая структура органов управления коренным населением: родовые Советы, родовые собрания, районные туземные исполкомы, районные туземные съезды.

На основании Временного положения 14 июня 1927 г. Далькрайком ВКП(б) и Далькрайисполком приняли решение, по которому местной администрации указывалось при организации структур "туземного" управления руководствоваться национально-территориальными признаками, придерживаясь родового начала только в тех случаях, когда "туземная" организация действительно сохранилась, и сами аборигены хотели бы ее оставить. В Дальневосточном крае было организовано 9 районных исполнительных комитетов и 127 "туземных" Советов¹⁴.

Данные органы не являлись еще в полном смысле структурами государственной власти. Их сфера деятельности была ограничена только делами аборигенов, а дела торговых, хозяйственных и прочих организаций, располагавшихся на их территории, оставались вне сферы их влияния¹⁵.

Комитетом Севера при Президиуме Дальревкома в 1925 г. был созван Первый туземный съезд ДВО, который стал очень представительным собранием. На него съехались делегаты от многих коренных народов Севера ДВО: нанайцы, нивхи, эвенки и т.д. На съезде были затронуты самые значимые проблемы социально-экономического и культурного развития коренных народов Дальнего Востока.

В целом за десять лет работы Комитет Севера провел колоссальную работу, были получены важные результаты для развития экономики и культуры коренных народов. Народам Севера были возвращены многие участки охотничьих и рыболовных угодий, они были освобождены от государственных и местных налогов.

1 июня 1927 г. было издано постановление ЦИК СССР "О возложении судебных функций на туземные органы управления северных окраин"¹⁶, по которому туземные органы управления могли отправлять правосудие по определенным уголовным и гражданским делам, руководствуясь местными обычаями, поскольку они не противоречили основным положениям советского законодательства. Органам туземного управления были подсудны гражданские и уголовные дела, возникающие среди аборигенов в пределах районов их оседлости или кочевья, в тех случаях, когда стороны принадлежат к одному племени, или когда истец, либо потерпевший, хотя и принадлежащий к другому племени или народности, обратится в тот орган туземного управления, которому подсудна противная сторона. Судебная компетенция органов туземного управления по гражданским делам не распространялась на дела, в которых участвовал государственный орган или кооперативная организация.

В целом, институт родовых Советов можно рассматривать как следствие взаимодействия народов Севера с более развитыми народами, установившими советскую форму государственности. В данном случае внешнее воздействие обусловливало образование Советов как социалистических политических органов, а внутренние условия диктовали формирование их специфической родовой разновидности.

Инициатива создания Советов принадлежала не самим народам Севера, поэтому даже родовая форма Советов не делала их сразу понятными населению, тем более, что существовавшая у них до революции официальная форма власти, также исходившая от Российского государства, была символом угнетения¹⁷.

Организация родовых Советов была связана и со многими другими трудностями, обусловленными тем, что они являлись продуктом взаимодействия доклассовой и социалистической национальных общностей, а потому в сжатом виде содержали в себе не только первобытнообщинные, но и в определенной мере социалистические отношения. Освоение социалистического строя представляло главную сложность. Так, например, коллективная власть Совета представлялась как единоличная власть его председателя, который сам, в свою очередь, отождествлял себя с Советом.

Введение родовых Советов часто способствовало укреплению власти бывших старшин и богатых общинников, которые нередко становились председателями Советов. По большей части это были те же люди, которых царский режим использовал в своей системе управления народами Севера.

Несмотря на все сложности, родовые Советы являлись, видимо, адекватной политической формой развития народов Севера на начальном этапе некапиталистического пути развития. Постепенно они получили широкое распространение. По данным В. А. Зибарева, в 1926 г. на Севере существовал 201 Совет и 16 райисполкомов, а в 1930 г. - соответственно 455 и 64¹⁸.

Участвуя в их работе, коренное население получало возможность приобретать те качества, которые являлись необходимыми для преодоления пассивности и формирования самостоятельности в решении политических, экономических и иных задач.

Политика поощрения народов Севера России реализовывалась через целую систему экономических и иных мер. Среди них можно назвать ежегодные поставки социально-экономического характера в национальные регионы СССР, установленные законом от 25 сентября 1930 г. и осуществлявшиеся на протяжении десятилетий. Согласно другому декрету, принятому в 1925 г., коренные народы были освобождены от налогов и военной службы. Большой вклад в разработку взаимоотношений советской власти с народами Севера внесли ученые-этнографы.

На рубеже 1920 - 1930 гг. произошла ликвидация особой системы управления у народов Севера и была введена обычная система советского управления, что связывалось со стремлением властей перейти к радикальному изменению всех сфер их жизни.

Так начался период "советизации" обустройства жизни коренных народов. Его суть заключалась в замещении этнического самоуправления государственным управлением, в принятии мер, обеспечивающих форсированную интеграцию этих народов в советскую систему общественных отношений.

В данных условиях развитие аборигенных народов могло происходить только в рамках основ советского государства, где господствовала государственная собственность на землю, леса, воды, недра, орудия и средства производства; функционировала плановая экономика; власть снизу доверху осуществлялась через централизованную систему государственных органов, в основе которой лежала коммунистическая идеология и действовала без каких-либо правовых ограничений надгосударственная структура - КПСС, основными принципами деятельности которой были классовость и партийность.

Первым шагом в указанном направлении можно считать образование на территории расселения малочисленных народов Севера национальных округов. В период 1929 - 1932 гг. была создана система управления, включавшая нацио-

нальные округа, национальные районы и национальные Советы. С 1930 г. происходил отказ от системы родовых Советов у народов Севера. Вместо этого создавались обычные органы местного советского управления от сельских Советов до национальных округов. Это означало конец "туземных заповедников", которые русские этнографы отстаивали в ранние годы советского режима. Туземцы политически и административно были соединены с территориями метрополии.

Система Советов, базировавшаяся на родовом принципе, не могла удовлетворить советские власти. Эта система во многом оставляла невредимой прежнюю племенную структуру. Влияние родовой верхушки оставалось очень сильным и определяло все решения Советов в родовых собраниях. Беднота была политически пассивной, а население в целом проявляло непонимание основных принципов политики нового режима. С точки зрения советских властей, главное состояло в том, чтобы Советы, как административно-политические органы, стали конкурентами родовых институтов.

Поэтому в первой половине 1930-х гг. система управления у народов Севера была коренным образом реорганизована. Изменения выразились в образовании национальных округов, создании сельских кочевых Советов.

Национальный округ - это вид советской автономии, представляющий собой национальное административно-территориальное образование. Национальные округа, образованные по предложению Комитета Севера, можно рассматривать, как последнюю попытку найти компромисс между потребностями охраны малочисленных народов Севера и неотвратимо наступающим промышленным развитием¹⁹.

Национальные округа представляли собой одну из форм управления, с помощью которой решались проблемы коренных народов. Ее использование находилось в контексте советской национальной политики, и главным назначением такой автономии было - способствовать выравниванию положения северных народов относительно других народов России, их консолидации и росту самосознания, гарантировать им известную самостоятельность и защиту.

В 1930 г. в составе Дальневосточного края (ДВК) были образованы: Чукотский, Охотский (эвенский), Корякский национальные округа, а также Зейско-Турский (эвенский) и Джелтулакский (эвенский) национальные районы.

В 1931 г. появилось дополнительно девять эвенских и эвенкийских национальных районов. А в 1932 г. были образованы Алеутский и Быстринский районы Камчатской области.

Однако ориентация тоталитарной системы на повсеместное единообразие форм экономической и социальной жизни народов страны привела к ликвидации Охотско-Эвенского округа и ряда других национальных образований уже в середине 1930-х годов. Корякский и Чукотский округа были включены в состав Камчатской области ДВК, а национальные районы Охотско-Эвенского округа вошли в состав Нижнеамурской области. Помимо округов в крае был образован ряд самостоятельных национальных районов.

Государственно-правовая специфика национального округа в период его становления состояла в том, что он:

- не имел конституционно-правовых основ, но учреждался в соответствии с политическими установками специальным актом высшего органа государственной власти РСФСР; трактовался как национальное административное объединение; входил в состав области, края;

- обозначал и закреплял территории расселения малочисленных народов и границы этих территорий; показывал особый статус коренных народов;

- был изначально неоднородным по своему национальному составу, но назывался по имени преобладающего на соответствующей территории, корен-

ного народа; его органы власти действовали согласно "Положению об окружных съездах Советов и окружных исполнительных комитетов национальных округов северных окраин РСФСР" от 20 апреля 1932 года²⁰.

В местах проживания малочисленных народов Севера (алеутов, эвенков, юкагиров) создавались национальные районы. Они представляли собой разновидность национальных объединений в составе краев и областей примерно с тем же назначением, что и округа. Однако в отличие от последних, их государственно-правовая природа не получила достаточной определенности в законодательстве. Эти районы просуществовали недолго - в Конституции СССР 1936 г. и Конституции РСФСР 1937 г. они уже не упоминались.

Венцом проводимой советской политики в сфере административно-территориального устройства северных регионов стала Конституция СССР 1936 г. и следовавшая за ней Конституция РСФСР 1937 года²¹.

В этих Конституциях национальные меньшинства и народы Севера не упоминались в качестве носителей особых прав. О том, что они не забыты, свидетельствовали только три общих установления: о национальных округах, которым окончательно придавался статус специфических административно-территориальных единиц в составе краев, областей, гарантировалось представительство в Совете Национальностей Верховного Совета СССР и принятие положения о данных округах (ст. 102 Конституции РСФСР); о языке национального округа, на котором могло вестись судопроизводство в Российской Федерации (ст. 114 Конституции РСФСР); о равноправии граждан СССР и РСФСР вне зависимости от их национальности и расы, во всех сферах государственной, хозяйственной, общественно-политической и культурной жизни, запрете ограничения прав или, наоборот, предоставлении преимуществ по названному основанию (ст. 123 Конституции СССР, ст. 127 Конституции РСФСР).

Можно утверждать, что с этого момента государственно-правовое развитие народов Севера приостановилось. Последующие десятилетия характеризуются, с одной стороны, интенсивным промышленным освоением территорий проживания указанных народов и разрушением их традиционного уклада жизни (это выражалось, например, в насильственном переводе кочевников на оседлость, переселении представителей коренных народов из мелких поселений в крупные, отлучении детей от родителей для воспитания в интернатах), а с другой - принятием череды повторяющихся государственных мер по подъему экономики и культуры народов Севера. Они сводились к материально-финансовой поддержке традиционных видов хозяйственной деятельности, в том числе путем освобождения колхозов и совхозов от некоторых налогов; выделения долгосрочных ссуд тем, кто переходил на оседлость; государственного обеспечения детей, обучающихся в школах и посещающих ясли; предоставления льгот при поступлении в вузы и средние специальные учебные заведения; проведения лечебно-профилактических мероприятий; издания литературы на родных языках и т.д.

Приоритет политических и идеологических соображений над экономическими интересами при проведении национальной политики советской власти можно рассматривать в качестве важнейшего позитивного фактора для коренных народов Дальнего Востока. Советская власть сразу подошла к проблемам народов Севера не с точки зрения рентабельности и капиталовложений, а с политических позиций.

Советское государство считало высшим политическим, идеологическим и культурным интересами - поддержание традиционных занятий этих народов. Оно поощряло производство, прежде всего, установлением высокого уровня цен на его продукцию. Это и была экономическая гарантия его сохранения и развития. Такая политика, к примеру, радикально отличалась от политики,

принятой в отношении коренного населения Северной Америки. Индейцы после разрушения традиционной социально-экономической системы получали только материальную помощь, что было мощным фактором деградации народа.

Советское государство придавало огромное значение реорганизации традиционной экономики народов Севера. Согласно марксистско-ленинской концепции, экономические изменения предопределяют все другие изменения в обществе. Поэтому советское правительство начало с изменений в производительных силах как предпосылки для создания нового общества. Эта деятельность включала, в частности, совершенствование орудий труда, механизацию, что должно было способствовать сближению коренных народов с индустриальным обществом. Задачей советской власти являлся перевод экономики народов Севера на новую основу, что заключалось в совершенствовании технологии, изменении организации труда и традиционных представлений. Эту задачу они связывали с марксистской идеологией, в соответствии с которой изменение в экономике предшествует и обуславливает все другие виды изменений. Большевики пытались реализовать попытку создания новой культуры, начиная с создания новой экономической системы.

Примечания

1. Полное собрание Законов российской империи. Собрание первое. Т. 38. 1822 - 1823. СПб. 1830, с. 394 - 417.

2. КРЯЖКОВ В. А. Коренные малочисленные народы Севера в российском праве. М. 2010, с. 40.

3. Там же, с. 43.

4. ГАРИПОВ Р. Ш. Устав "Об управлении инородцев" 1822 г. - История государства и права. 2010, N 23, с. 10 - 12.

5. ГРАДОВСКИЙ А. Начала русского государственного права. Т. I. СПб. 1875, с. 399.

6. БАБАЙ А. Н., КИСЕЛЁВ Е. А. Конституционно-правовое положение коренных малочисленных народов Приамурья. Хабаровск. 2005, с. 28.

7. ЛИПАТОВ А. А. История Советской Конституции. В документах, 1917 - 1956 гг. М. 1957, с. 57..

8. Сибирский революционный комитет (Сибревком), август 1919 - декабрь 1925 гг.: сб. документов и материалов. Новосибирск. 1959, с. 26 - 28.

9. Коренные народы России: самоуправление, земля и природные ресурсы. Обзор законов и иных нормативных актов XIX-XX вв. М. 1995, с. 6.

10. КРЯЖКОВ В. А. Ук. соч., с. 44.

11. Собрание узаконений РСФСР. 1925, N 12, ст. 79.

12. Государственный архив Российской Федерации (ТАРФ), ф. 3977, оп. 1, д. 305, л. 55.

13. Собрание узаконений РСФСР. 1926, N 73, ст. 575.

14. ТАРФ, ф. 3977, оп. 1, д. 280, л. 281.

15. БОБЫШЕВ С. В. Советское государство и коренные народы Сибири и Дальнего Востока в 20 - 30-е гг. Комсомольск-на-Амуре. 2005, с. 22.

16. Собрание законодательства СССР. 1927, N 32, ст. 330.

17. ПОПКОВ Ю. В. Процесс интернационализации у народностей Севера: теоретико-методологический анализ. Новосибирск. 1990, с. 164 - 165.

18. ЗИБАРЕВ В. А. Советское строительство у малых народностей Севера. Томск. 1968.

19. БАХТИН Н. Б. Коренное население Крайнего Севера Российской Федерации. СПб. 1993, с. 32.

20. Собрание узаконений РСФСР. 1932, N 39, ст. 176.

21. КУКУШКИН Ю. С., ЧИСТЯКОВ О. И. Очерк истории Советской Конституции. М. 1987.