Главная → ТУРИЗМ И ПУТЕШЕСТВИЯ → ИСТОЧНИКИ И АНАЛИЗ ТЕКСТА
Дата публикации: 24 января 2011
Автор(ы): Е. ПРОХОРОВ →
Публикатор: genderrr
Рубрика: ТУРИЗМ И ПУТЕШЕСТВИЯ →
Источник: (c) Вопросы литературы, № 5, 1959, C. 166-171 →
Номер публикации: №1295883806
Е. ПРОХОРОВ, (c)
В статье, публикуемой в настоящем номере журнала, М. Ашукина приводит новые аргументы в защиту своей позиции. Одновременно она объявляет "неубедительным" требование анализа истории происхождения каждого известного списка и выяснения степени возможного доверия к ним, Думается, что последнее нет необходимости опровергать. Изучение истории происхождения и бытования
стр. 166
--------------------------------------------------------------------------------
источников, тщательный анализ буквы и духа произведения для установления его подлинного текста - это не "формальный" метод, а настоящая научная критика текста. С нашей точки зрения, ни решение И. Андроникова в подготовленном им "огоньковском" издании, ни решение редакции шеститомника, ни, наконец, выводы М. Ашукиной, что стихотворение должно печататься по тексту "Русского архива", - принципиально неверны.
Вернемся вновь к тем же самым фактам, о которых говорит М. Ашукина, и сопоставлением их покажем, что логически неизбежный вывод, вытекающий из этого сопоставления, находится в решительном противоречии с выводом сторонников текста "Русского архива".
Первый по времени источник текста - запись стихотворения, датируемая 1873 годом, в письме Бартенева к Ефремову. Там мы читаем (опускаем слова, совпадающие во всех источниках):
...послушный им...
.....хребтом....
Укроюсь... царей.
Под стихами слова: "Списано с подлинника".
Второй источник - список рукой Бартенева из архива Путяты, датируемый "не позже 1877 года":
....покорный им.....
......хребтом......
Укроюсь..... царей.
Под стихами слова: "С подлинника руки Лермонтова". Третий источник - публикация стихотворения Висковатовым в "Русской старине" (1887):
......им преданный...
......хребтом......
Укроюсь.... вождей.
Откуда взят этот текст, Висковатов не сообщает.
Четвертый источник - публикация стихотворения Висковатовым в Сочинениях Лермонтова (1889):
....послушный им....
......хребтом......
Укроюсь..... вождей1.
Источник этой публикации также не указан.
Пятый источник - публикация стихотворения Бартеневым в "Русском архиве" (1890):
.....им преданный......
......стеной......
Сокроюсь...... пашей.
--------------------------------------------------------------------------------
1 К. Пигарев в статье "Новый список стихотворения Лермонтова "Прощай, немытая Россия" ("Известия АН СССР", Отделение литературы и языка, 1955, т. XIV, вып. 4, стр. 373) допустил ошибку, указывая, что публикации Висковатова в "Русской старине" и в Сочинениях Лермонтова совпадают. На самом деле в первом случае - "им преданный", во втором - "послушный им".
стр. 167
--------------------------------------------------------------------------------
Публикация снабжена указанием, что стихотворение "неизданное" и "записано со слов поэта современником".
Наконец, шестой источник - публикация стихотворения в "Академической библиотеке" под редакцией Д. Абрамовича (1910):
.....послушный им....
......хребтом......
Укроюсь.....пашей.
В комментариях сказано, что печатается по копии из Лермонтовского музея, где вместо "пашей" стоит "ц..ей", то есть "царей". Таким образом, "пашей" - это цензурная замена и следует читать "царей".
Такое рассмотрение источников показывает, что во всех случаях, когда у нас есть сведения, что текст списан с подлинника, читается:
.....послушный им... (вариант: "покорный им"):
......хребтом......
Укроюсь....... царей.
В тех случаях, когда текст записан "со слов" или происхождение источника неизвестно, чтения расходятся: часть источников дает чтение "им преданный", часть - "послушный им", один источник - "стеной", остальные - "хребтом", один источник - "сокроюсь", остальные - "укроюсь", наконец, ни в одном случае нет чтения "царей", а только "вождей" или "пашей".
"Факты - воздух ученого", - говорил Павлов. Исходя из этих фактов, мы можем сделать несколько обобщений.
Прежде всего в обеих публикациях Висковатова слово "вождей" набрано с выделением (в разрядку и курсивом), что явно подчеркивает случайность, чужеродность слова, поставленного публикатором вместо подлинного, очень криминального чтения, которого он не мог напечатать. Что же это за слово? Другие источники говорят, что это было, конечно, "царей" - слово действительно криминальное в 80-х годах1. Нам думается, что и у Бартенева при публикации в "Русском архиве" тоже стояло "царей" (ведь в обоих его списках Ефремову и Путяте стоит именно это слово), но если Висковатов нашел выход в замене "царей" "вождями", да еще с выделением, то Бартенев не нашел нужным намекать читателю на подлинное чтение и заменил "царей" "пашами" - словом, отвлеченным от России, рассуждая при этом точно так же, как рассуждает М. Ашукина. Однако не стоило, право, писать столь подробно о смысле слова "паши" и об употреблении его в русской литературе, так как это совершенно не относится к делу: так действительно могло быть, если бы Лермонтов собирался печатать стихотворение, но этого не было в данном случае, ибо поэт не собирался печатать стихотворения и ему не было необходимости зашифровывать "царей" "пашами".
Но если Лермонтов не собирался печатать, то Висковатов и Бартенев печатали; если Лермонтову не нужно было оглядываться на цензуру и зашифровывать текст, то публикаторам было нужно; поэтому Лермонтов мог написать
--------------------------------------------------------------------------------
1 М. Ашукина пишет, что Висковатов, "увлекшись новацией, не решился, однако, внести это слово в шестой стих". Но это не Висковатов "не решился", а цензура не разрешила.
стр. 168
--------------------------------------------------------------------------------
"царей", а Висковатов не мог - и напечатал "вождей", Бартенев не мог - я напечатал "пашей". Убедительный пример этому - публикация Д. Абрамовича: он тоже не мог в основном корпусе издания напечатать "царей" - и заменил из цензурных соображений слово "царей" словом "пашей", а в комментариях поставил читателя в известность, что это вынужденная цензурная замена. Только так можно понимать влияние цензуры на текст стихотворения, и нам не понятно, как М. Ашукина могла прийти к противоположному выводу.
Кстати, еще о цензуре. В комментариях к этому стихотворению в шеститомнике сказано: "Впервые опубликовано с цензурными искажениями в "Русской старине" (1887, N 12, стр. 738 - 739)" (II, 358). Интересно, что именно комментатор Г. Лапкина считала в этой публикации искаженным цензурой: написание "им преданный" вместо "им послушный", или "хребтом" вместо "стеной", или, наконец, "вождей" вместо "пашей"? Первые два примера явно не относятся к искажениям, остается только третий. Но думать, что "паши" были неприемлемы для цензуры и она (или публикатор по ее требованию) заменила их "вождями" - это значит иметь очень странное представление о цензуре. Таким образом, вывод один: во всех источниках текста стоит или прямо "царей", "ли какая-либо цензурная замена этого слова словами "вождей" или "пашей".
Нам могут возразить, что "царь" был один, а "пашей" было много, и вряд ли Лермонтов мог написать здесь "царей" во множественном числе. Но почему мы должны понимать это слово в его буквальном смысле, как "царь Николай I", а не в обобщенном, имея в виду тех, кто царил тогда в стране. Ведь в те годы в России царил не столько царь, сколько его жандармы, душившие все живое. И если Герцен называл Николая I "коронованным фельдфебелем", то и наоборот - жандармы в лице их высшего круга по праву могли называться некоронованными царями России. Не случайно лермонтовское стихотворение обычно связывается с приказом Бенкендорфа - шефа жандармов - о высылке поэта на Кавказ.
Для нас остается нерушимым один факт: во всех источниках текста стоит слово "царей"!
Напомним, что слово "сокроюсь" вместо "укроюсь" и "стеной" вместо "хребтом" есть только в "Русском архиве" Бартенева и больше ни одним источником не подтверждаются. Откуда взялись они? Может быть, Бартенев в 1890 году получил новый список стихотворения, где стояли эти слова. Может быть, этим и объясняется, что в своих первых списках он писал, что они списаны с подлинника, а о списке 1890 года - "записано со слов поэта". Может быть. Но скорее всего причина лежит в том, что Бартенев был из рук вон плохим публикатором. Он не задумывался над тем, что публикует, его не интересовало, вызывает ли доверие публикуемый им текст. Важно было только опубликовать оригинальную, а еще лучше - сенсационную новинку. Поэтому он и закрыл глаза на то, что стихотворение это к тому времени уже дважды было опубликовано. Ведь это - не первый случай у Бартенева.
Достаточно вспомнить, что незадолго до этого, в 1885 году, именно Бартенев опубликовал в качестве некрасовского стихотворение "Заздравный кубок поднимая", посвященное гр. М. Н. Муравьеву, прозванному Вешателем, снабдив публикацию "прочувствованными словами" о "государственных заслугах" графа. Идейная позиция публикатора здесь проявилась открыто, и стоит ли удивляться,
стр. 169
--------------------------------------------------------------------------------
что его больше устроил преданный жандармам русский народ в новой публикации стихотворения Лермонтова. А в 1899 году тот же Бартенев поместил в своем журнале "Неопубликованное стихотворение Ф. Тютчева" "Великих зрелищ, мировых судеб", которое принадлежало Некрасову и было им дважды опубликовано. Как напоминает этот пример публикацию Бартеневым "неизданного" стихотворения Лермонтова в 1890 году!
Поэтому М. Ашукина, конечно, права, говоря, что Бартенев был плохой публикатор. Но как можно писать о "дилетантизме" публикаторских приемов Бартенева, о "полной несостоятельности Бартенева-публикатора" и тут же делать вывод: "Все эти соображения позволяют нам до поры до времени признать список Бартенева 70-х годов (фонд Путяты) и оригинал его публикации 1890 года равноценными источниками", а в итоге приходить к выводу: "Редакторы "огоньковского" и шеститомного изданий поступили совершенно правильно, избрав в качестве основного текста стихотворения чтение "Русского архива" 1890 года". Такая логика, признаться, удивляет.
Далее, М. Ашукина считает, что Бартенев плохо знал почерк поэта и "мог принять список за оригинал Лермонтова"; значит, доверять его словам "списано с подлинника руки Лермонтова" нельзя. Но такой вывод не обоснован, так как, делая подобные "допущения", можно дойти и до утверждения, что это стихотворение вовсе не Лермонтова: автограф не сохранился, Бартеневу доверять нельзя, а Висковатов немало приписал Лермонтову того, чего тот не писал!
Нам кажется, что чтением "сокроюсь" вместо "укроюсь" и "стеной" вместо "хребтом" можно пренебречь, так как они случайны и являются ошибкой или Бартенева-публикатора или ошибкой памяти человека, записавшего текст "со слов поэта".
Наконец, самое главное: чтение "послушный им" или "им преданный". Какое же чтение является подлинно авторским? Редакторы шеститомника считают "преданный", и это неудивительно: ведь, по их мнению, Лермонтов считал "знамя вольности кровавой" знаком "мрачной победы" (или, в новейшем издании того же Пушкинского дома, - "мрачным знаком победы").
М. Ашукина поддерживает такое чтение и приводит ряд интересных, но неубедительных доводов о значении слова "преданный" во времена Лермонтова. Если принять эти ее рассуждения, что "преданный" здесь не в смысле "верный, покорный", а в смысле "отданный во власть", то встают вопросы: кто предан, кому и кем? Кто - это народ, кому - им, жандармам, а кем? Субъект действия отсутствует, а для Лермонтова с его строгой чеканностью мысли и тонким чувством слова такая фраза, вносящая двусмысленность понимания, просто невозможна. М. Ашукина доказывает, что слово "преданный" во времена Лермонтова означало "вероломно отданный во власть кого-либо", и впоследствии оно архаизировалось. Но это неверно: во времена Лермонтова каждое частное письмо заканчивалось словами "преданный вам", и никто не понимал этих слов как "вероломно отданный под вашу власть".
В свете всего этого еще более удивительными кажутся рассуждения М. Ашукиной о "равноценности" источников: два источника текста дают прямо противоположные в идейном смысле чтения - и они "равноценны"! Если же мы обратимся к смыслу, к контексту стихотворения, то еще более заметна будет неприемлемость слова "преданный".
стр. 170
--------------------------------------------------------------------------------
В самом деле, речь идет о тех, с кем прощается поэт: с "господами" - жандармами и "рабами" - народом. Вся Россия того времени делилась для поэта только на рабов и господ. Если считать, что этот народ был кем-то предан в лапы жандармов, то поэт, конечно, выразил бы сочувствие этим несчастным людям: человек, вероломно отданный в чью-то власть, всегда вызывает сочувствие и желание помочь ему. А разве эти ноты слышим мы в стихотворении? Нет, поэт с горечью говорит о рабах - послушных и покорных, и эта их покорность возмущает его.
Все стихотворение - это инвектива, брошенная в лицо угнетателям, господам, и покорным рабам, это крик возмущенной души поэта - вовсе не "господина", а тоже раба, вынужденного покоряться и ехать в ссылку на Кавказ. Поэт надеется, что за хребтом Кавказа не будет ни рабов, ни господ; жандармы туда не доберутся, так как там идет война, а они предпочитают бороться только с послушными рабами, но там же поэт надеется скрыться и от рабов: на Кавказе живут смелые, гордые люди, борющиеся за свою независимость и свободу. Эти люди всегда импонировали поэту, и если он прощается с рабами в России, то на Кавказе он встретится с людьми, которые помогут и ему почувствовать себя человеком. Только так можно понимать смысл этого замечательного стихотворения!
В поддержку себе М. Ашукина привлекает и дневниковую запись Короленко. Однако Короленко заинтересовался не тем, что в "Русском архиве" стояло "им преданный", а тем, что он сам назвал "анахронизмом": в его годы за стеной (хребтом) Кавказа уже невозможно было скрыться, так как Кавказ был полностью присоединен к России. Именно вот это стремление к свободе, к освобождению от власти жандармов, которым полно стихотворение Лермонтова, и привлекло внимание Короленко, тоже знавшего ссылку и Сибирь.
Какой же вывод можно сделать из всего сказанного? Вывод один: не было у Лермонтова никакой "второй редакции" стихотворения. Существовала лишь одна редакция, дошедшая до нас не в публикации Бартенева, а в ряде других источников: полностью - в письме Бартенева к Ефремову, с ошибкой памяти ("покорный" вместо "послушный") - в списке Путяты, с цензурными заменами в Сочинениях Лермонтова 1889 года ("вождей" вместо "царей") - и в "Академической библиотеке" 1910 года ("пашей" вместо "царей").
Текст же, опубликованный в "Русской старине" и в "Русском архиве" (при всех разночтениях между ними), есть искаженный - или вынужденно, по требованию цензуры, или случайно, в результате ошибки памяти, или, наконец, умышленно. Об этом справедливо писал в свое время Б. Эйхенбаум1.
В дальнейшем в новых изданиях Лермонтова не следует, на наш взгляд, печатать фальсифицирозанный, искажающий лермонтовскую идею стихотворения текст из "Русского архива".
--------------------------------------------------------------------------------
1 См. М. Ю. Лермонтов, Полн. собр. соч., изд. "Academia", т. II, 1936, стр. 222.
стр. 171
Опубликовано на Порталусе 24 января 2011 года

Новинки на Порталусе:
Сегодня в трендах top-5
Ваше мнение ?
Искали что-то другое? Поиск по Порталусу:


Добавить публикацию • Разместить рекламу • О Порталусе • Рейтинг • Каталог • Авторам • Поиск
Главный редактор: Смогоржевский B.B.
Порталус в VK