Книга А. Кулинича невелика по объему, популярно написана и предназначена не только для специалистов, но и для широкого читателя. Автор, по его словам, не ставил себе целью охватить все многообразие поэзии 20-х годов, дать анализ отдельных произведений. "Основная задача очерков - выявить общие закономерности развития молодой советской русской поэзии, определить основные этапы и тенденции ее роста, направление творческих исканий крупнейших поэтов, дать представление о литературном процессе этого периода".

Книга состоит из обзорной статьи "Поэзия революционных лет" и монографических очерков, посвященных как широко известным ("Владимир Маяковский", "Демьян Бедный", "Сергей Есенин"), так и незаслуженно забытым поэтам ("Поэты Пролеткульта и "Кузницы", "Егор Нечаев"). Автор использует прессу 20-х годов, широко привлекает архивные материалы. Это в особенности относится к монографическим очеркам о С. Есенине, о пролетарских поэтах. Здесь можно отметить и отдельные удачные наблюдения, и стремление к пересмотру некоторых установившихся взглядов, оценок.

А. Кулинич с любовью рисует образ С. Есенина, патриота и гуманиста, яркого своеобразного художника и взыскательного мастера, останавливаясь на таких произведениях, как "Анна Онегина", "Стансы", "Персидские мотивы". Он показывает, что "есенинская патриотическая тема не была неподвижной, она все время расширялась, обогащалась, приобретала новые качества и новые художественные формы". От картин родной рязанской природы поэт шел к более глубокому представлению о большой родине - России, к философско-историческому осмыслению ее пути.

Не замалчивая противоречий и срывов С. Есенина, А. Кулинич подчеркивает его идейно-художественный рост. Он вводит читателя в творческую лабораторию поэта, опираясь на воспоминания современников и на рукописные варианты произведений, свидетельствующие о том, как взыскательно относился Есенин к своему труду вопреки распространенным легендам, утверждавшим, что он был поэтом "нутра", руководствовался одной интуицией.

Характеризуя некоторые черты поэтики Есенина (ее связь с народным художественным мышлением, богатство инструментовки стиха), А. Кулинич справедливо говорит о благотворном влиянии творчества Есенина на некоторых поэтов, русских и украинских, о преемственных чертах поэзии М. Исаковского, которого критика долгое время стремилась оградить от Есенина. "Критики ссылались при этом на рецензию Горького на сборник Исаковского "Провода в соломе", где подчеркивались различия во взглядах поэтов двух поколений. Но не случайно же Горький начинает


--------------------------------------------------------------------------------

А. В. Кулинич, Очерки по истории русско-советской поэзии 20-х годов, Изд. Киевского государственного университета имени Т. Г. Шевченко, 1958, 215 стр.



стр. 197


--------------------------------------------------------------------------------

свою рецензию сопоставлениями сборника смоленского поэта с есенинской поэзией!" Самое название этого сборника навеяно последней:



Эха улица мне знакома,
И знаком этот низенький дом.
Проводов голубая солома
Опрокинулась над окном.





В очерке "Поэты Пролеткульта и "Кузницы" собран материал, позволяющий оценить эстетические взгляды и творчество ранних представителей советской поэзии более объективно, чем это зачастую делалось до сих пор. На основании высказываний пролеткультовцев и "кузнецов" и архивных данных исследователь приходит к выводу, что ошибочные идеи пролеткультовских теоретиков разделяли лишь немногие поэты. Он показывает, что творчество поэтов "Кузницы", уже в 1919 году заявившей о своем несогласии с пролеткультовским руководством, было шагом вперед на пути преодоления космических абстракций к конкретному воплощению темы освобожденного труда. Приводя выдержки из произведений поэтов, отзывы о них рабочего читателя тех лет, А. Кулинич отстаивает весомость, значительность созданного ими, неправомерность зачеркивания их творчества, зачеркивания, восходящего к рапповской критике.

Новые материалы привлекает автор в очерке "Егор Нечаев", рисующем трудную судьбу рабочего поэта. Статьи о Д. Бедном и В. Маяковском представляют собой популярные очерки их творчества, при этом работа о Маяковском отражает узость и односторонность некоторых эстетических представлений критика, сказывающихся и я других частях книги.

Обзорная статья "Поэзия революционных лет", открывающая книгу, призвана дать общую картину развития русской советской поэзии в 20-е годы. Основные вехи этого развития намечены правильно. Вкратце очерчен путь многих поэтов (В. Брюсова, А. Блока, Н. Тихонова, Н. Асеева, И. Сельвинского и других), охарактеризованы наиболее значительные течения и группировки, использованы литературно-критические статьи того времени, материалы дискуссий, программные выступления членов литературных групп. Приведены интересные факты, показывающие влияние русской советской поэзии на украинскую, взаимодействие национальных литератур.

И все же многое здесь вызывает неудовлетворенность. Популярность изложения нередко граничит с поверхностным освещением темы, материал расположен хаотично; о некоторых крупных явлениях в поэзии говорится бегло, скороговоркой, и в оценке их автор идет зачастую по проторенным, избитым путям.

Естественно, что в обобщающей статье А. Кулинич мало останавливается на творчестве поэтов, которым он посвятил монографические главы во второй части книги. Но следовало бы дать более точные и глубокие характеристики роли и значения В. Маяковского, Д. Бедного, С. Есенина в литературном процессе 20-х годов. Неверно, односторонне освещаются эстетические принципы Маяковского, имевшие основополагающее значение для советской поэзии: "Он подписывал футуристические манифесты, редактировал журнал "Леф", допускал ошибки формалистического характера, в его статьях, выступлениях, отдельных стихотворениях нашли отражение левацкие теорийки". О Д. Бедном находим лишь беглые упоминания в перечне поэтов, откликавшихся на злобу дня. В разделе о С. Есенине

стр. 198


--------------------------------------------------------------------------------

критик говорит главным образом о противоречиях и трудностях его пути и слабо раскрывает то ценное, что внес он в советскую поэзию.

В регистрационно-перечислительном тоне говорится об Э. Багрицком: "Во второй половине 20-х и в начале 30-х годов он создает свои лучшие произведения - поэмы "Дума про Опанаса", "Последняя ночь", "Человек предместья", "Смерть пионерки". Связь с "Перевалом" и конструктивистами в известной мере повредила ему, но уже не могла остановить творческого роста поэта". А между тем "Дума про Опанаса" - яркий пример плодотворной взаимосвязи русской и украинской поэтических культур, и с этой точки зрения творчество Багрицкого могло бы привлечь внимание А. Кулинича.

В статье "Поэзия революционных лет" автор нередко изменяет духу исследования, характерному для наиболее содержательных страниц его книги, и тогда в ней появляются старые литературоведческие штампы, избитые оценки, возникают и противоречивые суждения. Односторонне освещается деятельность "Кузницы", "Лефа". А. Кулинич опирается на ошибочные высказывания С. Третьякова, О. Брика и совершенно не привлекает выступлений В. Маяковского, развивавшего положительную программу журнала "Леф". Характерно, что высказывания эти берутся в основном из "Нового Лефа", в котором формалистические тенденции проявлялись сильнее (и это, как известно, привело к разрыву Маяковского с журналом)'.

"Старый" же "Леф" существенно отличался от прежних футуристических изданий, и вряд ли правомерно ставить между ними знак равенства. Прогрессивное крыло "Лефа" во главе с Маяковским поддерживало контакт с пролетарскими литературными организациями (было даже заключено соглашение между "Лефом" и МАПП), поэты "Лефа" совместно с комсомольскими поэтами выступали на страницах журнала "Молодая гвардия". Утверждая, что "вся лефовская литература - она была преимущественно поэтической - имеет густой отпечаток вульгарно-социологического упрощенчества, стандартизации", и "не подымалась выше натуралистического копирования разрозненных фактов действительности", А. Кулинич не делает исключения и для произведений В. Маяковского, Н. Асеева, С. Третьякова, публиковавшихся в журнале, а среди этих произведений были "Про это", начало поэмы "Владимир Ильич Ленин", "Юбилейное".

В очерке "Поэзия революционных лет" справедливо осуждаются формалистические теории, лженоваторство, распространенные в 20-е годы, показано, как губительно сказывались эти заблуждения на творчестве некоторых одаренных поэтов (В. Каменского, И. Сельвинского и других). Но ратуя за классические традиции, за простоту, песенность, мелодичность стиха, критик не всегда по достоинству оценивает новаторские поиски поэтов 20-х годов. Это наглядно выступает в очерке о Маяковском.

Опираясь на полемические высказывания поэта против "ямбов и хореев", А. Кулинич не раскрывает сущности стиховой системы Маяковского, видя в ней лишь нарочитый разрыв с традициями русского классического стиха. Неверны утверждения критика, что поэт "никогда не обращался к так называемым правильным размерам" (против этого свидетельствуют ростинские стихи и мно-

стр. 199


--------------------------------------------------------------------------------

гие строфы поэм), что "не любил Маяковский стихов напевных, мелодичных". Известно, что Маяковский высоко ценил творчество Блока, Есенина, и его собственный стих вовсе не лишен мелодики. Примечательны слова поэта о том, что стихи рождаются из "ритмического гула", о ритме как "основной силе, основной энергии стиха". А. Кулинич не прав, говоря, что "единственным постоянным признаком его (Маяковского. - Л. Ш.) стиха оставалась рифма, сильная, необычная, она цементировала строки", хотя верно, что Маяковский необычайно повысил организующую роль рифмы. В действительности Маяковский одинаково свободно владел и акцентным, ударным и каноническим стихом, использовал тонику и силлабо-тонику, создавая гибкую полифоническую систему ритма.

А. Кулинич обнаруживает недоверие и к характерным для творчества Маяковского условным приемам. Это сказывается в оценке "Мистерии-Буфф", которая, по его мнению, "не удалась" Маяковскому, так как "реальные социальные конфликты" в ней "перенесены в мир условностей, классы и идеи персонифицированы в образах предельно схематизированных". Критик не увидел в этом произведении традиций фольклора (хотя за них он ратует на всем протяжении книги), принципов типизации, близких народной драме и отвечавших задаче создания народного революционного зрелища, в котором остро нуждался тогдашний театр. Отзывы рабочего зрителя тех лет опровергают мысль о неудаче "Мистерии".

"Очерки" А. Кулинича вызывают и более частные возражения. Вряд ли можно назвать В. Брюсова одним из зачинателей в советской литературе "темы труда, восстановления и развития народного хозяйства" лишь на том основании, что он написал в 1919 году оду "Труд". Подобные оды слагались поэтами и до Октября. Спорны заимствованные у Брюсова рассуждения о большом будущем научной поэзии в наши дни. Точнее было бы говорить о перспективах поэзии философской. Именно философский элемент, а не стихотворное переложение научных истин придает интерес некоторым стихам из сборника "Дали" В. Брюсова.

Несмотря на многие недостатки, книга А. Кулинича, охватывающая большой материал, написанная легко, доступно, найдет дорогу к читателю. В дальнейшей работе над "Очерками" автору следует идти вглубь, а не только вширь, сочетать привлечение новых сведений, фактов с более глубоким их осмыслением.

стр. 200