Рейтинг
Порталус

РАСПЯТОЕ СОЛНЦЕ АНРИ ЛЕФЕВРА

Дата публикации: 24 января 2011
Автор(ы): А. МИХАЙЛОВ
Публикатор: genderrr
Рубрика: ТУРИЗМ И ПУТЕШЕСТВИЯ
Источник: (c) Вопросы литературы, № 9, 1959, C. 180-183
Номер публикации: №1295887168


А. МИХАЙЛОВ, (c)

По словам Плутарха, Тита Ливия, Цицерона и некоторых других древних авторов, Катон Утический каждое свое общественное выступление заканчивал призывом разрушить Карфаген. С тех давних пор выражение "Carthaginem esse delendam" ("Карфаген должен быть разрушен") вошло в поговорку. Его применяют, например, к маньякам, одержимым какой-либо бредовой идеей и твердящим одно и то же ни к селу, как говорится, ни к городу. В наши дни у старика Катона появился серьезный соперник. Анри Лефевр, философ, подвизавшийся на ниве критики, или, скорее, литературный критик, претендующий на роль философа, широко известный частой сменой своих взглядов, теперь каждое свое печатное выступление начинает или заканчивает анафемой по адресу социалистического реализма, мало заботясь о том, связано ли это с темой его статьи или нет.

Так, в одной из последних своих статеек, напечатанной в журнале "Тан Модерн" ("Новые времена")1... Но начнем, как говорится, по порядку.

Когда года два назад Анри Лефевр начал лихую ревизию литературных, эстетических, философских положений, до того им разделяемых, его выступления вызвали некоторое оживление в определенных кругах. К его словам прислушивались особенно те, для кого слова эти были желанны. Теперь же Лефевр уже выполнил свою незавидную роль, и его боевой пыл поугас. Ему ничего другого не остается, как предаваться лирическим излияниям, посыпать главу пеплом и заниматься скрупулезным самоанализом.

Анри Лефевр назвал свою статью довольно крикливо и броско: "Распятое Солнце". Чему же посвящена эта статья, и какое солнце Лефевр собирается распять?


--------------------------------------------------------------------------------

1 "Les Temps modemes", 1959, N 155.



стр. 180


--------------------------------------------------------------------------------

Автор переносит нас в годы своего детства, подробно и нудно, на многих страницах рассказывает о своих юношеских религиозных сомнениях, о том богоискательстве и богостроительстве, которое привлекало к себе Лефевра на всем протяжении его жизненного пути. После религиозных сомнений пришло чтение Ницше и Фрейда. Перед ними поблекли тени великих французских философов-материалистов, которые одно время увлекали молодого Лефевра. Столь же решительно и поспешно отмежевывается он и от Гегеля. "Добавлю, - пишет Лефевр, - что, читая Гегеля, я подозревал уже, что он оставляет в стороне лучшую и наиболее проклинаемую часть реальности, что он слишком игнорирует некоторые испытания. Из-за этого я никогда не был гегельянцем" (стр. 1022). Непонятно? Но Лефевр и не стремится, чтобы было понятно. Сумбурность и нарочитая темнота мысли - одна из характерных черт его последних писаний.

Но попытаемся все-таки разобраться в его статье. Выросший в глубоко религиозной семье, Лефевр стремился порвать с буржуазной моралью, освободиться от нее. Причем освобождения он искал в самой религии, в проникновении в сокровенные ее тайны. Именно тут он нашел поддержку в сочинениях ряда буржуазных философов. Начитавшись Ницше и Фрейда, Лефевр кинулся писать теологическое сочинение. Лихорадочно, как он сам признается. Но эта лихорадка не принесла желаемых результатов - задуманный трактат так и не появился на свет. Ницше не оправдал возлагавшихся на него надежд. Лефевру пришлось самому делать открытия. "Я считаю, - пишет он, - что я установил наличие законов перемещения в человеческом сознании... по этим законам то, что рождается и формируется в одной из областей праксиса и идеологии, продолжается затем в другой их области. Так, религиозные ритуальные обряды переходят в область игр. Так, религиозные образы переходят в художественные и порой философские творения" (стр. 1021 - 1022). Эти истины выдаются за величайшие открытия, и их немало в статье.

Лефевр подробно пишет об усвоении языческих мифов христианской религией, о вырастании на этой почве всевозможных еретических течений. Он пытается доискаться до причин необыкновенной жизненности и жизнеспособности этих мифов. Как бы мимоходом он проводит "сокрушительную" (на его взгляд) критику марксизма. Лефевр пишет: "Чтение работы Энгельса о происхождении государства, семьи и частной собственности побудило меня проверить на фактах ее основные положения. Я решил, что марксизм страдает абстрактным повторением отдельных положений, опираясь на цитаты; поэтому есть потребность в более точных работах, проходя, если это требуется, даже элементарную стадию монографии" (стр. 1027). Однако такой монографии, призванной "обогатить" (или посрамить) марксизм, Лефевр так и не написал.

стр. 181


--------------------------------------------------------------------------------

Лефевра интересует не только религиозное, но и поэтическое сознание.

Поэзию, точнее подлинную поэзию, Лефевр видит лишь там, где реализуются, где преобразуются в художественные образы древние языческие мифы, причудливо трансформированные религиозным сознанием средневековья. Солнце, этот бог языческих племен, распятое на христианском кресте, - это для Лефевра и символ взаимного проникновения христианских и языческих мифов, и яркий художественный образ. Тут мы, наконец, добираемся до основной мысли статьи Лефевра: языческие мифы часто переплетаются с христианскими догматами (особенно у тех слоев населения, которые слабо затронуты цивилизацией) и затем уже в виде художественного образа могут попасть в произведение литературы или искусства. Мысль, как видим, не новая. "Ново" ее дальнейшее использование. Наиболее стойко мифы держатся в крестьянской среде... Крестьянство... Колхозное крестьянство... С необычайной легкостью (мышление по смежности - характерная черта статьи) Лефевр перескакивает с описания древних обрядов и обычаев населения Южной Франции на изображение крестьянства в советской литературе.

Вот как Анри Лефевр понимает социалистический реализм: "...так называемый социалистический реализм, претендующий быть эстетикой общества рационализированного производства, ликвидировавшего все пережитки, хочет воспевать труд, производство, машины и рабочего" (стр. 1023). Ну что же, старый, в известном смысле "испытанный" прием: придумывание не существующих на деле эстетических норм и затем ниспровержение - с шумом и улюлюканьем - этих самых выдуманных положений. Думается, не стоит труда приводить доводы, опровергающие лефевровское толкование социалистического реализма, характерное для современных ревизионистов. Достаточно процитировать последующие рассуждения Лефевра, чтоб стала очевидной вся их вздорность. Ирония заключается в том, как пишет Анри Лефевр, что наиболее интересные произведения, созданные под этой этикеткой, показывают "натуру" лишь как фон картины - "Тихий Дон", "Поднятая целина", "Далеко от Москвы", "Жатва". Природа, скорее крестьяне, чем труженики, объединенные в социалистическом производстве. Многие из этих авторов, обедняя язык и содержание, дают ускользнуть основным свойствам действительности" (стр. 1023). Трудно предположить, что можно серьезно писать об обеднении содержания или тем более обеднении языка, например, в гениальных произведениях Шолохова. Встречаются и прямые курьезы: например, "Далеко от Москвы" объявляется романом на крестьянскую тему. Но доказать недоказуемое бывает столь же трудно, как и распять солнце. Лефевру, естественно, это не удается. Думается, не удастся это ему и в обширном сочинении "Сумма и оста-

стр. 182


--------------------------------------------------------------------------------

ток", над которым, по сообщению журнала, он сейчас работает и фрагментом которого является опубликованная статья.

Спрашивается, зачем понадобилось Лефевру столь однобоко и лживо освещать сущность ряда значительных, этапных произведений советской литературы, зачем ему было навязывать им так называемую крестьянскую тематику? Ответ будет прост. Взяв на себя незавидную роль ниспровергателя, Лефевр теперь обязан выдерживать эту роль до конца. Он писал о мифах, распространенных среди крестьян французского Юга. Это заставило его создать миф о социалистическом реализме. "Кто сказал А, тот должен сказать и Б", - гласит старая пословица.

Статья Лефевра, поражающая запутанностью и тщетными потугами на глубину мысли и меткость наблюдений, мягко говоря, не украшает номера журнала "Тан Модерн". Очевидно, плохие времена настали для журнала Сартра, раз ему приходится заполнять журнальные страницы писаниями Анри Лефевра, в которых автор блестяще продемонстрировал полную несостоятельность своих новоиспеченных оценок, полное оскудение каких бы то ни было литературных способностей.

стр. 183

Опубликовано на Порталусе 24 января 2011 года

Новинки на Порталусе:

Сегодня в трендах top-5


Ваше мнение?



Искали что-то другое? Поиск по Порталусу:


О Порталусе Рейтинг Каталог Авторам Реклама