М.: РГГУ, 2012, 1136 с.

Монография является результатом длительных исследований доцента РГГУ д.и.н. В. И. Журавлевой, которые она проводила в архивохранилищах и крупнейших библиотеках нескольких стран мира. Главное место в этих изысканиях занимало компаративное изучение широкого круга рукописных и опубликованных источников из фондов российских и американских архивов.

Актуальность и новизна исследования не вызывают сомнения. Волнообразный характер развития российско-американских отношений с момента их установления в начале XIX в. не требует доказательств: достаточно рассмотреть их эволюцию на протяжении только что завершившегося XX в. В то же время мировая историография страдает отсутствием фундаментальных, обобщающих трудов по исследуемой теме. Важно подчеркнуть, что автор вводит в научный оборот новый пласт документов, которые ранее не привлекали внимания исследователей. Речь идет о записках путешественников, публицистических работах, путеводителях, учебниках и материалах периодических изданий, политических карикатурах. В. И. Журавлева предлагает новаторскую методику исследования карикатуры в качестве важнейшего источника по истории международных отношений, выступая, по сути, пионером данного направления изучения зарубежной прессы.

Исследователь работал на стыке различных, хотя и близких друг другу гуманитарных наук: истории, политологии, культурологии, этнопсихологии, и, наконец, имагологии международных отношений - новой исторической дисциплины. Автор применяет методы социальной антропологии и так называемой ментальной географии, ориентирующей исследователя, как подчеркивает В. И. Журавлева, на изучение процесса мифологизации пространства и времени (с. 18). Такой мультидисциплинарный инструментарий позволяет проанализировать сложную динамику формирования систем образов и представлений жителей США на фоне событий в России, которые помогали американцам как молодой, формирующейся нации преодолеть "комплекс эмигрантов" в стремлении обрести новую идентичность, принципиально отличную от тех моделей, которые предлагала Европа.

В. И. Журавлева стремится, как это сформулировано во введении, определить факторы, оказавшие влияние на конституирование образа России на официальном и общественном уровнях американского восприятия, а также "проанализировать репертуары смыслов" различных дискурсов в США, "заданных текстом о России" (с. 38).

Хронологические рамки и структура монографии, включающей три основные части, снабженные выводами, а также пространный эпилог, являются обоснованными и отвечают логике исторического нарратива, предложенного В. И. Журавлевой. При этом следует подчеркнуть, что выход автора в эпилоге за хронологические рамки исследования (1914 г.) наряду с проведением параллелей между рубежом XIX-XX и XX-XXI вв. вполне оправдан, поскольку дает возможность читателю осмыслить противоречивую динамику российско-американских отношений в длительной исторической перспективе.

В первой части исследования (с. 53 - 406), автор уделяет основное внимание "открытию" России американцами на протяжении двух последних десятилетий XIX в. Опираясь на богатый событийный ряд, В. И. Журавлева убедительно показывает формирование дихотомического ("романтического" и/или "демонического") видения внешней и внутренней политики России. В центре внимания исследователя находятся три основных вопроса двусторонних отношений 1880 - 1890-х гг.: "еврейский" - о политике ограничения прав и свобод евреев в России, "экстрадиционный" - о взаимной выдаче криминальных элементов и "котиковый" - об охране популяции уникальных морских млекопитающих в северной части Тихого океана. Заметное место в рассматриваемых главах занимают еще два сюжета: колоссальное воздействие русской культуры на восприятие американцами России и многочисленные проекты совместного освоения Сибири и Дальнего Востока.

Вторая часть труда В. И. Журавлевой (с. 407 - 786) посвящена всестороннему анализу наиболее конфликтных эпизодов российско-американских отношений, связанных с трагическими последствиями Кишиневского и других еврейских погромов, а также поражением Российской империи в войне с Японией. Автор освещает различные стороны трансфера образа России, сформировавшегося ранее в американском общественном дискурсе, на официальный уровень. Не случайно в ходе первой русской революции этот процесс нашел отражение не только в публикациях газет или выступлениях представителей различных общественных организаций, но и в риторике государственных деятелей США, обращавшихся

к американской аудитории по вопросам внешней политики.

Третий раздел монографии (с. 787 - 1011) призван раскрыть взаимодействие двух магистральных тенденций в развитии понимания реалий жизни России за океаном. Здесь В. И. Журавлева подробно останавливается на реакции американского общества, вызванной политикой царского правительства в Персии и на Дальнем Востоке, подчеркивая роль иностранной, особенно британской, прессы, через призму которой граждане заокеанской республики нередко вынуждены были рассматривать те или иные внешнеполитические шаги Санкт-Петербурга. Большой интерес в связи с последствиями революционных событий 1905 - 1907 гг. и перспективами реформирования автократического режима представляет исследование автором контактов между российскими либералами, визиты которых в США приобрели систематический характер накануне Первой мировой войны, и представителями американского политического истеблишмента, а также видными деятелями культуры и церкви. Высокой оценки заслуживает описание В. И. Журавлевой процесса становления академической русистики в США.

Начало Первой мировой войны, как верно показано в работе, привело к сближению России и США, "медовый месяц" отношений которых, пришедшийся на 1917 г., был вызван необходимостью объединить усилия перед лицом общего врага - германо-австрийского имперского милитаризма. Но большевистская революция привела к длительному перерыву в развитии русско-американского диалога.

Отмечая многочисленные неоспоримые достоинства труда В. И. Журавлевой, позволим высказать ряд замечаний, носящих по преимуществу частный характер.

Одно из них касается утверждения автора об исключительно дружественном характере российско-американских отношений во второй половине XIX в. (с. 50). Полагаем, что в данном случае, если говорить не об элитах, а о широких массах, следует констатировать скорее чувство безразличия к России, распространенное среди американского народа, который географически, а главное - идейно был неизмеримо далек от империи Романовых. Другое замечание связано с известным фактом посредничества президента Т. Рузвельта на мирных переговорах между русскими и японскими дипломатами в Портсмуте (с. 568 - 617). В изложении В. И. Журавлевой, которая повторяет оценки американских и российских авторов, японцы фактически пошли на уступки России, отказавшись под давлением американцев от получения контрибуции (с. 576, 579, 609). В действительности, однако, как свидетельствуют источники, российские выплаты Японии были замаскированы в Портсмутском договоре обязательством Санкт-Петербурга компенсировать затраты Токио на содержание в плену солдат и офицеров царской армии и флота.

Говоря о "скрытых пружинах" формирования образа России в США, следует упомянуть в качестве заслуживающего внимания источника донесения русских военных и военно-морских атташе, аккредитованных в Вашингтоне, которые систематически и аккуратно фиксировали колебания общественного мнения Америки в позитивную или негативную для царского правительства сторону. К сожалению, этот массив документов остался вне поля зрения автора книги.

Обширное монографическое исследование В. И. Журавлевой, без сомнения, займет достойное место среди трудов отечественных американистов.

Е. Ю. Сергеев, доктор исторических наук, профессор, руководитель Центра "XX век: социально-политические и экономические проблемы" ИВИ РАН