Рейтинг
Порталус

Экспедиция Ф. Э. Дзержинского в Сибирь в 1922 г.

Дата публикации: 26 февраля 2020
Автор(ы): В. А. Поляков
Публикатор: Научная библиотека Порталус
Рубрика: ТУРИЗМ И ПУТЕШЕСТВИЯ
Источник: (c) Вопросы истории, № 7, Июль 2014, C. 60-76
Номер публикации: №1582716329


В. А. Поляков, (c)

Становление Российской Федерации как демократического государства и модернизация экономики требуют постоянного совершенствования управленческих структур и методов работы людей, в них занятых. В связи с этим анализ мероприятий, проводившихся партийно-советскими органами РСФСР в кризисные 1920-е гг., представляется важным условием в деле успешного решения нынешних задач, так как без осмысления опыта, включая отрицательный, нельзя избежать повторения прежних ошибок. В тот послереволюционный период результаты проводившихся преобразований, носивших кардинальный характер, несомненно, были следствием деятельности руководителей высшего звена. Но в советский период российской истории, когда историография базировалась на марксистско-ленинской методологии, эти управленцы представлялись в ореоле непогрешимости, что было далеко от действительности. В ряду типичных примеров предстают описания поездок разных советских персон, например, М. И. Калинина в Поволжье 1. В данной работе предпринимается попытка методологически иначе рассмотреть экспедицию в Сибирь не менее колоритной фигуры - обладателя многих должностей Ф. Э. Дзержинского.

 

Осень-зима в 1921 - 1922 гг. были чрезвычайно трудным временем для населения европейской части РСФСР, где своеобразной "Голгофой" стало голодавшее Поволжье. А вот сибирское крестьянство, позже попавшее в "красную зону большевистской оккупации" и не успевшее в полной мере испить "горькую чашу" советской продразверстки и продналога, продукты еще имело. Начиная с зимы 1921 г. В. И. Ленин все чаще стал обращать внимание на этот российский регион. Первой жесткой ленинской установкой стала его телеграмма от 16 февраля 1921 г. председателю Сибирского продовольственного

 

 

Поляков Вячеслав Александрович - доктор исторических наук, профессор Волгоградского университета.

 
стр. 60

 

комитета П. К. Кагановичу в Омск 2. Начав коротким обоснованием: "Ввиду обострившегося до крайности положения с продовольствием Республики, - он в качестве председателя СТО в тональности, исключающей возражения, продолжал, - предписываю в порядке боевого приказа напряжением всех сил повысить погрузку и отправку хлеба центру и довести до максимума. Ежедневно по прямому проводу сообщайте лично мне и Наркомпроду: 1) наличие хлеба на станциях желдорог, 2) количество подвезенного к станциям хлеба за сутки,

 

3) погрузка хлеба за сутки, отдельно - центру, отдельно - местная,

 

4) если был недогруз - причины последнего" 3.

 

Декадой позже, 25 февраля, с его же участием на пленуме ЦК РКП (б) был поставлен вопрос и "Об охране хлебных маршрутов, идущих из Сибири" 4. Это обуславливалось нарастающим недовольством населения теми изъятиями продовольственных ресурсов, из-за которых угроза голода стала вполне реальной и в зауральских губерниях РСФСР. К началу марта 1921 г., в условиях начавшегося антибольшевистского восстания в Кронштадте и расширявшейся борьбы с советской властью тамбовских крестьян, председатель ВЧК Ф. Э. Дзержинский представил Ленину информацию тревожного характера еще и о положении в Сибири. И тот, несмотря на занятость работой на X съезде РКП(б), выкроил время и по телефону продиктовал своему секретарю Л. А. Фотиевой следующее обращение 5 к Л. Б. Каменеву и И. В. Сталину: "Прошу обратить внимание на сообщения Дзержинского о Сибири. Опасность, что с сибирскими крестьянами наши не сумеют поладить, чрезвычайно велика и грозна. Чуцкаев (председатель Сибревкома. - В. П.) при всех его хороших качествах несомненно слаб, совершенно не знаком с военным делом, и при малейшем обострении может грозить там катастрофа. Думаю, что надо обсудить вопрос о посылке в Сибирь не позже чем в начале лета Ив.Н. Смирнова. Он будет, конечно, чрезвычайно сильно сопротивляться, но если не найдется иной кандидат, знающий и Сибирь и военное дело, способный наверняка не растеряться при трудном положении, то я думаю, что послать Смирнова будет абсолютно неизбежно. 9/III. 1921. Ленин" 6.

 

Кроме указанных адресатов с ленинским предложением ознакомились Дзержинский, В. М. Молотов и Л. Д. Троцкий. И хотя Сталин выразил свое несогласие с вождем 7, что было редчайшим случаем, назначение состоялось, и уже 21 марта политбюро ЦК РКП(б) занималось рассмотрением вопроса "О просьбе председателя Сибревкома И. Н. Смирнова разрешить ему приехать с докладом в Москву" 8. Кремлевский отказ новому председателю Сибирского революционного комитета в праве на вояж в столь далекую столицу стал отражением повышенного внимания к региону, на изъятие продовольственных ресурсов из которого сразу резко возросло количество указаний и распоряжений в хронике ленинской занятости хозяйственными делами. Вслед за обсуждением под его председательством на заседании СТО 25 марта вопроса "О мерах по обеспечению подвоза автотранспортом продовольственных грузов в районах Сибири...", он уже 30 марта подписал телеграмму Сибирскому продовольственному комитету с предписанием "О порядке отправки хлеба в Центр в счет апрельского наряда Наркомпрода" 9.

 
стр. 61

 

Объемный, как и в Поволжье, отбор хлеба стал угрозой для полномасштабного весеннего сева на крестьянских полях, в связи с чем председатель СНК РСФСР 1 апреля 1921 г. направил в ряд регионов, включая Сибирь, телеграмму на имя председателей губисполкомов и губревкомов. В ее первой части говорилось: "Началась посевная кампания. Исход ее, равно величина урожая, определяет собой хлебные кормовые ресурсы Республики на предстоящий год, отразятся на всей хозяйственной жизни страны. Поставьте срочно через губстатбюро работы по выяснению размеров посевной площади, количества скота в текущем году, а также непрестанное статистическое наблюдение состояния посевов и трав, результаты коего дважды в месяц срочно сообщайте ЦСУ для доклада Совнаркому".

 

А далее, после отсылки к инструкциям ЦСУ и предостерегающей угрозы о "личной ответственности", шло обоснование необходимости выполнить требуемые указания: "На основании Ваших сообщений, рабоче-крестьянское правительство к точно назначенному сроку должно установить ставки натурналога, так что запаздывание сообщений по Вашей губернии задержит планомерную работу правительства в области организации земледельческого хозяйства, продовольствия и организации натурналога" 10. При этом нельзя не отметить, что забота об успешной посевной, не была заботой о людях, ее проводивших.

 

Глава правительства, делая ставку на сибирский хлеб, продолжал выдвигать все новые требования к руководителям региона. Через два дня после процитированной телеграммы последовали новые в Тюмень, Челябинск и Омск "О порядке направления в апреле 1921 г. продовольственных маршрутных поездов на Екатеринбургскую и Московскую распределительные базы". Вслед за этим уже 12 апреля политбюро ЦК РКП(б) с ленинским участием приняло решение "О командировании в Сибирь В. Н. Яковлевой (имевшей опыт работы в НКВД и ВЧК. - В. П.) и В. И. Хотимского" 11 с явной установкой не скупиться на жесткие санкции для выполнения заданий, исходящих из Кремля.

 

К тому же председатель Сибирского продовольственного комитета и одновременно уполномоченный СТО и наркомата продовольствия Коганович в телеграмме от 12 апреля на имя главы правительства сообщил "о невозможности выполнить разверстку после опубликования в печати закона ВЦИК о продналоге" 12.

 

Ленин, прочитав 15 апреля телеграмму, прямо на ней написал записку более твердому коммунисту, которого любил называть "нашим продовольственным диктатором". Начав со слов: "т. Цюрупа! По-моему, надо ему (то есть Когановичу. - В. П.) выразить порицание. Пустое нытье и отговорки. До постановления ВсеЦИКа должен был поговорить по прямому проводу (и тотчас после, в марте, а не в апреле). Не хныкать, а испросить вовремя особое постановление ВсеЦИКа", - закончил фразой: "Глупая хныкающая баба" 13. Первый большевик ни мягкотелости, ни плаксивости не допускал. В тот же день в телеграмме челябинскому губпродкомиссару И. И. Гринюку он потребовал "срочно доставлять хлеб в Центр, используя для этой цели все возможности" 14.

 

Двумя неделями позже, 27 апреля 1921 г., вместе с рядом телеграмм уполномоченному наркомата продовольствия на Северном

 
стр. 62

 

Кавказе М. И. Фрумкину в Ростов-на-Дону, руководящим органам в Уфу, Оренбург и Тюмень Ленин подписал такую же и председателю Сибпродкома Когановичу в Омск с приказом "Об усилении подвоза хлеба гужевым транспортом из внутренних ссыпных пунктов к станциям и пристаням". И это притом, что в тот же день на пленарном заседании СТО, проходившем под председательством Ленина, в ряду вопросов пришлось обсуждать две сибирских телеграммы: из Омска "О критическом положении посевной кампании" и председателя Сибревкома С. Е. Чуцкаева "О продовольственном положении Якутского отдела связи".

 

Явные трудности сибирского региона не изменили ленинской позиции в отношении продовольственных ресурсов, что видно из его телеграммы Сибирскому продовольственному комитету в Омск от 28 апреля 1921 года 15. В ней, к тому же дублируемой копией председателю Сибревкома И. Н. Смирнову, говорилось: "Ввиду обострившегося продовольственного положения предписывается усилить погрузку продовольствия для центра и ни в коем случае не допускать перерыва погрузки в дни праздников" 16.

 

Это означало, что теперь и до Сибири дошел "голодный фронт". Местная партийно-советская номенклатура переводилась на режим постоянного поиска продовольственных резервов. Задача по сути невыполнимая, но ленинские последователи выход нашли быстро, приняв решение сокращать объемы народного, а не собственного потребления. Даже Центральный комитет объединенного профессионального союза работников железнодорожного и водного транспорта (Цектран) обратился к Ленину с просьбой "дать распоряжение Сибпродкому о снижении норм снабжения железнодорожников не на 40, а на 20 %". Но тот, ознакомившись 29 апреля с телефонограммой, фактически выразил свою обычную неприязнь ко всякому частнику и несомненное одобрение продполитике сибиряков.

 

А уже тремя днями позже отъем хлеба у сибирских крестьян взяла под еще один дополнительный контроль и высшая партийная структура большевиков, в связи с чем 4 мая 1921 г. на ленинский стол легла датированная той же датой "объяснительная записка члена коллегии наркомпрода А. Б. Халатова... к справкам для Политбюро ЦК РКП (б) о ходе погрузки хлеба для Центра из Сибири и Кавказа" 17. На это Ленин в качестве председателя СТО сразу отреагировал телеграммой Сибревкому и Сибпродкому в Омск: "Ввиду критического состояния снабжения центра в связи с прекращением погрузки на Сев. Кавказе в порядке боевого приказа под ответственностью Сибревкома и Сибпродкома предлагается в течение мая месяца отправить в центр три миллиона пудов хлеба". И уточнил: "По соглашению с тов. Кагановичем план выполнения наряда предлагается следующий: первое, впредь до открытия навигации в прежнем боевом порядке грузить хлеб на всех станциях желдорог, в том числе и предназначенных к водным перевозкам - Семипалатинске, Ново-Николаевске. Второе, по открытии навигации в первую очередь подвезти хлеб на погрузку центру во изменение ранее составленного плана перевозок. Третье, немедленно приступить к заготовкам хлеба в близлежащих к желдорогам районах в порядке товарообмена... Четвертое, районы рекомендуется принять следующие: Петропавловский, Славгородский,

 
стр. 63

 

Новониколаевский, Барнаульский. Пятое, отправка центру в порядке пунктов первого и второго двух миллионов пудов, пункта третьего - один миллион. Шестое, заготовку в порядке товарообмена в указанных и других районах с целью пресечения спекуляции производить, не отменяя разверстку" 18.

 

Телеграмма несла людям новые тяготы. Но на пункты третий о товарообмене и шестой со словами "не отменяя разверстку" стоит обратить особое внимание по нескольким причинам. Во-первых, основной долей товарообменного фонда для сибирских крестьян совсем скоро станет алкогольный суррогат. Во-вторых, хотя после X партсъезда прошли без малого два месяца, в ленинском лексиконе все еще продолжала упоминаться разверстка, потому что так называемый "нэп" был партийным мифом и не более того. А вот объединяющим все пункты фактором оставалась их антикрестьянская направленность, разделяемая всеми представителями партийно-советской номенклатуры, в том числе и на местном уровне. Поэтому уже 5 мая в ленинский адрес за подписями председателя и заместителя председателя Сибревкома последовал следующий ответ: "Ваше боевое задание от 4 мая N 401 принято к исполнению. Ставим в известность: последний хлеб находящийся на станциях желдорог, отправлен в Москву... К заготовке хлеба по товарообмену приступаем, но сообщаем, что в период посева, то есть до первого июня, рассчитывать на успех заготовки не приходится". Такое откровение для авторов могло закончиться кремлевскими санкциями, поэтому в последующей фразе следовала информация о том эффективном коммунистическом методе, какой станут использовать сибирские продработники: "Отправка трех миллионов пудов хлеба пойдет за счет сокращения потребления бронированными группами Сибири" 19. В этом было еще одно подтверждение ранее высказанной мысли о сокращении большевиками объемов народного, а не собственного пайка.

 

При этом обещание сибирских партийцев о полной отправке хлеба в Кремле за гарантии принять не могли. По этой причине 5 мая 1921 г. Ленин, наряду с другими, "подписал мандат... В. П. Климову - о командировании его в качестве уполномоченного СТО и Наркомпрода в Сибирь для организации работы транспорта по вывозу продовольственных грузов; ...с предписанием всем советским органам и учреждениям оказывать им всяческое содействие" 20.

 

6 мая последовал ответ на телеграмму председателя Сибревкома Смирнова от 29 апреля: "Считаю действия Ваши неправильными, перерасход 350 тысяч пудов семян для внутригубернских нужд недопустимым, ставит снабжение Москвы и Петрограда в крайне тяжелое положение". И далее - приказ: "Постановление Сибпосевкома о дополнительном отпуске семян свыше 4 500 000 пудов отменяю. Предлагаю также представить объяснение о неисполнении предписания о безостановочной погрузке в праздничные дни. Обращаю внимание на исключительно тяжелое положение в продовольственном отношении центра, требую полного и безоговорочного исполнения требований центра и Компрода. Предсовтрудобороны Ленин" 21.

 

7 мая политбюро ЦК РКП(б) приняло постановление о нормах ежедневной отправки хлеба центру. А двумя днями позже, 10 мая 1921 г., с ленинским участием высшая партструктура приняла реше-

 
стр. 64

 

ние "О командировании в Сибирский продкомитет М. И. Калмановича", переведенного с должности заместителя наркомпрода Украины на должность председателя Сибирского продовольственного комитета 22.

 

Это был испытанный боец, уже побывавший наркомом продовольствия Белоруссии и председателем особой продовольственной комиссии Западного фронта. 18 мая Брюханов и Халатов обратились к Ленину, сообщив, что "партийные и государственные органы Сибири, Северного Кавказа и Украины, несмотря на меры, принимаемые Наркомпродом, нарушают постановление Политбюро ЦК РКП (б) от 7 мая 1921 года о нормах ежедневной отправки хлеба центру и об удовлетворении потребностей областей лишь после выполнения этих норм, - и предложили, - воздействовать в порядке партийной дисциплины на руководящих работников указанных областей" 23.

 

Ленин, ознакомившись 19 мая с жалобой, сразу же дал, не скупясь на угрозы, поручение секретарю ЦК РКП (б) Молотову:

 

"Т. Молотов!

 

По жалобе.

 

Брюханову предлагаю послать телеграмму сегодня за подписью Председателя ВЦИК и секретаря Цека:

 

1) строгий выговор главам (предгубисполкомов и т. п.),

 

2) угроза: предадим их суду,

 

3) тотчас предать суду ответственных за выдачу местам до удовлетворения центра. Ленин" 24,.

 

Ленинская логика наказания "за выдачу местам до удовлетворения центра" могла значить лишь то, что голодное население в столичных центрах представляло большую, чем периферия, угрозу для представителей коммунистической власти. Отсюда и вытекала подобная очередность.

 

Такой же антинародной оставалась ленинская позиция и на "голодном фронте", где его "удары" по сибирским крестьянам продолжали наращиваться. 6 июля он подписал новую телеграмму председателю Сибревкома Смирнову и председателю Сибпродкома Калмановичу в Новониколаевск, а также уполномоченному Наркомпрода Т. М. Пономаренко в Омск "о недопустимости снижения суточной погрузки хлеба Центру", с предписанием "довести ее до 100 вагонов" 25.

 

Сто вагонов сибирского хлеба, вывозимого в сутки, стали ленинской мечтой, которую ему захотелось тут же сделать явью, в чем без "волшебства" было не обойтись. Этим волшебством стала идея "Об использовании вина для товарообмена", принятая к исполнению на заседании Политбюро ЦК РКП(б), проходившем с ленинским участием 7 июля 1921 года. Ее реализацию возложили на тут же созданную "Комиссию по вопросу об обмене виноградных вин на хлеб" в составе: "Семашко, Шляпникова, представителей Москвы и Петро-Коммуны и Наркомпрода с участием представителей Рауспирта и Главспирта ВСНХ под председательством А. Киселева" 26.

 

Когда, спустя месяц, стало ясно, что "чудо" комиссия явит не так скоро, пленум ЦК РКП (б) на заседании 8 августа 1921 г. с ленинским участием, обсудив вопрос "Об отзыве из Сибири И. Н. Смирнова и В. Н. Яковлевой", решил "командировать в Сибирь Е. М. Ярославского". 12 августа последовала ленинская телеграмма руководящим

 
стр. 65

 

органам Сибири в Новониколаевск и Омск, в которой "констатировалась неудовлетворительность работы этих органов по исполнению постановления СТО от 21 июня 1921 г. об отправке в Центр 500 тыс. пудов хлеба и предписывалось с 15 августа 1921 г. регулярно отправлять в Москву в адрес Наркомпрода ежесуточно по одному маршруту в 30 вагонов" 27.

 

Так получила начало еще одна ленинская попытка сделать буквально непрерывным "конвейером" отбор хлеба у крестьян и поставку его в столичные центры. Сохраняя контроль над этим процессом, он 26 ноября 1921 г. в телеграмме Сибревкому, Сибирскому отделу путей сообщения, уполномоченному СТО Пономаренко и председателю Сибирского продовольственного комитета Калмановичу еще раз указал на "необходимость точно выполнять суточную норму вывоза продовольствия из Сибири в центральные губернии, также план снабжения топливом железных дорог" 28. Но и эта телеграмма, как и все предыдущие многократные ленинские обращения и требования от руководителей сибирских партийных и советских структур власти "выкачивать" все виды продовольствия из деревни и отправлять их в центр, желаемого результата не дала. Тогда 2 января 1922 г. президиум ВЦИК постановил командировать в качестве особоуполномоченного СТО и ВЦИК Дзержинского для принятия чрезвычайных мер по продвижению продовольственных грузов из Сибири 29.

 

5 января 1922 г. 30 в составе многочисленной свиты из 40 чел., включая сотрудников ВЧК и транспортного отдела ВЧК, наркомпрода, представителей Военно-транспортной коллегии Верховного трибунала, лиц из других ведомств и обслуживающего персонала, он выехал из Москвы. Уже на следующий день, еще находясь в пути, Дзержинский издал приказ за N 1, в котором, ссылаясь на свои широкие полномочия, распорядился образовать 6 следующих комиссий:

 

"1). По вопросам эксплоатации (так тогда писалось это слово. - В. П.) Комиссия под председательством тов. Грунина, в составе Винькова, Сидорского, Раменского и Ожигова.

 

2). По вопросам тяги и пути под председательством тов. Каниковского в составе Винькова, Курехина и Барановского.

 

3). По вопросам топливо-снабжения железных дорог под председательством тов. Павлуновского в составе Сидорского, Дельгаз, Зимина и Барановского.

 

4). По вопросам всех других видов снабжения транспорта под председательством тов. Зимина в составе т.т. Раменского, Вреде, Матвеева, Гершензона и Ефимова.

 

5). По вопросам сокращения штатов, учета и распределения рабсилы и командного состава под председательством тов. Благонравова в составе т.т. Лебедева и Филиппова.

 

6). По вопросам применения новой экономической политики на транспорте под председательством тов. Зимина в составе т.т. Грунина, Павлуновского, Ефимова, Дельгаз и Куман". Назначенные председатели комиссий, координируемые управляющим делами "Экспедиции Наркомпути" Дельгазом, должны были по прибытии в Пермь "сделать доклады о плане работ и поставленных вопросах" 31.

 

Вслед за первым в тот же день, 6 января 1922 г., последовал приказ Дзержинского за N 2. Из его полного текста становится изве-

 
стр. 66

 

стно об инциденте, с которого началась экспедиция, когда "старший ремонтный рабочий Службы пути Северных железных дорог тов. КОЗЛОВ при обходе пути заметил лопнувшую рельсу и своевременно предупредил Начальника 68-го разъезда перед самым проходом моего (то есть Дзержинского. - В. П.) поезда, чем предупредил сход поезда с рельс".

 

Происшествие, в то время бывшее не редким на советских железных дорогах, но в данном случае угрожавшее жизни самого Дзержинского, закончилось двумя его решениями: "За проявленное честное отношение к служебным обязанностям ОБЪЯВЛЯЮ КОЗЛОВУ благодарность и приказываю выдать ему в виде награды полушубок, валенки и 500 000 рублей денег". "Вместе с тем приказываю Вятскому Отделению ДТЧК произвести расследование, почему путь не был своевременно осмотрен и приведен в порядок, и донести мне" 32.

 

Чем закончилось расследование данного дела, в документах фонда Дзержинского в Российском государственном архиве социально-политической истории не сказано. Зато, когда особоуполномоченный СТО и ВЦИК во время экспедиции затеял "эксперимент" по поводу проверки реакции железнодорожного чиновничества на его телеграфные распоряжения, то это, по свидетельству американского друга Ленина предпринимателя А. Хаммера, привело без какого-либо следствия по личному приказу Дзержинского к расстрелу начальника железнодорожной станции Омска и его заместителя 33.

 

Это был типичный пример революционной "законности" и большевистского подхода к сокращению бюрократически-формальных "проволочек" в деле социалистического "созидания". На это Дзержинский нацелил и членов своей сибирской экспедиции, когда за подписью в статусе "Наркомпути и Уполномоченного ВЦИК и СТО по СИБИРИ" под третьим по счету приказом за 6 января "предложил всем работникам Экспедиции, при составлении ими планов работы или принятии отдельных конкретных мер по выполнению задач Экспедиции, иметь в виду, что все усилия Экспедиции должны быть направлены в сторону укрепления и развития работы, надлежащей организации, инструктирования и прочих существующих органов, ведающих транспортными, топливными и продовольственными вопросами, к установлению между последними тесной организационной связи, а также связи их с центральными учреждениями. - В конце, заострив внимание, резюмировал, - поэтому надлежит безусловно воздерживаться от создания каких-либо новых аппаратов, которые занимались бы лишь параллельной работой и тормозили работу существующих органов" 34. Это говорилось тогда, когда сама "экспедиция" была и "новым аппаратом" и занималась "параллельной работой" в советской системе государственных структур власти, которые не способны были на коммунистических принципах хозяйственной деятельности добиваться позитивных результатов в работе.

 

7 января 1922 г. последовал приказ за N 4, в котором "поручалось Управделами тов. ДЕЛЬГАЗ вести дневник Экспедиции и установить контроль за выполнением моих (то есть Дзержинского. - В. П.) поручений и заданий, как отдельным лицам, так и образованным и имеющим быть призванными к работе комиссиями, для чего всем сотрудникам поезда предлагалось ежедневно вечером переда-

 
стр. 67

 

вать тов. Дельгаз рапорта о произведенной ими работе для составления общей сводки". В связи с чем "Председателям Комиссий" в той экспедиции "надлежало передавать Управделами протоколы и постановления заседаний" 35.

 

Прибыв в Омск, Дзержинский 10 января 1922 г. издал приказ за N 6, в котором, обращаясь к "рабочим и служащим железных дорог Сибири", обратил их внимание на "трудную и грозную минуту для всей нашей страны" и в порыве откровения признал то, "какие великие муки, какие неописуемые страдания испытывает голодающее население Юго-Востока России, особенно Поволжья от того, что помощь идет медленно, помощь идет несвоевременно".

 

В этих словах фактически прозвучала невольная, но абсолютно верная оценка как действий всех структур советской власти, так и Дзержинского лично. А далее этот документ становится для большевиков изобличающим. Ведь, к примеру, задачу "засева яровых хлебов в голодающих местностях зерном из Сибири" иначе как вредительством назвать нельзя, потому что семена эти не являлись районированными, что и подтвердилось последующей скудостью урожая.

 

Еще два абзаца приказа, посвященные "продналоговой компании (так Феликс Эдмундович писал это слово. - В. П.) Сибири" предстают таким изобличением, какое дает основание для ее однозначной оценки как преступного деяния. Достаточно уже одного того, что "крестьянин Сибири выполнил свой долг перед Республикой и сдав почти целиком то, что потребовало у него государство..., хлеб и мясо подвезены к станциям", но при этом "задание Республики по вывозу из Сибири не выполняется. Хлеб ссыпается в колодцы из пре[с]сованного сена и, если его не вывезти, может загореться и запреть". То есть Дзержинский признал: коммунисты продовольствие у крестьян изъяли и стали его гноить. Дошло, по его словам, до того, что "опасность сгноить мясо на дороге заставила центр прекратить заготовку мяса, потому что "в декабре месяце грузилось и вывозилось меньше 20 процентов, меньше одной пятой нормы".

 

Дзержинский, констатировав, что "только один из десяти голодающих получал сколько-нибудь достаточную помощь", перешел к обычной демагогии, обращаясь "ко всем... от рядового чернорабочего до ответственейшего работника включительно и требуя, чтобы немедленно объединенными усилиями на железных дорогах Сибири создан был образцовый порядок революционный, чтобы задания и требования Республики по ремонту дороги и подвижного состава, по нагрузке и вывозу продмаршрутов были выполнены на все 100 процентов". "Я призываю всех вместе и каждого в отдельности сообщить мне о всех известных вам препятствиях и способах и мерах к их устранению, также как и всех случаях злоупотреблений на железных дорогах, саботажа и разгильдяйства. Страна не может допустить, чтобы дело укрепления Рабоче-Крестьянской Республики Советов было сорвано, благодаря подобным явлениям". То есть предложил сделать доносительство методом социалистического созидания и не только, потому что одновременно обратился ко "всем ячейкам РКП и РКСМ с призывом придти на помощь в этом деле".

 

Заканчивался этот один из самых многословных за время сибирской экспедиции приказ Дзержинского словами о том, что "прави-

 
стр. 68

 

тельство РСФСР сделает все возможное, чтобы улучшить это положение. От имени его я приказываю в кратчайший срок выполнить все срочные неотложные работы, от которых зависит своевременный вывоз продовольствия и сырья из Сибири.

 

Всему миру известно, какую огромную революционную роль сыграли железнодорожники Сибири. Все знают какую колоссальную работу проделали сибирские железнодорожники по восстановлению разрушенных колчаковщиной железных дорог Сибири. Я убежден, что и теперь железнодорожники Сибири поддержат эту славу и не позволят никому сказать, что дело помощи голодающим, дело восстановления крупной промышленности, дело укрепления РСФСР было сорвано из-за плохой работы сибирских железных дорог" 36.

 

Финальная фраза этого приказа, близкого к жанру некоего воззвания, начинающаяся со слов Дзержинского "я убежден", на самом деле скрывала его неверие в реализацию ставившихся задач, потому что перед этим он вместе с управляющим делами экспедиции Дельгазом подписал приказ за N 5. В этом документе, датированном также 10 января, предписывалось "для усиления вывоза продгрузов из Сибири... принять к руководству нормы премирования [хлебом] паровозных бригад и смазчиков, поездных бригад и распорядительного персонала узлов и станций, составительных бригад ежемесячно", за перечень работ, включавший "оживление", то есть ремонт паровозов, вагонов и цистерн, "своевременную подачу под поезда, перевозящие продгрузы, паровозов, оборот паровозов и т. д.". При этом оговаривалось, что "продрессурсы могут быть израсходованы лишь при обязательном выполнении не менее 100 процентов задания и в сроки, предусмотренные протоколом совещания от 8 января с/г. под персональной ответственностью Н и Нком Перм[ской железной дороги]" 37.

 

Данное решение, касавшееся небольшого числа железнодорожных станций Сибири, было своеобразным наркомовским "экспериментом". Но уже на следующий день, 11 января 1922 г., своим приказом за N 8 Дзержинский включил в этот "эксперимент" еще ряд категорий сибирских тружеников. Шахтерам и грузчикам Черемховских, Челябинских и Кизеловских копий, Кольчугинских и Шестаковских рудников за выполнение январско-февральских заданий по добыче и погрузке угля, а возчикам Ураллеса и Сиблеса за усиленную подвозку к железным дорогам дров была обещана система премирования хлебом и деньгами с указанием отдельным пунктом, что "вышеупомянутый фонд не подлежит расходованию ни на какие цели помимо указанных в приказе и расходуется только в случае исполнения полного программного задания" 38.

 

На "выполнение программного задания" был направлен и приказ за N 9 "По Сибирскому округу путей сообщения" от 12 января 1922 г., копия которого была направлена в Москву, потому что речь шла о приостановке действия и отмене некоторых решений центральных структур советского государства. Пойдя на такой неординарный шаг, "Наркомпуть и Уполномоченный ВЦИК и СТО" начал его с объяснения, что делает это "вследствие особо-важной работы по вывозу продовольствия из Сибири в голодающую Восточную (так ошибочно у Дзержинского, но имеется ввиду Европейскую. - В. П.) Россию и Центр, требующей чрезвычайного напряжения железнодо-

 
стр. 69

 

рожного аппарата", - а затем, - "приказал считать отмененными все поступившие из Центра распоряжения об откомандировании технического комиссарского персонала Округа Путей Сообщения и его линейных органов и в дальнейшем не производить никаких откомандирований в Центр без согласования со мной. Всем невыехавшим до сего времени сотрудникам, откомандированным в распоряжение Центра, остаться на своих местах" 39.

 

Распоряжение такого характера было свидетельством недееспособности насаждаемой большевиками системы государственного управления, которая усугубляла и без того порочные коммунистические производственные отношения. Неурядицы в Сибири и приказы Дзержинского с попыткой их устранения однозначно подтверждали невозможность наладить эффективное функционирование не только транспорта, но и всего хозяйства РСФСР. Усилия представителей ленинской когорты в виде разных начинаний, включая многочисленные реорганизационные мероприятия, менявшие структуру отраслей и ведомств, сопровождавшиеся смещением и ротацией в них комиссаров разных уровней, иные необдуманные начинания, но объединяемые одной логикой отрицания частной собственности и товарно-денежных отношений, заканчивались однозначно - безысходностью и безнадежностью в достижении чего-то позитивного. Те, кто как В. Д. Бонч-Бруевич находились в Кремле, признавались, что "несмотря на все старания и заботы со стороны Владимира Ильича, несмотря на все совещания и постановления Совнаркома и Совета Труда и Обороны, транспорт, то улучшаясь, то ухудшаясь, все-таки все время хромал на обе ноги".

 

Еще 3 января 1922 г., то есть тогда, когда Дзержинский в качестве особоуполномоченного готовился к командировке, Ленин получил от заместителя председателя СНК и СТО Цюрупы информацию по вопросам, касающимся работы наркомата путей сообщения. Ответ последовал 4 января 40, когда Ленин продиктовал по телефону:

 

"Тов. А. Д. Цюрупе.

 

Сейчас говорил с Кржижановским по тем вопросам, касающимся НКПС, которые Вы сообщили мне вчера. Считал бы очень полезным, чтобы Вы устроили особое свидание хоть на 1/4часа с Кржижановским и на ½ часа с Неопихановым (из Госплана), которого Кржижановский считает очень осведомленным и ценным по вопросам НКПС. Ленин" 41.

 

Транспорт, будучи "хромым на обе ноги", не мог бесперебойно и ритмично выполнять функции связующего звена для всех отраслей хозяйства страны, поэтому вызывал и озабоченность, и вопросы у представителей фактически всех хозяйствующих ведомств и губернско-республиканского партийно-советского номенклатурного чиновничества. В подобных условиях Ленин, не знавший даже того, какой путь до стола проходит хлеб (в 1917 г. он признался: "О хлебе я, человек, не видавший нужды, не думал. Хлеб являлся для меня как-то сам собой, нечто вроде побочного продукта писательского труда" 42), в состояние транспорта решил вникнуть лично.

 

В пространном послании в качестве председателя СТО, то есть главы высшей структуры государственной власти, под грифом "лично" и "секретно" в адрес сразу трех лиц: И. С. Уншлихту - заместите-

 
стр. 70

 

лю председателя ВЧК, В. В. Фомину - председателю Высшего совета по перевозкам, замнаркому путей сообщения, а также в копии Н. П. Горбунову - управляющему делами СНК и СТО 43Ленин написал: "Мне пришлось на днях ознакомиться лично с состоянием автодрезин ВЧК, находящихся, очевидно, в совместном заведовании ВЧК и НКПС. Думаю, что и для ВЧК и для НКвоен абсолютно необходимы автодрезины (я слышал, что у ВЧК их 2) в Московском узле для очень быстрых поручений, посылки архиспешно и архиконспиративно небольших (5 - 10 чел.) отрядов и т.п.

 

Состояние, в котором я нашел автодрезины, хуже худого. Беспризорность, полуразрушение (раскрали очень многое!), беспорядок полнейший, горючее, видимо, раскрадено, керосин с водой, работа двигателя невыносимо плохая, остановки в пути ежеминутны, движение из рук вон плохо, на станциях простой, неосведомленность начальников станций (видимо, понятия не имеющих, что автодрезины ВЧК должны быть на положении особых литер, двигаться с максимальной быстротой не в смысле быстроты хода - машины эти, видимо, "советские", т.е. очень плохие, - а в смысле минимума простоя и проволочек, с военной аккуратностью), хаос, разгильдяйство, позор сплошной. К счастью, я, будучи инкогнито в дрезине, мог слышать и слышал откровенные, правдивые (а не казенно-сладенькие и лживые) рассказы служащих, а из этих рассказов видел, что это не случай, а вся организация такая же неслыханно позорная, развал и безрукость полнейшие".

 

А в это самое время Дзержинский, продолжал свою экспедиционную миссию по Сибири с несбыточным намерением исправить деяния всех "нерадивых". Приказ под N 11 от 19 января 1922 г., направленный "ПО ВСЕМ ЖЕЛЕЗНЫМ ДОРОГАМ Р. С. Ф. С. Р.", он начал с разъяснения: "Положением об управлении железнодорожным транспортом точно и ясно определены обязанности и права администрации и Начальников отдельных органов Управлений железными дорогами. Исходя из них - вся ответственность за нормальное функционирование транспорта, исключительно и полностью возложена на указанных начальников и администраторов". "Между тем, ко мне часто поступают сведения, что некоторые из них, слагают с себя частичную ответственность, ссылаясь на вмешательство в их прямые обязанности представителей подсобных на транспорте организаций и учреждений". "... никакого двоевластия в Управлениях, депо, мастерских и вообще на железной дороге не должно быть и ссылка отдельных представителей железнодорожной администрации на подобного рода вмешательства не избавляет от ответственности за выполнение возложенных на них задач".

 

Пытаясь оправдать и свое собственное вмешательство, как непременный элемент партийного влияния в советском государстве, Дзержинский, подчеркнул, что "служебный долг и положение определяют права каждого и неиспользование этих прав в интересах порученного дела, отнюдь не снимает ответственности, потому что кто-то не дал возможности их осуществить. Без поддержки и помощи и сущности работы органов Союза (то есть ЦЕКТРАН. - В. П.), ВЧК и Трибуналов невозможно было бы справиться с восстановлением транспорта, но задачи этих органов точно предусмотрены существующим

 
стр. 71

 

законоположением". "Задачей органов ВЧК и Трибуналов является: помощь НКПС в деле налаживания транспортного хозяйства путем борьбы с политической контрреволюцией, уголовными и должностными преступлениями".

 

Заканчивался этот приказ недвусмысленной ремаркой: "Ввиду изложенного предупреждаю администрацию железных дорог, что с момента опубликования настоящего приказа никакие ссылки на вмешательство в их распорядительные функции к ослаблению ответственности не повлекут" 44.

 

В преамбуле приказа за N 17, телеграфом под грифом "Вне всякой очереди" направленного в города Ново-Николаевск, Томск, Красноярск, Барнаул, Семипалатинск, Челябинск, Тюмень, Павлодар, Славгород, Петропавловск, в адрес Сибревкома и подчиненных ему губернских и уездных исполкомов Дзержинский признал целый ряд задач, которые ему так и не удалось решить: "огромное количество заготовленных в Сибири семян, подлежащих вывозу в центр, все еще продолжают оставаться на ссыпных пунктах и станциях железной дороги за тысячи верст от полей голодающего Поволжья. Снова надвигается угроза голода из-за необсеменения полей, если только не будут напряжены сверхъестественные усилия по переброске семян в течение первой половины февраля". "Осталось только пятнадцать дней".

 

Далее, обнажив проблему относительно "сотни тысяч пудов мяса, подлежащего перевозке из Сибири в мороженом виде, [которые] с наступлением весенней оттепели могут подвергнуться порче, если не будет теперь же погружено и вывезено на холодильники Центральной России", - пообещал, что он "как уполномоченный ВЦИК, временно прекратит все грузовые непродовольственные перевозки на выход в Россию" и "до минимума сократит внутрикраевые перевозки Сибири и Восточной Киргизии".

 

После чего, возвращаясь к своим же прежним распоряжениям, Дзержинский заявил: "...мною преподан боевой нижеследующий приказ по выполнению плана Сибирских перевозок" и сослался на "Приказ N 102 по Сибирскому Округу Путей Сообщения 4 февраля 1922 года". Для его исполнения им были названы ежедневные задания по вывозу продовольствия структурными подразделениями в период с 1 по 15 февраля в количестве 173 вагонов семян и 63 вагонов мяса. При этом безнадежность выполнения приказа представала уже в том, что задания на 1 февраля исходили только от 4 февраля, то есть задним числом. Кроме того, пункт под N 28, гласивший, что "настоящий приказ объявить по телеграфу и вступает в силу с момента его получения", его реализацию отодвигал фактически на еще более поздний срок. При этом содержавшиеся в приказе речитативы типа "ПРИКАЗЫВАЮ в точности исполнить план снабжения порожняком и хлебными щитами", "не допускать никаких отступлений от этого плана", "освобождать вагоны из-под выгрузки в установленные сроки", "регулярно выполнять периодический ремонт паровозов" и другие становились опять всего лишь подтверждением невыполнения этого в прошлом и таким же неутешительным прогнозом на будущее.

 

Однако пункт 26 гласил: "Виновных в неисполнении этого боевого задания по фронту борьбы с голодом буду привлекать согласно распоряжения председателя ВЧК тов. Дзержинского к суду Военного

 
стр. 72

 

Трибунала" 45. Дзержинский "внушал к себе только страх, и страх этот ощущался даже среди наркомов". Не забыл о личной встрече с ним один советский хозяйственник, которому довелось однажды делать доклад в Кремле в кабинете А. И. Рыкова: "Я докладывал и настаивал на отпуске большой суммы на одно крупное предприятие, которым в это время руководил... Украинский чекист Владимиров, не поднимая глаз, чертил по бумаге, а Дзержинский, сидя в углу, как случайный посторонний человек, не отводя глаз, смотрел на меня. Уверяю вас, я не трус, я видел опасность и смерть во многих случаях моей жизни, никогда не терял спокойствия и ясности мыслей при допросах в чека, но тут под этим ледяным взглядом змеиных глаз мне стало не по себе. Было трудно сосредоточиться, было трудно держать в порядке нить мыслей..." 46. Только ни рентгеновский взгляд Дзержинского, ни его облик, ни угрожающая стилистика его приказов не смогли привести российский пролетариат к каким-то значимым успехам в труде.

 

Не были исключением и итоги сибирской экспедиции "Народного комиссара путей сообщения и уполномоченного ВЦИК и СТО", который 28 февраля 1922 г. подписал один из последних приказов за N 30 по сибирской экспедиции, состоявший из четырех параграфов. В первом из них говорилось, что "вследствие окончания большей части семенных перевозок для голодающего Поволжья, а также ввиду необходимости моего пребывания в Центре назначить отъезд Экспедиции в Москву 4-го сего марта".

 

А далее, не упоминая о ситуации, сложившейся с выполнением тех задач, какие надо было выполнить к 15 февраля, а они были для советских транспортников невыполнимыми, постановил: "Наблюдение за исполнением моих распоряжений по Сибири, а также наблюдение за работой по вывозу продовольствия из Сибири, организацией водных перевозок, наблюдение за своевременным осуществлением расплаты с рабочими и информации Центра о положении дела возложить соответственно на СНКома тов. Назарова, СИБОКТЧК тов. Зильбермана, Начальника Комиссии ГиПСа тов. Ленцнера и... Полномочную Пятерку при Сибревкоме".

 

Заканчивался этот приказ странным "§ 4. До окончания хлебных перевозок по Сибири считать Экспедицию в полном составе по приезде в Москву продолжающей свою работу" 47.

 

В день отъезда Дзержинский вместе с управляющим делами экспедиции Дельгазом подписал самый короткий, всего в одно предложение, приказ N 35 от 4 марта 1922 года. В нем говорилось: "В дополнение к приказу N 30 от 28 февраля назначаю ЛЕНЦНЕРА Председателем оставленной мною, согласно означенного приказа, комиссии" 48. Росчерк пера знаменовал конец продолжительной сибирской командировки Дзержинского.

 

В Москву он вернулся 8 марта 1922 г. и вскоре, как утверждала его жена С. С. Дзержинская, "сделал на заседании Политбюро ЦК РКП (б) в марте 1922 года доклад о состоянии транспорта и о политическом положении в Сибири..." 49. Это утверждение вызывает сомнение по двум причинам: во-первых, даже советские исследователи, отражая события "сибирской экспедиции", об этом факте не упоминают 50; во-вторых, и это наиболее существенно, Ленин по причине

 
стр. 73

 

"недостаточно удовлетворительного состояния здоровья" с 6 по 25 марта 1922 г. был "на отдыхе в Корзинкино близ с. Троицкое-Лыково Московской губернии" 51. То есть получается, что обстоятельного доклада Дзержинского о поездке в Сибирь скорее всего в марте 1922 г. не было. Хотя это не может исключать того, что с кем-то по телефону или при встрече он своими впечатлениями об экспедиции поделился. Так, например, в примечании к одному из томов ленинского эпистолярного наследия есть информация о разговоре Дзержинского с председателем Госплана Г. М. Кржижановским.

 

Ясно, что для оценочных суждений и выводов после неудачных результатов сибирской командировки необходимо было какое-то время. Затягивавшееся молчание прервала беседа с Дзержинским сотрудника газеты "Известия", опубликованная 21 марта 1922 года. Констатируя, что "транспорт оказался в очень тяжелом состоянии", Дзержинский сказал: "Потребовался чрезвычайно сильный нажим, с одной стороны, и большая помощь со стороны моей экспедиции и Сибревкома - с другой, чтобы транспорт сумел встать на ноги". Далее, сделав акцент по обычной марксистско-ленинской методологии на так называемые "объективные" причины, что "сильно затормозили работу пронесшиеся в феврале бураны, которые продолжались свыше 2-х недель в самых важных пунктах на Алтайской, Южно-Сибирской и Кольчугинской линиях", перешел к победному утверждению: "Все же все семенные и мясные погрузки транспорт выполнил но 100 процентов и в заданный срок", а закончил фразой, несущей в себе попытку скрыть невыполнение задуманных объемов перевозок тем, что "в настоящее время производится перевозка внутрисибирских семенных грузов и вывозка продовольствия" 52.

 

Спустя чуть более полугода, выступая 3 октября 1922 г. на съезде работников железнодорожного и водного транспорта, Дзержинский, оценивая работу своего ведомства, привел характерный пример: "Когда в начале 1922 г. Совет Труда и Обороны уполномочил меня для поездки в Сибирь, чтобы выполнить программу, намеченную по вывозке хлеба из Сибири, мы пришли к единогласному выводу: 250 вагонов ежедневной погрузки и перевалки через Урал мы можем взять на себя. Но оказалось, что мы не могли и 70 вагонов погрузить. При расчетах все было прекрасно, а оказалось, что ... все сведения, которые нам дали, были чепухой" 53.

 

В советской литературе повторялась цитировавшаяся выше фраза Дзержинского, при этом усеченная на два слова: "... все семенные и мясные погрузки транспорт выполнил на 100 процентов и в заданный срок". Кроме того, называлась без ссылки на источники одними авторами цифра "4 млн. пудов семян" 54, другими - "15 млн. пудов хлебных грузов и до 1,5 млн. пудов мяса" 55.

 

На самом же деле транспорт продолжал пребывать в состоянии вяло текущего коллапса. Председатель Госплана Кржижановский в письме к Ленину, которое тот прочел 19 марта 1922 г., ходатайствуя об утверждении намеченного им состава президиума Госплана и прося назначить "заглавную" тройку, одновременно предложил и ряд мер по улучшению руководства железнодорожным транспортом, в частности, изменения в составе коллегии Наркомпути 56. При этом Кржижановский рассказал о своих беседах с наркомом путей сообще-

 
стр. 74

 

ния Дзержинским, во время которых он "предлагал ряд мер улучшения руководства железнодорожным транспортом - преобразовать коллегию НКПС и привлечь туда необходимых специалистов; сократить разбухший центральный аппарат, направив освободившихся работников на места; разгрузить центральный аппарат от непосильных хозяйственных функций, переложив их на правления дорог и введя в состав последних представителей важнейших экономических организаций соответствующего района, и др.". В заключении Кржижановский писал: "Я прочел это письмо по телефону Феликсу Эдмундовичу, и он заявил, что подписывается под всем вышеизложенным" 57.

 

Оценка предлагавшихся мер дает основание для однозначного вывода: они были направлены против всего того, что было привнесено именно большевиками-ленинцами. А это значит, что их реализация была равнозначна отказу от идей коммунизма, на что никто пойти не мог.

 

Примечания

 

1. ХЕНКИН Е. М. Поездка М. И. Калинина в Поволжье в 1921 году. - Вопросы истории. 1976, N 6, с. 204 - 208.

 

2. Владимир Ильич Ленин. Биографическая хроника. Т. 10. М. 1979, с. 129 - 130.

 

3. ЛЕНИН В. И. Телеграмма П. К. Кагановичу. 16 февраля 1921 года. Полн. собр. соч. Изд. 5-е., т. 52, с. 307.

 

4. Биографическая хроника, т. 10, с. 159.

 

5. Составители "Биографической хроники Владимира Ильича Ленина" из Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС допустили оплошность, поместив информацию об этой ленинской надиктовке вместо тома 10 (см.: Владимир Ильич Ленин. Биографическая хроника, т. 10, с. 197 - 199), где она должна была бы быть, в том 12 (см.: Там же, т. 12, с. 230), то есть вместо 9 марта 1921 г. на 9 марта 1922 года.

 

6. ЛЕНИН В. И. Л. Б. Каменеву и И. В. Сталину. 9.III.1921 г. Полн. собр. соч., т. 52, с. 93.

 

7. Там же, т. 52, с. 375 - 376.

 

8. Биографическая хроника, т. 10, с. 227.

 

9. Там же, с. 245, 261.

 

10. ЛЕНИН В. И. Телеграмма предгубисполкомам, предгубревкомам, предсибревкому, предсовтрударм Юго-востока, Урала, республикам Башкирской, Киргизской, Татарской, Горской, Украинской и Туркестана. 1 апреля 1921 г. Полн. собр. соч., т. 52, с. 315.

 

11. Биографическая хроника, т. 10, с. 277, 303 - 304.

 

12. Там же, с. 313.

 

13. ЛЕНИН В. И. А. Д. Цюрупе. 15 апреля 1921 г. Полн. собр. соч., т. 52, с. 147.

 

14. Биографическая хроника, т. 10, с. 318.

 

15. Там же, с. 358, 360- 361, 363.

 

16. ЛЕНИН В. И. Телеграмма М. И. Фрумкину и Сибпродкому. 28 апреля 1921 г. Полн. собр. соч., т. 52, с. 320 - 321.

 

17. Биографическая хроника, т. 10, с. 378.

 

18. ЛЕНИН В. И. Телеграмма Сибревкому и Сибпродкому. 4 мая 1921 г. Полн. собр. соч., т. 52, с. 322 - 323.

 

19. Там же, т. 52, с. 447.

 

20. Биографическая хроника, т. 10, с. 383.

 

21. ЛЕНИН В. И. Телеграмма И. Н. Смирнову. 6 мая 1921 г. Полн. собр. соч., т. 52, с. 323.

 

22. Там же, т. 52, с. 480; Биографическая хроника, т. 10, с. 397.

 
стр. 75

 

23. ЛЕНИН В. И. Поли. собр. соч., т. 52, с. 404.

 

24. ЛЕНИН В. И. В. М. Молотову. 19 мая 1921 г. Поли. собр. соч., т. 52, с. 197.

 

25. Биографическая хроника, т. 10, с. 647. 26.Там же, с. 653; Источник. 2001, N 2, с. 67.

 

27. Биографическая хроника. Т. 11. М. 1980, с. 175, 190 - 191.

 

28. Там же, с. 686.

 

29. Феликс Эдмундович Дзержинский: Биография. М. 1986, с. 485.

 

30. Жена Дзержинского датой отъезда называет 4 января 1922 года. См.: ДЗЕРЖИНСКАЯ С. С. В годы великих боев. М. 1964, с. 366.

 

31. Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ), ф. 76, оп. 2, д. 85, л. 1.

 

32. Там же, л. 2.

 

33. См.: ХАММЕР А. Мой век - двадцатый. Пути и встречи. М. 1988, с. 92 - 93.

 

34. РГАСПИ, ф. 76, оп. 2, д. 85, л. 3.

 

35. Там же, л. 5.

 

36. Там же, л. 7 - 8.

 

37. Там же, л. 6.

 

38. Там же, л. 9.

 

39. Там же, л. 10.

 

40. Биографическая хроника. Т. 12. М. 1982, с. 102.

 

41. ЛЕНИН В. И. А. Д. Цюрупе. 4 января 1922 г. Поли. собр. соч., т. 54, с. 107.

 

42. ЕГО ЖЕ. Удержат ли большевики государственную власть? Конец сентября - 1 (14) октября 1917 г. Полн. собр. соч., т. 34, с. 322.

 

43. Биографическая хроника, т. 12, с. 120 - 121.

 

44. РГАСПИ, ф. 76, оп. 2, д. 85, л. 12 - 13.

 

45. Там же, л. 22 - 24.

 

46. Цит. по: ГУЛЬ Р. Б. Дзержинский. М. 1992, с. 44, 94.

 

47. РГАСПИ, ф. 76, оп. 2, д. 85, л. 28.

 

48. Там же, л. 30.

 

49. ДЗЕРЖИНСКАЯ С. С. Ук. соч., с. 372.

 

50. См., например: ЗУБОВ Н. И. Ф. Э. Дзержинский. Биография. М. 1963, с. 275 - 279; ХРОМОВ С. С. Феликс Эдмундович Дзержинский: Биография. М. 1986, с. 297 - 337.

 

51. Биографическая хроника, т. 12, с. 225.

 

52. ДЗЕРЖИНСКИЙ Ф. Э. Результаты работ сибирской экспедиции. Беседа с сотрудником газеты "Известия". 21 марта 1922 года. Избранные произведения. Т. 1. М. 1967, с. 321.

 

53. ЕГО ЖЕ. Доклад на втором Всероссийском съезде работников железнодорожного и водного транспорта. 3 октября 1922 г. Там же, с. 347.

 

54. ХРОМОВ С. С. Ук. соч., с. 319.

 

55. ПАШИНИН С. А. Дзержинский Феликс Эдмундович. В кн.: Министры и наркомы путей сообщения. М. 1995, с. 191.

 

56. Биографическая хроника, т. 12, с. 244 - 245.

 

57. ЛЕНИН В. И. Полн. собр. соч., т. 54, с. 628.

 

 

Опубликовано на Порталусе 26 февраля 2020 года

Новинки на Порталусе:

Сегодня в трендах top-5


Ваше мнение?



Искали что-то другое? Поиск по Порталусу:


О Порталусе Рейтинг Каталог Авторам Реклама