J. PAKKASVIRTA. Un continente, una naciou? Intelectuales latinoamericanos, comunidad politica у los revistas culturales en Costa Rica у en el Peru (1919 - 1930). Saarijarvi. 1997. 236 p.

География латиноамериканских исследований в Европе в последние годы заметно расширились. Вслед за известным шведским латиноамериканистом М. Мёрнером к сюжетам Латинской Америки обратились и финские историки. В рамках созданного в 1989 г. Ибероамериканского центра при Университете Хельсинки подготовлен ряд оригинальных работ по истории стран Латинской Америки. Книга научного сотрудника этого центра Ю. Паккасвирты посвящена анализу представлений и идей латиноамериканской интеллигенции о сущности национальных государств и путях достижения региональной интеграции.

Вопрос о латиноамериканской идентичности - далеко не праздный, поскольку процесс складывания латиноамериканских наций продолжается и поныне. На протяжении 170 лет после войны за независимость этот вопрос в том или ином виде возникал в среде и политиков и интеллектуалов в связи с поворотами в истории этих стран. Дискуссия на тему: существует ли Латинская Америка, неоднократно вспыхивала с начала XX века. Действительно, существуют единые представления народов этих стран о сходстве языков, традиций, исторических судеб и т. п. Функционируют и латиноамериканские организации, где все государства континента периодически обсуждают проблемы, касающиеся всей Латинской Америки. Вместе с тем интеграция этих стран и прежде всего в политической области пока еще далека от завершения.

Автор попытался выявить, почему интеграция стран Латинской Америки развивается не столь энергично как в Европе. Паккасвирта разбирает идеологические схемы, распространенные в среде латиноамериканской интеллигенции 20-х годов XX в., считавшей укрепление национального государства основным средством модернизации общества и освобождения от внешней зависимости. При этом различные планы политического объединения латиноамериканских стран - "боливаризм", "континентализм", "латиноамериканизм" - носили временный характер, не получая четкого организационного оформления (с. 235). Эти проблемы рассматриваются на основе историографии соответствующих стран, национальных литератур и главным образом материала двух журналов общественно-политического характера, приобретших в те годы общелатиноамериканское значение: "Repertorio Americano" в Коста-Рике и "Amauta" в Перу. Использовались и документы Коминтерна, хранящиеся в Российском центре хранения и изучения документов. новейшей истории (РЦХИДНИ).

Автор подробно анализирует теорию и историю понятий нации, национализма, делает обзор исторического процесса становления национальных государств в Латинской Америке, отмечая, что представления о национальном государстве и нации были перенесены в Латинскую Америку из Европы. В XX в. рост рабочего движения и средних слоев, антиимпериалистические выступления содействовали формированию нового национального и континентального самосознания ("мы" - латиноамериканцы против "них" - иностранцев и империалистов). Но оно складывалось в каждом отдельном государственном сообществе самостоятельно. Континентализм был для политической элиты слишком далекой абстракцией. И все же национализм, который автор понимает как самосознание особое? той или иной общности людей, их национальное самоопределение, нельзя считать явлением единообразным, общелатиноамериканским. В каждой стране национализм имел свои особенности, несводимые к единой континентальной специфике (с. 48 - 49). Своего определения нации Паккасвирта не дает, исходя из того, что это понятие - развивающееся и его определение менялось в ходе исторического процесса. На этом основании он отрицает известное определение нации, предложенное И. В. Сталиным, считая его догматическим, поскольку за точку отсчета была взята буржуазная революция, а другие ориентиры, определявшие складывание наций, не принимались во внимание (с. 31 - 32).

Складывание наций в Латинской Америке, с точки зрения автора, - это прежде всего деятельность вождей войны за независимость, каудильо и их либеральных сторонников, которые с целью утверждения легитимности своей власти проповедовали офици-

стр. 162

альный национализм и единство нации, что являлось калькой идей европейских либералов. Реальных же оснований для сколько-нибудь сформировавшихся наций в Латинской Америке не было. Не замечался ими расовый и этнический компоненты новых государственных образований, игнорировалась метисизация населения, третировались индейцы как "варвары" и, напротив, превозносились достижения "белых" креолов (с. 55 - 61). Таким образом, это был, по словам автора, "утопический национализм", не учитывающий реальной пестроты национального состава населения.

Во второй половине XIX в. возникают теории, утверждавшие континентальный характер латиноамериканской нации. Этот национализм, наиболее ярким представителем которого был уругвайский эссеист X. Э. Родо, носил расовоэтнический характер. Экспансии англосаксонского материализма и прагматизма противопоставлялся возвышенный моральный и расовый тип латиноамериканцев. Идеи Родо стали предтечей континентального антиимпериализма 20-х годов. Как полагает автор, трудно дать четкое определение латиноамериканского антиимпериализма, этого проявления общеконтинентального национализма. Существовали разные "антиимпериализмы" - антиамериканский, антикапиталистический, консервативный, радикальный, в свою очередь подразделяющийся на коммунистический, социалистический, априотский или популистский, ибероамериканский. Этот разнобой в антиимпериалистической идеологии и движениях в книге показан на примере вооруженной борьбы А. Сандино против интервенции США в 1927 - 1930 гг., апризме перуанца Айя де ла Торре, коммунистическом антиимпериализме, связанном с Коминтерном. И все эти концепции и движения, хотя и выступали за общеконтинентальный антиимпериалистический национализм, на практике не слились в сильное единое противодействие империализму США, оставшись в целом в сфере интеллектуальной утопии о континентальном единстве (с. 104).

В заключительной части книги Паккасвирта сравнивает содержание двух упомянутых выше наиболее влиятельных рупоров интеллигенции того времени. Коста-Рика - маленькая центральноамериканская страна со сравнительно однородным белым креольским населением и достаточно демократическим режимом. Перу - многонациональное государство, где белые составляют меньшинство населения, а большинство - метисы и индейцы. Диктатуры и гражданские войны заполонили политическую историю Перу.

Элементы национального самосознания Коста-Рики внедрялись в широкие массы по мере возникновения и развития кофейной олигархии либерального толка в центральной долине страны. Национальные символы - празднование дня независимости, ранее проходившего незаметно, и культ национального героя X. Сантамарии, вызванного из небытия через 30 лет после его смерти, были сконструированы этой олигархией довольно искусственно. Этот официозный национализм страдал роковым дефектом - он не охватывал все население страны, а распространялся лишь на белых производителей кофе центральной долины. Неизведанной оказалась и та часть страны, примыкающая к Атлантическому океану, на которой жили негры, работавшие на банановые компании, и индейцы. Подобный угол зрения, столь характерный не только для костариканской олигархии, автор называет "национальной шизофренией". По его мнению, американский империализм так легко внедрился в латиноамериканские страны по той причине, что правящая олигархия признавала "национальной" ту часть территории страны и ту часть экономики, где она господствовала. Там же, где были "варвары", то есть местное небелое население, то не было, по ее мнению, и нации. И когда в XX в. огромные территории страны перешли под контроль "Юнайтед Фрут", создавшей банановую империю, это не слишком обеспокоило кофейную олигархию. Ее "антиимпериализм" был направлен не против "Юнайтед Фрут", а против небелых рабочих банановых плантаций- "варваров". "В Коста-Рике, - подчеркивает автор, - не существовало на самом деле "национального единства", которое бы включало большинство социальных и этнических групп нации, могущее единодушно бороться против империализма. Национальное единство было иллюзией, так как не существовало сколько-нибудь ясного представления даже о национальной территории" (с. 133).

Характерно, что "Repertorio Americano" поддерживает утопическое представление о демократии в Коста-Рике. Нет ни одного упоминания в этом журнале о крупнейшей в истории страны забастовке рабочих банановых плантаций в 1921 году. Умалчивает журнал о территориальных конфликтах с Панамой и Никарагуа. В 1919 - 1930 гг. в этом журнале появилось лишь 2 - 3 статьи о том, что и Коста-Рика страдает от империалистической экспансии, что ее демократия не очень далеко ушла от своих соседей (с. 158 - 161). Более активно журнал поддерживал антиимпериалистическое движение

стр. 163

в других странах континента. Однако и здесь речь по большей части шла о требованиях, которые элита выдвигала относительно более справедливого партнерства с США, а не об участи трудящихся, угнетаемых империализмом. Что же касается идеи "великого латиноамериканского отечества", то представление о нем в журнале носило элитарный характер как о федерации республик на уровне их элит, писателей, профессоров университетов, поэтов и публицистов. Не все живущие в этой единой родине приглашались стать ее гражданами. Континентальной нацией признавались испаноязычные, белые креолы с европоцентристским мировоззрением (с. 166).

Примерно таким же образом шло развитие представлений о перуанской нации. И здесь правящая элита видела будущее страны в привлечении белого элемента из Европы в полном соответствии с установками европейского позитивизма и социал-дарвинизма. Но в отличие от костариканского журнала, и господствовавших в стране либеральных идей о нации, журнал "Amauta", основанный Мариатеги в 1926 г., пошел дальше. Во-первых, Мариатеги дал глубокое обоснование историческому континуитету страны, связав инкское прошлое с современным Перу. Важно и то, что он отвергал подчинение Перу империализму, которое осуществляла диктатура президента А. Легии (1919 - 1930). В перуанском журнале, в отличие от костариканского, подвергались острой критике социальные пороки, выдвигались предложения коренных преобразований. Мариатеги и его единомышленники сделали свой журнал ведущим интеллектуальным центром политического и идеологического движения, выражавшего интересы коренного населения страны. Он проповедовал перуанизм, ядром которого являлось развитие индейской культуры, передача земли крестьянам- индейцам. Континентализм, пронизанный европоцентристскими взглядами, не привлекал Мариатеги. "В Перу, - писал он, - белые - аристократ и буржуа - презирают народное, национальное... Националистический фактор в нашей (латиноамериканской) среде не имеет решающего значения в антиимпериалистической борьбе" (с. 200).

Рассмотрев различные проекты политической, экономической и культурной интеграции латиноамериканского континента, широко обсуждавшиеся в 20-е годы интеллектуалами, автор приходит к выводу, что они оказались, по сути своей, утопическими, как в отношении поисков объединяющего начала внутри данного государства, так и на всем континенте (с. 211 - 219). Но этот вывод, основанный лишь на анализе идейных построений латиноамериканских интеллектуалов, слишком категоричен. Ведь единство региона определяется не только идейными конструкциями; стремление к нему определяется и реальным положением латиноамериканских стран. Объединительные тенденции в XIX в. имели вполне конкретную цель противостоять интервенциям европейских государств, а в 20-х годах XX в. интервенционизму США. Рузвельтовская "политика доброго соседа" в 30-е годы как раз и была своеобразным отражением признания единства стран Латинской Америки перед лицом экспансионизма США.

Неправомерным представляется и вывод автора об утопичности проектов национального единства. Во-первых, они опирались на вполне реальные проявления процесса национального становления в той или иной стране. Во-вторых, и сам автор это признает, определенные элементы идейных разработок интеллектуалов постепенно внедрялись в структуру национальных сообществ Латинской Америки.

В книге интересен новый методологический подход к анализу сложного соотношения нации, национализма и континентализма, как своего рода защите перед лицом внешних угроз.