ПУТЕШЕСТВИЕ В МЕДИНУ* (ГЛАВЫ ИЗ ПОВЕСТИ "ПОД СЕНЬЮ СВЯТЫНЬ")

(ГЛАВЫ ИЗ ПОВЕСТИ "ПОД СЕНЬЮ СВЯТЫНЬ")

ХАМЗА М. БОГАРИ

(Саудовская Аравия)

Как только истекла установленная шариатом идда**, мать решила свозить меня в Медину. По обыкновению, она посоветовалась с тетей Асмой, которая предложила сопровождать нас в этой поездке. В то время верблюд был единственным доступным средством передвижения. Тетя Асма стала искать кого-нибудь из нашего квартала, кто мог бы "прицепить" нашего верблюда к своему каравану. Она нашла большую семью, которая собиралась в поездку на пяти верблюдах, но почему-то время отправления этого каравана не понравилось тете Асме, и она больше ими не интересовалась. Она возобновила поиски и, наконец, нашла такой караван, который ее устроил во всех отношениях. Обе женщины, тетя Асма и моя мать, очень верили в приметы и придерживались обычаев.

В день отъезда тетя Асма привела в наш дом мужчину. Сначала я не догадывался о причине его появления у нас. Его провели в дальнюю комнату, усадили на подушки, подали чай, и он негромким голосом, нараспев, начал читать молитву. Тетя Асма прохаживалась по коридору от окна до дверей комнаты, в которой сидел мужчина, и обратно. Постепенно я начал наслаждаться его пением и разбирать слова. Я понимал, о чем он пел: "Молитва и мир... тебе..." Молитва была посвящена поездке. Вскоре я немного осмелел и спросил, что все это значит?

Те, кто жил в то время, знают, что певец, которого пригласили в то утро, был аскетом. Объясняю для тех, кто не знает. Аскет своим мелодичным голосом отвлекал людей от мирских дел и призывал их к посещению Медины. А тетя Асма ходила по коридору чтобы убедиться, нет ли поблизости кого-нибудь из противников бидъи***, вдруг услышит голос аскета.

Несмотря на то, что я попросил прощения у Аллаха, когда достиг совершеннолетия, за те "ереси", которые совершал под покровительством матери и тети Асмы, я до сих пор, каюсь перед Всевышним, не забыл тот нежный приятный голос, который призывал: "Молитва и мир... тебе... "

К полудню того же дня старший погонщик нашего каравана Атийя пригнал предназначенного для нас верблюда. На нем был паланкин шакдаф. Атийя усадил меня между тетей Асмой и мамой. Вначале нам было страшно, и мы молились Аллаху, произнося: "Нет силы и могущества, кроме как у Аллаха". Человек, который находится верхом на верблюде на такой высоте, чувствует возможность падения в любой момент. Но через несколько минут мы перестали бояться. Верблюд больше не качался из стороны в сторону, или мы этого уже просто не замечали. На выезде из Мекки мы встретили другую часть каравана, это успокоило нас, и придало нам уверенности. Я не думал, что здесь снова увижу того аскета. А он, не обращая внимания на взгляды окружающих, провожал нас своим приятным голосом, желая нам счастливого пути и удачи.

В последующие дни нашего путешествия я чувствовал только запах верблюда. В течение двадцати дней, проведенных в дороге между Меккой и Мединой, дети, то есть я и другой мальчик, Сухейл, бежали за караваном, играли, а с наступлением ночи возвращались в свой паланкин. Сухая трава и летающая вокруг саранча казались нам олицетворением приключений и открытий. Мы были совершенно счастливы. Нам некогда было обращать внимание на синяки, которые мы приобрели во время путешествия на верблюдах. Мы не реагировали на крики и ругань взрослых, никто из нас не жаловался и не проявлял недовольства. И как можно было жаловаться, ведь караван шел к могиле нашего Пророка.

Во время этой поездки я узнал от тети Асмы о "ночном ужасе". С приближением вечера он появлялся перед караваном, стараясь сбить его с пути и обрекая на неминуемую гибель. Под палящими лучами солнца вдруг возникал небольшой оазис, где путники могли отдохнуть, напоить верблюдов и сделать запас воды, но как бы ни старался караван дойти до него, это ему не удавалась, потому что впереди был только мираж. Главное - не сбиться с пути, иначе можно было погибнуть.

Тетя Асма знала много историй о том, как люди попадали в западню "ночного ужаса". Она редко спала на верблюде, боясь, что проводники могут заблудиться, и тогда все погибнут.

Однажды, когда наш караван остановился на ночлег, раздался дрожащий голос тети Асмы:

- Ночной ужас! Ночной ужас! Не верьте ему! Он врет!

От ее крика я проснулся и чуть не упал с верблюда. Моя мать и предводитель каравана старались

* Под названием "Путешествие в Медину" мы приводим две (7 и 8) главы из повести. Перевод сделан по первому арабскому изданию книги: Х. М. Богари. "Сакифат ас-Сафа". Эр-Рияд, Издательство "Ар-Рифаи", 1983 г. (на русском языке публикуется впервые).

** Идда - установленный шариатом -мусульманским законодательством -срок, в течение которого вдове или разведенной женщине не дозволено выходить замуж и покидать дом мужа.

*** Борцы против проявления "бидъи"-"новшеств" - религиозные служители (мудаййины), выступающие против допущения элементов многобожия, считающегося ересью.

стр. 71

успокоить тетю Асму, но она продолжала кричать, предостерегая нас от "ночного ужаса". И это, действительно, было ужасно! Дело кончилось тем, что погонщики остановили караван, отвели нашего верблюда в сторону и спустили тетю Асму на землю, она дрожала. Лишь когда на ее голову вылили полную миску воды, она пришла в себя и стала их слушать. Оказалось, что она приняла за "ночной ужас" хозяина кофейни, в которой мы останавливались прошлой ночью. Увидев, что мы на одной из скамеек забыли свое покрывало, он поспешил вдогонку на верблюде, чтобы вернуть владельцу, опасаясь, что, обнаружив пропажу, его могли обвинить в воровстве.

После этого случая тетя Асма перестала говорить о "ночном ужасе". Но она не прекратила рассказывать истории, которые я слушал с большим интересом.

В восьмую ночь на восьмой стоянке наш караван по пути в Медину прибыл в Бадр. Никто не ожидал того, что произошло этой ночью. Наш караван прибыл незадолго до заката, и мы остановили своих верблюдов недалеко от одной из хижин у дороги. По обыкновению, расстелили паласы на земле, приготовились к трапезе. Мы ели одну из разновидностей сарида, приготавливаемого из сушеного хлеба и сушеного мяса. После вечерней молитвы тетя Асма достала какие-то вещи из свертка, в котором возила свою одежду, и стала прихорашиваться - причесала и намазала волосы смесью из масла наргиля и трав, и, оставшись довольна собой, положила на голову сложенный треугольником кусок материала - шанбар, который завязывался на затылке двумя тесемками. Затем обвязала волосы платком махрама, с узорами по краям, и поверх надела белый платок, мудаввара. Потом она подкрасила брови сурьмой. Можно было подумать, что она приглашена на свадьбу.

Как только люди начали готовиться ко сну, она взяла меня за руку и повела в сторону пустыни. Мы отошли довольно далеко от места стоянки каравана. Когда мы подошли к песчаному холму, тетя Асма села на него, усадила меня рядом с собой и стала прислушиваться. Наступила глубокая ночь. Наконец она поднялась и стала танцевать, сначала медленно, а потом быстро и, как мне показалось, очень эмоционально, словно слышала дробь барабана. Она продолжала кружиться, а я, охваченный страхом, сидел на земле и спрашивал себя: "Тетя с ума сошла что ли, или мне это снится?" Беспрерывное кружение истомило ее, и она присела рядом со мной. Потом мы вернулись к хижинам. По меньшей мере, половина ночи была уже позади.

Моя мать не удивилась ни нашему позднему приходу, ни виду тети, у которой на лбу выступил пот. Я больше не мог терпеть и спросил у матери, незаметно указав на тетю Асму, в чем дело? Мать велела подождать, пока тетя Асма уснет. Потом спросила, не слышал ли я дробь барабана? Я ответил, что слышал какой-то шум, но не знаю, что это было. Моя мать, да смилуется над ней Аллах, сказала:

- То, что ты слышал, были голоса жителей Бадра, дробь барабанов погибших во время битвы при Бадре*. Ты можешь услышать их всегда во время полнолуния в определенное время года. А тетя Асма одна из немногих, кто знает эти дни и месяцы. Она отказалась выехать первым караваном, потому

* Битва при Бадре - сражение сторонников Мухаммеда, последовавших за ним в Медину, с язычниками-мекканцами (15 или 16 марта 624 г.) у колодцев Бадр (в 450 км от Медины).

стр. 72

что его приезд не совпадал с этими днями.

Мать потребовала, чтобы я молчал об этом, потому что мудаййины не признают существование этих барабанов и не разрешают танцевать под их дробь. Сейчас я не могу вспомнить, что я чувствовал тогда, верил ли тому, что слышал. Долгие годы я продолжал думать о том, что она тогда сказала. Когда повзрослел, прочитал касыду Зу-р-Руммы* о пении джиннов в пустыне: "Всю ночь поют джинны в широкой пустыне..."

Наивные Зу-р-Румма и тетя Асма! Они ничего не знали о движении песков в пустыне. А ведь именно движение песков, переносимых ветром, создавало иллюзию барабанной дроби.

После того лихорадочного танца тетя Асма успокоилась, ее лицо выражало удовлетворение, такое же удовлетворение я видел на лицах женщин, которые позднее участвовали в обряде заклинания злых духов у нас дома в Мекке. В будущем, пользуясь представленной мне судьбой возможностью наблюдать танцы европейской молодежи на вечеринках, устраиваемых в выходные дни, в новогодние праздники или на свадьбах, под музыку барабанов и флейт, я замечал на их лицах похожее удовлетворение. Во время своих многочисленных поездок я видел, как люди, танцевавшие под ритмы барабанов, наверное, очень похожих на ту самую дробь барабанов жителей Бадра, и в африканских лесах, и в латиноамериканских кварталах, приходили потом к такому же душевному успокоению.

Наверное, человек - такое существо, которое играет на барабане и флейте так, как будто эти инструменты мыслящие и говорящие. Наверное...

Умиротворенность, в которой тетя Асма пребывала после остановки в Бадре, не лишила ее желания рассказывать разные истории и сказки, которые я так любил слушать, и способности принимать неожиданные для нас, но тщательно продуманные ею решения. Она не забыла рассказать нам историю жителей ал-Фурейша** - селения, расположенного между ал-Мусейджидом и Абяр Али, и о том, почему мекканцы до сих пор называют торговцев, которые продают по дорогой цене, фурейшитами. Они, если вы не знаете, были разбойниками, которые грабили паломников на последнем участке пути в Медину. Если кому-то удавалось спастись от грабителей в Муставре или Сафре, то от фурейшитов никто не спасался. Я доверчиво внимал всему, что говорила тетя Асма, однако усомнился в истории о том, как она много лет назад в ал-Фурейше ударила по голове проникшего вечером в палатку бедуина-воришку столбом, служившим опорой палатки. Кто знает, может быть, у нее когда-то руки были сильными и мускулы крепкими? Теперь, глядя на нее, этого не скажешь.

После формальной полицейской проверки у Баб ал-Анбарии тетя Асма велела отделить нашего верблюда от каравана и приказала погонщику вести его в противоположном направлении. Это было ее последнее распоряжение перед тем, как мы въехали в Медину. Ее поведение казалось нам странным, пока мы не доехали до района, расположенного недалеко от южной стороны Мечети Пророка. Тут она приказала погонщику остановиться, достала из свертка бумагу, сложенную в несколько раз, сошла с верблюда и вошла в переднюю большого дворца, затем вернулась и пригласила нас тоже войти. На время пребывания в Медине мы остановились в одной из комнат этого дворца.

Оказывается, тетя Асма еще дома, в Мекке, обратилась с просьбой к некоему знатному человеку, владевшему несколькими домами в Медине, разрешить нам пожить в одном из его домов, так как они используются только в сезон паломничества, а в остальное время пустуют. Он дал согласие и написал сторожу письмо, распорядившись поселить нас в верхней комнате, выходящей на пальмовую рощу, где были оросительное колесо и бассейн. Оросительное колесо и бассейн были для меня открытием. До этого дня я еще не видел никакого водоема. Об оросительном колесе я читал в рассказе "О павлине, стоящем возле водопоя" в книге "Правильное чтение". Думаю, что именно это открытие, яркие и глубокие детские впечатления явились причиной моей любви к Медине. Позднее, когда я повзрослел и решал сам, куда и когда мне ехать, я обязательно посещал Медину хотя бы раз в год.

В последний день нашего пребывания в Медине, это было в пятницу, мы с массой других паломников совершили прощальный визит к могиле Пророка. Мы плакали, повторяли слова прощания, а тетя Асма вдруг потеряла сознание и всем телом упала на решетку, окружающую священную комнату, отчего защищающая могилу зеленая решетка содрогнулась. Поднялся шум, собрались люди. Прибежала стража мечети. Тетя лежала на том же месте, крепко держась за решетку. Люди пытались поднять ее. А я несколько раз про себя повторил слова: "Нет силы и могущества, кроме как у Аллаха", читал суру "ал-Фатиха" и просил Аллаха, чтобы тетя не умерла в таком положении, вдали от дома и от родных.

Увидев тетю, пытающуюся подняться, я благодарил Аллаха за то, что мои молитвы были услышаны. Аллах защитил нас от последствий возможной трагедии. Я не знал, что это было всего лишь спектаклем, устроенным ею, чтобы прикоснуться к решетке, ограждающей священную могилу. Об этом я узнал, когда мы уже подъезжали к Мекке. Прошло несколько месяцев, и тетя Асма сама рассказывала о том, что в Медине все ее уже знают, так как она повторяет то же самое каждый раз во время своего пребывания там, потому что не может вернуться в Мекку, не прикоснувшись к зеленой решетке у могилы Пророка.

Перевод с арабского М. САЙДУМАРОВА.

* Зу-р-Румма - Гайлан ибн Укба (696 - 735), известный средневековый бедуинский поэт, получил прозвище "Зу-р-Румма" - "С веревкой", "Владелец веревки", так как он всегда носил на шее талисман, привязанный веревкой.

** ал-Фурейш - деревня между Меккой и Мединой, жители которой славились своей скупостью.