Адмирал В. Ф. Трибуц *

Героическая оборона ряда военно-морских баз (Севастополь, Одесса, Таллин, Ханко и др.), которую осуществляли в начальный период Великой Отечественной войны наши сухопутные войска, авиация и военно-морской флот, сыграла важную роль в замедлении темпов наступления немецко-фашистской армии на некоторых направлениях советско-германского фронта. Эта оборона сковывала крупные силы врага, наносила ему значительные потери.

Но оборона наших военно-морских баз имела не только оперативно-стратегический смысл; в тех условиях она приобрела совершенно особое морально-политическое значение. Здесь ярко проявился тот великий дух стойкости и непобедимости советского народа, благодаря которому нам удалось изгнать фашистских захватчиков с территории нашей Родины и победоносно завершить войну.

Ни одна наша военно-морская база, несмотря на неблагоприятные условия, сложившиеся для Советского Союза в начале войны, не была с ходу захвачена противником ни с суши, ни с моря. Только после того, как задачи обороны баз были выполнены, они оставлялись в связи с передвижением и изменением линии фронта по решению Верховного главнокомандования. Войска и флот совершали перегруппировку, продолжая упорную борьбу с врагом в других районах. Как правило, наши войска уходили из оставляемых ими военно-морских баз морским путем (Одесса, Севастополь, Таллин, Ханко).

В тех условиях это было довольно сложное дело. Под давлением и в окружении превосходящих сил противника необходимо было стремительно погрузить на боевые корабли и транспортные суда и перевезти морем крупные контингента войск, техники и вооружения с тем, чтобы они могли быстро пополнить боевые порядки наших войск и включиться в бои на других участках советско-германского фронта. Часто эта перевозка осуществлялась в условиях господства авиации противника в воздухе и очень сложной минной обстановки.

К такого рода трудным операциям относится и эвакуация легендарного гарнизона военно-морской базы Краснознаменного Балтийского флота - Ханко.

Военно-морская база Ханко, созданная на арендованном у Финляндии в начале 1940 г. полуострове, предназначалась для защиты входа в устье Финского залива и укрепления дальних морских подступов к Ленинграду. Во взаимодействии с мощными батареями береговой обороны, установленными на островах Осмуссар (устье Финского залива) и Хиума (Даго) - мыс Такхуна, а также поставленными в первые дни войны оборонительными минными заграждениями силы военно-морской базы Ханко надежно защищали вход в Финский залив от проникновения в него крупных вражеских кораблей. Несокрушимая крепость Балтики - Ханко (Красный Гангут), находясь в глубоком тылу противника, более пяти месяцев вела оборону, сковывала его крупные силы, нанося ему большие потери, и прикрывала, что особенно важно, дальние подступы к городу Ленина с моря.

Глубокой осенью 1941 г., когда вражеские войска находились у стен Ленинграда, необходимо было немедленно сосредоточить все наши силы в этом районе. Ставка Верховного главнокомандования приняла решение эвакуировать силами флота гарнизон Ханко, насчитывавший более 25 тыс. человек, и включить его в состав войск Ленинградского фронта.

В настоящей работе мы преследуем сравнительно ограниченную цель - осветить только операцию по эвакуации гарнизона Ханко, показать героизм и беспредельную преданность Родине военных и торговых моряков Балтики, выполнивших эту сложнейшую задачу. История обороны Ханко, длившаяся 165 дней, естественно, - тема других работ.

После того как наши войска оставили Таллин и острова Моонзунда, база Ханко оказалась в оперативном окружении и стала единственным опорным пунктом Советских Вооруженных Сил, расположенных далеко на западе, в глубине территории противника. В начале сентября 1941 г. Военный совет флота назначил командира военно-морской базы Ханко генерала С. И. Кабанова командующим обороной передового рубежа

* В годы Великой Отечественной войны В. Ф. Трибуц был командующим Краснознаменным Балтийским флотом.

Финского залива, куда вошли силы и укрепления базы Ханко и островов Осмуссар и Хиума. Эта мера была предпринята в связи с появлением в южной части Балтийского моря крупных боевых кораблей противника в составе новейшего линейного корабля "Тирпиц", тяжелого крейсера "Адмирал Шеер", нескольких легких крейсеров и эскадренных миноносцев. Для предотвращения возможного прорыва вражеских кораблей в восточную часть Финского залива на помощь сухопутным войскам, штурмовавшим Ленинград, батареи Ханко, о. Осмуссар были приведены в полную боевую готовность. В Ханко были направлены торпедные катера, на позициях в Финском заливе развернуты подводные лодки.

Интенсивные действия сухопутных войск неприятеля на полуострове Ханко в сентябре свидетельствовали о подготовке решительного наступления на базу. Однако в первых числах октября произошло резкое изменение в поведении войск противника, которые перешли к блокадным, и демонстративным действиям. К этому времени значительная часть сухопутных сил врага была направлена под Ленинград. В западной части Финского залива перестали появляться самолеты и легкие суда немецко-фашистского флота.

Осенняя непогода и приближение ледостава осложняли обстановку на базе. Не имея достаточного количества надводных кораблей и авиации, располагая ограниченными запасами (продовольствия, топлива, боезапасов), а также учитывая изолированное положение базы, ее командование не рассчитывало в этих условиях на возможность организации имевшимися сухопутными силами прочной круговой обороны. Сухопутный фронт в условиях ледостава намного увеличивался и полностью превращался, как говорится, в главное направление. Переходы наших кораблей из Кронштадта в Ханко для пополнения личного состава и обеспечения потребностей базы в боезапасах и продовольствии были сопряжены с большими трудностями, возникавшими в результате действий авиации и береговой артиллерии противника, а также минной обстановки. К тому же Ленинград, блокированный вражескими войсками, не мог дать базе нужного количества продовольствия, боезапаса и топлива. Другим обстоятельством, обусловившим необходимость эвакуации гарнизона Ханко, было ухудшение обстановки под Ленинградом в связи с предпринятой врагом Тихвинской операцией и острой нуждой в пополнении войск Ленинградского фронта. В октябре 1941 г. мы получили разрешение Ставки на эвакуацию базы.

Командовал всеми силами базы волевой, пользовавшийся авторитетом и уважением на флоте генерал-лейтенант береговой службы С. И. Кабанов. Его помощниками были дивизионный комиссар А. Л. Раскин, генерал-майор И. Н. Дмитриев, общевойсковой командир полковник Н. П. Симоняк и начальник штаба базы капитан 1-го ранга П. Г. Максимов. Обстановка на сухопутном направлении базы благоприятствовала эвакуации ее гарнизона: противник отвел на Карельский перешеек значительную часть своих войск, взяв их из состава ударной группировки "Ханко", а также резко сократил действия артиллерии и авиации по объектам базы. Корабли врага ограничивались несением дозоров, разведкой и эпизодическими нападениями на наши дозорные суда в районе базы. В то же время общая оперативная обстановка на морском театре к моменту принятия решения об эвакуации гарнизона Ханко была чрезвычайно неблагоприятной. Оба берега Финского залива (почти от Ленинграда и до Ханко на протяжении 230 миль, кроме побережья небольшого Ораниенбаумского плацдарма) были заняты силами противника. Переходы наших кораблей совершались в условиях окружения вражескими силами, под неусыпным наблюдением как береговых постов, так и кораблей дозорной службы, разведывательных самолетов и подводных лодок врага. Фарватеры в восточной части Финского залива просматривались противником, обстреливались его артиллерией. Все это крайне осложнялось наличием большого количества минных заграждений врага. В этих условиях подготовка и проведение операции должны были проходить скрытно, в основном ночью. Наша первоочередная задача сводилась к тому, чтобы не позволить противнику сосредоточить силы, которые могли бы противодействовать эвакуации. Наступившие долгие, темные октябрьские и ноябрьские ночи, с одной стороны, как нельзя более благоприятствовали решению задачи, с другой - ночная темнота таила в себе опасность подрыва наших кораблей и судов на плавающих и не взорвавшихся при подсечении тральщиками вражеских минах. Плавающие мины встречались кораблями Балтийского флота в большом количестве уже в августе. Подсеченные тральщиками мины не все и не всегда взрывались сразу, некоторые из них взрывались спустя минуту и более после подсечения, что представляло серьезную опасность для других, шедших за тральщиками кораблей. В то время флот испытывал сильную нужду в тралах для уничтожения мин. Но их не хватало. Не были разработаны и средства самозащиты для надводных кораблей при встрече с плавающими на поверхности минами. В темноте при проводке кораблей за тралами труднее всего было сохранять установленный порядок равнения в строю и держаться в пределах узкой протраленной полосы. Между тем минные заграждения противника отличались большой плотностью, и всякий выход из протраленной полосы при переходах в опасных в минном отношении районах почти неизбежно должен был закончиться "попаданием" на мины. К тому же всякая возможность дневных походов наших кораблей была совершенно исключена, и мы должны были использовать только темное время суток.

Нужно отметить, что как личному составу немногочисленных базовых тральщиков, обеспечивавших переходы боевых кораблей и транспортных судов, так и экипажам

боевых кораблей и транспортных судов предстояли большие моральные и физические испытания, особенно при совместном плавании ночью, когда необходимо было сохранение своего места в походном порядке, поддержание непрерывной связи друг с другом и постоянная готовность к оказанию взаимной помощи. От подготовки командиров кораблей, штурманов и всего личного состава во многом зависел успех операции, сведение потерь до минимума. За небольшой срок с начала войны (около 4 месяцев) экипажи эскадренных миноносцев и базовых тральщиков приобрели суровый, но весьма ценный боевой опыт, выполняя многочисленные боевые задачи в самой сложной обстановке. За это время почти все эскадренные миноносцы участвовали в боях с вражескими кораблями в Рижском заливе, многократно противоборствовали немецкой авиации, особенно в ходе боев в Моонзунде. Многим из них приходилось иметь дело с неприятельскими минами, приносившими большие потери и повреждения. Экипажи эскадренных миноносцев и их командиры Е. П. Збрицкий, В. Ф. Андреев, Е. Б. Ефет, Б. П. Левченко, М. Т. Устинов, М. Д. Осадчий, В. И. Маслов, командиры дивизионов Г. С. Абашвили, С. Д. Солоухин и А. И. Заяц были уже "обстреляны" и подготовлены к решению самых сложных боевых задач.

Базовые тральщики за, эти месяцы совершили много славных дел. Но таких тральщиков на флоте было мало, и это являлось одной из главных причин всех наших потерь в то время. Ни дня, ни ночи не знали покоя эти боевые корабли. Непрерывная проводка за тралами и сопровождение транспортов и боевых кораблей, боевое траление, перевозка на борту таких важных грузов, как бензин и боезапас для авиации в отдаленные гарнизоны, - вот далеко не полный перечень их обширных задач. Отличные экипажи под командованием И. Я. Становова, Н. С. Дебелова, А. В. Цыбина, А. М. Савлевича, Г. А. Бадаха, С. В. Панкова, М. П. Ефимова, Е. Ф. Шкребтиенко, В. Л. Гиллермана и М. А. Опарина представляли слаженные боевые организмы, получившие солидный боевой опыт. Подготовка и опыт экипажей этих кораблей оказались чрезвычайно полезными при эвакуации гарнизона. Нужно отметить, что и экипажи минных заградителей "Ока" и "Урал" под командованием капитана 1-го ранга Н. И. Мещерского и капитана 2-го ранга И. Г. Карпова также были прекрасно подготовленными и опытными. Они выполнили на морском театре за четыре месяца войны основные оборонительные минные постановки и сыграли заметную роль в обороне морских подступов к Ленинграду.

На всем пути от острова Гогланд (в этот период еще занятого нашим гарнизоном) до Ханко наибольшую опасность представляли минные поля в районах между мысом Юминда и Калбодагрундом (средняя часть Финского залива) и между Хельсинки и о. Нарген (севернее Таллина). В августе и сентябре 1941 г. противник продолжал усиливать минные заграждения, особенно в районе минного поля Юминда-Калбодагрунд. Здесь только в сентябре противник поставил 958 мин и 700 минных защитников (приспособлений для защиты поставленных мин). Кроме того, существовала опасность обстрела немецкими береговыми батареями наших кораблей на всем пути их перехода, атак авиации, торпедных катеров и подводных лодок, так как вражеские базы (Хельсинки, Котка, Порккала-Удд, оккупированный Таллин) располагались на обоих берегах залива, а расстояния от них до основного фарватера, которым пользовались наши корабли, были крайне малыми - всего 8 - 12 миль. Все это требовало при каждом переходе избрания новых путей, большого количества изменений курсов, поворотов, усложнявших кораблевождение. Почти всё маяки в Финском заливе не работали, часть из них включалась противником только для обеспечения плавания своих кораблей. Исключение представлял участок Кронштадт-Гогланд, где можно было использовать навигационную службу для обеспечения переходов наших кораблей. Все эти трудности предопределяли характер предстоявших переходов боевых кораблей и транспортных судов, связанных с эвакуацией гарнизона Ханко.

Операция происходила в районе, где господствовали вражеские силы, и поэтому предварительное траление перед походом того или иного отряда или группы кораблей вести было нельзя. Единственно возможным методом обеспечения перехода кораблей и судов Финским заливом являлась непосредственная проводка их за тралами. Этим методом широко пользовались на флоте в течение всего 1941 года. Но если бы обстановка и позволяла проводить предварительное разведывательное траление, то это была бы в значительной мере напрасная работа, так как корабли и суда, проходя ночью опасные районы, далеко не всегда попадали бы в пределы узкой полосы, захваченной тралами при предварительном тралении. Боевой опыт и практика первых месяцев войны показали, что полное исключение подрывов на минах могло быть достигнуто только в результате достаточно точного определения границ опасных районов с последующим частичным уничтожением мин на фарватере шириною 10 - 12 кабельтовых и охраны протраленных фарватеров. Однако в этом случае противник сразу обнаруживал бы боевое траление и, надо полагать, немедленно, реагировал бы соответствующим образом. Следует учитывать, что такой метод требовал значительного количества тральщиков, которыми флот тогда не располагал. Поэтому осталось единственное - проводка кораблей непосредственно за тралами базовых тральщиков, которые обеспечивали относительную безопасность движения за ними боевых кораблей и транспортов, большую скорость движения и скрытность переходов. Существенным дефектом, имевшим место почти на всех кораблях, принимавших участие в эвакуации, была ненадежность действия навигационных приборов как следствие частых взрывов мин. попа-

даний снарядов, а также невозможность тщательной проверки компасов на кронштадтских рейдах из-за обстрела артиллерией противника и других причин. В условиях ночного плавания и перехода за тралами этот дефект мог повлиять на успех эвакуации.

Замысел операции по эвакуации гарнизона Ханко возник и оформился не сразу. Необычность и сложность задачи потребовали ее всестороннего и тщательного изучения. На Военном совете флота был обстоятельно обсужден порядок и очередность вывоза гарнизона, обслуживающего персонала, техники, продовольствии и других материальных ценностей. Нужно было учесть, что до завершения эвакуации сухопутная оборона базы должна была оставаться все время настолько надежной, чтобы противник не смог сбросить ее защитников в море. Поэтому Военный совет флота, считаясь с мнением командира базы Ханко, решил прежде всего начать вывоз войск второго эшелона тыла, гражданского населения и личного состава базы, не принимавшего непосредственного участия в обороне. Наиболее боеспособные и подготовленные части вооруженные в основном автоматическим оружием (10 - 12 тыс. человек), было запланировано вывезти в последнюю очередь. Этот эшелон предполагалось эвакуировать одновременно на больших транспортах и боевых кораблях. Эшелонированная эвакуация обусловливалась еще и тем, что флот не располагал тогда необходимым количеством транспортных средств и кораблей обеспечения, отсутствовали и специальные десантные суда, которые могли бы облегчить выполнение задачи. Эшелонированная эвакуация позволяла до конца сохранять оборону базы и делала возможным отвод частей с занимаемых позиций без потерь. Кроме того, для обеспечения эвакуации нужно было проверить, насколько противник бдителен на море, ведет ли он разведку, каков ее характер и как изменилась минная обстановка. В ходе операции велось тщательное изучение всех переходов кораблей и транспортов. Перед выходом каждого очередного отряда кораблей и судов из Кронштадта к Ханко и в обратном направлении штаб флота скрупулезно анализировал все новейшие данные об обстановке, особенно минной, опыт предыдущего похода и разрабатывал рекомендации для предстоящего, которые и утверждались Военным советом флота.

Для оказания помощи кораблям и судам в случае их подрыва на минах был создан специальный аварийно-спасательный отряд, которым командовали капитан 2-го ранга И. Г. Святов и военком бригадный комиссар Р. В. Радун. Этот отряд с 27 октября базировался в гаванях и на рейде о. Гогланд. Входили в него тральщики, буксиры, спасательные суда и торпедные катера. Отряду вменялась дополнительная обязанность - перевозка в Кронштадт грузов и людей в случае их выгрузки на о. Гогланд, являвшийся промежуточной базой в этой операции. Здесь были сосредоточены запасы горючего для торпедных и сторожевых катеров, которые расстояние Кронштадт - Ханко не могли пройти за одну ночь, а поэтому имели стоянку у о. Гогланд. Сюда же направлялись корабли и при ухудшении погоды. Кроме того, дневную стоянку кораблей на рейдах у о. Гогланд могли прикрыть истребители флота. Конечно, ни на какое прикрытие с воздуха кораблей и транспортов на переходах о. Гогланд-Ханко и обратно мы тогда рассчитывать не могли. Во-первых, потому, что истребители, базировавшиеся в районе Ленинграда, обладали недостаточным радиусом действия: и не могли прикрывать корабли и суда, находившиеся в боевых походах за меридианом о. Гогланд. Во-вторых, мы располагали тогда слишком ограниченными ресурсами горючего. Короче говоря, корабли и транспорты в случае нападения вражеской авиации могли рассчитывать только на свою корабельную зенитную артиллерию и пулеметы.

Получив 23 октября 1941 г. предварительное согласие командования Ленинградского фронта на проведение перевозки раненых из базы, Военный совет флота направил из Кронштадта в Ханко отряд в составе трех базовых тральщиков со срезанными мачтами (чтобы уменьшить возможность обнаружения наших кораблей с береговых постов противника) и двух катеров-охотников с грузом продовольствия, боеприпасов, медикаментов, бензина для истребителей. В это время положение в районе Ленинграда оставалось напряженным. Противник продолжал интенсивные атаки на некоторых участках фронта, в том числе и на Ораниенбаумском направлении.

Для сокращения времени перехода от о. Гогланд до Ханко базовые тральщики следовали без тралов. Во главе отряда до маяка Кери шли, выполняя роль прорывателей минных заграждений, "БТЩ-203" (командир капитан-лейтенант МП. Ефимов) и "БТЩ-217" (командир старший лейтенант И. Я. Становов). Одному из них, "ЕТЩ-203", не суждено было выполнить задание. Он подорвался на мине и затонул. После того как отряд тральщиков благополучно прибыл на Ханко, Военный совет флота обратился к Военному совету Ленинградского фронта с предложением вывезти на этих тральщиках вместо раненых батальон стрелковой бригады с ручным оружием, противотанковыми ружьями и направить его для усиления наших войск на Ораниенбаумский плацдарм. Такое разрешение было получено. Поэтому командиру военно-морской базы Ханко Военным советом флота было послано новое приказание - погрузить на тральщики бойцов стрелковой бригады вместе с вооружением. 27 октября отряд (командир капитан 3-го ранга В. П. Лихолетов) вернулся с полуострова Ханко, доставив 499 бойцов и командиров, оружие, противотанковую артиллерию, которые были направлены на Ораниенбаумский плацдарм и вскоре вступили в бой с противником. В основном отряд выполнил задачу. По-видимому, его переход, несмотря на гибель "БТЩ-203", остался противником незамеченным.

В журнале "Marine Rundschau", издаваемом в Западной Германии, в последние годы публикуется так называемая летопись войны на советско-германском фронте. В октябрьском номере журнала за 1961 г. приводится хронология боевой деятельности сторон в сентябре-октябре 1941 года. Здесь ничего не говорится относительно появления советских кораблей в Финском заливе и начале эвакуации наших войск из Ханко. Очевидно, буржуазным историографам невыгодно и теперь, через двадцать с лишним лет, вспоминать о промахах нацистов в войне на морских театрах военных действий.

Общее руководство операцией Военный совет флота оставил за собой, возложив непосредственное командование отрядами кораблей на командующего эскадрой вице-адмирала В. П. Дрозда и военкома бригадного комиссара Ф. Г. Масалова. С любовью и искренним чувством товарищества вспоминают многие из нас Валентина Петровича Дрозда. Это был один из талантливых флагманов Балтийского флота, человек большой выдержки и беспримерной храбрости. Еще в 1936 г., будучи в Испании добровольцем, за исключительное мужество В. П. Дрозд был награжден орденами Ленина и Красного Знамени. В тяжелые дни боев за Моонзунд, когда почти ежедневно десятки вражеских самолетов сбрасывали бомбы, пикируя на корабли, находившиеся под его командованием, его храбрость, рассудительность, сознание ответственности за порученное дело, уверенность, с которой он принимал решения, передавались командирам миноносцев. Таким был адмирал Дрозд и в дни тяжелого перехода флота из Таллина в Кронштадт и на переходах Кронштадт - Ханко - Кронштадт¹ .

В первую очередь надлежало эвакуировать личный состав, ручное оружие, пулеметы и минометы, боезапасы к ним и максимальное количество артиллерийской и стрелковой техники, продовольствие и вооружение. Не подлежащее эвакуации вооружение и ценные объекты было решено уничтожить. Организацией всех видов прикрытия войск на сухопутных оборонительных рубежах базы, их посадкой на транспортные суда и боевые корабли, наблюдением и поддержанием необходимого порядка во время погрузки в базе руководил командир базы С. И. Кабанов. Большую работу по обеспечению погрузки войск на корабли в короткие сроки проводил штаб базы. Основной смысл этой работы заключался в том, чтобы сорвать попытки противника интенсивными обстрелами гавани и причалов нарушить погрузку наших войск и техники. При получении извещения о выходе кораблей и транспортных судов из Кронштадта штаб базы каждый раз составлял в нескольких вариантах план отхода и посадки войск и погрузки техники. В этих планах предусматривалось: погрузка войск и техники с причалов; погрузка войск на корабли, находившиеся на рейде; погрузка войск при сильном артиллерийском обстреле и налете авиации противника. С приходом кораблей и судов на Ханко часть береговой артиллерии приводилась немедленно в боевую готовность. Эта мера полностью оправдала себя. За время нахождения кораблей в базе они не получили повреждений во время вражеских обстрелов (кроме миноносца "Сметливый"). Прикрытие с воздуха при летной погоде осуществлялось зенитной артиллерией и непрерывным барражированием в воздухе истребительной авиации; при нелетной погоде самолеты находились в боевой готовности (2 и 6 ноября были сбиты три вражеских самолета типа "спитфайер").

Необходимые меры для прикрытия мест погрузки и ближних районов осуществлялись командованием военно-морской базы и с моря. Непрерывная разведка подходов к базе с моря, ночные дозоры сторожевых катеров, траление основного фарватера перед выходом кораблей из базы - все это способствовало успешному выполнению эвакуации без потерь. Непосредственная ответственность за прием и отправку кораблей, организацию и производство посадки в базе была возложена на командира охраны водного района капитана 2-го ранга М. Д. Полегаева, которому подчинялись лоцманская служба, все плавучие средства, гидрорайон со службой маяков, коменданты посадок на каждом корабле. Организацию оперативного обеспечения эвакуации, разведку, прикрытие на переходах Гогланд-Ханко-Гогланд-Кронштадт и все виды обороны осуществляла специально созданная группа офицеров штаба флота под командованием начальника штаба контр-адмирала Ю. Ф. Ралля, находившегося в Кронштадте. Для оперативного обеспечения операции по указанию Военного совета из состава соединений флота были выделены подводные лодки, развернутые на позициях в различных районах Финского залива, части минно-торпедной и бомбардировочной авиации, базировавшиеся на аэродромах вблизи Ленинграда, и береговая артиллерия, расположенная в: восточной части Финского залива.

30 октября приказом командующего флотом в Кронштадте был сформирован для перевозки войск первый отряд боевых надводных кораблей в составе эскадренных миноносцев "Стойкий" (капитан 3-го ранга Б. П. Левченко), "Славный" (капитан 2-го ранга М. Д. Осадчий), минного заградителя "Ока" (капитан 1-го ранга Н. И. Мещерский), четырех базовых тральщиков ("207", "210", "215", "217") и пяти сторожевых катеров (командир дивизиона капитан-лейтенант М. В. Капралов). Командовал отрядом этих кораблей командующий эскадрой вице-адмирал В. П. Дрозд, военкомом эскадры был бригадный комиссар Ф. Г. Масалов. 31 октября этот отряд вышел к о. Гогланд. Для прикрытия перехода кораблей отряда на позиции к устью Финского

¹ Подробнее о В. П. Дрозде см: Н. Г. Кузнецов. Осажденный Ленинград и Балтийский флот. "Вопросы истории", 1965, N 8, стр. 112, 119; его же. С испанскими моряками против фашизма. "Вопросы истории", 1966, N 6, стр. 106 - 108.

залива были направлены две подводные лодки "С-9" (командир капитан-лейтенант Н. В. Дьяков) и "Щ-324" (командир капитан-лейтенант Г. А. Тарханишвили), а в район Таллина - "С-7" (командир капитан-лейтенант С. П. Лисин). Днем 1 ноября корабли отряда В. П. Дрозда находились уже на рейде у о. Гогланд, а вечером, снявшись с якорей, направились к Ханко. С вечера 1 ноября до 7 час. 2 ноября переход проходил при благоприятной погоде и был завершен без потерь. Генерал С. И. Кабанов, извещенный о составе вышедшего с о. Гогланд отряда, определил, какие части и подразделения подлежат погрузке и эвакуации на этих кораблях. Немедленно по прибытии отряда кораблей на Ханко началась их погрузка. Несмотря на кратковременное пребывание в базе, корабли отряда неоднократно обстреливались артиллерией противника. Закончив к 19 час. этого же дня погрузку личного состава и техники, отряд вышел в обратный путь. Возвращение проходило в гораздо худших условиях. При проводке миноносцев в тралах тральщиков и параванах-охранителях² миноносцев взорвалось до 16 мин. Во время одного взрыва в непосредственной близости от минного заградителя "Ока" котлы на этом корабле сдвинулись с фундамента, часть помещений была затоплена, погнуты рама поршня и гребного вала, а на "БТЩ-210" (командир старший лейтенант СВ. Панков) от взрыва деформировалась палуба в кормовой части. Кроме того, корабли подверглись обстрелу вражеской артиллерии с мыса Юминда. Но, несмотря на эти тяжелые повреждения, благодаря подготовленности экипажей кораблей и искусству их штурманов, инженеров-механиков и командиров 3 ноября отряд прибыл на гогландский рейд, где была организована дозорная и сторожевая служба кораблями охраны водного района. 4 ноября отряд без потерь пришел в Кронштадт, доставив 4230 солдат и офицеров с вооружением, боеприпасами и два дивизиона полевой артиллерии. От маяка Толбухин до Ленинграда корабли шли в сплошном льду толщиной 7 - 10 сантиметров.

Не ожидая возвращения отряда под командованием вице-адмирала В. П. Дрозда, Военный совет флота решил отправить из Кронштадта второй отряд боевых кораблей в составе эскадренных миноносцев "Суровый" (командир капитан 3-го ранга. М. Т. Устинов), "Сметливый" (командир капитан 2-го ранга В. И. Маслов), четырех базовых тральщиков ("205", "206", "207", "211"), четырех морских охотников, четырех торпедных катеров. Под командованием капитана 2-го ранга В. М. Нарыкова второй отряд 3 ноября двумя группами перешел на рейд к о. Гогланд. При проходе в районе расположения батарей Мякилуото отряд был обстрелян противником, но безрезультатно. На следующий день утром отряд благополучно достиг Ханко. Во время стоянки кораблей в одной из гаваней Ханко снаряд противника попал в эскадренный миноносец "Сметливый", из-за чего командир отряда перенес свой командный пункт на миноносец "Суровый", оставив на "Сметливом" своего заместителя - командира дивизиона капитана 1-го ранга А. И. Заяц.

Приняв на борт бойцов и технику, эскадренные миноносцы и базовые тральщики в тот же день, около 19 час, вышли в Кронштадт. "Сметливый" принял на борт 560 человек, "Суровый" - 507, три тральщика - по 260 человек каждый. Но здесь сказалась ненадежность показаний навигационных приборов, к тому же и погода резко ухудшилась: было пасмурно, бушевал норд-вестовый ветер 5 - 6 баллов. При форсировании минного поля в 11 милях к северо-западу от Наргена головной тральщик, видимо, не попал в проход между нашими и вражескими минными заграждениями. В параван-тралах начали взрываться мины. В 23 час. 07 мин. взорвалась мина в трале миноносца "Сметливый". Исправляя повреждения, он несколько отстал от "Сурового" и, должно быть, вышел из протраленной полосы. Командир отряда В. М. Нарыков приказал базовому тральщику "205" оказать помощь миноносцу. Остальные корабли продолжали движение. В 23 час. 10 мин. вражеская батарея Мякилуото открыла огонь по "Суровому". На "Сметливом" были исправлены повреждения, и он продолжал движение. Однако в 23 час. 25 мин. этот миноносец подорвался на второй мине. Взрывной волной оторвало полубак. Погибли командир корабля В. И. Маслов и военком тов. Щеглов. Командование взял на себя старший лейтенант П. И. Иванов, который вместе с командиром отделения старшиной А. И. Кудряшевым принял все меры к спасению людей с гибнущего корабля. Все катера - морские охотники, шедшие в охранении, получили приказание подойти к борту "Сметливого" и снять экипаж. Через десять минут произошел взрыв третьей мины. 80 человек из состава экипажа корабля и 270 человек из состава гарнизона базы были сняты на тральщик "205" и катера, которые затем вернулись в Ханко. При этом вместе с командиром корабля погиб опытный боевой офицер, командир дивизиона эскадренных миноносцев А. И. Заяц. В 23 час. 17 мин. вражеская батарея Мякилуото продолжала вести огонь по эсминцу "Суровый", однако он увеличив ход, вышел из зоны обстрела. Через некоторое время этот корабль подвергся обстрелу батареи, расположенной на мысе Юминда. 5 ноября отряд пришел на о. Гогланд, а затем в Кронштадт, доставив с Ханко более 1200 человек.

² Параван-охранитель - специальные подводные аппараты для защиты корабля на ходу от якорных неконтактных мин. При встрече паравана с тросом мины, находящейся под водой на якоре, резак паравана разрезает этот трое, и мина всплывает на безопасном от корабля расстоянии.

9 ноября из Кронштадта к Гогланду вышел третий отряд кораблей в составе эсминца "Стойкий" (командир капитан 3-го ранга Б. П. Левченко), лидера "Ленинград" (командир капитан 3-го ранга Г. М. Горбачев), минного заградителя "Урал" (командир капитан 2-го ранга И. Г. Карпов) и транспорта "Жданов" (обеспечивающий капитан 1-го ранга Н. И. Мещерский). Переход этих кораблей обеспечивали пять базовых тральщиков - "201", "211", "215", "217", "218" и четыре морских охотника. Командовал третьим отрядом опытный командир линейного корабля "Октябрьская революция" контр-адмирал М. З. Москаленко, военкомом был полковой комиссар В. В. Смирнов. Поздно вечером 10 ноября отряд вышел с рейда о. Гогланд по направлению к Ханко. Ветер достигал 7 баллов, резко ухудшилась видимость, а это вызвало нарушение походного порядка кораблей, которые не могли идти за тральщиками. В районе маяка Родшер (к западу от о. Гогланд) кораблям было приказано стать на якоря. Перед этим два базовых тральщика - "217" и "218" - отстали от основной группы и во время поиска кораблей отряда столкнулись между собой. Эти тральщики были вынуждены вернуться к о. Гогланд для исправления повреждений. Сложная гидрометеорологическая обстановка заставила командира отряда принять запоздалое решение - вернуться на рейд о. Гогланд, куда отряд и пришел утром 11 ноября. Следует признать, что штаб и командование флотом допустили ошибку, разрешив выход отряда в столь неблагоприятную погоду. После возвращения отряда начальник штаба флота запретил выход кораблей при ветре свыше 4 баллов.

На рейде у о. Гогланд отряд стоял до вечера, а затем вновь вышел в море, чтобы завершить поход к Ханко. Два поврежденных базовых тральщика заменить было нечем, и переход обеспечивали только три базовых тральщика ("201", "211", "215"), шедшие впереди колонны. Но этого было недостаточно. Ни транспорт "Жданов", ни минный заградитель "Урал" не были вооружены параванами-охранителями. Тогда М. З. Москаленко решил вслед за тральщиками поставить головным эсминец "Стойкий" (на нем находился командир отряда), за которым шел заградитель "Урал", затем лидер "Ленинград", и замыкал группу транспорт "Жданов" в охранении четырех морских охотников и одного торпедного катера.

Сильный ветер, плохая видимость, отсутствие опыта совместного плавания боевых кораблей и транспорта, растянутость колонны ухудшали условия управления кораблями. Обстановка усугублялась тем, что порывистый ветер и высокая волна не давали возможности удерживаться немногочисленным базовым тральщикам в строю, что сводило почти на нет все меры противоминного обеспечения кораблей. В 22 час. 30 мин. в левом параван-охранителе лидера "Ленинград", вышедшего за пределы протраленной полосы, взорвалась мина. Гирокомпас и лаг вышли из строя, носовая часть корпуса получила незначительное повреждение, но до 0 час. 23 мин. корабль продолжал движение за минным заградителем "Урал". 12 ноября в результате второго взрыва мины в параван-охранителе левая машина и корпус лидера получили опять повреждение, что заставило командира корабля застопорить машины. Командир отряда не заметил этого взрыва и продолжал движение. Вместе с лидером остановился и транспорт "Жданов", шедший ему в кильватер. Вскоре "Ленинград" стал, на якорь, а командиру отряда была послана телеграмма: "Дважды подорвался на мине. Пробоина в первом котельном отделении, в центральном посту, четвертом погребе, компас, лаг вышли из строя. С трудом справляюсь с откачкой воды. Самостоятельно идти не могу. Нуждаюсь в помощи. Стал на якорь"³ . Однако тревога была преждевременной. Командир лидера "Ленинград" капитан 3-го ранга Г. М. Горбачев дал эту телеграмму, не проверив, насколько серьезны повреждения, причиненные взрывом, что привело в последующем к неправильной оценке обстановки и неверному решению командира отряда, а в дальнейшем и к излишним потерям.

Между тем эсминец "Стойкий", на борту которого находился контр-адмирал М. З. Москаленко, минный заградитель "Урал" и базовый тральщик продолжали следовать на запад, преодолевая возникавшие осложнения: в параванах рвались мины, следовавший за миноносцем "Урал" дважды уклонялся от плавающих и подсеченных мин. Отряд почти дошел до траверза Таллина, то есть преодолел более половины пути до Ханко. Получив телеграмму от командира лидера "Ленинград", командир отряда решил идти им на помощь и лег на обратный курс. Конечно, в подобных условиях ни в коем случае нельзя было менять курс и отходить от решения основной задачи. Тем более, что имелся другой и единственно правильный выход из положения - приказать аварийно-спасательному отряду, базировавшемуся на рейде о. Гогланд, выслать корабли и буксиры на помощь лидеру "Ленинград". К тому же, как обнаружилось позже, корабль не получил серьезных повреждений (нарушилась нормальная работа гирокомпаса, и разошлись швы в некоторых местах корпуса). Выделенные М. З. Москаленко два тральщика для оказания помощи "Ленинграду" повернули на восток, но попали на мины и остались без тралов, к тому же они потеряли ориентировку и лидера не нашли. Может возникнуть вопрос: почему неверное решение командира отряда не было исправлено командованием флота? Сложность управления отрядами во время их боевых походов на Ханко объяснялась тем, что из-за близости противника категорически запрещалось вести какие-либо радиопереговоры. Решение должен был принимать сам командир отряда, сообразуясь с поставленной задачей и обстановкой. Ему разрешалось

³ Архив исторического отделения ВМФ (АИО ВМФ), ф. 9, д. 6331, л. 15.

сноситься с командованием по радио лишь в случаях, требующих безотлагательного вмешательства или помощи командования флотом.

Далее события развертывались еще более драматично. Командир лидера принял неправильное решение сняться с якоря и из-за плохой работы гирокомпаса обратился к командиру транспорта "Жданов" с просьбой идти головным и следовать к о. Гогланд. Если, идя на запад, лидер с параван-охранителем создавал некоторое противоминное прикрытие для имеющего глубокую посадку транспорта, то теперь последний, не располагая никакими средствами защиты от мин, превратился и минопрорыватель, и можно было надеяться только на счастливый случай. Но чуда не произошло. В 5 час. утра "Жданов" подорвался на мине и через 8 минут затонул. Команда его была спасена. Лидер снова стал на якорь, а затем "БТЩ-211" (командир старший лейтенант А. М. Савлевич) привел его на рейд о. Гогланд. М. З. Москаленко, получив от командира "Ленинграда" донесение о положении дел, повернул на обратный курс. Отряд, имея большую ошибку в счислении, видимо, попал в плотное минное заграждение, так как базовые тральщики начали подсекать мины. В результате походный строй растянулся, управление нарушилось и едва не произошла катастрофа с "Уралом". Только в первой половине дня 12 ноября отряд снова сосредоточился у о. Гогланд. Эсминец "Стойкий" и лидер "Ленинград" получили разрешение уйти в Кронштадт, а на смену им пришли эсминцы "Суровый" (командир капитан 3-го ранга М. Т. Устинов) и "Гордый" (командир капитан 3-го ранга Е. Б. Ефет), а также базовые тральщики "206", "207".

Вечером 13 ноября отряд под командованием В. М. Нарыкова вышел с рейда о. Гогланд. Впереди по курсу шли базовые тральщики "211", "215", "206", "217", затем "Суровый", "Урал", "Гордый" и морские охотники. В 21 час. 19 мин. с головного базового тральщика увидели след торпеды (вероятно, выпущенной финской подводной лодкой), а через короткий промежуток времени след торпеды был замечен и с эсминца "Суровый". После полуночи в параванах базовых тральщиков начали рваться мины. На плавающей мине подорвался и затонул сторожевой катер "МО-301". Вскоре подорвался на минах и затонул базовый тральщик "206". Через три минуты после этого произошел взрыв мины у левого борта "Сурового", а через минуту последовал второй взрыв, и миноносец потерял ход. В командование отрядом вступил, находившийся на минном заградителе "Урал" капитан 1-го ранга Н. И. Мещерский. Он приказал эсминцу "Гордый" следовать сразу за тральщиком. С эсминца "Суровый" не было вестей о состоянии корабля, он продолжал оставаться в районе подрыва, в его распоряжении находились два базовых тральщика. "Гордый" и "Урал" сопровождал лишь один оставшийся тральщик - "215". И тем не менее корабли продолжали настойчиво идти на запад. Однако в 3 час. 30 мин. эсминец "Гордый" подорвался на мине и начал тонуть. Сняв часть команды с тонущего эсминца, "БТЩ-215", сопровождаемый тремя морскими охотниками, к 8 час. 15 мин. 14 ноября довел "Урал" до Ханко.

Артиллерист эскадренного миноносца "Гордый", тогда старший лейтенант Н. В. Дутиков, в письме ко мне так описывает гибель корабля: "Курсом 264 градуса прошли меридианы маяков Хельсинки и Таллина. Маяки в это время горели. На ходовом мостике были офицеры: командир дивизиона П. Н. Пятунин, командир корабля Е. Б. Ефет, военком Д. И. Сахно, штурман А. К. Ляшенко, артиллерист Н. В. Дутиков, помощник командира И. В. Багриков и краснофлотцы, обслуживающие ходовой мостик. Ждали нападения противника с северного берега. На ходовом мостике царило спокойствие и порядок, каждый занимался своим делом. Пройдя некоторое расстояние от меридиана Хельсинки на запад, с левого борта раздался глухой взрыв. В параван-охранителе взорвался защитник или мина. Корабль несколько подбросило, но мы, не снижая скорости, продолжали движение на запад. На мостик поступали доклады об устранении незначительных повреждений. Спустя некоторое время с левого борта в районе кормового торпедного аппарата раздался второй мощный взрыв, в результате которого носовая часть корабля зарылась в воду накатившейся волной по всей поверхности корабля, возможно, была смыта за борт часть личного состава. После того как носовая часть корабля вышла из воды, корабль остановился, начал появляться крен на левый борт. В результате этого взрыва всех находящихся на мостике сильно подбросило и контузило. Лично меня ударило об надстройки с такой силой, что пошла кровь из ушей, носа и на некоторое мгновение было потеряно сознание. Так примерно было с каждым находящимся на ходовом мостике. Погас свет, все механизмы были остановлены, значительная часть их вышла из строя. Личный состав электромеханической боевой части боролся за живучесть своего родного корабля. Крен увеличивался. На мостик поднялся инженер-механик И. К. Дергачев и главный старшина Анисимов, они доложили, что с левого борта большая пробоина, заделать пластырем невозможно, вода распространяется по всему кораблю, спасти корабль своими силами невозможно, Командир корабля приказал принимать все меры к тому, чтобы сохранить корабль. Крен корабля все больше увеличивался, находиться на ходовом мостике стало невозможным. Командир корабля и все офицеры сошли на полубак и ростры (надстройка на верхней палубе. - В. Г.) правого борта. Инженер-механик Дергачев вновь прибыл с докладом, что спасти корабль невозможно.

Минный заградитель "Урал" под командованием капитана 1-го ранга Н. И. Мещерского, шедший сзади, начал обходить нас с правого борта, имея намерение подой-

ти к нам и оказать помощь. Но между нами и "Уралом" плавало много мин, и командир миноносца тов. Ефет приказал мне и другим офицерам кричать, чтобы "Урал" не подходил к нашему борту. "Гордый" продолжал ложиться на левый борт. В результате большого крена шлюпку правого борта завалило внутрь корабля и спустить ее на воду возможности уже не было. Шлюпка левого борта спустилась почти до поверхности воды. Положение было тяжелое и безнадежное, но на корабле царило спокойствие и организованность. Весь личный состав без приказания выстроился вдоль правого борта. Командир корабля тов. Ефет и военком тов. Сахно запели "Интернационал", который был немедленно подхвачен всеми офицерами, старшинами и краснофлотцами. Пели в полный голос, и звуки гимна разносились по Финскому заливу. Затем командир корабля приказал спустить на воду шлюпку левого борта, на которой я был расписан; Вместе со старшиной Лагутиным В. В. и краснофлотцем Хреновым мы вскочили в шлюпку и отдали крепление, как она уже спустилась на воду. Опасаясь, чтобы нас не придавило мачтой, мы оттолкнули нос от борта, но в это время шлюпку отнесло немного к корме. В это время С носа стал подходить к борту катер морской охотник, шедший в охранении "Гордого", с которого кричали командира и комиссара на катер, но командир приказал быстро посадить на шлюпку и катер часть офицеров и краснофлотцев сказав, что они с комиссаром сойдут последними. Военком Сахно отправил от борта гибнущего эсминца катер и последнюю шлюпку и с трудом стал пробираться к полубаку, где находился командир и часть экипажа. Корма миноносца к этому времени так глубоко ушла в воду и крен был очень большой, что можно было передвигаться по борту только ползком, цепляясь за скобы и выступы, точно по обледенелому скату крутой скалы. До гибели корабля оставались считанные минуты, но ни командир его, ни военком не покинули полубака. Они не покидали своего корабля потому, что на баке виднелись фигуры нескольких краснофлотцев, для которых не нашлось места на катере и шлюпке. В 4 час. 36 мин. утра 14 ноября 1941 г. после третьего взрыва мины под кормой волны Финского залива поглотили эскадренный миноносец "Гордый" вместе со всеми оставшимися на его борту. В шлюпку, где я очутился после ее спускаемы подобрали из воды девять человек, одного, тяжелораненого турбиниста Провоторова, взяли прямо с борта гибнущего миноносца. Пока мы в темноте вытаскивали людей из воды, корабли ушли и мы остались в центре Финского залива одни. Погода была довольно свежая, дул западный ветер. Все мои попытки посадить людей за весла, идти на восток не увенчались успехом из-за сильных физических и моральных контузий. Тогда я решил поставить на шлюпке положенную по табелю мачту, подняли парус и, ориентируясь по солнцу, двигались строго на восток. Единственными "штурманскими инструментами" были у меня часы и аккумуляторный фонарь. Сильный ветер и низкая температура, большая волна все время держали нас в напряжении, ибо в какое-то мгновение можно было перевернуться. С рассветом с левого борта показались берега, мы резко повернули вправо, продолжая двигаться сравнительно быстро на восток. Во второй половине дня один из краснофлотцев, тяжелораненый и с сильными ожогами, Провоторов, умер на шлюпке. К исходу первого дня нашего похода с левого борта показался остров Гогланд. Опознавательных сигналов я не знал, но решил своим фонарем просемафорить "СОС" несколько раз, С острова запросили нас, но мы правильно не смогли ответить. С большим трудом нам удалось выброситься на южную оконечность Гогланда, где мы попали к своим товарищам, получили сразу же помощь, питание и заботу. На шлюпке шли мы около суток. Прошли примерно 80 - 100 миль при очень сложной погоде, но благополучно дошли. Провоторова похоронили у южного Гогландского маяка, а нас всех через несколько дней доставили в Кронштадт"⁴ .

На рассвете 17 ноября во время погрузки техники и личного состава на минный заградитель "Урал" торпедные катера противника пытались атаковать его, но были отогнаны огнем дозорного корабля "Лайне". В связи с тем, что противник в ноябре поставил еще несколько минных заграждений, Военный совет флота пришел к заключению: дальнейшую эвакуацию гарнизона Ханко проводить на небольших кораблях, используя для этого тихоходные тральщики, сетевые заградители и канонерские лодки. Такое вынужденное решение было продиктовано не только недостатком базовых тральщиков, необходимых для обеспечения перехода крупных кораблей, но и транспортных судов. Эвакуация на небольших кораблях несколько удлиняла ее срок, так как на переходы требовалось больше времени. Капитан 2-го ранга И. Г. Святов получил приказание от командующего флотом использовать для вывоза войск и техники все пригодные для Этого тральщики и сторожевые суда своего соединения. Роль командира отряда обеспечения, каким являлся И. Г. Святов, теперь переросла в роль руководителя эвакуационных сил, выполнявших перевозку войск и техники в общем плане операции. 19 ноября с рейда о. Гогланд на Ханко вышел отряд в составе сетевого заградителя "Азимут", сторожевого корабля "Вирсайтис" и четырех тихоходных тральщиков ("58", "35", "42" и "Клюз"). Этим отрядом командовал командир дивизиона тральщиков капитан 3-го ранга Д. М. Белков, вонкомом был батальонный комиссар Фокин. На следующий день в 12 часов отряд прибыл на Ханко. От о. Гогланд по указанию И. Г. Святова корабли отряда для ускорения движения шли без тралов и несколько измененным курсом, нежели первые отряды (прижимаясь к финским шхерам). По-

⁴ Письмо, Н. В. Дутикова (ныне капитана 1-го ранга в отставке) хранится в моем архиве.

ход отряда Д. М. Белкова был очень сложным в навигационном отношении: в течение почти всего перехода дул южный ветер силой 5 - 6 баллов, шел снег. Для небольших кораблей, обладавших различной скоростью и не имевших электронавигационных приборов (гирокомпаса и лага), возникали затруднения с определением своего места в море. Но командиры кораблей, штурманы, механики преодолели эти трудности и успешно довели свои корабли до Ханко. Так повторялось не один раз. Благополучный переход отряда вселил в нас уверенность в целесообразности использования в дальнейшем этого нового варианта пути.

Почти одновременно на Ханко прибыли еще два базовых тральщика, совершивших переход этим же новым маршрутом. Вышедшие с ними транспорт тыла флота N 548 и два морских охотника из-за пурги отстали и вернулись на рейд о. Гогланд. 21 ноября из Ханко под командованием капитана 3-го ранга Д. М. Белкова отправился в обратный путь отряд кораблей в составе "Азимут, "Вирсайтис", пять тральщиков и транспорт тыла флота N 10 ("Майя"). Однако погода резко ухудшилась, ветер достигал 7 баллов, с тралами идти было невозможно. В ночь на 22 ноября сетевой заградитель "Азимут" (командир капитан 2-го ранга А. Ф. Цобель) столкнулся с плавающей миной, подорвался на ней и затонул со всем личным составом. Во время этого перехода затонул и "ТЩ-35" ("Менжинский"). Остальные тральщики и транспорт N 10 благополучно дошли до базы на о. Гогланд и дальше в Кронштадт, доставив более 1 500 человек солдат и офицеров гарнизона базы и 520 т продовольствия. Удачно совершили переход к Ханко транспорт N 548, сторожевой корабль "Коралл", тральщик "Ударник" и два морских охотника. Эти корабли под командованием капитан-лейтенанта Г. С. Дуся и военкома батальонного комиссара Банникова прибыли на Ханко к вечеру 23 ноября.

В тот же день с рейда о. Готланд на Ханко вновь вышел отряд кораблей под командованием капитана 3-го ранга Д. М. Белкова. В его составе находились два сторожевых корабля, "Вирсайтис" и N 18, два тральщика (N 42 и "Клюз") и два морских охотника.

Прибывший на Ханко транспорт N 548 ("Минна") отдал якорь в Угольной гавани и немедленно приступил к погрузке вооружения, боеприпасов и личного состава. Днем 24 ноября погрузка закончилась, офицеры, солдаты и матросы разместились на палубе, в коридорах и на спардеке. Их было до двух тысяч. Такого количества "пассажиров" "Минна" никогда не брала. С наступлением темноты конвой под командованием Д. М. Белкова, в составе которого находился и транспорт "Минна", в сопровождении тральщиков "Ударник" и "Клюз" вышел в море. Головным кораблем отряда следовал сторожевой корабль "Вирсайтис" (командир капитан-лейтенант Г. С. Дусь). Вскоре тральщик "Клюз" (командир лейтенант Ф. Д. Шалаев) подорвался на мине и затонул в течение четырех минут: из-за взрыва образовался большой крен на нос, оголились винты, и тральщик почти вертикально ушел под воду. Для его спасения ничего нельзя было сделать. 25 ноября в трале "Ударника" взорвались одна за другой две мины. К 16 час. отряд подошел к о. Гогланд, будучи трижды атакованным самолетами противника. 27 ноября ледокол "Ермак" привел транспорт "Минна" в Ленинград. Туда было доставлено 2 556 чел., 380 т продовольствия. Таким образом, до 28 ноября корабли трех последних отрядов на о. Гогланд перевезли 4424 человека, 18 танков, 720 т продовольствия и 250 т боезапаса. За это же время из Ханко в Кронштадт благополучно пришел отряд в составе минного заградителя "Урал", переход которого обеспечивался четырьмя базовыми тральщиками ("205", "215", "217", "218") и шестью морскими охотниками. На этих кораблях было доставлено еще 4588 человек и 300 т продовольствия. Наши потери при этом были сравнительно невелики: сетевой заградитель "Азимут" и два тральщика.

В районе Ханко оставалось еще 12 тыс. человек, которые удерживали оборону. Теперь нужно было вывезти сразу в один прием остальную часть гарнизона. Для этого 29 ноября под командованием вице-адмирала В. П. Дрозда вышли из Кронштадта турбоэлектроход, эсминцы "Стойкий" и "Славный", базовые тральщики "205", "207". "211", "215", "217", "218", семь морских охотников и четыре торпедных катера. Базовыми тральщиками командовал капитан 2-го ранга Н. А. Мамонтов - крупный специалист с большим боевым опытом и знаток тактики боевого траления. На переходе в восточной части залива отряд кораблей был обстрелян с форта Ино и атакован авиацией противника. В результате прямого попадания авиабомбы затонул ледокол "Октябрь". К 8 час. 30 ноября отряд прибыл на Ханко. На сутки позже здесь появился отряд капитан-лейтенанта П. В. Шевцова в составе транспорта тыла флота N 538, "БТЩ-210", канонерской лодки "Волга", сторожевого корабля "Вирсайтис", тральщика "Ударник" и двух морских охотников ("405", "406"). Выход отряда капитан-лейтенанта П. В. Шевцова с рейда о. Гогланд в светлое время суток не мог остаться не замеченным противником. Вечером 30 ноября соединение финских и немецких кораблей в составе двух канонерских лодок, шести сторожевых катеров, вооруженных торпедами, во взаимодействии с береговой артиллерией получило задание уничтожить отряд советских кораблей, шедших на запад. Район нанесения удара по нашим судам намечался в зоне дальности огня батареи Мякилуото. Противник предполагал, что хорошая видимость будет способствовать нападению. Когда советские корабли подошли к району маяка Порккала-Калбода, батарея Мякилуото открыла по ним огонь. Морские охотники быстро прикрыли наши корабли дымовыми завесами,

вследствие чего действия противника не дали никаких результатов и вскоре огонь был прекращен. В течение часа корабли противника, следуя на параллельных курсах, периодически вели огонь по нашим судам, но безуспешно. Предпринятая немецкими торпедными катерами атака также была отражена нашими кораблями.

В гавани и на рейде у о. Гогланд по-прежнему находился специальный аварийно-спасательный отряд, которым командовал капитан 2-го ранга И. Г. Святов. Он держал свой флаг на эскадренном миноносце "Свирепый". К моменту прихода кораблей последнего эшелона командир базы Ханко имел приказание от командования флотом снять гарнизон с о. Осмуссар, доставить его на Ханко, а батареи взорвать, Этот приказ был выполнен. О. Осмуссар (западная часть Финского залива) располагал двумя мощными батареями. До момента эвакуации гарнизон этого острова находился в подчинении командира базы Ханко. Он руководил организацией обороны этого острова, расположенного вблизи побережья, занятого противником, назначив на остров опытных коменданта капитана Е. К. Вержбицкого и военкома батальонного комиссара Н. Ф. Гусева. Немецкие войска делали несколько попыток высадиться на остров, но тщетно. В течение почти трех месяцев противник вел эпизодический обстрел батарей и укреплений острова, но гарнизон о. Осмуссар продолжал огнем своих батарей препятствовать входу кораблей врага в Финский залив, обороняя дальние подступы к Ленинграду с моря. Теперь наступило время эвакуации гарнизона острова, насчитывавшего не многим более тысячи человек. 22 ноября комендант о. Осмуссар получил приказание организовать эвакуацию так, чтобы боевая готовность батарей обеспечила прохождение наших кораблей с Ханко на восток. Поэтому личный состав эвакуировался небольшими партиями.

23 ноября пришедшая с Ханко канонерская лодка "Лайне" сняла с острова 165 больных и раненых, а также людей, менее занятых в обороне, которые с очередным конвоем были направлены на Гогланд. Через два дня канонерская лодка "Лайне" вышла на Осмуссар, чтобы взять еще 200 человек, но из-за непогоды удалось эвакуировать только 70. 29 ноября тот же корабль снял с острова 206 человек, доставил их на Ханко, а затем они были отправлены на восток. В следующие две ночи на 1 и 2 декабря "Лайне" эвакуировала еще 543 человека. На острове оставались для подрыва материальной части батареи лишь 17 человек. После ухода последнего эшелона с Ханко и прохода нашими кораблями меридиана о. Осмуссар, в ночь на 3 декабря, подрывники уничтожили на острове башни и блоки батареи. Сами они были сняты прибывшим за ними с о. Гогланд катером.

В гаванях Ханко к 1 декабря сосредоточилось до 15 боевых кораблей и судов, (два транспорта), 18 катеров и четыре буксира. Командир базы составил специальный план отхода частей с занимаемых позиций, их прикрытия и уничтожения ценных объектов. В связи с тем, что корабли и суда прибывали на базу в разное время (одни 30 ноября, другие 1 декабря), погрузку предполагалось провести в течение двух с половиной суток, начав ее 30 ноября. Днем 30 ноября на турбоэлектроход грузились части основного соединения сухопутных войск из состава вторых эшелонов и некоторые подразделения из береговой артиллерии. Погрузка продолжалась и в течение следующего дня с одновременным приемом в трюмы продовольствия и боезапасов. В ночь на 2 декабря с большинства островов отошли остатки наших частей и гарнизонов, за исключением небольших групп прикрытия, оставшихся на островах Деден, Медел, Хесте-Бюс, Руссаре.

Днем 2 декабря скрытно и быстро начали отходить части с переднего края обороны полуострова, оставляя прикрытие из автоматчиков, усиленных артиллерией, танками и танкетками. Артиллерия базы и ПВО до 16 час. находилась в боевой готовности, правда, расчеты были не в полном составе. Затем оставшиеся подрывали материальную часть и отходили к пунктам погрузки на корабли. Группы прикрытия начали отход с переднего края в 16 час. 2 декабря на машинах с тем расчетом, чтобы прибыть к пунктам погрузки к 18 часам. Последними отходили 150 саперов и 50 подрывников, производивших минирование дороги, а также установку "сюрпризов". К этому времени отдельные части противника, видимо, обнаружив отход наших гарнизонов с некоторых островов, начали их занимать и вести пулеметный обстрел по отходящим войскам. На все боевые корабли и транспорты погрузка производилась таким образом, чтобы на базе не осталось ни одного советского человека, а врагу не досталось ничего ценного. Суда были нагружены свыше всякой допускаемой нормы. Так, на каждый эсминец грузилось до 600 человек с личным вооружением, на каждый базовый тральщик - более 300 человек, на канонерскую лодку "Волга" - 558 человек. Кроме личного состава, на транспорты было погружено 1735 т продовольствия, боезапасы, танки и топливо. Все материальные ценности, которые не представлялось возможным вывезти, уничтожались.

Эвакуация гарнизона Ханко несколько затягивалась. Противник заметно активизировал свои действия. По-видимому, во второй половине ноября немцы начали догадываться о предпринятой нами эвакуации. Однако их действия - два-три обстрела наших кораблей - не могли серьезно препятствовать выполнению этой задачи. В течение последних дней пребывания гарнизона на полуострове истребительная авиация базы непрерывно патрулировала в воздухе, прикрывая отход войск с занятых нами островов и позиций на переднем крае, а также погрузку их и техники на корабли и транспорты. Уже в сумерках 2 декабря все истребители, заправленные до предела

горючим (дальность перелета до ближайшего аэродрома составляла более 400 км; это был предел дальности полета самолетов с учетом метеоусловий), с техниками на борту вылетели. Несмотря на тяжелые условия полета, при высоте облачности 50 - 70 м, видимости 500 - 1000 м, все самолеты, кроме одного, благополучно приземлились в заданном районе.

Вечером 2 декабря отряд капитан-лейтенанта П. В. Шевцова в составе транспорта N 538, базового тральщика "210", канонерской лодки "Волга", сторожевых кораблей "Вирсайтис" и "Лайне", тральщика "Ударник", двух морских охотников и четырех буксиров на несколько часов раньше основных сил вышел из Ханко. В тралах кораблей, сопровождавших отряд П. В. Шевцова, взорвались четыре мины. Транспорт N 538 и канонерская лодка "Волга" успели от них уклониться, а сторожевой корабль "Вирсайтис" не сумел этого сделать, подорвался и затонул. Несмотря на огромный риск, командир транспорта N 538 ("Майя") застопорил машину, спустил Шлюпки и начал подбирать из ледяной воды тонувших людей. Личный состав сторожевого корабля был спасен. Вскоре подорвалась и канонерская лодка "Волга", но она смогла дойти до о. Гогланд своим ходом. К 20 час. 3 декабря отряд П. В. Шевцова достиг о. Гогланд, 4 декабря суда подошли к Кронштадту. Навстречу им вышел ледокол "Ермак". В тяжелом льду конвой продвигался очень медленно, корабли часто останавливались. Финны не замедлили открыть огонь, вражеские снаряды падали в 10 - 15 метрах от борта.

2 декабря в 21 час. 30 мин. отряд под командованием вице-адмирала В. П. Дрозда покинул Ханко. Вместе с этим отрядом на торпедных катерах ушло и командование базой. Последними в 22,00 вышли в море командир охраны водного района капитан 2-го ранга М. Д. Полегаев, военком В. Р. Романов, офицеры штаба, минеры и саперы базы. Походный порядок кораблей был таким же, как и при переходе к Ханко. Головными шли шесть базовых тральщиков, затем миноносец "Стойкий", турбоэлектроход, миноносец "Славный", замыкающим - "БТЩ-217", их охраняли семь морских охотников и четыре торпедных катера. Последние периодически сбрасывали противолодочные бомбы. Через три с половиной часа (1 час. 09 мин.) недалеко от о. Нарген в тралах головного "БТЩ-218" почти одновременно взорвались две мины, и оба его трала вышли из строя. Вскоре та же участь постигла оба трала "БТЩ-211", затем - "БТЩ-215". Это был наиболее ответственный момент во время последнего рейса, и все, возможно, закончилось бы благополучно, если бы командиры, зная о предстоящем пересечении опасного района, подтянули бы корабли, точно соблюдали бы расстояние между, ними. Только эсминец "Стойкий" хорошо держался на курсе за базовым тральщиком, турбо-электроход же непозволительно отстал и находился в 8 кабельтовых от "Стойкого", что значительно превышало заданную дистанцию. Командир турбоэлектрохода, услышав взрывы мин в тралах впереди идущего базового тральщика, приказал уклониться влево. Как полагал Н. А. Мамонтов (командир дивизиона базовых тральщиков), рулевой турбоэлектрохода круто повернул руль, и судно вышло за пределы протраленной полосы. В 1 час. 16 мин. правое крыло его паравана подсекло мину, и она взорвалась. В результате второго взрыва турбоэлектроход лишился хода, управления, получил тяжелые повреждения, волной и ветром его быстро развернуло поперек курса. Несмотря на опасность взорваться на минах, к турбоэлектроходу немедленно подошли эсминец "Славный", "БТЩ-217", "БТЩ-205", морские охотники "106", "210", "307", "407". "ЯМБ". Эсминец "Славный" и "БТЩ-217", следуя приказу В. П. Дрозда, пытались подойти к его борту для подачи тросов с тем, чтобы взять турбоэлектроход на буксир. В 1 час. 26 мин. под корпусом турбоэлектрохода раздался третий взрыв, после которого "Славный", имея на борту около 600 человек и опасаясь подрыва на мине, отошел на 6 - 7 кабельтовых и стал на якорь. Базовым тральщикам "205" и "217" было приказано протралить район залива вокруг транспорта. Тральщик "205" начал траление и вскоре в 100 метрах от "Славного" подорвал мину. Около 3 час. 25 мин. "Славный" начал подходить к турбоэлектроходу кормой для того, чтобы взять его на буксир. Были поданы концы, проводники, буксирный трос, но в 3 час. 30 мин. произошел четвертый, и самый сильный, взрыв под носовой частью турбоэлектрохода. Поданный со "Славного" буксирный конец был перебит. Одновременно вражеская батарея Мякилуото открыла огонь из 305-мм орудий по нашим кораблям. Турбоэлектроход начал дрейфовать по направлению к южному берегу залива. От последнего взрыва произошла детонация снарядов в одном из его трюмов, транспорт резко погрузился в воду, палуба, некоторые надстройки и часть ходового мостика оказались разрушенными. Многие из тех, кто был на транспорте, погибли. "Славный" отошел от турбоэлектрохода и стал на якорь. Тогда базовые тральщики попытались подойти к борту транспорта, чтобы спасти оставшихся В: живых. Тральщик "205" сумел принять на борт до 160 человек, "217" - до 650, "207"-120, "211" и "215" - около 500, катера морские охотники примерно 400 человек. Близился рассвет. Эскадренный миноносец "Славный", базовые тральщики "205" и "215" дали ход, направляясь к о. Гогланд. В это же время "Славный" был обстрелян батареей Мякилуото. В 7 час. 31 мин. от борта турбоэлектрохода отошли последние базовые тральщики "211" и "217". Оставшийся на турбоэлектроходе личный состав предполагали снять с помощью кораблей аварийно-спасательного отряда капитана 2-горанга И. Г. Святова, который получил приказание выйти в море для встречи и оказания помощи кораблям, идущим с Ханко, еще до аварии с турбоэлектроходом;

Вице-адмирал В. П. Дрозд, находясь на эскадренном миноносце "Стойкий", следуя за тральщиками, в 6 час. 3 декабря у маяка Родшер встретился с отрядом И. Г. Святова. К эскадренному миноносцу "Свирепый", спасательному судну "Нептун" присоединился базовый тральщик "207" (командный пункт командира дивизиона Н. А. Мамонтова). Базовый тральщик поставил последние тралящие части и, сопровождая "Свирепый", продолжал движение на запад. Около 11 час. на меридиане Калбодагрунд у тральщика "207" перебило миной правую тралящую часть. Проходившие в это время на восток тральщики "211" и "217", имея на борту по 600 - 700 человек, передали свои запасные тралящие части на "207". После небольшой задержки отряд И. Г. Святова продолжал движение на запад, но вскоре у единственного тральщика "207" вышли из строя лебедка и кран, корабль лишился возможности ставить и убирать свой трал. Без тральщиков поход отряда на запад был чрезвычайно рискованным. К тому же все описываемые события происходили в непосредственной близости от берегов, занятых противником, который и визуально мог наблюдать за движением наших кораблей и, конечно, воздействовать на них.

Оценивая сложившуюся обстановку, командующий флотом отдал приказание отряду И. Г. Святова вернуться к о. Гогланд, собрать все годные к выполнению этой задачи тральщики, вооружив их максимальным количеством тралящих частей, и вновь выйти в море для оказания помощи турбоэлектроходу. 4 декабря в час ночи отряд И. Г. Святова прибыл к о. Гогланд.

Рано утром 4 декабря с рейда о. Гогланд отряд И. Г. Святова снова вышел на запад, имея задачу оказать помощь турбоэлектроходу. Четыре базовых тральщика обеспечивали в какой-то степени противоминную оборону. Но после получения данных от наших самолетов-разведчиков о нахождении турбоэлектрохода, учитывая, ЧТО посылка отряда И. Г. Святова без прикрытия с воздуха и с моря не обеспечена и может принести нам большие потери, Военный совет флота принял решение возвратить отряд на рейд о. Гогланд. К тому же наступила ранняя суровая зима, нужно было все корабли с о. Гогланд возвратить в Кронштадт и Ленинград, куда без помощи мощных ледоколов попасть было уже невозможно. К исходу 4 декабря все корабли отряда возвратились "а рейд о. Гогланд. Турбоэлектроход в это время дрейфовал и находился у южного берега Финского залива в районе полуострова Суропи. (чуть западнее Таллина). Затем он сел на мель и попал в руки фашистов.

Более месяца отряды кораблей Балтийского флота ходили от рейда о. Гогланд к Ханко и обратно, выполняя поставленную Верховным командованием задачу по эвакуации героического гарнизона военно-морской базы Ханко. Всего с 23 октября по 5 декабря 1941 г. было совершено 11 боевых походов, из которых лишь два были неудачными, когда корабли вернулись на Гогланд, не выполнив задания. Всего к концу ноября было вывезено более 50% личного состава гарнизона базы. В первые дни "декабря эвакуация стала еще интенсивнее, и к 5 декабря она была полностью завершена. Гарнизон Ханко влился в ряды защитников Ленинграда, усилив его оборону. Около 23 тыс. человек со стрелковым оружием, легкой и зенитной артиллерией, боеприпасами, 1200 т продовольствия было доставлено в Ленинград. Это была существенная помощь осажденному городу. Шестьдесят шесть боевых кораблей морских сторожевых и торпедных катеров, двадцать два вспомогательных судна - ледоколы, транспорты, спасательные суда, буксиры, катера - принимали участие в операции.

Перед выходом кораблей в море и в периоды плавания среди их экипажей проводилась большая партийно-политическая работа. Политорганы и парторганизации добивались, чтобы каждый краснофлотец и офицер понимал серьезность, трудность и необходимость выполнения поставленных задач. Цементировали экипажи кораблей коммунисты.

Это были последние дни тяжелой летне-осенней кампании 1941 года. По существу, противник не сумел противодействовать эвакуации. Несомненно, это был крупный оперативный просчет немецко-фашистского командования, не предполагавшего, что Краснознаменный Балтийский флот в создавшейся сложной обстановке предпримет такие смелые акции. Привлечение к эвакуации судов торгового флота, на которых перевозился личный состав и боевая техника, тесная дружба и братство между военными моряками, бойцами Советской Армии, моряками, рабочими и служащими торгового флота безусловно сыграли положительную роль во всей операции. Одна из причин пассивности фашистского военно-морского флота заключалась в том, что до середины ноября 1941 г. его командование было убеждено, что мы не собираемся эвакуировать базу Ханко. Но были и другие причины, которые вынуждали противника по-прежнему воздерживаться от применения своих надводных сил. Главная из них заключалась в активной боевой деятельности сил Балтийского флота. Противник ощущал необходимость применения своих надводных сил, но опасность понести невосполнимые потери заставляла его удерживать свои надводные корабли на базах. О выгодах, которые дало бы немцам применение надводных кораблей на Балтике, говорит и западногерманский историк, гитлеровский адмирал Ф. Руге. "Можно было пустить в действие и надводные корабли, - пишет он, - причем это не оказало бы большого влияния на войну против Англии. Предоставив надводному флоту и вспомогательным крейсерам все средства, в каких они нуждались, можно было выделить достаточно сил, чтобы с

самого начала действовать агрессивно в Рижском и Финском заливах"⁵ . Совершенно очевидно, что при активном противодействии вражеских надводных кораблей эвакуация гарнизона военно-морской базы Ханко проходила бы в более худших условиях.

В канун Великого Октября 1941 г. защитники Ханко обратились с письмом к защитникам Москвы. Этот памятный документ с собственноручными подписями героев-пехотинцев, военных моряков, балтийских летчиков, артиллеристов, морских пехотинцев, разведчиков, минеров, саперов и связистов, встретивший горячий отклик на всех флотах и фронтах, хранится в Центральном военно-морском музее в Ленинграде. В своем письме ханковцы писали: "На суровом скалистом полуострове в устье Финского залива стоит несокрушимая крепость Балтики - Красный Гангут. Пятый месяц мы защищаем ее от фашистских орд, не отступая ни на шаг. Здесь, на неуютной каменистой земле, мы, граждане Великого Советского Союза, не испытываем одиночества. Мы знаем, что Родина с нами, Родина в нашей крови, в наших сердцах... Сильна и крепка наша вера в будущее, нерушима наша преданность Родине, Коммунистической партии... Каждый из нас твердо решил: я должен или победить, или умереть, нет мне жизни без победы, без свободной советской земли, без родной Москвы... И мы твердо знаем: конечная победа будет за нами"⁶ . Москвичи в своем письме защитникам Красного Гангута отвечали: "Пройдут десятилетия, века пройдут, а человечество не забудет, как горстка храбрецов-патриотов земли советской, ни на шаг не отступая перед "многочисленным и вооруженным до зубов врагом, под непрерывным шквалом артиллерийского и минометного огня, презирая смерть во имя победы, являла пример невиданной отваги и героизма. Великая честь, бессмертная слава Вам, герои Ханко. Ваш подвиг не только восхищает советских людей, он вдохновляет на новые подвиги, учит, как надо оборонять страну от жестокого врага, зовет к беспощадной борьбе с фашистским бешеным зверем"⁷ .

Близился к концу 1941 год. На северо-западном направлении войска Ленинградского и Волховского фронтов во взаимодействии с Краснознаменным Балтийским флотом вынудили врага перейти к обороне, а разгром вражеских войск под Москвой явился первым поражением фашистской Германии во второй мировой войне. Обстановка на всем советско-германском фронте, в том числе и под Ленинградом, резко изменилась в пользу Советских Вооруженных Сил. Перед флотом стояла задача не ослаблять усилий в поддержке войск, оборонявших Ленинград, и вести подготовку к новым боям в период летней кампании 1942 года.

⁵ Ф. Руге. Война на море. 1939 - 1945 гг. М. 1957, стр. 208 - 209.

⁶ "Правда", 2.XI.1941.

⁷ "Правда", 13.XI.1941.