Более двадцати лет минуло с тех пор, как советские войска были введены в Афганистан. Разное сейчас пишут о той войне. Но наши солдаты и офицеры воевали не с мирным населением, а с наемниками. С теми, кто отстаивал дикие, средневековые обычаи...

И вот вновь бои, теперь уже на российской земле. Ожесточенные бои с наемниками. И вновь наши парни проявляют героизм, мужество. А память опять возвращает к той, теперь уже далекой войне.

ЕГО ПОМНЯТ ХОСТ И ПАНДЖШЕР

Герои живут среди нас. Эти слова, ставшие обыденными от частого употребления, пришли мне на память, когда познакомился со старшим прапорщиком Н. Тилининым. Но когда услышал его рассказ, не такими уж банальными показались они мне.

Три года Николай Иванович воевал в Афганистане, будучи командиром комендантского взвода. Ему поручали самые ответственные боевые задания. За героизм и мужество наградили двумя орденами Красной Звезды и медалью "За отличие в воинской службе" II степени. Был он представлен и к третьему ордену. Но вот только подвел его один из подчиненных, а чиновники-перестраховщики положили документы, как говорится, под сукно. Мой тезка не любит хвастать своими заслугами, наградами, друзьями. Даже не все однополчане знали, что рядом с ними служит настоящий герой. А ведь когда-то было по-другому...

Несколько дней подряд он со своим взводом гонялся в горах за бандой. Слишком уж сильно досаждали "духи". То автоколонну с хлебом сожгут, то дорогу итальянскими минами нашпигуют. Но наступила и для них развязка. После ожесточенного и скоротечного боя советские солдаты поставили последнюю точку под списком кровавых дел моджахедов...

С надоевших каменных круч спускались в долину засветло. Южное солнце заливало светом синие зубья далеких гор, видневшиеся внизу изумрудные виноградники, сады. Настроение под стать погоде. И так хотелось радоваться жизни, любить.

Но старший прапорщик Тилинин по собственному опыту знал: ни в коем случае нельзя расслабляться именно в такие минуты. Враг коварен и способен на любую пакость. Предчувствие не обмануло его. Тишину гор вдруг разорвали грохот автоматных очередей, уханье гранатометов. Все вокруг в один миг наполнилось звуками боя.

"Засада, - екнуло сердце у командира, и молнией пронеслось в голове: - Только бы парни не растерялись". А с потрескавшихся губ уже слетали слова команды.

Выручило то, что поначалу стрельба велась малоприцельно. Видимо, нападавшие перенервничали в ожидании. Но затем начали поливать свинцом так, что и головы не поднять.

Четыре часа шел тот бой. Помогли вертолетчики да находчивость Николая Ивановича. Вырвались из огненного мешка без потерь. Правда, ранило тогда одного солдата - рядового Александра Файфера. Но вынесли его. А после боя еще долго не могли прийти в себя. Будь душманы поспокойнее и похитрее, много бед могли натворить.

И таких эпизодов из афганской биографии Тилинина набирается немало. Выручало его мастерство, а подчас и везение.

Однажды с несколькими солдатами он патрулировал дорогу в районе Чарикара. В ту пору уже начался вывод советских войск. Но от "борцов за веру" можно было ожидать любой провокации. Вечерело. В горах темнеет быстро. Едва взводный присел передохнуть на торчавший валун, как его толкнул подбежавший сержант П. Заволгин:

- Командир, "духи"!

По каким-то только ему известным приметам Павел понял, что поблизости беспощадный враг. Затаив дыхание, воины прислушались. И действительно, позвякивание оружия, приглушенная гортанная речь выдали готовящихся к нападению душманов. Моджахеды попали под сокрушительный огонь. Были захвачены оружие, мины, документы. Командование наградило находчивых бойцов. Сержанту Заволгину вручили медаль "За отвагу", а старшему прапорщику Тилинину - орден Красной Звезды.

Один из боев чуть не стал последним для Николая Ивановича. Дело было так. По дороге, охраняемой его взводом, прошла колонна КамАЗов. А за баранками автомобилей сидели... душманы. Надеялись, что проскочат под таким прикрытием, груз оружия доставят целехоньким. Но просчитались. То ли разведка запоздала, то ли не все согласовали с другой бандой. Вот те и взялись громить "братьев по оружию".

Подошли к месту боя советские солдаты, а вокруг - покореженная техника и убитые с обеих сторон лежат. Только Тилинин с подполковником Р. Аушевым и одним из ротных стали осматривать машину, как грохнули выстрелы снайпера. Хлоп - и замертво упал командир роты. Еще выстрел - схватился за бок Аушев. Не успел залечь Николай Иванович, как почувствовал: полыхнуло пламенем по животу. Очнулся и видит: торчит сквозь хэбэшку пуля, видно, рикошетом задела. Вылечили медики в госпитале.

Рассказывая о пережитом в Афганистане, мой собеседник скупо говорит о себе. А когда заходит речь о тех, с кем делил хлеб-соль, патроны, укрывался от минометных обстрелов, - голос его преображается. И он как-то светлеет лицом.

Вот, к примеру, его сослуживец Герой Советского Союза Руслан Аушев. Он первым встретил старшего прапорщика, прибывшего из Союза. Пожелал ему возвратиться назад живым-здоровым, с наградами. Рекомендовал на должность командира комендантского взвода. А затем не раз они ходили на боевые задания.

А солдаты его взвода... Разные по характеру парни. Немец рядовой Файфер, татарин Галимзянов, армянин Захарян... Всего двенадцать национальностей. Но конфликтов между ними никогда не было. Наоборот, как могли, помогали друг другу.

Достаточно сказать, что десять подчиненных Николая Ивановича уволились с орденами Красной Звезды, двенадцать - с медалями "За отвагу", а двадцать - с медалями "За боевые заслуги".

Берег он людей. За три года ожесточенных боев потери во взводе были самые минимальные. Но он сожалеет, что не смог спасти двух солдат.

Вспоминая Афганистан, его жителей, Тилинин говорит, что большинство людей, с которыми ему приходилось встречаться, доброжелательно относились к советским воинам. Да и сами военные вели себя достойно. Не грабили, не убивали безвинных, как, например, пишет Светлана Алексиевич в своей книге "Цинковые мальчики".

- Бывало зайдет колонна в кишлак, - рассказывал Николай Иванович, - окружит бойцов местная ребятня. Так детишкам весь сухой паек отдавали. Не скупились. А они нам и дорогу покажут, и воды родниковой принесут.

Поэтому вдвойне оскорбительны разговоры о советских солдатах, воевавших в Афганистане, как о безжалостных захватчиках.

ДУШМАНСКОЙ ПУЛЕ НЕ КРИКНЕШЬ:

"НЕ ТРОНЬ!"

Рапортов о направлении в Афганистан Владимир Палиенко не писал. Не добивался перевода туда и его отец Иван Николаевич. Да и суть не в том, что они осуждали странную войну под официальным названием "выполнение интернационального долга". Отец и сын просто честно служили. А честь не красивый кафтан, ее не обменяешь, не отдашь.

И как можно говорить о каком-то карьеризме, если за тридцать лет службы Иван Николаевич достиг звания старший прапорщик. Причем на самых хлопотных должностях:

старшина роты, командир взвода. А Владимир выше майора не поднялся.

Но вернемся в то время. Что ж, приказ есть приказ. Армия держится на дисциплине. А честь офицерская не позволяет прятаться за чужие спины. Скажете, громкие слова. Отнюдь. Еще немало людей хранят и, уверен, будут хранить трепетное отношение к такому святому понятию.

И вот летом 1983 года лейтенант Палиенко и старший прапорщик Палиенко оказались на далекой, выжженной зноем земле. В одном мотострелковом полку. Сын - замполит роты, отец - командир взвода. На операции выезжали вместе. Помогали друг другу, поддерживали.

Только мать горевала. Переживала очень. Ее понять можно: в народе нехорошие слухи гуляли про Афганистан. Чего только в очередях да автобусной толчее не услышишь. Привозили оттуда чьих-то сыновей, мужей в цинковых гробах. Множили сирот. А по радио и в газетах - сплошные фанфары, славословие. Парадокс. Но она ждала, надеялась. Вернутся живыми, невредимыми.

Афганистан. Жаркий август 1983 года. О людях, воевавших там, образно написала поэтесса Ольга Ермолаева:

Этот мальчишка суется

в огонь...

Вот оно русское сердце!

Крикнешь ли пуле афганской:

"Не тронь

Цвет моего офицерства!".

Среди этого цвета оказались отец и сын Палиенко. Они выполняли приказ. Святое слово для военного человека.

- Вообще-то, - вспоминал в беседе со мной Владимир, - с первых дней в Афгане понял: большинство наших командиров воюют продуманно, не горячатся. Хорошо усвоили офицеры суворовскую заповедь: бить не числом, а умением. Зря писательница Алексиевич всякого рода небылицы про "афганцев" сочиняет.

... Три месяца они готовились к боям. Изучали тактику, оружие, противника. Привыкали к адской жаре, огнистому солнцу.

Первый бой. Он, как и последний, самый трудный.

Рота блокировала дорогу, по которой должны выходить из окружения моджахеды. Вдали ухали взрывы. Дробно звучали автоматные очереди, приглушенные расстоянием. Вплеталось дудуканье ДШК. Враги показались неожиданно. Да не каких-то три-пять оборвышей с допотопными ружьями-самопалами. Нет. Несколько десятков отлично экипированных людей с автоматами, пулеметами, гранатометами. Готовые уничтожить любого, ставшего на пути. А повезет - взять в плен. В Пакистане это "живая" валюта. Доллары, марки... Господа не поскупятся.

Но просчитались, нарвавшись на кинжальный огонь. В упор. На поражение. Тут, брат, не теряйся. Дал промашку - тебя тотчас уничтожат. Не пожалеют.

Не считаясь с потерями, рвались вперед моджахеды. Броня БМП густо покрылась щербинами от пуль и осколков. Грохот, крики в шлемофонах. Казалось, нет конца этому аду. И вдруг - тишина. Тишина, от которой стало не по себе.

Более сорока человек уложили они замертво. Остальные, побросав оружие, сдались. Никто из подчиненных Владимира и его отца не пострадал.

Конечно, автор этих строк далек от мысли, что там схватки были похожи на ковбойские перестрелки. Мол, одним махом семерых убивали. Отнюдь. Война шла жестокая, страшная. Гибли люди. Молодые, сильные. Через несколько дней после того боя убивают ротного - старшего лейтенанта Галицкого. Сиротами остались двое ребятишек. Ротой командовал более трех месяцев Палиенко-младший. А тут еще от пули снайпера гибнет рядовой Бережнов. Лучший стрелок. Погибали замечательные парни. Цвет России, Украины, Белоруссии.

Нелегко приходилось отцу и сыну. Случалось, попадали в такие переделки, что потом удивлялись: как сумели выбраться, выжить? В одном из рейдов Владимир с группой солдат попал в засаду. Окружили их. Представляете, пули злыми осами свистят над головами. Искры из камней высекают. Уже враги кричат: "Рус башка резать будем!". Хотя и без этих слов вполне понятно, что "подарят" советским солдатам озверевшие "бойцы за веру". Попадешь в плен - кожу с живого сдерут.

До темноты отбивались. Думали, к утру все будет кончено. Поделили поровну оставшиеся патроны, гранаты. По русскому обычаю попрощались, ожидаючи последнего смертного боя. АН нет. Везучими оказались. Выручили свои, родные вертолетчики.

КОМАНДИРОВКА НА ВОИНУ

За два года боевых действий в Афганистане взвод старшего прапорщика Александра Маткова не потерял ни одного человека. Все воины были удостоены государственных наград.

О себе Александр Михайлович рассказывал довольно скупо. У него шесть братьев и пять сестер. Срочную служил в воздушно-десантных войсках. Окончив школу прапорщиков, попросился в Афганистан.

Там его направили в трубопроводный батальон командиром взвода эвакуации техники.

Александр Михайлович рассказывал:

- Постоянно приходилось вступать в стычки с душманами, восстанавливать трубопровод под пулями. Активность моджахедов можно понять, любой ценой они старались перекрыть артерию, питающую бензином и керосином Кабул, части Советской Армии, правительственные войска.

- Александр Михайлович, -прошу Маткова, - расскажите о самом памятном бое.

- Знаете, о войне говорить нелегко. Каждый бой оставляет отметину в сердце.

Немного помолчав, он продолжил:

- Пожалуй, одна из схваток еще долго не выветрится из памяти. А дело было так. Звонят ночью с одного из постов: давление в трубопроводе резко упало. Значит, где-то душманы его перекрыли. В ту пору они не всегда рвали его, чаще старались перекачивать бензин в бочки. Нужно им было топливо для машин, а также для продажи. Но вот захватить бандитов на месте всегда было непросто. Едва заслышав шум двигателя БТР, они сразу уходили. Вдобавок еще вокруг мин итальянских набросают. Или засаду устроят.

Так вот, вычислив в тот раз место разрыва, я не стал со взводом идти напролом. Думаю, хитростью возьму. Попросил друзей-танкистов помочь: проехать по трассе, которая невдалеке от топливопровода шла. Кстати, по ней танки регулярно ходили. К их грохоту и лязгу все вокруг привыкли. Посчитали, не станут душманы торопиться уходить, заприметив тяжелую технику. Подумают: мол, спешат русские по своим делам.

Так оно и вышло. Под прикрытием шумового эффекта, выключив фары, подъезжаем на БТР. Смотрю, около топливопровода человек десять орудуют. Даже охранение у них увлеклось перекачкой бензина. Бой вышел коротким. Одним словом, всю бандгруппу ликвидировали.

Слушал я откровенный рассказ старшего прапорщика Маткова и думал о тех людях, которые пытаются плюнуть в военных, сражавшихся в Афганистане. Возводят целые словесные крепости вокруг ошибок наших командиров (немногих!), примеров небрежности и разгильдяйства (увы, они тоже были). И словно не замечают во сто крат более весомых и многочисленных примеров боевой доблести наших "афганцев".

Но, как говорится, у лжи - короткие ноги. Да и в народе издавна считается, что солнце не закроешь ладонью, а душу не испоганишь небылицами.